Операция "Орлиный коготь"

Случаен ли провал "Дельты" в Иране?

"У-ух!.. Шар голубого огня взметнулся в ночное небо… Пламя достигало высоты 90-120 м", - так описывал "этот умопомрачительный ад" командир контртеррористического подразделения армии США "Дельта" полковник Чарли Беквит по прозвищу Атакующий Чарли. Подпитываемый тысячами литров детонирующего авиационного керосина пожар за какие-то секунды унёс жизни пятерых лётчиков ВВС и троих лётчиков авиации морской пехоты США.

Фото SoF

Непосредственная причина пожара была грубо очевидной: лётчик, пилотировавший 15-тонный вертолёт RH-53D "Си Стэллион", самый крупный в авиации морской пехоты США, пытаясь перелететь подальше от стоявшего на земле военно-транспортного самолёта С-130 "Геркулес" ВВС США, потерял ориентировку во взметённом несущими лопастями вертолёта облаке песчаной пыли. Ослеплённый, он обрушил свой гигантский "Си Стэллион" на фюзеляж "Геркулеса"; при этом топливные баки вертолёта разрушились, и мгновенно вспыхнувший керосин потоком хлынул на находившийся под вертолётом самолёт.

Чтобы выбраться из кабины, а быть может, чтобы оценить обстановку выше и позади себя, штурман самолёта, очевидно, открыл верхний аварийный люк и тем самым неумышленно позволил потоку горючего затечь внутрь фюзеляжа. В то же мгновение все семь несущих лопастей каждая длиной почти 12 м главного ротора вертолёта со всей силой врубились в фюзеляж самолёта, вызвав огромный очаг вторичного возгорания разлившегося горючего.

Ущерб от неудачной попытки Америки спасти 53 своих граждан, в ноябре 1979 года взятых в заложники в собственном посольстве иранскими воинствующими фанатиками, невозможно подсчитать. Очевидный первоначальный урон выразился в потере жизней упомянутых лётчиков, а также в утрате стоивших многие миллионы долларов летательных аппаратов, сгоревших или брошенных, когда спасательный отряд спешно выбирался из Ирана. При этом не удалось спасти ни одного заложника, как не было и встреч ни с одним солдатом противника. Но общий ущерб оказался гораздо больше.

На переполненных буйным весельем улицах Тегерана этот провал американских спецслужб способствовал ещё большей консолидации власти аятоллы Рухоллы Хомейни, одного из наиболее непримиримых врагов Соединённых Штатов. На удручённых улицах Вашингтона государственный секретарь США Сайрус Вэнс подал в отставку в знак протеста против этой операции, а администрация президента Джимми Картера начала своё последнее скольжение к окончательному политическому небытию. В смущённых коридорах Пентагона Комитет начальников штабов США начал проводить мероприятия по снижению ущерба, с тем, чтобы уберечь отдельных высокопоставленных лиц от необходимости публично оправдываться за эту катастрофу.

Но что явилось действительной причиной самоуничтожения этого американского спасательного отряда в Иране? Было ли это на самом деле всего лишь сочетание неведения и плохой погоды, как впоследствии станет утверждать официальный отчёт Пентагона? И ещё вопрос, который и поныне остаётся в основном безответным: что случилось бы, если бы бойцам "Дельты" удалось проникнуть в американское посольство в Тегеране? Если официальным ответам на первые два вопроса верится с трудом, что ответ на третий вопрос кажется откровенно пугающим.

Когда иранские революционные гвардейцы с решительного благословения аятоллы Хомейни 4 ноября 1979 года захватили американское посольство, они пришли, чтобы остаться. Аятолла потребовал, чтобы США возвратили в страну свергнутого шаха Ирана для суда над ним (болевший раком шах в то время находился в Соединённых Штатах Америки на лечении), пригрозив, что в противном случае американские "шпионы" из числа взятых в посольстве заложников будут переданы суду народа. В дальнейшем президент Картер запретил все закупки иранской нефти и заморозил иранские авуары в Америке на сумму 5 млрд. долларов США.

Хомейни в ответ публично высмеял Картера и усилил накал своих ненавистнических призывов покончить с "великим Сатаной". Ситуация переросла в тупиковую. Американская пресса вовсю вопила, чтобы президент Картер "что-то предпринял". Под сильным давлением средств массовой информации Картер кое-что сделал: он поднял телефонную трубку и позвонил Гарольду Брауну, министру обороны США.

Этот звонок, в свою очередь, положил начало серии событий, которые привели к тому, что председатель Комитета начальников штабов США генерал ВВС Дэвид Джоунс для спасения заложников приказал создать временную общевойсковую тактическую группу из представителей армии, ВМС, ВВС и Корпуса морской пехоты США. В 1979 году временная общевойсковая тактическая группа была единственно возможным решением возникшей проблемы, так как после окончания войны во Вьетнаме Комитет начальников штабов США допустил, чтобы когда-то могущественные силы специальных операций США увяли. Этап планирования и подготовки операции по спасению заложников получил условное наименование "Горшок риса", а сама операция на территории Ирана – "Орлиный коготь".

