Взрыв автомобиля на площади Тяньаньмэнь 28 октября текущего года официально назван терактом. Погибли 5 человек, еще 38 получили травмы разной степени тяжести. Пекин поспешил обвинить во всем уйгурских националистов, которые якобы, набравшись опыта в Сирии, поспешили перенести вооруженную борьбу против КНР на территорию противника. На самом деле, теракт имеет много неизвестных: например, почему террорист-смертник ехал с двумя пассажирами, которые, по предварительной версии, являются его родственниками? Установить это предстоит следствию, но результаты расследования вряд ли будут обнародованы.



В любом случае, заявления, сделанные властями Китая, напомнили миру о существовании уйгурской проблемы и об ее связи с радикальным исламом. Не вдаваясь в историю и этнографию, можно заключить, что исламизм для Китая представляет ту же проблему, что и для России, а именно препятствует развитию международной экономической интеграции, пусть и немного по-другому.

Светский сепаратизм и панисламский фундаментализм

Следует понимать, что в Синцзян-Уйгурском автономном районе Китая в настоящее время активны одновременно и светские сепаратисты, и радикальные сунниты-панисламисты. Первые действуют в европейском духе, пытаясь создать национальное государство уйгур. Это течение имеет много общего с движениями за независимость Страны Басков, Каталонии или Шотландии. Националисты слабо организованы, их удел — стихийные неконтролируемые демонстрации. Яркие примеры таких выступлений — в Хотане в марте 2008 и в Урумчи в августе 2009. Военные с легкостью крушат мятежников, после чего следуют массовые аресты оппозиции.

В свою очередь, Исламское движение Восточного Туркестана — региональная радикальная суннитская организация — более структурирована и организована. Она не имеет никакого отношения к светскому сепаратизму и ставит перед собой в качестве цели построение теократического суннитского государства. Недостижимый идеал для ИДВТ — обращение в ислам всей Поднебесной. Исламское движение Восточного Туркестана отрицает «еретические» модерновые идеи национализма и рассматривает уйгур в первую очередь как мусульман.

Движение было основано в 1993 году, но активизировалось только к концу 90-х, когда совершило несколько резонансных терактов. Предположительно, организация связана с «Аль-Каидой», хотя весомых доказательств этому не существует. Известно, что в рядах боевиков могут быть выходцы из Афганистана, Пакистана и государств Средней Азии. ИДВТ действует более решительно, чем светские сепаратисты, и, судя по всему, «работает» по заказу из-за границы. Например, исламисты удачно воспользовались стихийными мартовскими выступлениями в Хотане в 2008 году, и осуществили нападения на китайских военнослужащих под видом «угнетаемых режимом» уйгур, якобы «борющихся за нашу и вашу свободу». Фундаменталистов не смутил даже почти полугодовой разрыв между событиями в Хотане и террористическими атаками: характерно, что налеты и подрывы были совершены в августе, как раз в тот период, когда в Китае проходили очередные Олимпийские игры. Перед ИДВТ была поставлена задача дискредитировать КНР в глазах мирового сообщества, но руководство страны превосходно справилось с этим вызовом. Информация из Синцзян-Уйгурского автономного района поступала такими малыми дозами, что установить точную картину происходившего там не представляется возможным.

Плохо организованное движение светских уйгурских националистов постепенно уходит с авансцены. Нишу относительно мирных националистов готовы занять неплохо подготовленные боевики ИДВТ, ветераны нескольких войн.

Вооруженная биомасса

Как сказано выше, членами ИДВТ являются не только уйгуры, но и представители других национальностей. Коллапс светских государств Афганистане, Пакистане и прочих странах Азии очевиден. Истощение природных ресурсов, иррациональные перегибы в экономике, демографический взрыв и архаичные способы управления государством лишают азиатов средств к существованию. Выход из этой ситуации — бегство за рубеж, то есть трудовая миграция или наемничество. Именно благодаря коллапсу пакистанской и афганской экономик ИДВТ постоянно пополняется новыми членами.

Подходящая социальная база у организации имеется и в КНР. Традиционно прибрежные регионы Китая опережали по своему развитию провинции, расположенные в глубине континента. В среде международных экспертов широко распространено мнение о том, что чрезмерное отставание западных районов страны может иметь для Поднебесной резко негативные последствия, вплоть до разрушения экономики. Безработица во внутриконтинентальных регионах КНР достаточно высока, а зарплаты там ниже, чем на побережье. Десятки тысяч трудовых мигрантов из Тибета, Внутренней Монголии, Синцзян-Уйгурского автономного района ежегодно отправляются в прибрежные мегаполисы на заработки. Внутреннюю миграцию в Китае можно сравнить с аналогичными процессами, происходящими в России: выходцы из традиционного общества, едва соприкоснувшегося с чудесами модернизации, попадают в условия современного мирового города, где продолжают жить по собственным архаичным понятиям и представлениям. Многие жители республик Северного Кавказа, приезжая в Москву, едва понимают по-русски; то же верно и в отношении уйгур, которые, имея гражданство КНР, не понимают китайского языка или его диалектов. Отсутствие взаимопонимания с китайцами приводит к всевозможным межэтническим конфликтам, таким же, как и в России.

