Что делает Китай в Египте и что пора делать нам
Египет, который эксперты давно уже окрестили «ключом к Африке и Ближнему Востоку», может превратиться в «китайскую мастерскую». Китайцы демонстрируют заинтересованность в экономическом освоении территорий, прилегающих к Суэцкому каналу. В использовании этих территорий, удобных для транспортировки, заинтересована и Россия.
Принято считать, что Китай активно превращает Африку в сырьевой придаток и выкачивает оттуда ресурсы, в основном углеводороды. Делается это по схеме «сырьё в обмен на инфраструктуру». В этом есть доля истины, хотя такая точка зрения представляется довольно упрощённой. На самом деле Китай инвестирует не только в углеводородные страны и не только в инфраструктуру. Китайские инвестиции присутствуют в текстильной, электронной, деревообрабатывающей, химической и нефтехимической промышленности, удовлетворяющей спрос в основном местных рынков.
Ещё каких-то 7–10 лет китайские товары в Африке были редкостью, теперь ими забиты все лавки чуть ли не всех стран континента. Китайские торговцы легко вытеснили индийцев и арабов, держащих местную мелкую торговлю, и сформировали китайские кварталы, существующие практически во всех крупных городах.
Знакомый дипломат, работающий в Африке, утверждал, что каждый китаец, решивший остаться жить на континенте, получает от своего правительства подъёмные в размере 30 тысяч долларов. Это, по его словам, часть плана руководства Китая: к 2030 году переселить в Африку 20 миллионов китайцев.
Образно говоря, китайцам в Африке интересно всё, до чего можно дотянуться. Они строят, торгуют, лечат и даже учат — и делают всё это в разы дешевле, чем их западные конкуренты. Например, хорошему инженеру-французу где-нибудь в странах Центральной Африки нужно платить 10 тысяч евро в месяц, но только зачем это делать, когда за те же деньги можно нанять 5 китайских инженеров с сотней рабочих? Которые к тому же трудятся без выходных и перерывов на обед — чашка риса за 15 минут и на рабочем месте перерывом не считается.
Китайцы выживают конкурентов не только дешевизной. Они могут себе позволить не требовать прямой оплаты по контракту, предпочитая брать сырьём. Один пример: сейчас они строят глубоководный порт в Криби (Камерун). Правительство африканской страны рассчитается с ними железной рудой, которую китайцы будут вывозить через этот же порт. Очень удобно, причём для всех.
Интересно при этом, что статистические данные по объёму китайских инвестиций не отражают реальной картины, поскольку в этих данных не выделены платежи, проводимые как безвозмездная государственная помощь или как плата по контрактам. Как бы то ни было, с начала 1990-х в Африку инвестировали более 2000 китайских компаний, причём большей частью не нефтегазовых.
Не газом единым
Но есть в Африке страна, уровень инвестиционной привлекательности которой был до недавнего времени одним из самых высоких на континенте и которая, похоже, интересует китайцев больше остальных. Это — Египет, где в качестве инвесторов присутствуют около 900 китайских компаний. Но ни нефть, ни газ китайцы отсюда не вывозят — и это при том, что Египет богат углеводородными ресурсами. Ведь недаром в стране присутствуют ведущие мировые нефтегазовые компании — европейские, североамериканские, российский ЛУКОЙЛ и даже украинский «Нафтогаз».
Но китайцев египетские нефть и газ словно не интересуют. На первый взгляд это выглядит странным. Местные власти к иностранным инвесторам настроены благожелательно, а с точки зрения географического положения Египта, находящегося между Азией, Африкой и Европой, трудно представить страну, более удобную в плане логистики. Так в чём же дело? Может, китайцы знают то, о чём другие пока что не догадываются? Или они делают совсем другие выводы из того, что известно всем?
До недавнего времени Египет был крупным экспортёром углеводородов, но в последние годы, отчасти из-за внутренней нестабильности, отчасти из-за роста внутреннего потребления экспорт значительно сократился.
В прошлом году египтяне, имеющие три установки сжижения природного газа, даже попросили Россию заместить свои недопоставки в Европу российским трубопроводным газом — с тем, чтобы потом рассчитаться с российской стороной собственным СПГ (сжиженный природный газ).
Но, похоже, собственный СПГ появится у египтян не слишком скоро. В марте этого года на заседании двусторонней комиссии по сотрудничеству «Египет-Россия» уже рассматривался вопрос о поставках в Египет сжиженного газа из России.