В течение первого месяца после образования группы был в общих чертах разработан план операции. В соответствии с этим планом отдельные элементы группы приступили к отработке своих индивидуальных задач в различных уголках Америки. Но уже на начальном этапе в структуру временной общевойсковой тактической группы заложили коренные причины будущего провала операции "Орлиный коготь", оставив судьбе решать, когда и где это случится.

Критические неприятности начались, когда по решению генерала Джоунса командовать этой весьма рискованной операцией были назначены два генерала без всякого опыта в деле руководства специальными операциями.

Джоунс назначил армейского генерал-майора Джеймса Вота командующим группой. Его номинальный заместитель по авиационным вопросам генерал- майор ВВС Филипп Гаст так никогда и не был формально включён в структуру группы. Фактически где-то в середине "Горшка риса" этот бывший лётчик истребитель получил назначение в штаб Тактического авиационного командования ВВС США с присвоением ему звания генерал-лейтенанта. Новоиспечённый трёхзвёздный генерал теперь превосходил по званию двухзвёздного командующего временной группой, но продолжал быть заместителем последнего, хотя круг его обязанностей так никогда и не был чётко очерчен.

Неразбериха в высшем звене управления не могла не сказаться на всей командной цепочке. Заместители генерала Вота по наземным силам и по самолётам – армейский полковник Беквит и полковник ВВС Джеймс Кайл соответственно – имели опыт руководства специальными операциями, но не обладали авторитетом флаг-офицеров, который позволял бы им решительно отстаивать собственное мнение в случаях, когда на этапе подготовки операции генералы Вот и Гаст сами высказывали неверные суждения или соглашались с сомнительными рекомендациями. Эффект закрученной спирали распространялся и дальше вниз по командной цепочке, пронизывая всю структуру временной общевойсковой тактической группы.

Самым важным вертолётным компонентом командовал кэптен (соответствует общевоинскому званию полковник) ВМС Джерри Хэтчер, специалист по тралению морских мин с вертолётов. Вскоре его заменил полковник морской пехоты Чальз Питман, пользующийся заслуженным уважением как специалист по применению вертолётов для доставки морских десантников с кораблей на берег. Генерал Вот согласился с назначением полковника морской пехоты (как это было и в случае с Гастом), несмотря на то, что Питман не получил формального статуса в структуре временной общевойсковой тактической группы. Ни Хэтчер с Питманом, ни члены экипажей вертолётов авиации ВМС/Корпуса морской пехоты США не были добровольцами и, фактически до своего перевода во временную общевойсковую тактическую группу, не ведали о том, с каким риском связана эта миссия.

Вскоре после того, как участники приступили к выполнению операции "Горшок риса", стало очевидно, что доставка по воздуху бойцов "Дельты" в Иран и обратно будет являться одним из трудных, если не труднейшим, элементом всей операции. И хотя эта задача действительно оказалась участникам не по силам, справедливо и то, что с самого начала подготовки всякий мог видеть красноречивые признаки будущего провала.

После катастрофы Пентагон подготовил отчёт об операции "Горшок риса"/"Орлиный коготь", который стал известен как "Доклад комиссии Холлоуэя". Адмирал в отставке ВМС США Дж. Холлоуэй был председателем комиссии, в которую входили пять других высших офицеров армии, ВВС и Корпуса морской пехоты США. В своём докладе он назвал неожиданный отказ вертолёта и сложные метеоусловия, связанные с плохой видимостью, прямыми причинами срыва операции. Это было равносильно заявлению "пушки убивают людей", когда нет и упоминания о той роли, которую играет человек в превращении инертного куска металла в инструмент убийства. И не было простым совпадением, что выводы комиссии Холлоуэя исключили возможность привлечения за провал операции конкретного должностного лица.

Согласно плану (см. карту) спасательный отряд 24 апреля должен был скрытно проникнуть на территорию Ирана на шести военно-транспортных самолётах С-130 "Геркулес". Три из них должны были взять на борт бойцов "Дельты", а три остальных – резиновые ёмкости с авиационным керосином для дозаправки вертолётов на заправочном пункте с условным наименованием "Пустыня-1", который находился примерно в 200 милях (370 км) юго-восточнее Тегерана. В ту же ночь восемь вертолётов RH-53D "Си Стэллион" должны были подняться с борта авианосца "Нимиц" и, летя параллельным курсом четырьмя парами, через полчаса после самолётов приземлиться в точке "Пустыня-1".

После высадки бойцов "Дельты" и дозаправки вертолётов самолёты "Геркулес" должны были возвратиться на аэродром вылета, о. Масира у побережья Омана, а вертолёты – доставить бойцов "Дельты" в заранее намеченное укрытие в районе ожидания вблизи Тегерана, до которого было два часа лёту, а затем перелететь в другую точку, в 90 км от укрытия бойцов "Дельты", и в течение всего следующего дня оставаться там под маскировочными сетями.

