— Кыргызстан сегодня рассматривается как кандидат на вступление в Таможенный Союз (ТС). В самой этой стране хватает как сторонников, так и противников такого шага. На ваш взгляд, чего для населения Кыргызстана больше от такого направления интеграции — плюсов или минусов?

— Это достаточно сложный вопрос. Чтобы взвесить плюсы и минусы, нужно обладать достаточным объемом информации. Но ее по-прежнему мало. Мало, во-первых, потому, что плохо поставлена информационная работа по снабжению какими-то аналитическими выкладками. Ни одного внятного документа по последствиям вступления ни с киргизской, ни с российской стороны я не видел. Есть какие-то наброски, которые можно как-то компоновать, но выводы можно делать очень разные. Экономика – вообще очень гибкая в плане толкования наука.

Кыргызстан находится в очень сложной экономической ситуации. Один из моментов характеризуется тем, что эпоха реэкспорта китайских товаров через Кыргызстан, на котором зарабатываются довольно значительные деньги, приходит к концу. Происходит это независимо от того, будет Кыргызстан вступать в Таможенный Союз, или нет. Весь вопрос только в том, где остановится этот поток реэкспорта: или на киргизско-казахской границе, или на китайско-киргизской.

В результате без денег остается достаточно серьезная часть людей. И не просто людей, потому что мнение обывателей в расчет, как правило, не принимается. Без средств к существованию остаются достаточно серьезные местные элитные группировки, которые раньше плотно сидели на контрабанде и торговых потоках. Именно они осуществляют наиболее серьезное и жесткое сопротивление к вступлению в ТС. Их надежды заключаются в том, чтобы оттянуть этот процесс на максимальный срок, а за это время еще хоть немного заработать. Вдобавок они получают дополнительную помощь от внешних противников ТС по линии западных фондов.

Касательно плюсов и минусов вступления и невступления Кыргызстана в ТС – это выбор между "плохо" и "очень плохо". Есть набор шоковых последствий, с которым столкнется это государство. Чтобы их не было, необходимы очень серьезные финансовые средства, которые в любом случае не будут предоставлены. Кроме того, нужно провести ряд серьезных подготовительных мероприятий и полностью, или хотя бы частично изменить уклад киргизской экономики, переориентировав ее с перепродажи на производство. Это десятки миллиардов долларов, которых нет ни у Кыргызстана, ни у внешних доноров, которые дадут только ограниченный объем ресурсов. Который еще неизвестно как будет потрачен, учитывая киргизские традиции расходования средств.

На мой взгляд, ТС дает надежду на то, что текущая жизнь в Кыргызстане изменится к лучшему, возможно, через шок. Но без гарантии. А дальше уже начинаются сложные вопросы в виде того, как будут реализованы эти возможности, которые предоставит ТС, как будут нивелированы те риски, которые он повлечет за собой, насколько адекватны будут киргизские элиты и партнеры по ТС. В свою очередь, невступление в ТС не дает вообще никакой надежды, потому что в целом экономика Кыргызстана не имеет положительной динамики, она стагнирует, постепенно разваливается и деградирует.

— А что от присоединения к ТС, если оно состоится, получит Россия? Или здесь преобладают риски?

— Если для Кыргызстана это, в первую очередь, экономический проект, то для России это проект по безопасности, стабильности и сохранению определенного влияния. По сравнению с Россией, экономика Кыргызстана мизерна. Сказать, что присоединение этой страны открывает для российских производителей серьезный рынок сбыта или замечательные возможности инвестиции, нельзя.

Инвестировать, конечно, можно, там есть определенные объекты, куда можно вложить деньги. Это горнорудная промышленность, энергетика, может быть, какая-то переработка, частично – туристический бизнес. Но все инвестиции будут осложнены имеющимися рисками. Например, нехваткой электроэнергии и необходимостью коррупционных схем при выдачи разрешения на подключение. Это не считая угрозы попытки отъема или изменения правил сотрудничества с зарубежными инвесторами. Например, у канадских инвесторов, разрабатывающих крупнейшее золоторудное месторождение Кумтор, эти проблемы возникают минимум раз в полгода. То есть, экономических выгод немного. Возможно, российский и казахский бизнес получит преференции, пусть даже неафишируемые. Но значительную прибыль на ближайшую или среднесрочную перспективу они вряд ли получат.

Значит, остается другое соображение под названием безопасность. Если Кыргызстан будет развиваться так, как он развивается сейчас, существует серьезная угроза сценария скатывания к афганскому или пакистанскому варианту. Уже появляются мнения, что Кыргызстан – это среднеазиатский Сомали. Это, конечно, преждевременная оценка, но угроза обозначена. Но даже потенциальная угроза реализации сценария со скатыванием к "зоне племен", противоборствующим группировкам, распространению оружия и терроризма ставит Россию перед выбором. Или вкладывать деньги в данную территорию, чтобы обеспечить там стабильность, или ставить очень высокий забор на киргизско-казахской границе. И то, и другое требует больших средств.

Таможенный Союз – это все-таки проект по стабилизации Киргизии и недопущению реализации определенного набора рисков для России. Потому что Афганистан все-таки дальше, и между ним и Россией находится три страны. Если проблемы начнутся в Киргизии, то, как домино, посыплется все вокруг. В первую очередь Таджикистан, а дальше, как минимум, часть Узбекистана в районе Ферганской долины, — места, где наивысшая плотность населения в мире и аналогичная плотность проблем. И это будет взрыв по всему региону.