Скептики переговоры на эту тему считают странными. Их аргументы: в России есть только одна установка по производству СПГ и то на Сахалине, а в Египте пока нет регазификационных мощностей — поэтому о чём тут говорить?
Однако дыма без огня не бывает. Говорят — значит знают. Но важно даже не это, а то, что уже скоро Египет из экспортёра углеводородов превратится в их импортёра. Причём тенденция прослеживалась относительно давно, и о ней просто не могли не знать китайцы, пристально интересующиеся всем, что происходит в Египте.
И вот на фоне информации о фактически сходящих на нет экспортных возможностях египетской нефтянки китайская Sinopec (China Petroleum & Chemical Corporation — крупнейшая китайская энергетическая и химическая компания, вторая после PetroChina нефтегазовая компания КНР по объёмам добычи) в августе прошлого года объявляет о покупке трети в действующем бизнесе Apache Corp. (транснациональная корпорация со штаб-квартирой в Хьюстоне, США), чьи добывающие мощности находятся в Западной пустыне в Египте. Это неподалёку от Суэцкого канала.
Объявленная стоимость сделки 3,1 миллиарда долларов США за 33 процента от бизнеса. Немало даже для нефтяной отрасли. За такие деньги можно получить 100% прав недропользования на практически любом перспективном участке, обустроить его и начать добычу.
Но зачем инвестировать три с лишним миллиарда в чей-то бизнес, причём делать это сейчас, когда всем понятно, что перспектив для экспорта нет и в ближайшее время не предвидится? Почему китайцы, если им так хочется вкладываться в нефтяную отрасль страны, не делали это при Мубараке, когда и ситуация была стабильна, и экспорт какой-никакой существовал? Почему они инвестировали в Египет и тогда, но только в другие отрасли?
Если исходить из теперь уже общеизвестного факта, что китайцы далеко не дураки и знают, что делают, можно предположить, что в число приоритетов Пекина в Египте нефть и газ не входят.
Тогда что же? Суэцкий канал. И территории вокруг него.
О ценности проливов и каналов
Как известно, поводом для начала Крымской войны 1853–1856 годов стал конфликт между православными и мусульманами за контроль над святыми местами в Вифлееме.
Русский царь добивался прав на покровительство всем православным жителям турецкой империи, а турки, контролировавшие тогда и Палестину и Египет, возражали.
В войне туркам помогали Англия и Франция, которые видели в присутствии России в Крыму опасность её дальнейшего продвижения к турецким проливам с целью взятия их под свой контроль.
Интересно, что именно во время Крымской войны французы получили от турок, а формально от Египта, бывшего в те годы османским протекторатом, концессию на строительство Суэцкого канала.
В результате войны Россия потеряла право иметь военный флот на Чёрном море, а Англия и Франция благодаря открытию Суэцкого канала получили возможность сократить путь из Индии в Европу примерно на 9 тысяч километров. Судоходство по каналу началось в 1869 году.
Значение канала резко возросло в двадцатом веке — после начала промышленной добычи нефти в Персидском заливе и на Аравийском полуострове. Некоторые историки даже считают, что если бы во время Второй мировой войны Гитлер не пожалел 3–4 дополнительные дивизии, которые отправил бы в Африку, то немцы смогли бы добраться до Суэцкого канала, а затем и до нефтепромыслов.
Разумеется, на окончательный результат войны это бы не повлияло, но Англии было бы намного труднее транспортировать арабскую нефть и индийские товары. Да и помощь СССР по лендлизу, поступавшую частично через территорию Ирана, пришлось бы возить вокруг Африки.
Уже после Второй мировой войны зона канала не менее трёх раз становилась театром военных действий — в 1956, 1967, 1973 годах. Судоходство то прекращалось, то возобновлялось, и только начиная с 1975 года, когда Израиль отвёл войска из зоны канала, суда ходят без препятствий.
В настоящее время через Суэцкий канал осуществляется примерно 10% всех мировых морских перевозок. В среднем в день по каналу проходит 48 судов, среднее время прохождения канала — около 14 часов.
Суэцкий канал — это, если можно так выразиться, главное бюджетообразующее предприятие Египта, которое, по оценкам многих экспертов, приносит египетской казне больше средств, чем добыча нефти и туристская индустрия.
В наши дни по Суэцкому каналу транспортируются большие объёмы нефти из района Персидского залива. Параллельно каналу построены два нефтепровода, один проходит по египетской, другой — по израильской территории.
В случае, когда размеры танкера превышают пропускные возможности канала, суда разгружаются на Красном море и нефть подаётся по трубе до терминала на Средиземном море.