Вечером 25 апреля заблаговременно заброшенным в Иран оперативным работникам ЦРУ США предстояло на шести грузовых автомобилях "мерседес" провезти 118 бойцов "Дельты" (и двоих бывших иранских генералов) по улицам Тегерана и доставить к посольству США. Ближе к полуночи группа должна была начать штурмовать здание посольства: по наружным стенам подобраться к окнам, проникнуть внутрь, нейтрализовать (военные давно уже научились не использовать слово "убивать" на публике) охрану и освободить заложников. Затем планировалось по радио вызвать вертолёты для эвакуации участников операции и бывших заложников либо прямо с территории посольства, либо с расположенного по соседству футбольного поля. Два самолёта огневой поддержки АС-1 ЗОН (прилетевших в Тегеран с авиабазы Вади-Кена в Египте), барражируя над посольством, поддержали бы их огнём в случае, если иранцы попытались помешать отлёту вертолётов.

В предрассветной мгле раннего утра 26 апреля вертолёты со спасателями и спасёнными должны были пролететь 65 км в южном направлении и приземлиться на аэродроме Манзарийе, который к тому времени находился бы в руках роты "рейнджеров" армии США. Оттуда заложников предполагалось доставить домой на двух реактивных самолётах С-141, а "рейнджеры" должны были возвращаться на самолётах С-130.

Нельзя сказать, что этот план был простым. Но, как отмечает в своей книге "Подразделение "Дельта"" полковник Беквит, план был куда более здравым, нежели многие другие предложения, авторами которых являлись несостоявшиеся "коммандос" из Пентагона. Доработанный в последующие месяцы, этот план давал различным элементам временной общевойсковой тактической группы ясную цель для подготовки к операции. Но ещё до появления окончательного варианта плана операции командованию временной общевойсковой тактической группы пришлось столкнуться с проблемой, которая, если её вовремя не скорректировать, могла бы кончиться только одним – внезапным и решительно неприятным прекращением выполнения боевой операции.

Проблема была связана с вертолётчиками, а точнее с тем, что при подборе экипажей не был соблюдён принцип добровольности. Командование временной общевойсковой тактической группы остановило свой выбор на вертолётах RH-53D "Си Стэллион" авиации ВМС, потому что этот вертолёт имеет более высокую грузоподъёмность (на 2700 кг больше, чем у вертолёта ВВС НН-53). Также было учтено, что выпуск вертолётов в воздух с авианосца в открытом море не привлечёт ненужного внимания к готовившейся специальной операции.

Но экипажи морских вертолётов RH-53D подготовлены к выполнению одной конкретной боевой задачи: поиск и траление морских мин только в дневное время суток с помощью опускаемого на буксировочном тросе минного обнаружителя – трала внушительных размеров. Экипажи вертолётов-тральщиков в море по-своему рискуют, однако этот риск не имеет практически ничего общего с требованиями, которые предъявила к ним операция "Орлиный коготь". В своей книге "Испытание на прочность" полковник Кайл вспоминает о своих неудачных попытках мотивировать отказ командиров морских вертолётов, которые, казалось, были больше озабочены тем, что нарушают наставления по производству полётов авиации ВМС, нежели проявляли желание овладеть трудным искусством ночных полётов, необходимым для выполнения поставленной боевой задачи. К середине декабря 1979 года вопрос встал ребром, ибо стало очевидно, что экипажи вертолётов ВМС в большинстве своём непригодны для выполнения задач в запланированной операции и должны быть заменены. Вертолёты RH-53D, однако, были оставлены в составе временной общевойсковой тактической группы.

Когда искали замену экипажам вертолётов, командующий группой доложил о своих трудностях председателю Комитета начальников штабов США, который, по слухам, был настроен лично решать все вопросы, входящие в компетенцию генерала Вота. К этому делу подключился также заместитель председателя Комитета начальников штабов США по оперативным вопросам генерал-лейтенант Корпуса морской пехоты Филипп Шатлер. Вскоре на замену вертолётчикам авиации ВМС во временную общевойсковую тактическую группу прибыли экипажи вертолётов НН-53 авиации Корпуса морской пехоты, которые были обучены и подготовлены к (преимущественно) дневным полётам по высадке морских десантников с кораблей на берег.

Подобранные Шатлером вертолётные экипажи из состава авиации Корпуса морской пехоты были, таким образом, поставлены перед необходимостью готовиться к 1000-километровому перелёту в расположение противника в сомкнутом строю, в тёмное время суток, на предельно малой высоте, чтобы отыскать в пустыне нужную точку, где будет заправочный пункт.

