Ко второй половине XIX века Британская империя превратилась в огромное колониальное государство, которому принадлежали земли практически во всех уголках земного шара. «Жемчужиной» британской короны, как известно, был полуостров Индостан. Расположенные на нем мусульманские, индуистские, сикхские, буддистские государства, несмотря на многомиллионное население, были покорены британцами. В то же время, на территории Британской Индии регулярно вспыхивали восстания, а на границах, в особенности на северо-западной, где колония соседствовала с воинственными пуштунскими племенами, бесконечно тлели вялотекущие пограничные конфликты.

В этих условиях колониальные власти приняли стратегически верное решение – использовать в своих интересах вооруженные подразделения, комплектуемые представителями туземного населения. Так появились многочисленные сипайские, гуркхские, сикхские полки, которые отличились не только в колониальных войнах на территории собственно Индии и других азиатских и африканских владений Британской империи, но и в обеих мировых войнах.

Комплектование колониальных войск британцы предпочитали осуществлять, вербуя представителей наиболее воинственных племен и народов. Чаще всего колониальные формирования создавались как раз из тех этнических групп, которые оказывали наибольшее сопротивление британцам при колонизации. Получалось, что они в процессе войн с колонизаторами как бы проходили тестирование на боеспособность. Появились полки британской армии, набранные из сикхов (после англо-сикхских войн), гуркхов (после англо-непальских войн). На северо-западе Британской Индии, в пустынных районах, которые сегодня входят в состав Пакистана, колониальные войска было решено формировать, в том числе, и из белуджей.



Жители приморской пустыни

Белуджи – многомиллионный ираноязычный народ, населяющий земли от побережья Аравийского моря и вглубь материка, от восточных провинций Ирана на западе до границы Индии и Пакистана на востоке. Точная численность белуджей неизвестна, по данным исследователей – колеблется в диапазоне от 9 до 18 миллионов человек. Столь существенная разница в оценке их численности связана с тем, что государства, на территории которых проживают белуджи (в особенности Иран и Пакистан) склонны преуменьшать их численность с целью снижения сепаратистских и автономистских настроений, а также поддержки сепаратистов мировым сообществом.

В Иране и Пакистане проживает наибольшее количество белуджей, значительна их численность также в Афганистане и в Омане. Здесь следует отметить, что в качестве белуджей себя идентифицирует все население Белуджистана, включая и те народы, которые не говорят на белуджском языке. Так, к белуджам примыкают брагуи, очень близкие к ним в культурно-бытовом отношении, но по происхождению относящиеся к дравидийским народам, большая часть которых проживает в Южной Индии (тамилы, телугу и т.д.). Судя по всему, брагуи являются автохтонами Белуджистана, проживавшими здесь до миграции белуджских племен с севера – с территории современного Северного Ирана.

По своему вероисповеданию белуджи – мусульмане-сунниты. Это отличает их от большей части шиитского населения соседнего Ирана, а с другой стороны – является одной из причин включения Келатского ханства, после провозглашения независимости и разделения Британской Индии на два государства, в состав Пакистана (хотя, конечно, реальной причиной тому было стремление британцев не допустить появления независимого белуджского государства, которое могло ослабить позиции Лондона в Южной Азии, тем более при учете давней тяги белуджей к России и стремления Советского Союза в середине ХХ в. к укреплению связей с Индией и другими бывшими колониальными странами).



Как и многие другие народы Юго-Западной Азии, белуджи, несмотря на относительную многочисленность, в настоящее время не имеют своей государственности. Во многом это следствие колониальной политики Британской империи, которая рассматривала Белуджистан, прежде всего, в контексте реализации своих геополитических планов в Азии. Ведь пустыни Белуджистана, несмотря на малую их пригодность для развития хозяйства, очень выгодно расположены – они примыкают к Ирану и Индии, позволяют контролировать побережье Аравийского моря.