Любопытный факт: израильский нефтепровод был построен в 1968 году по инициативе иранского шаха, принадлежит совместному израильско-иранскому предприятию и управляется израильским персоналом.
Сначала трубой пользовались в основном иранцы для поставки нефти в Европу, сегодня нефтепровод используется в обоих направлениях.
Египетский нефтепровод задействован в средиземноморском направлении.
В последние месяцы всё чаще поступают сообщения о том, что канал перегружен танкерами с нефтью, направляемой в Египет в качестве саудовской помощи, и другие суда вынуждены подолгу ждать разрешения на проход. Компенсацию за простои египтяне не платят.
Китайский интерес
Значительная часть 900 предприятий, созданных китайцами в Египте, находится именно в зоне Суэцкого канала.
По-видимому, китайцы претендуют на преференции для своих кораблей при прохождении канала в обе стороны. Экономическое освоение прилегающей территории имеет для них огромное значение: производить товары в непосредственной близости от канала и экспортировать их отсюда в ту же Европу намного быстрее и дешевле, чем, скажем, из района Шанхая, не говоря уже о внутренних районах Китая.
Тем более что нет никаких проблем и в плане организации собственно производства. Китайская промышленность производит почти все виды оборудования, необходимого для выпуска товаров массового потребления, и доставить его на египетские предприятия не составит труда. К тому же в Египте — и особенно в зоне канала — китайцам доступны все виды местного сырья, использование которого власти поощряют различными способами, в том числе и путём ограничения экспорта.
И даже если на месте чего-то нет, то организовать доставку импортного сырья в район Суэцкого канала гораздо легче и опять же дешевле, чем в тот же Китай.
В результате сегодня на территории Египта китайцы занимаются не только производством ширпотреба, но и работают в энергетической и нефтехимической отраслях. Задействование в местах инвестиций китайской рабочей силы — тоже часть китайской политики, надо сказать, весьма дальновидной.
Египет был выбран на роль китайского форпоста в Африке и в арабском мире — и выбрать место лучше было просто невозможно. Так что неудивительно, что египетско-китайские отношения характеризуются особым динамизмом и, прямо скажем, не слишком присущей китайцам сердечностью.
В июне 2006 года председатель Госсовета Китая Вэнь Цзябао, находясь с визитом в Каире, сказал: «Китай и Египет — страны с древней цивилизацией. … Я уверен, что благодаря совместным усилиям двусторонние отношения получат дальнейшее развитие, и дружба между Китаем и Египтом станет прочной, как пирамида. От души желаю египетскому народу больше успехов и надеюсь на вечнозелёную дружбу между Китаем и Египтом, арабскими государствами и Африкой».
Во время визита Вэнь Цзябао в Египет была подписана китайско-египетская «Программа реализации отношений углублённого стратегического сотрудничества Китая и Египта», а уже через три месяца, в октябре 2006 года Хосни Мубарак сказал: «Египет не считает Китай просто дружественной страной, он видит в нём брата».
«Арабская весна» и последующая смена режимов в Египте практически не сказались на отношениях между двумя странами. Первой страной за пределами ближневосточного региона, в которую отправился пришедший на смену светскому Мубараку исламист Мурси, стал именно Китай.
В эту поездку, состоявшуюся в августе 2012 года, Мухаммед Мурси взял с собой около сотни египетских бизнесменов. Тогда же были подписаны 8 соглашений в области телекоммуникаций, сельского хозяйства, окружающей среды и туризма.
Что касается последней смены власти в Египте, то можно ожидать, что при новом президенте Абдель Фаттахе Сиси темпы развития отношений с Китаем только ускорятся. У фельдмаршала сложились не очень хорошие отношения с американцами, и он наверняка захочет максимально диверсифицировать внешние связи своей страны, сильно зависимой в экономическом и военном плане от США.
Того же хотят и китайцы: ослабить американское влияние в регионе и, наоборот, усилить своё собственное. Говоря военным языком, Египет — это господствующая высота в сражении не только за Ближний Восток, но и за Африку.
Россия: за место у канала
Даже самый поверхностный и короткий экскурс в историю показывает, что отношения России и Египта складывались непросто. Были взлёты, падения, а также малопонятные периоды, когда наши страны словно забывали друг о друге.
Дипломатические отношения между Советским Союзом и Египтом были установлены в 1943 году, а после свержения в 1952 году короля Фарука и прихода к власти Гамаль Абдель Насера они, можно сказать, переросли в близкую дружбу.