Полковник Кайл обжаловал решение генерала Шатлера, предлагая вместо лётчиков морской пехоты набрать добровольцев из числа членов экипажей вертолётов НН-53, которые служили в эскадрильях специального назначения ВВС. Однако ни Вот, ни Гаст не захотели поддержать предложение Кайла, и всё осталось без изменений.

Упрямо придерживаясь своего выбора в пользу лётчиков морской пехоты, председатель Комитета начальников штабов США и его заместитель не захотели рассматривать кандидатуры почти 200 лётчиков, летавших на вертолётах НН-53, из которых 96 человек продолжали служить в эскадрильях специального назначения ВВС, а ещё 86 человек, по данным доклада Холлуэя, "имели сравнительно недавний опыт выполнения специальных заданий" (то есть именно тот опыт, который требовался для участия в операции "Орлиный коготь"). Очевидно в силу "политических" соображений во временную общевойсковую тактическую группу был назначен единственный второй пилот вертолёта НН-53, который и принял участие в перелёте на заправочный пункт "Дезерт-1".

Тренировки продолжались и в начале 1980 года. Постепенно различные элементы временной общевойсковой тактической группы совершенствовали своё мастерство; росла их уверенность в себе, но опять-таки за исключением экипажей вертолётов, которые, по свидетельствам очевидцев, не разделяли охватившего остальных участников энтузиазма. Отмечалось незначительное повышение уровня подготовленности лётчиков вертолётного отряда к ночным полётам, однако опубликованные впоследствии воспоминания об этом периоде подготовки нередко содержали неясные, но тревожные намёки на слабую подготовленность вертолётчиков. Когда темп тренировок возрос, и стало очевидно, что волнующий час начала реальной операции не за горами, всякий был готов толковать свои сомнения в пользу лётчиков вертолётного отряда. Как позднее спрашивал сам Беквит: "Если не они, то кто же? Если не сейчас, то когда?"

Сомнения Беквита и его очевидное желание дать лётчикам морской авиации шанс доказать, что они это могут, приоткрывают кое-что ещё, не дававшее покоя опытным в своём деле старшим офицерам временной общевойсковой тактической группы накануне операции; это "кое-что" дорого обошлось им в итоге. К марту 1980 года руководители операции "Орлиный коготь" всё больше убеждались в том, что их подготовка является напрасной тратой времени: Джимми Картер никогда не даст добро на проведение запланированной операции. Перевод Гаста в штаб Тактического авиационного командования ВВС США в период осуществления операции "Горшок риса" лишь укреплял их предчувствия. Такой настрой среди высшего руководства способствовал тому, что очевидные проблемы (например, плохие результаты подготовки лётчиков вертолётного отряда) оставались нерешёнными. Рассуждали примерно так: едва ли операция состоится, ну а если это всё же случится, то лётчики как-нибудь выкрутятся.

К марту единственным в мире человеком, способным расформировать временную общевойсковую тактическую группу, был хозяин Белого дома, но к тому времени он был настроен сделать лишь одно – "распахнуть ворота конюшни и отскочить в сторону". Фактически за целых три недели до предполагаемого начала операции "Орлиный коготь" он уже выпустил на свободу одну "специальную лошадь" – отправил в "Пустыню-1" американского агента.

Для успеха всего плана была очевидной потребность убедиться в том, что тяжело нагруженные самолёты С-130 "Геркулес" сумеют приземлиться в пункте "Пустыня-1", не продавив своим 75-тонным весом верхнего слоя песчаного грунта и не зарывшись в песок. Единственной гарантией того, что такой беды не случится, могла быть отправка кого-нибудь для взятия проб грунта на месте. Дополнительным заданием была установка в пункте "Пустыня-1" специальных посадочных световых маяков, которые будут оставаться выключенными и, следовательно, незаметными до тех пор, пока головной самолёт спасательного отряда не даст сигнал на их включение.

ЦРУ США согласилось осуществить заброску в Иран нужного человека, а в самих ВВС нашёлся доброволец – некий майор Джон Т. Карни-младший. В описываемый период времени этот майор командовал группой передовых авианаводчиков ВВС. Что ещё более важно, он уже был известен Беквиту и пользовался его доверием.

У читателя может возникнуть предположение, что наши секретные службы имеют самолёты по всему миру, и поэтому Карни доставили на Ближний Восток на борту какого-нибудь обычного военного или коммерческого самолёта, а затем пересадили на ожидавший самолёт ЦРУ США и тайно перебросили в Иран. Если читатель так думает, то он заблуждается, по крайней мере, в том, что касается приключений Карни.

Этот бывший тренер по американскому футболу в военно-воздушной академии ростом 190 см совершил всё путешествие из Америки в пункт "Пустыня-1" в горизонтальном положении, лёжа, как мороженый лосось, на огромной резиновой ёмкости для горючего в задней части фюзеляжа двухмоторного винтового самолёта "Твин Оттер". Если ему и хватало места, чтобы вытянуть ноги, а трубка для облегчения мочевого пузыря была расположена удобно, то обслуживание в полёте было ненавязчивым, а питание ограничивалось бутербродами, которые иногда передавал ему один из пилотов. Слухи о том, что в ЦРУ не понимают шуток, возможно, преувеличены, ибо этот разведывательный полёт в Иран был запланирован на 1 апреля.

