©  East News AP Photo/Claude Paris

Несмотря на общие основы, которые заключаются в неприятии иммиграции и отказе от единой валюты, у европейских ультраправых имеются серьезные разногласия, которые могут привести к формированию нескольких групп после выборов 25 мая.

Во скольких странах Европейского Союза ультраправые будут праздновать победу после выборов 25 мая? Этот вопрос еще никогда не стоял так остро с 1979 года, потому что в воскресенье они должны кардинально расширить присутствие в Европейском парламенте. Об этом говорят все опросы, причем не только во Франции.

Хотя речь сейчас идет в большей степени о европейских, а не национальных проблемах (избиратели не только определят парламентское большинство, но и повлияют на выбор будущего председателя Европейской комиссии), Марин Ле Пен решила поставить все в рамки чисто французских проблем. Президенту Национального фронта, который стремится к «расформированию» Европы в том виде, в каком ее начали строить более чем полвека назад, нужен в первую очередь к показательный результат для внутренней политики. Дело в том, что он позволил бы ей вновь поднять вопрос о роспуске Национального собрания. И для нее неважно, что предмет европейских выборов не имеет никакого отношения к французскому парламенту.

Хотя у всех крупнейших европейских политических течений есть свой кандидат на пост председателя Еврокомиссии (Жан-Клод Юнкер, Мартин Шульц, Ги Верхофстадт, Франциска Келлер и Алексис Тапис), ультраправые выделяются отсутствием своего представителя. Такая роль не досталась даже Францу Обермайеру, депутату Европейского парламента и президенту Европейского альянса за свободу, который включает в себя еврофобски настроенные ультраправые партии (кресло его вице-президента досталось... Марин Ле Пен).

Обермайер объяснил отсутствие кандидата следующим образом: «Мы не хотим участвовать в этой лживой и нечестной демократии». Как бы то ни было, его слова напоминают скорее попытку скрыть закулисное противостояние эго.

Нужно признать, что на этой части политической сцены гармония и сердечное согласие никогда не были в почете. После переизбрания в Европейский парламент дочери основателя Национального фронта предстоит решить две главных задачи: сформировать политическую группу и избежать брожения среди, если так можно сказать, «паршивых овец» с последующим разделом на конкурирующие друг с другом «стада».

Ядро из шести государств

Если первая задача выглядит волне выполнимой, то вторая создаст ей немало проблем. Причина тому очень проста: вполне может случиться так, что ультраправые расколются на несколько разных образований. В конечном итоге Европарламент с его 751 депутатом может получить... три объединения ультраправых по цене одного!

Для формирования политической группы требуется по меньшей мере 25 депутатов из четверти государств-членов ЕС (то есть, семи). Необходимое число депутатов вряд ли станет препятствием для Марин Ле Пен: по последним опросам, Национальный фронт идет рука об руку с Союзом за народное движение и может получить 15-20 кресел в Европарламенте (против нынешних трех). Потом она без особого труда сможет найти пять-десять недостающих депутатов.

Однако второе условие говорит о том, что эти парламентарии должны быть по меньшей мере из семи разных стран. Последние месяцы глава Национального фронта развернула в Европе активную деятельность, чтобы убедить присоединиться к себе новые «братские партии» и укрепить давние связи с историческими партнерами.

В решении этой непростой задачи по формированию политической группы французская партия может рассчитывать на поддержку нидерландской Партии свободы Герта Вилдерса, Австрийской партии свободы Хайнца-Кристиана Штрахе, бельгийского сепаратистского движения «Фламандский интерес» Герольфа Аннеманса, итальянской «Лиги севера» Маттео Сальвини и «Шведских демократов» Йимми Окессона.

К этому ядру из шести стран, которого недостаточно для формирования политической группы, в теории может присоединиться Словацкая национальная партия Яна Слоты, если, конечно, ей удастся провести в парламент хотя бы одного депутата. Но здесь нужно сказать, что за последние годы ультраправые серьезно сдали позиции на национальных выборах в Словакии, Румынии, Болгарии и Польше. Еще одним потенциальным союзником моет стать литовская партия «Порядок и справедливость» Роландаса Паксаса.

Марин Ле Пен категорически не согласна с определением Национального фронта как «ультраправой» партии, но в такой ситуацией она потенциально становится союзницей движений, которые все как одно считаются ультраправыми в их собственных странах. Некоторые из них даже придерживаются в той или иной степени открыто ксенофобских позиций. Так, например, Вилдерс поднял огромную шумиху в Голландии заявлениями о марокканцах: за ними последовали тысячи судебных исков, что привело к отставке его политического советника и лидера партийной группы в Европейском парламенте Лоренса Штассена.

