Принц Мутаиб бен Абдалла, министр по делам национальной гвардии Саудовской Аравии, заявил, что в состав сил войдут сто тысяч военнослужащих. Естественно, Саудовская Аравия не останется в стороне от этого процесса. События стали активно развиваться с середины этого декабря, когда Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива объявил о создании единого военного командования со штаб-квартирой в Эр-Рияде. Как ожидается, возглавит группировку саудовский военный.
Действующий с 1981 года Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива объединяет шесть монархий Персидского залива: Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовскую Аравию. В рамках этой организации еще в средине 80-х были созданы объединенные силы быстрого реагирования "Щит полуострова", состоящие в основном из саудовских военных. Так что военный союз монархий Персидского залива, строго говоря, новостью не является, говорит профессор кафедры современного Востока Российского государственного гуманитарного университета Елена Мелкумян:
"Сейчас это расширение, увеличение численности этих сил. И вообще, сейчас монархии Персидского залива стали больше внимания уделять военному сотрудничеству. С одной стороны, это продолжение того, что делалось в прошлом. С другой – новые обстоятельства, заставляющие монархии акцентировать внимание на оборонной тематике.
Главную угрозу они видят со стороны Ирана. И ввиду того, что сейчас Иран начал переговоры с США, поскольку заключил предварительное соглашение в Женеве по поводу своей ядерной программы, государства Персидского залива понимают, что обстановка меняется. И если раньше они рассчитывали на сдерживающую роль Соединенных Штатов в противостоянии с Ираном, то сейчас приходится больше рассчитывать на свои силы.
Сам Иран постоянно усиливает свой военный потенциал. Буквально недавно он испытал новую ракету. Возможно, что не будет никаких военных столкновений. Но это еще и паритет сил в регионе. Это еще и стремление Ирана стать лидером этого региона. Чего не хотели бы допустить члены Совета сотрудничества государств залива".
Для выхода монархий Персидского залива на новый уровень сотрудничества имеется довольно мощный импульс. Инициатором всего этого дела выступает, конечно, Саудовская Аравия. Недоумевающие и где-то даже напуганные новой политикой своих заокеанских стратегических союзников на иранском направлении саудовцы пытаются усилить свой вес через консолидацию с идейно близкими соседями.
Кроме формы правления здесь мы имеем ислам суннитского направления (часто радикального толка), а в области экономики – существование за счёт продажи углеводородов. Из всех стран залива наиболее близкие отношения у саудитов с Бахрейном (правящей суннитской династии этого королевства они вообще помогли удержаться у власти во время волнений шиитского большинства), Кувейтом и Катаром. Оман стоит несколько особняком из-за сокращения запасов нефти и газа, а также из-за того, что значительная часть его населения принадлежит к ибадитской (не суннитской и не шиитской) ветви ислама. Но принципиально это ничего не меняет. Так что Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия вполне подходят друг другу. Остается только вопрос монаршей воли.
Возможно, в иной ситуации существующие разногласия и не позволили сделать решительный шаг в сторону укрепления военного союза. Но перед лицом общего врага – шиитского Ирана – монархи Персидского залива решили на время забыть о мелочах во имя сдерживания основного регионального оппонента. Говорит научный сотрудник Института востоковедения РАН Василий Кузнецов:
"Понятно, что ситуация в районе Персидского залива все больше обостряется. Есть две равные конкурирующие державы – Саудовская Аравия и Иран. Совет сотрудничества всегда был организацией, которая должна была объединять монархии залива против Ирана.
С другой стороны, Совет сотрудничества – некий прообраз интеграционной группировки по типу Евросоюза. Но постепенно внутри него монархии залива начали конкурировать между собой. Создание совместных сил самообороны – это показатель того, что центробежные тенденции монархий были преодолены.
Угроза реальна, и борьба идет нешуточная. Другое дело, что с точки зрения боеготовности ни у одной из армий залива против иранской шансов нет. Каким бы ни было техническое оснащение, иранцы все равно воюют лучше. Вместе с тем вероятность начала боевых действий между этими странами очень невелика по разным причинам. Но, прежде всего, в связи с высокой степенью прагматизма иранского и саудовского режимов.
Скорее, я бы рассматривал создание совместных сил обороны как политический шаг – позитивный для самих арабских монархий, доказывающий их способность находить консенсус, но не как ответ на реальное изменение в сфере безопасности".