Рост российского влияния в Средней Азии начиная с XIX века крайне беспокоил англичан, видевших в нем угрозу своему колониальному владычеству в Индии. Поскольку белуджские племенные образования традиционно тяготели к российскому государству и стремились поддерживать с ним политические и экономические отношения, видя в Российской империи противовес британским колонизаторам и могущественным соседям – иранцам и афганцам, британские власти делали все возможное, чтобы не допустить дальнейшего развития российско-белуджских отношений. В первую очередь, предусматривалось фактическое лишение белуджских княжеств и ханств реальной политической независимости.

Еще в 1839 году английское руководство вынудило Келатское ханство – крупнейшее государственное образование белуджей – гарантировать безопасность британских сил в Белуджистане. В 1876 году был заключен неравноправный договор между Келатским ханством и Великобританией, который фактически превратил белуджское государственное образование в протекторат британской короны. К концу XIX века территория проживания белуджских племен была разделена между Ираном и Великобританией. Восточные белуджи вошли в сферу влияния Британской Индии (ныне их территория стала провинцией Пакистана под названием Белуджистан), а западные – в состав Ирана.

Однако это разделение Белуджистана во многом оставалось условным. Кочевавшие в пустынных и полупустынных землях Ирана, Афганистана и будущего Пакистана, белуджи сохраняли значительную автономию, прежде всего во внутренних делах, в которые иранские и британские власти предпочитали не вмешиваться. Формально земли Белуджистана не входили в состав Британской Индии и Келатское ханство оставалось полунезависимым. Кстати, именно этот факт впоследствии вызвал возникновение движения за освобождение Белуджистана – белуджские аристократы, правившие в Келатском ханстве, так и не смогли понять, на каком основании англичане после провозглашения независимости бывшей Британской Индии присоединили земли формально независимого ханства к Пакистану.

Вплоть до настоящего времени белуджи сохраняют племенную структуру, хотя она во многом основывается уже не столько на кровнородственных отношениях, сколько на экономических и политических связях. Основой традиционного хозяйства белуджей всегда было кочевое и полукочевое скотоводство. В то же время, с колониальной эпохи начинается популяризация среди представителей белуджских племен военной и полицейской службы. Поскольку белуджи всегда считались воинственными и свободолюбивыми племенами, британские колонизаторы испытывали к ним, как и к непальским гуркхам или сикхам, известное уважение. Во всяком случае, белуджи были внесены в число этнических групп, рассматриваемых как база для набора рекрутов колониальной армии.



Белуджские полки британской колониальной армии

История боевого пути белуджских подразделений в составе британской армии началась еще на рубеже XVIII – XIX вв. В 1798 году появился старейший белуджский батальон. После присоединения к Британской Индии провинции Синд он был переброшен в Карачи. В 1820 году был создан второй белуджский батальон, относившийся к 12-му Бомбейскому туземному пехотному полку. В 1838 году второй белуджский батальон принимал участие в штурме порта Аден. В 1861 году они возросли в численности и получили наименования, соответственно, 27-го и 29-го Бомбейских туземных пехотных полков. Следует отметить, что изначально полки имели однобатальонный состав.