Пилоты ЦРУ, возможно, не вполне соответствовали стандартам обслуживания пассажиров на международных авиалиниях, но своё дело знали туго и доставили майора в пункт "Пустыня-1", дав ему возможность взять столь важные образцы грунта и установить тайные маяки, после чего незамеченными возвратились в одну из близлежащих стран. Майор со спрятанными под пиджаком металлическими контейнерами, в которых находились пробы грунта, в сопровождении вышеназванных секретных сотрудников проходил через посты контроля в различных аэропортах, пока не оказался в Англии. Карни не было известно, что Пентагон присвоил высшую срочность операции по возвращению его (а точнее, проб грунта, которые он вёз) домой.

В Лондоне двое его сопровождающих доказали, что понимают, что такое "срочно". Разбрасывая в аэропорту налево-направо 100-долларовые банкноты, агенты купили три билета на сверхзвуковой "Конкорд" авиакомпании "Бритиш Аирвейс", выполнявший рейс в Америку с посадкой в международном аэропорту города Даллас. Взъерошенный, грязный и помятый после многих дней ненормальной жизни, майор Карни был препровождён своими телохранителями в обитый плюшем зал ожидания для пассажиров, вылетавших на "Конкорде", где попутчики из высшего общества встретили его появление с теплотой, обычно приберегаемой для тех, кто является носителем чумы.

Поскольку на высоте 10 тыс. метров деваться было некуда, безукоризненные стюарды "Конкорда" сделали всё, что было в их силах, чтобы его путешествие было приятным. Чтобы никого не обижать, майор позволил им сделать всё самым наилучшим образом, и, в конце концов, драгоценные металлические контейнеры оказались там, где и должны были оказаться. Вскоре после этого пункт "Пустыня-1" был утверждён как заправочный пункт. Конец миссии?

Карни не мог знать, что через 3 недели он снова отправится в "Пустыню-1".

Временной общевойсковой тактической группе позволялось двигаться только шаг за шагом. 20 апреля соединение сделало первый шаг на Вади-Кена, удалённый аэродром в Египте, построенный русскими в 50-е годы и выбранный основной оперативной базой группы. Следующий был сделан только 24 апреля, когда группа передислоцировалась в район сосредоточения на о. Масира.

Через три часа после прибытия на Масиру была получена окончательная команда "Вперёд". Часом позже в наступающих сумерках передовой С-130 вылетел в направлении площадки "Пустыня 1". На борту находились полковники Атакующий Чарли Беквит, Джеймс Х.Кайл, командир подразделения самолётов С-130 ВВС США, и майор Карни. Часом позже с палубы авианосца "Нимиц" поднялись восемь вертолётов "Си Стэллион". "Горшок риса", как старая змеиная кожа, остался позади, а его место в наступившей темноте занял "Орлиный коготь".

Уже менее чем через два часа в ход операции впервые вмешалась судьба, предъявляя счёт за ошибки, допущенные в ходе планирования. Примерно через 450 км своего тысячекилометрового броска на север пилоты низко летящих вертолётов морской пехоты столкнулись с неуказанным в сводках погоды феноменом, известным в Иране под названием "хабуб": поднявшимися в воздух мелкими частицами пыли.

Хабуб уменьшил видимость до нуля, и пилотам ничего не оставалось делать, как продолжать полёт только по показаниям приборов. Даже для опытных пилотов частей специального назначения выполнение полётов звеном на низкой высоте при плохой видимости является непростой задачей.

Связь между вертолётами облегчила бы задачу пилотов, но, к сожалению, это было невозможно – экипажи сняли с радиостанций блоки, обеспечивающие скрытность работы связи. Генерал Вот был об этом проинформирован, но ни он, ни представители морской пехоты не сообщили об этом Кайлу. Однако даже если вертолёты и имели бы средства обеспечения скрытности связи, попытка передового С-130 предупредить их о приближении второго пыльного облака всё равно потерпела бы неудачу: экипаж транспортника не умел пользоваться средствами дальней спутниковой связи, потому что группа получила их только непосредственно перед началом миссии. Но и это тоже не имело значения, так как проведённая позднее проверка показала, что средства спутниковой связи, установленные на С-130 и на вертолётах, оказались несовместимы! Для пилотов вертолётов полёт превратился в подобие жуткого ночного кошмара.

