Александр Собко
Обозреватель
Между ближневосточными странами, даже формальными союзниками, всегда были не слишком простые отношения. Тем не менее, до последнего времени сохранялся статус-кво, обусловленный в том числе и влиянием на основных игроков Соединённых Штатов. Сейчас участие этой страны в региональных делах уменьшается. Что приводит к новым противоречиям между американскими союзниками в регионе, в первую очередь между Саудовской Аравией и Катаром. Одновременно Штаты пытаются договориться с Ираном, что ещё больше раскачивает лодку и создаёт сомнения у старых партнёров в надёжности американской «крыши». Наконец, Пакистан — самое слабое звено в цепочке — разрывается между американским и китайским влиянием.
Для Катара же тревожный звоночек прозвучал относительно недавно, когда сразу три страны: Бахрейн, ОАЭ, и, главное, Саудовская Аравия отозвали своих послов в знак протеста против слишком агрессивной политики Катара в регионе. В ссылке приведены некоторые политические подробности, мы же традиционно будем рассматривать сюжет с точки зрения «нефтегаза».
Катар и КСА: сходства и различия
Катар и королевство Саудовская Аравия (КСА) иногда рассматривают у нас как в чём-то похожие страны. Это и союзники США, и активные игроки ближневосточного региона, с которыми, к тому же, непростые отношения у России.
Но стратегия их поведения в будущем, как представляется, будет отличаться. Саудовская Аравия — это, естественно, нефть. А в нефти экономики уже давно больше, чем политики, — так как этот рынок стал практически полностью глобальным. Штаты сейчас импортируют уже относительно небольшие объёмы ближневосточной нефти. А Китай, напротив, увеличивает поставки.
Как результат, королевство, понимая, куда дует ветер, неспешно разворачивается на Восток. Одновременно, кстати, демонстрируя и готовность улучшить и отношения с Россией, несмотря на все конфликты, связанные с «сирийским вопросом». Процессы эти будут хотя и долгие, но достаточно очевидные.
Одновременно КСА — это и крупное государство со стремительно растущим населением, хранитель исламских святынь и т.п. Всё это, в довесок к нефти, делает королевство важным региональным, если не мировым игроком практически при любом развитии событий.
Катар — это тоже нефть, и немало — 2 млн баррелей в день. А для страны с населением в 2 млн человек (из них коренное — 300 тыс.) в расчёте на душу населения получается даже намного больше, чем в той же КСА. Но, несмотря на первый в мире ВВП на душу (аборигенного) населения, Катару всё равно не удавалось стать полноценным геополитическим игроком. Хотя денег хватало, но масштабы не те.
Но в начале 2000-х начались стройки заводов СПГ. Много там заработать (по сравнению с нефтяными сверхдоходами) не получается — слишком велики расходы на сжижение и доставку. Но это Доху особо не волновало. Газ — это в первую очередь политика, и у Катара появился шанс войти в большую политику, и не только деньгами, но и ресурсом.
Тем более что изначально катарский СПГ планировалось продавать в США, то есть «крыша» должна быть надёжной. Но Соединённым Штатам, как мы знаем, из-за начала сланцевой добычи катарский газ так и не понадобился. Тем не менее, финансовый ресурс и статус «СПГ-сверхдержавы» всё же позволили Катару выйти на новый политический уровень.
Появились планы по дальнейшей экспансии на европейские газовые рынки, Катар стал активно позиционировать себя как посредник в ближневосточных конфликтах. Но в какой-то момент стратегия начала рушиться.
Цены на европейском рынке СПГ (где привязка идёт в основном к котировкам биржевого рынка) стали непривлекательны. Конечно, поставки были перенаправлены в Азию, но это, естественно, снизило и ещё снизит уровень негласной поддержки для страны на Западе. Тем более что перетекание катарского газа в АТР продолжается.
Проект с газопроводом в ЕС через Сирию потерпел по понятным причинам неудачу. Наконец, на рынок готовятся выйти новые производители СПГ, в результате пока зафиксированные на прежнем уровне (77–78 млн тонн) объёмы Катара будут всё больше размываться в мировом производстве СПГ.
Но главное, что с излишне агрессивной манерой ведения дел Катар «переборщил», сумев настроить против себя даже соседей по региону. США же заигрывают с Ираном, кроме того, им не менее важно сейчас в первую очередь сохранить партнёрские отношения с Саудовской Аравией (у которой с Катаром теперь вырисовывается конфликт). Тем более что с помощью КСА Штаты могут удержать в своей орбите Пакистан.