Примерно в тот же период появился и 30-й Бомбейский туземный пехотный полк. Здесь следует отметить, что статус полков был присвоен белуджским батальонам после того, как они доказали свою лояльность, приняв активное участие в подавлении восстания сипаев в 1857-1858 гг. Несмотря на то, что сипаи сами были туземными солдатами британской колониальной армии, они нашли в себе силы выступить против колонизаторов. Причем формальный повод к восстанию был вполне в духе более позднего и куда более знакомого нам события уже из отечественной истории – восстания на броненосце «Потемкин». Только если на «Потемкине» было «мясо с червями», то в Индии – новые патроны, пропитанные коровьим и свиным жиром (оболочку патрона требовалось сорвать зубами, а прикосновение к коровьему или свиному жиру оскорбляло религиозные чувства в первом случае индуистов, а во втором – мусульман). Развернувшееся восстание сипаев сильно перепугало британские колониальные власти, которые двинули на подавление восставших солдат их земляков – гуркхские, сикхские и белуджские подразделения. Последние, кстати, прекрасно проявили себя в осаде захваченного сипаями Дели.
После проверки в боях с сипаями, власти Британской Индии, убедившись в боеспособности и лояльности белуджских полков, стали использовать их и за пределами Индостана. Так, 29-й пехотный полк принимал участие в подавлении восстания тайпинов в Китае в 1862 году, из числа белуджей была сформирована охрана британской дипломатической миссии в Японии. Также во второй половине XIX века белуджские подразделения активно используются в колониальных войнах в Афганистане, Бирме, на Африканском континенте. В частности, 27-й белуджский полк прекрасно показал себя во время абиссинской войны 1868 года, за что был переименован в легкопехотный (легкая пехота считалась элитой, как современные парашютисты). В 1897-1898 гг. полк участвовал в подавлении антиколониальных выступлений в Британской Восточной Африке, на территории современной Уганды.



В 1891 году были сформированы также 24-й и 26-й пехотные полки, местом дислокации которых избрали собственно провинцию Белуджистан. Помимо белуджей, в состав этих батальонов входили выходцы из Афганистана – хазарейцы и пуштуны. После реформы, проведенной лордом Китченером в 1903 году, к каждому полковому номеру белуджских подразделений была прибавлена цифра «100», то есть 24-й, 26-й полки стали, соответственно, 124-м и 126-м, и так далее. В оперативном отношении все белуджские формирования входили в состав Бомбейской армии, контролировавшей весь западный регион Индостана, а также британскую колонию Аден на йеменском побережье, пакистанскую провинцию Синд.

В 1908 году белуджские подразделения британской колониальной армии получили следующие наименования: 124-й герцогини Коннаутской собственный Белуджский пехотный полк, 126-й Белуджский пехотный полк, 127-й королевы Марии собственный Белуджский легхопехотный полк, 129-й герцога Коннаутского собственный Белуджский пехотный полк, 130-й короля Георга собственный Белуджский пехотный полк («стрелки Джейкоба»).

Помимо этого в составе белуджских формирований были и кавалерийские части, представленные 37-м уланским полком. Кавалерийские подразделения белуджей именовались уланскими. История 37-го уланского полка, укомплектованного белуджами, началась в 1885 году. Первоначально полк назывался 7-м Бомбейским кавалерийским. Он полностью состоял из военнослужащих – мусульман, которые прекрасно проявили себя в 1919 году во время третьей англо-афганской войны.

С начала ХХ века продолжается совершенствование колониальной армии в Британской Индии, в том числе и белуджских подразделений. Так, именно на территории Белуджистана, в городе Кветта (сегодня это центр провинции Белуджистан в составе Пакистана) был открыт командно-штабной колледж, ставший престижнейшим военно-учебным заведением колониальной армии в Индии (ныне – пакистанской армии). Несколько позже индийцы смогли получать военное образование на территории Великобритании, что позволило им занимать командные должности и получать офицерские звания даже в воинских частях, комплектуемых англичанами, ирландцами и шотландцами. В подразделениях белуджей была выработана собственная легко узнаваемая форма. Военнослужащего – белуджа можно было узнать по красным штанам (основной отличительный знак), туникообразным мундирам и тюрбанам на головах. Красные штаны носили солдаты всех белуджских полков британской армии.

Как и многие другие формирования британской колониальной армии, набранные на полуострове Индостан, белуджские пехотные полки приняли участие в Первой мировой войне. Так, 129-й полк был переброшен на территорию Франции и Бельгии, где стал первым среди индийских подразделений, атаковавшим германские войска. На территории Ирана воевали два батальона (1-й и 3-й) 124-го пехотного полка, 2-й батальон того же полка воевал в арабских провинциях Ирака и Палестины.