Хотя той ночью природа и проявила сполна свой стервозный характер, её капризы должны стоять в конце списка причин аварийного прекращения выполнения задачи экипажами вертолётов. Набери пилоты морской пехоты чуть большую высоту, им удалось бы уменьшить опасность, связанную с полётом в облаке пыли, но остаться необнаруженными, как и произошло с самолётами С-130, которые уже пролетели над ними и теперь в районе "Пустыня I" дожидались их прибытия. Но в своём последнем инструктаже офицер разведки вертолётной части морской пехоты на авианосце "Нимиц" дал пилотам указание держаться ниже 60 м во избежание обнаружения иранскими радарами, и это при том, что их курс был практически идентичен курсу, которым на высоте до 1000 м летели самолёты С-130 ВВС США. Очевидно, ни у кого из пилотов не возникло вопросов по поводу сомнительности инструкции, хотя некоторые из них и наблюдали над собой пролёт 130-х. Помня последний инструктаж и опасаясь раскрытия миссии, они держались на малой высоте в густом пылевом облаке.

Возможно, именно эти критические упущения отразились в следующих строках доклада Холлоуэя: "Отличные в верхних звеньях, в средних командование и управление оказались слабыми и ненадёжными". Подобное утверждение можно сравнить с поздравлением тренерам по поводу прекрасного плана игры без упоминания того незначительного факта, что до игроков он доведён не был.

Ещё одну критическую ошибку можно было бы предотвратить проведением контрольной комиссии до начала операции. При определении полётного времени был допущен часовой просчёт, вследствие которого транспорты С-130 с "Дельтой" на борту прибыли в район "Пустыня 1" на час раньше, чем следовало.

Именно в течение этого часа на дороге появился автобус с 45 гражданскими иранцами, въехавший прямо в центр зоны приземления. Все иранцы были захвачены в плен. А ещё через несколько минут с противоположной стороны показалась гружённая горючим автоцистерна, с грохотом катившая по своим делам, пока её не остановил противотанковой ракетой один из "рейнджеров". После этого очки для ночного видения американцам нужны уже не были. Можно только гадать, как разворачивались бы события, приземлись головной С-130 вовремя, а не на час раньше.

Обломки самолёта в иранской пустыне после неудачной попытки спасти 53 американских заложника в Тегеране

Шесть из восьми вертолётов, поднявшихся с палубы "Нимица", составляли абсолютный минимум, необходимый для доставки группы "Дельта" из района "Пустыня 1" до позиции дальше к северу, и пять – далее до посольства. Первый вертолёт выбыл из операции, приземлившись в пустыне с поломкой лопасти ротора, что в условиях мирного времени явилось бы причиной прекращения полёта всем звеном. Но шла крупномасштабная стратегическая спецоперация, и экипаж выбывшей из строя машины был подобран последним вертолётом звена, который затем продолжил полёт. Их осталось семь.

Следующим из строя выбыл вертолёт, на борту которого находился полковник Питмен – старший офицер морской пехоты в вертолётном звене. В 250 км от района "Пустыня 1" у пилота этого вертолёта – последнего пилота ВМС из исходного состава – возникли проблемы с приборами. Так же, как и пилоты других продолжавших полёт машин, он не знал, закончится ли пыльная буря до их прибытия в район "Пустыня 1". Но в отличие от других экипажей они с Питменом решили повернуть и лететь назад – 750 км через бушующую пыльную бурю – с неисправными приборами на "Нимиц".

И их осталось шесть.

По сей день многие участники операции не могут спокойно говорить о решении Питмена. Однако командование морской пехоты, очевидно, не разделяло их чувств, потому что до своей отставки Питмен дослужился до звания адмирала.

Одному из шести вертолётов, прибывших в район "Пустыня I", продолжение полёта было сразу же запрещено из-за проблем с гидравликой. Пилот был готов совершить следующий перелёт до скрытной позиции, но старший из офицеров морской пехоты (ввиду отсутствия Питмена) запретил это по соображениям безопасности.

Так их осталось пять.

В этот критический момент, когда позади оставалось пять с лишним месяцев изнурительных тренировок, Беквит попал в жесточайшие эмоциональные тиски. Со своего командного пункта в Египте генерал-майор Вот требовал от командира "Дельты" продолжать операцию силами оставшихся пяти вертолётов. Но Беквит отказался и дал команду об аварийном прекращении операции. В своих мемуарах о службе в составе "Дельты" он позднее напишет, что так и не смог простить Вота за оказанное давление.

Не прошло и нескольких минут после принятого Беквитом трудного решения, как один из оставшихся пяти вертолётов столкнулся с С-130. Четыре оставшихся вертолёта RH-53D (на борту трёх из них находились секретные документы, относящиеся к выполняемой миссии) получили повреждения от разлетевшихся во все стороны обломков и были оставлены экипажами, которые быстро поднялись на борт ревущих моторами С-130.