Энергичный молодой полковник и его идеи арабского социализма (и не в последнюю очередь утверждения о том, что идеалы западной демократии органически чужды арабам) настолько понравились Хрущёву, что Никита Сергеевич даже присвоил ему звание Героя Советского Союза.
В период с 1955 по 1975 год СССР оказал Египту военную помощь на миллиарды долларов — главным образом, безвозмездно.
Кроме поставок оружия советские специалисты построили для Египта десятки объектов для самых разных отраслей народного хозяйства — энергетики, металлургии и др.
Однако пришедший на смену Насеру Анвар Садат не разделял идей арабского социализма, и в сентябре 1981 года выслал из Египта группу советских дипломатов во главе с послом, а кроме этого ещё и ввёл мораторий на погашение египетской задолженности.
Правда, вскоре Садат был убит в результате покушения, и уже в 1983 году новый президент Хосни Мубарак вернул в Каир советского посла.
Вопросы египетской задолженности были урегулированы путём туманных взаимозачётов, и наступил новый период потепления.
После распада СССР отношения России с Египтом снова ухудшились, но с приходом Владимира Путина опять потеплели.
Сейчас у Кремля явно появились основания считать, что отношения с новым египетским руководством станут ещё более дружественными. В ноябре прошлого года стороны заключили крупную оружейную сделку, в результате которой Египет получит различные виды российских вооружений. Ну и опять же: сложные отношения президента Сиси с американцами позволяют рассчитывать, что в качестве одного из альтернативных партнёров Каир выберет Москву.
Повод для такого рода предположений дал сам Сиси, незадолго до выборов посетивший российскую столицу, где ему пообещали всяческую поддержку.
Есть, правда, одно «но». Это — явный дисбаланс в сторону военного сотрудничества. Никто не оспаривает важность и нужность оружейных контрактов, но в деле закрепления на той или иной территории «гражданская» экономика, менее зависимая от политических флуктуаций, работает надёжнее. Достаточно вспомнить, что в сотрудничестве с Египтом в советский период также преобладала военная составляющая, но стратегического выигрыша это нашей стране не принесло.
Именно поэтому китайский опыт в Египте может оказаться небесполезным. Конечно, говорить о прямых российских инвестициях в египетскую экономику сейчас сложно, и ни мелкие, ни средние российские компании пока не в состоянии производить продукцию на египетской территории.
Причин тому несколько, не последняя из них та, что при государственных закупках египтяне вплоть до последнего времени неохотно позволяли участвовать в конкурсах российским производителям. Есть примеры того, что за счёт применения понижающих коэффициентов российские машиностроители ставились в заведомо невыгодные условия и потому проигрывали западным компаниям.
Так может, и не стоит инвестировать в Египет? Пусть себе покупают оружие, зерно — и желательно за наличные.
Конечно, пусть. Однако почему бы не использовать в своих интересах как политические перемены в Египте (приход к власти новой администрации, настроенной на сотрудничество с Россией), так и возможности китайцев на египетской территории.
Известно, что проекты, реализуемые в России, как правило, являются более затратными, чем аналогичные проекты, реализуемые в других странах. Основных причин две.
Во-первых, отставание российской отраслевой науки приводит к тому, что необходимо покупать за границей как технологии, так и инжиниринговые услуги. Отсюда — значительное, а часто и вообще неподъёмное увеличение затратной части.
Во-вторых, российские банки, как правило, неохотно кредитуют высокобюджетные проекты с долгим сроком окупаемости, а кредитные ставки делают практически любой промышленный проект крайне низкорентабельным.
Но, взаимодействуя с китайцами на египетской территории, российские промышленные компании могли бы получить доступ и к китайским технологиям, и к китайским дешёвым деньгам. Ведь известно, что китайские банки готовы кредитовать деятельность своих компаний за рубежом, а ставки у китайцев ниже, чем в России.
Возникает естественный вопрос: а зачем это нужно китайцам? Ответ очень простой: затем же, зачем египтянам нужен российский СПГ.
Дело в том, что в Египте уже наметилась проблема нехватки местного сырья, и Россия могла бы восполнить дефицит, поставляя своё сырьё для совместных предприятий.
С точки зрения китайского инвестора, российский партнёр, способный стабилизировать сырьевые поставки на египетской территории, является не менее (если не более) функциональным, чем партнёр египетский, у которого перебои с сырьём случаются всё чаще.
Идём дальше. Оговорённая заранее часть прибыли, образующаяся от совместной деятельности, достанется российскому соинвестору. Опыт и деньги, приобретаемые в процессе работы с китайцами в Египте, могут быть использованы хоть во Владивостоке, хоть в Калининграде.