Кстати, говоря о воинской доблести белуджей, проявленной в битвах Первой мировой, нельзя не упомянуть о Худадад Хане. Этот военнослужащий белуджского полка первым среди индийских солдат получил Крест Виктории – высшую воинскую награду Британской империи, вручение которой бойцам индийских подразделений было разрешено только в 1911 году. Оставшись единственным живым бойцом пулеметного расчета, Худадад Хан продолжал вести огонь по неприятелю, задержав последнего на длительное время и дождавшись подхода подкрепления. Доблесть белуджского солдата не осталась незамеченной. Он не только получил Крест Виктории, но и повышался в званиях, выйдя в отставку субедаром (аналог лейтенанта в туземных частях Британской Индии).

Промежуток между двумя мировыми войнами колониальные войска Британской Индии встретили серьезной реорганизацией. Во-первых, значительная часть подразделений, созданных в годы Первой мировой, была расформирована, а их военнослужащие – демобилизованы или переведены в другие части. Во-вторых, были преобразованы существующие колониальные подразделения. Так, из белуджских полков, которые до 1921 года имели однобатальонный состав, был сформирован один 10-й Белуджский пехотный полк, в состав которого вошли в качестве батальонов все ранее существовавшие белуджские полки.

После окончания Первой мировой войны и реформирования колониальных войск в Британской Индии, было сокращено количество и индийских кавалерийских полков – теперь вместо 39 остался лишь 21 кавалерийский полк. Было решено объединить целый ряд полков. В 1922 году был создан 15-й Белуджский уланский полк, который образовался в результате слияния 17-го кавалерийского и 37-го Белуджского уланского полков. В 1940 году полк был объединен с 12-м кавалерийским полком в учебный центр, который спустя год был расформирован

Вторая мировая война заставила британские власти вновь обратить внимание на серьезный потенциал колониальных подразделений. Укомплектованные белуджами батальоны воевали в Индии, Бирме, на Малайском архипелаге, в Итальянской Восточной Африке (Сомали и Эритрея), Северной Африке, Месопотамии, на острове Кипр, в Италии и Греции. Пятый батальон, созданный на базе 130-го полка, проявил особое мужество в боях с японскими войсками в Бирме, потеряв 575 человек убитыми. 10-й Белуджский пехотный полк завоевал два Креста Виктории, положив на фронтах Второй мировой более шести тысяч своих военнослужащих убитыми и ранеными.



В 1946 году британское военное руководство планировало на базе 3-го батальона (бывший 127-й королевы Марии собственный Белуджский полк легкой пехоты) 10-го Белуджского полка сформировать парашютно-десантный батальон, однако планы по дальнейшему реформированию колониальных войск были нарушены провозглашением независимости Британской Индии и последующими процессами размежевания мусульманского и индуистского государств на территории бывшей колонии.

Белуджи в пакистанской армии

Когда в 1947 году, после обретения независимости от Великобритании, на территории бывшей Британской Индии образовалось два независимых государства – Пакистан и Индия, встал вопрос и о разделе колониальных подразделений. Последний осуществлялся, в первую очередь, по религиозному признаку. Так, непальские гуркхи – буддисты и индуисты – были поделены между Великобританией и Индией, как и сикхи. А вот мусульмане – белуджи были переданы в состав пакистанской армии. Командный пункт полка переместился в Кветту – центр провинции Белуджистан. Военнослужащим полка была предоставлена честь участвовать в почетном карауле в честь провозглашения независимости Пакистана.

В мае 1956 года к 10-му Белуджскому пехотному полку были присоединены 8-й Пенджабский и Бахавалпурский полки, после чего был сформирован Белуджский полк. Его официальная история отсчитывается от момента создания белуджских пехотных подразделений в британской колониальной армии. Штаб Белуджского полка был первоначально размещен в Мултане, затем переведен в Абботтабад.

