Резюме: В дипломатии, в международной политике намечается одна интересная комбинация, которая, как осторожно предполагают обозреватели, может способствовать снятию нынешних напряжений
В дипломатии, в международной политике намечается одна интересная комбинация, которая, как осторожно предполагают обозреватели, может способствовать снятию нынешних напряжений, причем не в одном каком-нибудь регионе, а сразу в двух. Об этом пишет 10 ноября колумнист The New York Times Роджер Коэн в статье под недвусмысленным названием "Ирано-украинское дело".
Iran-Ukraine affair – проблема, комбинация, во всяком случае не афера, хотя в оригинале как раз слово, вызывающее у русских однозначную ассоциацию. Что делать, если по-английски слово affair богаче значениями, чем в русском, где аферист – непременно мошенник (так же как и спекулянт, хотя в иных языках это слово означает биржевого игрока, а то и философа: "спекулятивная", то есть умозрительная, философия Гегеля). Хотя, например, Iran-Contras affair даже и самими американцами понималась как именно афера, нечистая игра. Напоминаю: речь шла о продаже США оружия, запрещенной ранее принятым эмбарго, а выручка от этой продажи шла на вооружение антикоммунистических повстанцев в Никарагуа.
Итак, Иран снова в некоей сомнительной игре (сомнительной хотя бы потому, что исход ее неясен), но вместо каких-то мало кому интересных никарагуанских контриков – всем интересная Украина. Что же предлагается, какой вопрос рассматривается?
Появилось идея (и пока не очень ясно, кто был ее инициатором) одной договоренностью убить сразу двух зайцев. Об этом в той же The New York Times еще 3 ноября писал Дэвид Санджер, на статью которого ссылается Коэн. Переговоры, идущие с Ираном по вопросу ядерного оружия, можно привести к желаемому результату, приняв следующий вариант: Иран поставляет основную массу своего урана России, а та делает из него стержни, необходимые для работы ядерных электростанций. Такие стержни чрезвычайно трудно привести обратно в состояние годности для производства оружия. За это снимаются санкции с Ирана, и он в полном объеме возобновляет поставки нефти и газа.
В ответ на готовность России участвовать в такой схеме США принимают более сдержанную позицию в отношении российско-украинского конфликта. Откровенно говоря, она и сейчас достаточно сдержанна, уже было не раз заявлено с самых высоких трибун, что США в военные действия по поводу Украины вступать не собираются. Речь, следовательно, идет о прекращении, очевидно, взаимном, достаточно агрессивной риторики, тоже ведь действующей на нервы. Но можно предполагать и нечто более важное – например, отмену санкций по отношению к России (правда, об этом не говорят ни Коэн, ни Санджер).
Дальше начинаются детали, в которых, как известно, всегда таится дьявол. США не доверяют Ирану, то есть в данном случае не верят тому, что Тегеран весь свой уран будет отдавать на переработку в Россию, которая сама получит от этого большую экономическую выгоду – чуть ли не монополию на строительство в Иране атомных электростанций. Что-то зажмет Иран, чтобы втихую продолжать ядерную программу.
В отношении России закавыка в том, что выход на рынок иранских нефти и газа приведет к падению цен на энергоносители, что, понятно, Москве невыгодно. То есть в указанной схеме есть плюсы и минусы и для Ирана, и для России (для Украины – только минус). Все плюсы – для США. Но так ли это?
Собственно, об этом и статья Роджера Коэна. Есть принципы, которыми нельзя поступаться, напоминает он. Нельзя потакать агрессору (которым в американском сознании однозначно выступает Россия), нельзя мириться с захватом Крыма, с потенциальным ослаблением НАТО и созданием угрозы для стран Балтии, которые могут оказаться следующей жертвой российской агрессии, коли украинская "афера" пройдет для России гладко.
Аргументы известные и для кого-то бесспорные. Но одно дело – мнение журналиста либеральной газеты, другое дело – интересны реальной американской политики, которая решается, конечно, не на страницах газет, хоть и при полной их осведомленности. Похоже на то, что мы очень скоро узнаем решение сторон по этому вопросу – после весьма возможной встречи Обамы и Путина в Австралии.
Вообще подобные гамбиты – вполне в духе международной политики. Самый известный из них – Карибский кризис 1962 года. Ведь в результате Хрущев не только по носу получил, хотя и напугал смертельно американцев возможностью ядерной войны, но и добился ликвидации американских баз в Турции. Игроки на шахматном поле нынешней дипломатии, вполне возможно, могут разменять тяжелые фигуры. Ну а каким будет эндшпиль, пока неизвестно. Впрочем, если он будет, так мы точно о нем узнаем.
| Радио Свобода
Рейтинг публикации:
|