Уже много веков арабы залива считают главной угрозой северного соседа – Иран (даже сам залив они называют не Персидским, а Арабским). Эр-Рияд видит в Тегеране своего политического противника еще со времен шаха, а противостояние с Ираном – это одна из опор саудовской внешней политики в региональном масштабе.
Но что верно, то верно – у армий арабских государств Персидского залива чрезвычайно низкая боеспособность. Самые мощные вооруженные силы у Саудовской Аравии, но и они, скорее, парадного типа: не хотят и не умеют воевать. И даже масштабная техническая помощь со стороны США не может изменить положение дел (хотя уже сформировала условия для нового витка региональной гонки вооружений).
Именно поэтому при всей критике внешней политики Обамы монархии залива вовсе не собираются уходить из-под зонтика безопасности США, чтобы там ни делал Вашингтон. Профессор РГГУ Григорий Косач говорит, что "это партнерство – одна из незыблемых основ саудовской внешней политики, потому что вне зависимости от перемен взглядов в Белом доме в Эр-Рияде понимают, что США являются единственной мировой силой, способной искать перспективы взаимного решения региональных проблем, ни одна другая сила на это не способна. Так что полный разрыв саудовско-американского партнерства просто невозможен", – полагает профессор.
Единственно, на что саудиты могут питать надежды, так это на изменение американского внешнеполитического курса после того, как Обама покинет Овальный кабинет. Ну а до той поры не перестают натравливать Вашингтон на Тегеран. И в качестве довеска формируют военный союз, поскольку для изменения баланса сил в регионе иногда хватает самой малости.
Проблема в том, что не все монархии Аравийского полуострова полностью разделяют энтузиазм саудитов. Идею полностью одобряют только в Бахрейне по вполне понятной причине. Другие соседи видят в военном союзе больше недостатков, чем достоинств. К примеру, Катар, имеющий отличные экономические перспективы, не хочет попадать в зависимость от Эр-Рияда. Оман нормализовал отношения с Тегераном и дестабилизировать ситуацию ему не с руки. Объединенные Арабские Эмираты боятся роста влияния саудитов радикального толка.
Тем не менее, несмотря на существующие разногласия между государствами Залива, их объединение на основе политических и оборонных интересов возможно. Это может произойти на конфессиональной основе. Все дело в том, что разрыв между суннитами и шиитами Ближнего Востока становится все глубже. Противоречия между этими двумя ветвями ислама определяют положение дел сразу на нескольких направлениях, начиная с Сирии и заканчивая Ливаном и Ираком. Суннитско-шиитский раскол, утверждает в своем вышедшем полгода назад докладе научный сотрудник Института Брукингса Женив Абдо, вполне может вытеснить более масштабный конфликт между мусульманами и Западом и подменить собой оккупацию Палестины в качестве центрального сплачивающего фактора в арабской политической жизни.
Произойдет ли это в реальности, трудно сказать. Некоторые аналитики полагают, что будущее Ближнего Востока будет определяться соперничеством между внутренними претендентами на власть (в основном это сунниты) в тех странах, которые находятся на переходном этапе и где царит сплошная неопределенность, а также между претендентами на мантию регионального арабского лидерства (это тоже будут в основном сунниты). Выступления против шиитов могут гарантировать суннитам единство ничуть не больше, чем пан-арабизм в 1950-е годы обеспечил арабское единство, считает, к примеру, профессор политологии и международных дел в Университете Джорджа Вашингтона Марк Линч.
Со своей стороны, заместитель генерального директора Центра изучения современного Ирана Игорь Панкратенко полагает, что раздувание темы суннитско-шиитского конфликта, в первую очередь, выгодно самому Западу. Он сомневается в том, что на пространстве от Дамаска до Карачи мусульмане убивают мусульман "только и исключительно в силу разногласий, берущих начало в седьмом веке нашей эры, когда умма раскололась на "людей Сунны" (суннитов) и "последователей Али" (шиитов). Такая картина конфликта снимает с Запада все обвинения в сопричастности, подстрекательстве, двойных стандартах и сомнительности заключаемых союзов с самыми реакционными режимами и радикальными течениями, перекладывая всю вину только и исключительно на мусульман".
Так или иначе, но военный союз монархий Персидского залива, контуры которого становятся все отчетливее, в потенциале способен оказать негативное влияние на регион, способствуя росту напряженности по линии Эр-Рияд – Тегеран.