Укомплектованный белуджами полк отличился во всех индо-пакистанских войнах. Так, в 1948 году именно белуджские солдаты захватили высоты Панду в Кашмире, они же предотворатили индийское наступление на Лахор в 1965 году. В 1971 году три недели взвод белуджей оборонялся от наступления превосходящих по численности индийских сил во время войны за независимость Бангладеш.

Из белуджских подразделений вышло, по меньшей мере, два выдающихся пакистанских полководца. Во-первых, это генерал-майор Абрар Хусейн, командовавший 6-й бронетанковой дивизией и предотвративший индийское наступление в Сиалкотском секторе. Во-вторых – это генерал-майор Ефтикхар Хан Джанджуа, в 1971 году командовавший захватом стратегически важной точки. За все время индо-пакистанских войн 1948, 1965 и 1971 гг. Белуджский полк потерял более 1500 солдат и офицеров.

Символом Белуджского полка пакистанской армии, принятым в 1959 году, является изображение пересекающихся в виде полумесяца мечей под исламской «Звездой Славы». Военнослужащие полка носят зеленый берет. Солдаты, проходящие службу в военном оркестре, носят традиционную военную форму белуджских полков британской армии – зеленые чалму и тунику и вишневые штаны.

В 1955 году в составе вооруженных сил Пакистана 15-й Белуджский уланский полк был возрожден в статусе разведывательного полка Пакистанского танкового корпуса и оснащен легкими танками. Полк хорошо зарекомендовал себя в индо-пакистанской войне 1965 года. В 1969 году разведывательный полк был объединен с Белуджским полком.



Именно на базе Белуджского полка и под названием его 19-го батальона был сформирован первый отряд специального назначения пакистанской армии, подготовленный при непосредственном участии американских военных инструкторов. Помимо Пакистана, военнослужащих из числа белуджей используют монархи стран Персидского залива, прежде всего – Омана, Катара, Бахрейна.

Военная служба для многих белуджей является едва ли не единственным шансом вырваться из круга бедности, в которой живет подавляющее большинство населения Белуджистана. Три четверти белуджей живет за чертой бедности, что связывается, в том числе, и с социально-экономической отсталостью Белуджистана, даже на фоне других пакистанских провинций.

Борьба за суверенитет и интересы мировых держав

Однако, несмотря на большой процент белуджей в вооруженных силах и полиции, многие выходцы из воинственных племен пакистанского Юга предпочитают государевой службе вооруженную борьбу за самоопределение своего народа. Белуджские лидеры говорят о несправедливости в отношении многомиллионного народа, не имеющего ни собственной государственности, ни даже полноценной автономии в составе Пакистана или Ирана. Еще в 1970-е – 1980-е гг. белуджские повстанцы вели активные боевые действия против пакистанских войск. С лета 2000 года ведет свою борьбу Освободительная армия Белуджистана, прославившаяся несколькими террористическими актами против пакистанских властей.

В 2006 году пакистанскими военными был убит семидесятидевятилетний Наваб Акбар Хан Бугти. Этот человек считался наиболее влиятельным и популярным белуджским политиком, которому удалось не только побывать сенатором и главным министром провинции Белуджистан, но и вступить в радикальную конфронтацию с пакистанским военным режимом. Мечтавший умереть в бою пожилой белуджский лидер был вынужден перейти на нелегальное положение и был убит обнаружившими его пакистанскими военными в пещере, служившей ему укрытием.

В судьбе белуджей есть много общего с другими этническими группами, которые активно использовались Британской империей для пополнения своих колониальных войск в Южной Азии. Так, белуджи, как и сикхи, не имеют собственной государственности, хотя обладают четкой национальной идентичностью и борются за создание своего государства или, хотя бы, широкой автономии. В то же время, белуджи по традиции многочисленны в вооруженных силах и полиции Пакистана, как и сикхи – в вооруженных силах и полиции Индии.