Тогда это будет очень грустная история. Сейчас в России недооценивается данная угроза, и на Центральную Азию смотрят искоса. Но если там все загорится, то поток беженцев из Таджикистана, который был в начале 1990-х годов, покажется цветочками. Оттуда побегут сотни тысяч человек, потом пойдет оружие, а затем – экспорт терроризма со всеми вытекающими последствиями.

Так что можно начинать считать, что выгоднее: вложить деньги в Кыргызстан, чтобы стабилизировать ситуацию и получить какие-то преференции для своего бизнеса и, возможно, расширить сферу влияния, или отгородиться от данного региона, закупив побольше колючей проволоки.

— На недавней Академии ОДКБ, прошедшей под эгидой Фонда поддержки публичной дипломатии им. Горчакова, обсуждалась проблема вывода коалиционных сил из Афганистана. Как Кыргызстан может поучаствовать в обеспечении безопасности в регионе?

— Сама по себе киргизская армия слаба. Правоохранительные органы в аналогичном состоянии. Обеспечение безопасности в регионе с участием Кыргызстана уже происходит. Она один из компонентов этой безопасности. Существует информационный обмен, проходят совместные учения. Потенциально, если разгорится какой-либо конфликт, то могут быть задействованы некоторые киргизские подразделения (их буквально несколько десятков человек). Как на некую военную силу рассчитывать на Кыргызстан смысла нет. Можно ожидать только, что он будет поставлять данные и площадку для развертывания пребывающих на помощь вооруженных сил.

— Как на настроение в киргизском обществе влияют представители НКО?

— НКО в Кыргызстане, если сравнивать по странам региона, развиты лучше всего. Ребята работают эффективно, масштабно, и как ковровыми бомбардировками накрывают все общество. НКО в этой стране окружают человека на протяжении всей его жизни во всех сферах, начиная от детских садов и заканчивая кладбищем. Я хочу отметить, что говорить, что все НКО злобные и коварные и преследуют нехорошие цели, ни в коем случае нельзя. Среди деятелей киргизских НКО есть уважаемые люди, которые действительно приносят пользу. При этом они не отрабатывают какие-то политические задачи, а занимаются благотворительными или юридическими инициативами.

Другое дело, что 10-15% из всего числа НКО – это политические проекты. Они работают и напрямую взаимодействуют с политиками, пытаясь оказывать влияние на принимаемые законопроекты. Эта деятельность ведется уже более 20 лет и приносит достаточно большие плоды. Кроме того, очень качественно поставлена работа с молодежью, — то, чего абсолютно нет у российской стороны. Учитывая абсолютно естественное течение времени, нынешние элиты через определенное количество лет уйдут, и им на смену придет именно та молодежь, которая сейчас обрабатывается, учится, лоялизируется НКО, работающими на западные гранты. Единственное, что им может противостоять, — это аналогичная молодежь, но только воспитанная в духе ислама. Российской молодежи там нет. Есть определенный набор пророссийски настроенных молодых людей, но их, во-первых, мало, во-вторых, они нескоординированы, а в-третьих, им проще и осмысленнее, с их точки зрения, уехать из страны, чем пытаться что-то изменить. Они в этом смысле пассивны и находятся под давлением.

Так что НКО – это влиятельная и очень серьезная сила, которую обязательно надо учитывать при принятии каких-либо решений и реализации задач в Кыргызстане. На данный момент ряд киргизских НКО работают, в том числе, и на дискредитацию ТС и любого сотрудничества с Россией. Это очень хорошо заметно. Некоторые сотрудники НКО сейчас вывозятся на Украину "на экскурсию". Финансирование идет по линии Freedom House, недостатка в деньгах они не испытывают.

— Насколько усиливаются позиции Китая в Кыргызстане, как это может отразиться на интересах России?

— На данный момент позиции Китая в Киргизии и Центральной Азии в целом усиливаются. Китай – это наиболее платежеспособный сосед в регионе. Россия этими возможностями, к сожалению, не обладает. США тоже не желают платить столь большие деньги. Грубо говоря, Китай своими деньгами выстилает себе дорогу в регион. Для него главная задача здесь – это стабилизировать Центральную Азию. В данном случае интересы Китая и России полностью совпадают. Также интерес представляет доступ к местным ресурсам. Китай заходит, как я уже отметил, через экономику, например с помощью инфраструктурных проектов. При этом пока что Китай не стремится заселять эту территорию своими гражданами. Но это происходит естественным путем, поскольку реализация каких-то культурных проектов всегда идет с участием китайских рабочих.

Китай постепенно усиливает культурную и образовательную компоненту. Но он делает это очень мягко и неназойливо, тихим катком постепенно охватывая все. Пекин внешне не лезет откровенно в политику Кыргызстана. Например, не устраивает митинги или пикеты. Это все происходит тихо и аккуратно. Некоторые проекты они проваливают, но в целом это поступательное движение, которое в Кыргызстане оценивается по-разному. Те люди, которые экономически завязаны на Китай, естественно, поддерживают его. Но есть и националистические группировки, которые где-то в политических целях, а где-то используя страхи людей, пытаются противостоять экспансии Китая. Но это достаточно низкоэффективная работа, и она скорее заточена не на реальное противодействие, а на набор очков среди местных патриотически настроенных граждан.

В итоге тренд выглядит очень просто. Китай усиливается, Россия ослабевает в силу некомпетентности и ухода старых элит. США также частично сокращают свое присутствие, аналогично с сокращением присутствия в Афганистане.

Беседовала Мария Лямцева