Пакистан: между Ираном и КСА
Ещё одна свежая ближневосточная интрига связана с потенциальными поставками природного газа в Пакистан. Напомним, что страна испытывает колоссальный дефицит газа, а потому всеми силами пытается получить хоть какие-то источники импорта этого топлива. В какой-то момент, около года назад, казалось, что вопрос о строительстве газопровода Иран–Пакистан решён (Иран, кстати, построил свою часть). Но Исламабад так и не смог выйти из-под влияния Вашингтона в этом вопросе. Начались многочисленные пробуксовки, которые фактически закончились срывом проекта (по крайней мере, так это выглядит сейчас).
Любопытно, что, по полуофициальным оценкам, Пакистан отказался от газопровода Иран–Пакистан в обмен на крупный грант (1,5 млрд долларов) со стороны Саудовской Аравии.
Ясно, что в политическом плане вся эта интрига вновь отдаляет Пакистан от Ирана (а фактически — и от Китая) и приближает к КСА и США. В экономическом плане вопрос остаётся прежним — где взять газ? Так как газопровод ТАПИ (Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия) остаётся фантастикой, альтернатива единственная — терминал по приёму СПГ, проект которого на днях и одобрил пакистанский кабмин (мощность — 2 млрд кубометров в год, с перспективой увеличения до 4 млрд кубометров).
США, уговаривая Исламабад отказаться от иранского газа, долгое время кормили Пакистан сказками про свой дешёвый СПГ, по 10 долл. за млн БТЕ. Но по факту придётся покупать катарский СПГ и по 18 долл. за млн БТЕ. Это, кстати, очень дорого, на уровне цен японского рынка. При том, что расходы на транспортировку из Катара в Пакистан — минимальные.
Какой будет новая тактика Катара?
Таковым вкратце видится сейчас «ближневосточный клубок» через призму нефтегаза. Программа-минимум для Катара: сохранить устойчивые позиции в регионе, снизить уровень напряжённости с КСА и другими странами. Негласный антикатарский блок во главе с Саудовской Аравией не может не волновать катарское руководство, учитывая несопоставимые размеры стран. Программа-максимум: вновь начать глобальную экспансию, но уже не столько в Европе, сколько в Азии. И опять же, не только ради экономических прибылей, но и для получения дополнительной политической поддержки. Но кто будет «якорным» импортёром катарского газа в АТР (как несколько лет назад — Великобритания в Европе), вопрос открытый.
Больше всех покупает Япония, однако здесь высока доля временных, «спотовых» закупок, связанных с дефицитом СПГ после отключения АЭС. Кроме того, Япония вряд ли будет впрягаться в ближневосточные расклады, особенно учитывая фактическое отсутствие у неё действенных вооружённых сил. Примерно то же самое можно сказать и о Южной Корее. В Китай идёт 7 млн тонн, но и суммарные объёмы импорта СПГ в КНР пока невелики, так что Катар оказывается главным экспортёром СПГ в эту страну. Хотя перспективы роста катарских поставок и тут пока представляются скорее умеренными.
Будет ли Катар искать новую «крышу» в Азии, или, быть может, станет следовать многовекторной политике, относительно равномерно размещая продажи СПГ в самых различных странах? Не следует забывать, что помимо собственно газа у страны ещё есть важный актив — самый крупный в мире флот газовозов.
Часть 2. Будущие союзы и немного конспирологии
В первой части материала мы зафиксировали: для Катара сейчас важно сохранить устойчивые позиции в регионе, снизить уровень напряжённости с Саудовской Аравией и другими странами. А на перспективу — вновь найти страну-союзника за пределами Ближнего Востока, но уже не в Европе, а в Азии, чтобы при необходимости получать дополнительную поддержку извне. Разумеется, сделать это можно только с помощью внушительных объёмов СПГ, продаваемых сейчас по всему миру.
Ограничения газовой геополитики
Хотя мы немало времени посвящаем в своих комментариях газовой геополитике, необходимо признать: прямая зависимость между объёмами экспорта и политическим сотрудничеством экспортёра и импортёра встречается далеко не всегда. Примеров можно приводить много, но, наверное, один из показательных — пример ближайшего будущего, когда европейские компании будут покупать американский СПГ и возить его в Азию.