Несмотря на активную борьбу за независимость, шансы на появление в обозримом будущем суверенного государства белуджей весьма призрачны, если, конечно, свои интересы в его создании не увидят крупные мировые державы. Во-первых, этого не допустят ни Иран, ни Пакистан – два государства с крупнейшим по численности белуджским населением. С другой стороны – территория Пакистанского и Иранского Белуджистана представляет огромное стратегическое значение, поскольку обладает выходом к Аравийскому морю и позволяет контролировать крупные порты. Один из них – недавно построенный непосредственно Китаем порт Гвадар, который призван играть важнейшую роль в транспортировке энергоресурсов из Ирана и Пакистана в КНР. Но в еще большей степени важность Белуджистана обусловливается тем, что через его территорию предполагается провести магистральный нефте-и-газопровод, по которому нефть и газ будут транспортироваться из Ирана в Пакистан и Индию.

С другой стороны, Соединенные Штаты крайне не заинтересованы в развитии поставок энергетического сырья из Ирана в Пакистан, обеспокоены растущим влиянием Китая в регионе и в этой связи могут оказать поддержку белуджским повстанцам, сражающимся за независимость Белуджистана. Точнее, независимый Белуджистан американцам, может быть, и не нужен, но дестабилизация ситуации на юге Пакистана и Ирана прекрасно вписывается в концепцию противодействия энергетической политике государств региона. Иначе никак нельзя объяснить, почему США закрывают глаза на деятельность Армии освобождения Белуджистана, которая не только ведет вялотекущую войну на территории южных провинций Пакистана, но и организует террористические акты. Направленность терактов белуджской армии вполне наглядно показывает, кому они могут быть выгодны. Боевики организуют нападения на строящиеся объекты энергетической инфраструктуры, проводят диверсии на нефте-и-газопроводах, захватывают в заложники специалистов, работающих на строительстве нефте-и-газопроводов, в первую очередь – китайских.

В то же время, поддержка саудовскими и американскими спецслужбами белуджских радикалов не означает готовности США поддерживать сепаратистские настроения в Белуджистане на официальном уровне. Именно этим и объясняется отсутствие освещения белуджского движения и вообще самого факта наличия «проблемы Белуджистана» в мировой проамериканской прессе, невнимание Организации Объединенных Наций, гуманитарных и правозащитных организаций. Пока Соединенным Штатам выгоден единый Пакистан, белуджи будут использоваться лишь как инструмент давления, без всяких шансов на создание собственной государственности.

Развитие вооруженного белуджского сопротивления в Иране – отдельный вопрос. Здесь заинтересованность Соединенных Штатов скрыть невозможно. Учитывая, что в Иране проживает значительное белуджское население, которое исповедует суннитский ислам, США разыгрывают карту межконфессиональных противоречий. С помощью Саудовской Аравии осуществляется финансирование радикальных исламистских группировок, которые проводят вооруженные атаки на территории Ирана.



Для иранских властей радикализация белуджей – еще одна головная боль, поскольку, с одной стороны, населенные белуджами южные пустынные провинции центральной властью плохо контролируются в силу их географических особенностей, а с другой стороны – социально-экономическая отсталость Белуджистана становится плодотворной почвой для распространения религиозно-экстремистских идей. И хотя фанатизм никогда не был свойствен белуджам, которые даже в годы советской экспансии в Афганистане не проявляли особой антисоветской активности, саудовская пропаганда и американские деньги делают свое дело.



Можно сказать, что если в годы господства в Белуджистане Британской империи белуджи использовались в качестве солдат и унтер-офицеров колониальных войск в многочисленных войнах, которые Британия вела по всему свету, то сегодня белуджей используют в своих интересах Соединенные Штаты – опять же, для укрепления своих позиций на Востоке. Лишь в случае формирования такого национально-освободительного движения, которое не было бы связано с американскими и саудовскими интересами в Южной Азии, появится надежда, что вчерашние колониальные солдаты превратятся в воинов, защищающих свои собственные интересы.