Создание нового национального государства может остановить распространение радикализма на Ближнем Востоке.
В Сирии и Ираке продолжаются бои курдского ополчения и правительственных войск с боевиками «Исламского государства». Ожесточенное сражение сейчас разворачивается за сирийский город Кобани, населенный в основном курдами. Смогут ли их комитеты обороны остановить наступление исламских радикалов? И что можно сделать, чтобы курдское ополчение превратилась в силу, способную сдерживать не только военное, но и политическое влияние ИГ? Чтобы ответить на эти вопросы, совершим небольшой экскурс в прошлое.
В июне этого года для многих аналитиков события на Ближнем Востоке начали разворачиваться совершенно неожиданным образом. В течение нескольких дней вся северо-западная часть Ирака оказалась под властью боевиков вооруженной группировки «Исламское государство Ирака и Леванта». Мосул, Тикрит, Фаллуджа и другие крупные иракские города пали под натиском радикальных исламистов. Впервые в истории появилось парагосударственное образование на территории двух государств (Сирии и Ирака), фактом своего появления на свет бросающее вызов всему миру. Каковы же причины столь ошеломительного успеха и чем грозит дальнейшее наступление религиозных экстремистов?
Гражданский конфликт в Сирии продемонстрировал неспособность светской части оппозиции вести долговременную борьбу, роль главных борцов с режимом Башара Асада начали играть суннитские повстанцы, получавшие весомую поддержку из Саудовской Аравии и связанные по всему миру глобальной исламистской сетью, аккумулирующей мощные финансовые ресурсы. Кроме того, им до сих пор удавалось выполнять роль главных пассионариев в арабском мире и успешно играть на внутриисламских конфессиональных противоречиях народных масс и духовенства. Почва для удачного блицкрига в Ираке была подготовлена для них заранее, причем их же оппонентами: власти Багдада оказались слишком слабы, чтобы держать в узде компактно проживающее на северо-западе страны суннитское арабское население. Американцы, снеся в 2003 году авторитарный режим Саддама Хусейна, по сути, отказались нести ответственность за дальнейшую судьбу этой страны и пустили политические процессы на самотек. Сейчас уже можно смело констатировать провал иракского нацстроительства: как единое государство, скорее всего, эта страна уже вряд ли состоится.
Последствия существования исламистского халифата на Ближнем Востоке многочисленны и весьма угрожающи. Во-первых, это усиление миграционного потока беженцев, спасающихся от гуманитарной катастрофы, в более благополучные регионы – сначала в Закавказье, а затем в Россию и ЕС. Во-вторых, нарушение баланса политических сил в нестабильных регионах, таких как Афганистан и Пакистан. И, в-третьих, структурная интервенция в страны со светскими режимами.
К сожалению, противопоставить радикальному панисламскому проекту кратковременные военные операции сил НАТО или шиитов в качестве инструмента решения проблемы невозможно – данный вид фундаментализма экстерриториален и весьма живуч, западные государства присутствуют в Передней Азии весьма эпизодически, а шииты сами потенциально готовы перехватить знамя джихада у суннитов. Противовес должен обладать таким же перманентным присутствием и не претендовать на роль архитектора нового мирового порядка, при этом имея достаточно ресурсов для оказания влияния на политическую повестку Ближнего Востока.
Таким проектом может стать только курдское государство, уже имеющее свою базу в виде автономии с признаками фактического суверенитета на севере Ирака. Курдское общество солидаризовалось на этнической основе, религиозная идентификация для подавляющего числа его членов малозначима – среди курдов есть и мусульмане, и христиане, и езиды, достаточно комфортно уживающиеся вместе.
Курдские вооруженные формирования – пешмерга, весьма успешно в прошлом противостояли регулярным армиям каждого из четырех государств, в которых они проживают и составляют меньшинство (Ирак, Турция, Иран и Сирия). Но этих усилий пока явно недостаточно для конечной цели курдов – образования «Большого Курдистана», включающего территории компактного проживания данной этнической группы в вышеуказанных странах. Создание такого государства, на мой взгляд, находится в соответствии с национальными интересами России. США же продолжительное время закрывали глаза на действия своего главного азиатского союзника по НАТО – Турции, проводившей карательные операции в отношении курдского населения и повстанцев.
Наша страна должна перехватить инициативу в дипломатическом и экономическом протекторате над вероятным курдским национальным проектом, так как он позволяет выстроить новую линию обороны от умеренного турецкого и радикального арабского и иранского исламизма на подступах к Закавказью. Кроме того, это обеспечит присутствие надежного энергетического партнера в Передней Азии.
Но для того, чтобы «завербовать» подобного партнера, необходимо продавливать в международных структурах вплоть до Совбеза ООН проект курдского национального государства, а также наладить инструменты «мягкой силы» среди курдского общества и элит для формирования дружественных к России и русским настроений. Начать можно с банального перевооружения пешмерги, но на этом ни в коем случае нельзя останавливаться – телевидение, радио и пресса должны постоянно доводить до курдов, что Россия – их главный друг и союзник.
Это не реанимация советских имперских практик, а формирование и закрепление форпостов в отдаленных государствах для предупреждения угроз национальным интересам России. Что может быть эффективнее?