Если же говорить о катарском экспорте СПГ, то здесь небезынтересно обратить внимание и на структуру собственности заводов. Хотя в ней преобладает государственная Qatar Petroleum (QP), участвуют здесь и иностранные компании, в первую очередь американская ExxonMobil. Кроме того, как и принято на рынке СПГ, значительные объёмы газа уже законтрактованы по долгосрочным (20 лет) договорам, а значит, так просто их не перекинешь из страны в страну. Но главное, и это тоже становится общим местом в торговле СПГ, — сам катарский газ продаётся далеко не всегда конечным импортёрам газа, а часто и международным трейдерам, которые сами решают, куда впоследствии направить этот газ.
Всё это несколько уменьшает возможности Катара по самостоятельному управлению своими газовыми потоками. А в сжатые сроки сделать это практически невозможно.
Как мы подробно обсуждали в первой части, сейчас катарский экспорт СПГ в значительной степени «размазан» по странам, и на среднесрочную перспективу такая ситуация сохранится. Но к нынешним импортёрам добавятся новые, к тому же — соседи, что в некоторой степени позволит Катару нивелировать описанные ранее региональные напряжённости.
Во-первых, импортёром катарского СПГ вероятно таки станет Пакистан (3,5 млн тонн в год), а на днях Катар договорился о поставках своего СПГ в Кувейт (подробности этого договора неизвестны, но катарский газ в Кувейт уже поставлялся и ранее). Также импортёром катарского СПГ уже является Дубай. Необходимость, как ни парадоксально это может выглядеть, некоторых нефтяных монархий региона в дополнительных источниках газа играет на руку газовому экспортёру, который таким образом получает и дополнительную поддержку этих стран.
Но всё же куда интересней порассуждать, есть ли у Дохи какая-то задумка на долгосрочную перспективу. Или же реакция на изменение внешних условий будет ситуативной, а инвестиции за пределами страны будут носить во многом случайный характер?
Создание технологических цепочек: на что обратить внимание
Когда Катар начинал свою эпопею с СПГ, его «идеей фикс» было создание контроля над всей технологической цепочкой. То есть сжижение — транспортировка — регазификация. Возможно, и далее с выходом на конечного потребителя, хотя до этого дело так и не дошло. Исходя из такой логики, Катар создал крупнейший флот газовозов, а также является крупным акционером нескольких терминалов по приёму СПГ. Во-первых, у Qatar Petroleum есть доля в британском терминале South Hook (68%), через который Катар и поставляет свой СПГ на остров. 46% принадлежит QP в плавучем терминале в Италии. И в США, куда изначально планировалось транспортировать СПГ, Qatar Petroleum владеет 70% терминала Golden Pass.
Кстати, Golden Pass сейчас является одним из потенциальных американских проектов по экспорту СПГ (напомним, что для этих целей планируется переделывать не понадобившиеся терминалы для импорта). Так что при определённом развитии событий Катар будет участвовать и в экспорте американского СПГ. Список маленький, но показательный. США, Великобритания. Ещё, правда, Италия, но терминал там плавучий, а значит, может быть перебазирован в другое место.
Больше примеров, где у Катара была бы доля в терминалах, нет. То есть вывод напрашивается очевидный. Если в какой-то стране Катар захочет инвестировать в СПГ-терминал, значит, вполне возможно, что с этой страной Катар планирует длительные и особые газовые отношения.
Ещё один элемент цепочки, к которому также можно присмотреться, — это танкеры для перевозки СПГ. Мы сейчас не будем останавливаться в подробностях на особенностях рынка газовозов, но скажем, что там есть компании несколько типов. Во-первых, компании, связанные с экспортёрами СПГ. Во-вторых, с импортёрами СПГ. Третий вариант — это просто транспортные компании, в чём собственно и заключается их бизнес. И, наконец, четвёртое — это транспортные подразделения крупных нефтегазовых корпораций или нефтегазовых трейдеров.
Транспортировкой катарского газа занимается катарская же компания Nakilat. Сейчас в распоряжении компании 54 судна. Из них 25 в полной собственности и 29 — в виде совместных предприятий с другими компаниями (совместное владение судами в танкерных перевозках СПГ — распространённая практика). Совместные предприятия у Nakilat есть как с «компаниями-импортёрами» (например, японская NYK), так и с транспортными компаниями (греческая Maran Gas).