Что касается Хайнца-Кристиана Штрахе, который принял бразды правления Австрийской партии свободы у Йорга Хайдера, ему, по всей видимости, свойственно то же восхищение Третьим Рейхом, что и его предшественнику. Один из депутатов «Лиги севера» в свою очередь открыто призывал к изнасилованию министра по делам интеграции Сесиль Киенге, которой не повезло быть чернокожей уроженкой Конго.

«Шведские демократы» поддерживают прямую связь с движением «Сохраним Швецию шведской», которое придерживается открыто неонацистской тематики. Наконец, «Фламандский интерес» — исключительно франкофобское движение: его неприятие Франции и французского языка доходит до территориальных претензий.

«Антисемиты и расисты»

Помимо этих политических объединений, с которыми можно вести диалог, на правом фланге существует еще две категории евроскептических партий. С ними договоренность, судя по всему, полностью исключается: либо они сами не хотят вступать в союз с Национальным фронтом, либо Национальный фронт не имеет ни малейшего желания соседствовать с ними в Европарламенте.

К первой группе прежде всего относится Партия независимости Соединенного Королевства Найджела Фараджа, который предпочел Национальному фронту движение «Вставай, республика» Николя Дюпон-Эньяна. Такой выбор может показаться странным с учетом сравнительного политического влияния партий и предрекаемых им по опросам результатов. Тем не менее, Фарадж считает, что в Национальном фронте есть «антисемиты и расисты». Дюпон-Эньян не отказал себе в удовольствии сделать аналогичное заявление в издании Valeurs actuelles и в общении с британской прессой.

Такое «дезертирство» может стать серьезным ударом для Марин Ле Пен, так как Партии независимости Соединенного Королевства прочат первое место на выборах в Великобритании. Что еще хуже, Фарадж может сам стать для нее конкурентом. Британский политик проявляет большой интерес к успехам Беппе Грилло и его популистского движения «Пять звезд». Таким образом, нельзя исключать формирования в будущем еще одной ультраправой группы...

Кроме того, есть еще три еврофобские партии, которые не стремятся присоединяться к Национальному фронту в Европейском альянсе за свободу. Речь идет о двух националистических северных партиях и одном немецком объединении, которое открещивается от национализма, но играет на вызывающих серьезные сомнения вопросах. «Истинные финны» (в 2011 году набрали 19% на национальных парламентских выборах) и Датская народная партия до сих пор неизменно отказывались от альянса с французским ультраправыми движением. То же самое касается и «Альтернативы для Германии», которая выступает за «упорядоченный» отход от евро и делает намеренно провокационные заявления по иммиграции.

Враждебные группы?

Во вторую категорию входят те ультраправые, с которыми не хотят иметь ничего общего даже другие ультраправые. В первую очередь это относится к «Хриси Авги». Несмотря на исключение из политической жизни Греции (причиной тому стали главным образом нарушения уголовного характера), суд все же разрешил этой открыто неонацистской партии принять участие в европейских выборах.

То же самое относится и к партии «Йоббик» («За лучшую Венгрию»), которая выступает в защиту христианских ценностей, но пугает венгерские религиозные сообщества латентным антисемитизмом своих заявлений. При партии существует «Венгерская гвардия», которая не только играет культурную роль, но и представляет собой настоящую полувоенную организацию. В прошлом «Йоббик» поддерживал связи с Ле Пеном-старшим и Брюно Голльнишем, но Ле Пен-младшая приняла решение разорвать эти компрометирующие отношения.

То же самое относится и к неонацистской Национал-демократической партии Германии, которая 25 мая может получить одно депутатское кресло после решения Конституционного суда об отказе от 3% порога прохождения. Не желает Марин Ле Пен иметь ничего общего и с Британской национальной партией, которая проводит кампанию с предельной осторожностью.

Если судить объективно, таких партий крайне мало шансов получить достаточно депутатов для формирования группы, в связи с чем они вероятно останутся в числе «неопределившихся». В то же время двум остальным категориям вполне по силам создать соперничающие или даже враждебные группы, что может вылиться в противостояние Марин Ле Пен и Найджела Фараджа.

По данным опросов, общее число еврофобски настроенных депутатов от ультраправых может составить от 70 до 90 человек, представляющих полтора десятка государств. Этого более чем достаточно для формирования небывалого для Европарламента ультраправого полотна. Раскол среди ультраправых! Нужно сказать, что все прошлые попытки объединения в Европейском парламенте, в частности по инициативе Жана-Мари Ле Пена, никогда не давали устойчивых результатов: разногласия неизменно оказываются сильнее общих основ борьбы с иммиграцией и неприятия единой валюты. Что касается всего остального, то у европейских ультраправых куда больше фундаментальных противоречий, чем временных точек соприкосновения.