Впрочем, на чужом сырье работают далеко не одни китайцы. Один простой пример.
В начале нулевых в Башкирии было создано современное производство полипропилена — термопластичного полимера, который используется в качестве сырья при изготовлении пластиковых изделий несколькими методами, в том числе и литьём под давлением.
И вот вскоре после запуска производства в магазинах и на рынках Башкирии появляется садовая мебель из полипропилена турецкого производства. Башкирский полипропилен в больших количествах отгружался в Турцию, где уже давно было налажено массовое, измеряемое сотнями тысяч тонн производство пластиковых изделий — и в основном из импортного сырья.
Таким образом, турецкие пластиковые столы и стулья, которые так хорошо раскупались башкирскими дачниками, вполне могли быть произведены из башкирского же полипропилена. Только цена, которую платили за них покупатели из Уфы, включала в себе не только прибыль турецкого производителя, но стоимость двойной перевозки полипропилена — в качестве сырья из Башкирии в Турцию и в качестве готового изделия из Турции в Башкирию.
Спрашивается, что мешало наладить не бог весть какое сложное производство в России? Всё, что требуется для изготовления пластиковой садовой мебели — это термопласт-автоматы с большим объёмом впрыска и соответствующие пресс-формы. И даже если допустить, что российская промышленность не в состоянии изготовить такие машины и оснастку, то всё равно — выгоднее закупить всё необходимое за границей, чтобы потом превращать полипропилен в изделия на российской, а не на турецкой территории.
Китай — не Турция, откуда до европейских, ближневосточных и африканских рынков рукой подать. Возить ширпотреб из китайской глубинки в ту же Африку слишком накладно, а вот наладить его производство непосредственно в Африке или где-нибудь поблизости — в самый раз. Район Суэцкого канала подходит на роль гигантской промзоны просто идеально, осталось только решить вопрос бесперебойного обеспечения сырьём.
Другой пример возможной кооперации — конверсия природного газа в углеводородное сырьё и в жидкое моторное топливо.
Китайцы вот уже несколько лет экспериментируют с переработкой метана в олефины (этиленовые углеводороды), точнее — в диметиловый эфир (ДМЭ), который Госсовет КНР официально признал в качестве альтернативного топлива.
Производство ДМЭ из угля они организовали на своей территории, а из метана — на египетской. Диметиловый эфир по свойствам напоминает пропан-бутан и может использоваться в качестве топлива для дизельных двигателей. Именно поэтому специалисты иногда называют ДМЭ «новой соляркой».
В России также имеются подобные разработки, но до полноценного внедрения пока не доходит, поскольку требуется увязка интересов разных ведомств и господдержка.
Первые шаги по реализации идеи использования ДМЭ в качестве топлива были сделаны ещё в 2002 году. С тех пор лучшие результаты были получены в Японии и России, причём, согласно оценке японских экспертов, российские разработчики продвинулись значительно дальше.
Наверное, если отечественным специалистам предоставить китайские возможности на египетской территории, дело внедрения пошло бы намного быстрее. А это — бесценный опыт, который можно тиражировать.
Всё сказанное вовсе не означает, что нужно немедленно отказаться от создания перерабатывающих предприятий в России и кинуться создавать их в Египте. Просто нашей стране, обладающей мощной добывающей и нефтехимической промышленностью, будет трудно конкурировать на мировом рынке на более высоких переделах без использования территорий, удобных для последующей транспортировки с упрощённым таможенным режимом.
Да и собственные ресурсные возможности Египта ещё далеко не исчерпаны, и доступ к ним открыт для российских компаний. Много шума наделала информация об открытии на средиземноморском шельфе между Египтом, Кипром и Израилем месторождений газа, запасы которых оцениваются более чем в триллион кубов.
Другое дело, что бурение на больших глубинах — удовольствие недешёвое и вполне возможно, что поиск и добыча в Венесуэле или Бразилии выгоднее, чем в Средиземном море. В любом случае, оценка степени привлекательности и степени риска — дело инвестора.
Цель этого материала — лишь обратить внимание на потенциал сотрудничества России и Китая в одном из ключевых государств мира — Египте. Сегодня такое сотрудничество своевременно как никогда, поскольку отвечает стратегическим интересам каждой из трёх стран, имеющих к тому же богатую историю взаимоотношений друг с другом.
Бахтияр Ахмедханов
Источник: continentalist.ru.
Рейтинг публикации:
|