Все последние годы катарский флот газовозов не увеличивался, застыв на отметке в 54 судна. Но в ближайшее время Nakilat нарастит свой флот на несколько судов. Будут сданычетыре газовоза, строящиеся в рамках совместного предприятия с Maran Gas. Ещё три судна Nakilat поставит на свой баланс также через совместное предприятие с Maran.
Как видно из вышесказанного, расширяя свой флот, Катар пока не торопится создавать СП с компаниями, сопряжёнными с импортом газа, а предпочитает независимую компанию, занимающуюся перевозками СПГ.
Но через несколько лет на рынке может оказаться дефицит газовозов, и если у самого Катара будет избыток мощностей по транспортировке (что зависит не только от мощности танкерного флота, но и от географии поставок), то страна сможет предоставлять и услуги по транспортировки газа сторонним производителям и покупателям газа.
И по аналогии с СПГ-терминалами: следим, не появятся ли новые инициативы по совместному владению газовозами с компаниями из числа стран-импортёров СПГ.
И немного конспирологии
И всё же не даёт покоя тот факт, что поставки катарского СПГ в Великобританию снижаются и снижаются, а в прошлом году они составили совсем уж неприлично маленькие объёмы (6,4 млн тонн). Даже меньше, чем предполагается по долгосрочным контрактам (около 10 млн тонн). Что, кстати, говорит в пользу версии о том, что не только в новых, а во всех контрактах Катара с Великобританией есть пункт о возможности переправить газ на другие рынки. И это при простаивающем терминале по приёму СПГ (South Hook), в результате чего Qatar Petroleum (совладелец терминала) терпит дополнительные убытки.
Одновременно мы часто слышим, что ключевые министерства и госкорпорации якобы кишат британскими консультантами, без которых не принимается ни одно решение. Так это или нет — вопрос, но определённое влияние у Великобритании на Катар очевидно есть, и хотя бы гарантированные контракты они могли бы продавить.
Для возможного объяснения этого противоречия нужно вспомнить наш комментарийпочти годовалой давности. Тогда мы обсуждали популярную конспирологическую версию в приложении к нефтегазу. А именно — версию о возможном переносе «штаб-квартиры Ротшильдов» в Китай, что, собственно, уже давно обсуждается на различных ресурсах соответствующей направленности. Тогда в приложении к «нефтянке» мы обращали внимание на особо тесное сотрудничестве главной китайской нефтегазовой компании CNPC (Petrochina) и британо-нидерландской Shell, у истоков которой стояли именно Ротшильды (сохраняется ли их влияние сейчас — вопрос открытый).
Принимая во внимание этот сюжет, уход катарского СПГ из Британии в Азию становится несколько более понятным. Правда, остаются и вопросы к такой трактовке. Если мы посмотрим на иностранных участников катарских проектов по сжижению, то это в первую очередь Exxon Mobil (около 30% во многих мощностях по сжижению). Что неудивительно, учитывая, что газ планировалось поставлять в США. Но в конспирологических терминах ExxonMobil — это Рокфеллеры, и это, конечно, несколько путает картинку.
Как видно из таблицы, у Shell тоже есть доля в заводе (Qatargas4), кстати, именно c него закупает СПГ не только сама Shell, но и Petrochina. В последние годы присутствие Shell в катарском нефтегазе выросло. Запущенный в Катаре несколько лет назад крупнейший в мире проект по производству жидких из топлив из газа (Pearl GTL) как раз сделан полностью на технологиях Shell и является совместным предприятием компании с Qatar Petroleum.
И последний штрих. Партнёром катарской Nakilat по управлению флотом СПГ-танкеров выступает STASCO — подразделение Shell (Shell Trading and Shipping Company).
В какой степени эти рассуждения окажутся справедливыми, покажет время. Но в рамках такой логики новым партнёром Катара во внешнем мире может оказаться Китай. А посредником в этом сотрудничестве будет именно Shell. И, кстати, эта версия имеет право на существование и без конспирологической надстройки. Тем более что этому способствует и объективный процесс смещения мирового центра энергопотребления. Поэтому в любом случае к взаимодействию по линии Катар — Китай, как представляется, будет интересно присмотреться повнимательней.
Источник: Однако.
Рейтинг публикации:
|