Хотя просчёты в руководстве, планировании и выполнении, с самого начала обрёкшие на неудачу операцию "Горшок риса", были скрыты в официальных публикациях Пентагона, как, например, доклад Холлоуэя, фиаско оказалось настолько значительным, что повлекло за собой беспрецедентное вмешательство Конгресса США в деятельность военного ведомства. Последовавший закон Николса-Голдуотера и целый ряд инициатив законодателей преодолели упорное сопротивление военных и привели к созданию современных Войск специального назначения США. Но в ходе этой активной законодательной деятельности мало кто попытался дать публичный прогноз событий, которые могли бы произойти, проникни "Дельта" под командованием Беквита на территорию посольства США в Тегеране.

Я полагаю, что, если бы это случилось, последовавшее кровопролитие нанесло бы непоправимый ущерб международному авторитету Америки на многие десятилетия. Правда жестока, но, возможно, трагедия в районе "Пустыня I" предотвратила катастрофу.

Любой, кому пришлось сколько-нибудь долго прожить в Тегеране (да и в любом другом большом городе), подтвердит, что вне зависимости от места или времени суток где-то всегда найдётся свидетель: дворник, подросток, нанятый сторожем на стройку, или солдаты правительственных войск, охраняющие дома богачей.

Руководители же группы получили информацию, что в условиях режима Хомейни страх заставляет людей сидеть по ночам дома, и улицы совершенно пусты. Исходя из этого, группа "Дельта" полагала, что под покровом темноты шесть грузовиков с её солдатами смогут добраться до посольства США и по приставным лестницам проникнуть через стену на территорию наиболее тщательно охраняемого в Тегеране земельного участка, оставшись при этом незамеченными.

Неужели они действительно смогли бы это сделать? Даже если допустить такое, то и в этом случае они бы решили только самую лёгкую часть поставленной задачи.

Предположим, группе "Дельта" удалось бы скрытно проникнуть на территорию посольства, но каковы были бы шансы 118 солдат "нейтрализовать" всех революционных гвардейцев на площади посольства в несколько гектаров таким образом, чтобы ни один из них не успел бы выстрелить из своего АК-47?

В конце-концов, вся эта скрытность вообще вряд ли имела значение, потому что план вывода заложников с территории посольства на примыкающее футбольное поле предусматривал использование фугасного заряда для того, чтобы проделать в стене посольства дыру, "через которую, сея смятение среди местного населения... мог бы проехать транспорт..." (так пишет Беквит в своей книге).

Не следует забывать и ещё один аспект жизни в Тегеране: той молниеносной быстроты, с которой практически пустынные улицы заполняются плотной толпой возбуждённых горожан. Этот факт очевиден для любого западного человека, когда-либо жившего в Тегеране, а причиной может стать всё, что угодно: от уличного скандала до религиозного праздника.

Охваченный религиозным рвением, иранец, в нормальном состоянии человек вежливый, превращается в обезумевшего фанатика, практически не испытывающего страха смерти. Как иначе объяснить готовность иранских подростков, доведённых муллами до исступления, выступать в ирано-иракской войне в роли живых миноискателей, нащупывающих мины босыми ногами? Человеку западной культуры это представляется чуждым, но, тем не менее, является одной из основных составляющих иранской культуры.

Я полагаю, что если бы тегеранский этап операции состоялся, то сценарий "Орлиного когтя" развивался бы следующим образом: "Дельта" захватывает посольство, освобождает большинство (но не всех) заложников, нейтрализует охрану... и оказывается в ловушке на территории посольства или на футбольном поле, окружённая вопящей толпой из сотен – если не тысяч – людей, кипящей людской волной, мощь которой растёт от часа к часу. Такая возможность представлялась командованию операции "Орлиный коготь" достаточно реальной, и на этот случай был разработан особый план действий.

В соответствии с ним над театром действий на рабочей высоте 180-200 м должны были кружить самолёты огневой поддержки, держа под прицелом своего вооружения – пушек калибра 20 и 40 мм – окружающие посольство улицы. В случае необходимости это страшное оружие должно было быть использовано, чтобы оттеснить беснующуюся толпу иранцев.

Маловероятно, но возможно, что, для того чтобы "оттеснить" толпу, хватило бы пары выстрелов из 40-мм пушки (которые так эффективно использовались против грузовиков на тропе Хо Ши Мина)... но эти выстрелы послужили бы началом кровавой давки, несомненно начавшейся бы, по мнению командира группы "Дельта", как только толпа охваченных паникой мужчин, женщин и детей бросилась бы прочь по тесным и тёмным улицам, огороженным со всех сторон, как это принято в Тегеране, высокими стенами. Возможно, выстрелов потребовалось бы больше, а может быть, нужна была бы и пулемётная очередь. Так или иначе, несомненно одно – количество жертв измерялось бы тысячами.