Вербовка безработных и социально незащищенных жителей Синцзян-Уйгурского района членами Исламского движения Восточного Туркестана — вопрос времени и денег. Конечно, мусульмане Китая находятся в несравнимо лучших условиях, чем те же пакистанцы, но жажда легкой наживы привлекает многих.

Возрождение Шелкового пути

Но почему же китайские мусульмане в своем большинстве до сих пор не примкнули к исламистам? Отчего таксисты или грузчики не идут в бой за 150 долларов, как на раннем этапе войны в Сирии? Может, оттого, что этих денег никто им не предлагает?

Действительно, в ИДВТ состоят в основном добровольцы, готовые сражаться не за деньги, а за идею, как им кажется, праведную. Таких «альтруистов» крайне мало, поэтому организация слаба и не способна вести длительную организованную войну. Предел возможностей ИДВТ — спорадические теракты и мелкие нападения, больше похожие на криминальные разборки. Судя по всему, иностранцы, примкнувшие к организации, сделали это либо из чувства солидарности с единоверцами, либо в попытке подчинить себе зарождающееся исламистское движение Китая.

С финансированием у фундаменталистов Восточного Туркестана туго. В отличие от сестринских организаций из других стран мира, ИДВТ не занимается контрабандой, рэкетом, торговлей оружием или людьми, наркоторговлей. Единственная известная экспроприация состоялась в феврале 1999 года, когда исламистам удалось похитить 240 тысяч юаней. С тех пор фортуна боевикам не улыбалась.

Главные спонсоры исламизма в Азии и Африке — Саудовская Аравия, Кувейт и Катар — отказываются от сотрудничества с ИДВТ, так как хотят сохранить добрые партнерские отношения с Китаем. КНР является главным потребителем арабской нефти, его постоянно растущие предприятия нуждаются в бесперебойных поставках ценного сырья. На протяжении последних нескольких лет КНР и монархии Залива ведут переговоры о реализации совместных экономических проектов, направленных на увеличение товарооборота между странами. В интересах Саудовской Аравии — вытеснить с китайского рынка конкурентов, а китайские компании, в свою очередь, хотят работать в странах арабского мира. Это выглядело бы довольно странно, если бы саудовские принцы попытались посеять разруху в Поднебесной. Наоборот, в перспективе КНР, Пакистан и монархии Залива могут создать мощный экономический блок, направленный против пророссийских и проамериканских проектов в Средней Азии и на Ближнем Востоке. Вектор внешней политики Пакистана смещается в сторону Китая: Исламабад хочет найти у Пекина поддержку в вопросах реформирования экономики, а также рассматривает КНР как противовес Индии. В свою очередь, Китай заинтересован в использовании пакистанских военно-морских баз для обеспечения доступа китайского торгового и военно-морского флота в Индийский океан, а оттуда — в Восточную Африку. Саудовская Аравия, как и Китай, хочет создания Нового Шелкового пути, который пройдет через территорию Пакистана, свяжет Восточную Азию с Передней и станет отличным маршрутом для поставок углеводородов.

Между тем, тренировочные лагеря ИДВТ как раз располагаются на границах КНР, Пакистана и Афганистана. Во многом именно этим фактом обусловлена напряженность в китайско-пакистанских отношениях. Что это? Монархии Персидского залива сами ставят себе палки в колеса?

Разделяй и властвуй

Нет, просто Соединенные Штаты хотят уничтожить Новый Шелковый путь еще на этапе зарождения, продвигая свой собственный проект с точно таким же названием. Двое пареньков из Хотана, основатели ИДВТ, очевидно, были романтиками, и находились под впечатлением афганского джихада: в 90-е годы после развала Советского Союза и победы Талибана организации, подобные Исламскому движению Восточного Туркестана, повсеместно формировались во многих странах Средней Азии. На каком-то этапе Соединенные Штаты решили использовать фундаменталистов как оружие, направленное против Китая. Тогда же в составе ИДВТ появились пакистанцы, афганцы, таджики и граждане других государств.

Движение не будет разрушать Поднебесную изнутри, как может показаться на первый взгляд: Китай — слишком мощная держава для того, чтобы ее смогла уничтожить группа террористов с примитивным мышлением. Подавление международных светских интеграционных проектов, основанных на принципах экономического сотрудничества — вот главная задача ИДВТ. Исламский террор в Китае рассчитан исключительно на внешнего потребителя: как КНР будет доверять привлекательным для инвестирования странам исламского мира, если мусульмане угрожают безопасности Поднебесной?!

Становится понятным, почему Китай нападения на собственных военнослужащих не предает огласке и не пытается осуществлять «разбор полетов» на международном уровне. Борьба с исламизмом в КНР и Средней Азии — это, в первую очередь, борьба с Соединенными Штатами, которые хотят воспрепятствовать мирному развитию интеграционных процессов в Евразии. Последний теракт в Пекине, кем бы он ни был подготовлен и осуществлен, используют как повод к закручиванию гаек и разгрому как исламского подполья, так и светских уйгурских националистов.

Как относиться России к сложившейся ситуации? С одной стороны, Москве невыгодна радикализация мусульман Средней Азии, с другой — построение коридора Персидский залив — Пакистан — Китай тоже противоречит нашим интересам. Перед Россией в ближайшем будущем стоит задача выйти из этой тупиковой ситуации, выбрав, к сожалению, наименьшее зло из двух.