Если применительно к операции "Орлиный коготь" приходится доказывать, что она закончилась бы жестоким кровопролитием, то следующая попытка освобождения заложников изначально планировалась как безжалостный и мощный американский удар. Командование этой операцией под кодовым названием "Барсук" снова поручили Воту, возможно, в попытке дать ему возможность спасти лицо. Его заместителем взамен уходящего генерал-майора Гаста был назначен генерал-майор Ричард Секорд, офицер, хорошо знающий Иран, причём на уровне высших эшелонов власти, и имеющий большой опыт проведения специальных операций.

По мере того, как неизбежные слушания в Вашингтоне стали отнимать у Вота всё больше времени, Секорд de facto стал командиром. Этим назначением он был обязан не только своему послужному списку. Даже друзья генерала неизменно говорили о нём как о человеке "блестящем, надменном и совершенно беспощадном, когда дело касается выполнения задачи". В операции "Барсук" от Секорда требовались все три качества, но последнее – особенно.

В своей книге Секорд вспоминает чувство отчаяния, охватившее его, когда, прибыв в расположение авиакрыла для специальных операций в Херлберт-Филд во Флориде, он обнаружил, что боевой и моральный дух соединения поражены тяжёлым недугом. За год до описываемых событий штаб ВВС США вывел это единственное авиаформирование для специальных операций из списка частей, подлежащих финансированию как несущее активную службу; теперь оно состояло из резервных подразделений и, по существу, представляло собой жалкие остатки того, что некогда было гордостью этого рода войск.

В глаза Секорду бросилось равнодушие многих старших офицеров, включая офицера технической службы, являвшегося командиром авиакрыла.

Демонстрация такого отношения подействовала на него, как красная тряпка на быка, и бык, не теряя даром времени, уволил или заменил всех, кто не разделял его энтузиазма, включая и командира. Но не только ВВС попробовали на себе его кнут.

Конечно, у командира "Дельты" Беквита были свои враги в сухопутных войсках, но, во-первых, у него была хорошая репутация, а во-вторых, он пользовался поддержкой начальника штаба сухопутных войск США генерала Эдварда К. Майера. В его пользу также было и утверждение, пусть и спорное, что не "Дельта" провалила операцию в Иране; ей просто не дали возможности проявить себя. Столкнувшись с Секордом, Атакующий Чарли обнаружил, что этот генерал ВВС знает о сухопутных войсках и специальных операциях ЦРУ намного больше всех других "голубых мундиров". Секорд тщательно изучил операцию "Орлиный коготь", и у него, как ни удивительно, возникли сомнения по поводу доблести Беквита в Иране. Посещение им "Дельты" в Форт-Брэгге также оставило не самое благоприятное впечатление из-за очевидной небрежности во всём. Но непрочное доверие Секорда к Беквиту рухнуло ещё за неделю до посещения Форт-Брэгга, когда на штабном совещании группы Беквит открыто усомнился в боевых полномочиях Секорда и его праве командовать операцией "Барсук". Шаг был неверный. Вскоре Секорд проинформировал командование операции, что пришло время расстаться с Беквитом. Трудно сказать, насколько последующие события явились результатом этого доклада, но, как бы то ни было, через месяц у группы "Дельта" появился новый командир.

По мнению Вота и Секорда, к августу 1980 года группа "Барсук" была готова к выступлению сразу же по получении от ЦРУ полной информации о местонахождении заложников. Однако ни командование операции, ни Белый дом не были удовлетворены поступающими сведениями ввиду их неполноты, а последствия освобождения только лишь части американцев были для всех слишком очевидны. Не желая неясностей, Секорд недвусмысленно объяснил Комитету начальников штабов, что "Барсук" является молотком, а не иголкой; жертвы среди иранского населения будут огромными.

Возможно, иранцам и американцам повезло больше, чем тогда казалось. Операция "Барсук" предполагала ни больше ни меньше, как захват Тегеранского международного аэропорта силами не менее двух батальонов рейнджеров, спасение заложников группой "Дельта" из предполагаемых мест удерживания в Тегеране и эвакуацию задействованных войск и заложников транспортными самолётами под прикрытием штурмовиков, которые с начала и до окончания операции должны были кружить над городом в готовности выполнить задачу по нейтрализации. Ещё выше над ними должны были дежурить истребители F-14 ВМС США для перехвата любого иранского лётчика, который оказался бы достаточно сумасшедшим, чтобы попытаться помешать проведению операции.

Как пишет Филип Д.Чиннери в своей книге "В любое время, в любом месте", удар молотком в самое сердце одного из крупнейших городов мира должны были нанести более ста самолётов и 4000 военнослужащих. Для сравнения: в операции "Орлиный коготь" участвовало в общей сложности 54 самолёта и вертолёта, группа "Дельта" в количестве 118 человек и рота рейнджеров, размещённая на аэродроме, предназначенном для эвакуации.

Дальнейших попыток спасения заложников не предпринималось. Их освобождение (после 444 дней в плену) и последующий за этим роспуск временной общевойсковой тактической группы произошли только в январе следующего года, сразу же после произнесения президентом Рональдом Рейганом инаугурационной речи.