иллюстрация: Krzysztof Domaradzki
***
Касем Сулеймани – иранский военачальник, активно участвовавший в перестройке Ближнего Востока. Сегодня он направляет военные силы Асада в Сирии.
В феврале 2013 года, наиболее влиятельные лидеры Ирана собрались в мечети Амир аль-Мумин, на северо-востоке Тегерана, в апартаментах закрытой резиденции, предназначенных для проживания офицеров Корпуса стражей Исламской революции. Они прибыли для того, чтобы отдать последнюю дань погибшему соратнику. Генерал Хасан Шатери, ветеран негласных войн Ирана на Ближнем Востоке и Южной Азии, был старшим командиром элитного подразделения Корпуса стражей Исламской революции – Аль-Кудс.
Аль-Кудс – острый инструмент внешней политики Ирана, по своему применению аналогичный ЦРУ и спецназу вместе взятым. Название подразделения произошло от персидского «Иерусалим», за освобождение которого борются бойцы корпуса. С 1979 года деятельность корпуса была нацелена на проведение диверсионных действий против врагов Ирана и на расширение военно-политического влияния страны на Ближнем Востоке. Генерал Шатери большую часть своей карьеры провел за рубежом, сначала в Афганистане, а затем в Ираке, где бойцы Аль-Кудс вместе с шиитскими боевиками участвовали в убийстве американских солдат.
Шатери был убит в пути, на шоссе Дамаск – Бейрут. Он отправился в Сирию в числе нескольких тысяч солдат корпуса Аль-Кудс для того, чтобы вывести из осаждения президента страны Башар аль-Асада, ключевого союзника Ирана. Несколько последних лет Шатери под вымышленным именем работал в качестве руководителя ливанского подразделения корпуса Аль-Кудс, который оказывал поддержку вооруженной группировке «Хизбалла». Обстоятельства смерти генерала неясны: один иранский чиновник заявил, что Шатери был очевидной мишенью для «сионистского режима» (как иранцы обычно называют Израиль).
Присутствующие на похоронах не сдерживали слез, самоистязали и били себя в грудь по шиитским обычаям. Возле обернутого флагом Ирана гроба с прахом Шатери предавались скорби главнокомандующий Корпуса стражей Исламской революции; участник заговора и убийства четырех сосланных лидеров оппозиции в ресторане Берлина в 1992 году; и отец Имада Мугнии, руководителя ливанской «Хизбаллы», ответственного за взрывы в Бейруте в 1983 году, унесшие жизни более двухсот пятидесяти американцев. Мугния был убит в 2008 году, предположительно израильскими агентами. Согласно этосу иранской революции, отдать свою жизнь – значит выполнить устав воинской службы. Наверное, поэтому во время погребальной церемонии духовный лидер страны, аятолла Али Хаменеи произнес: «В конце концов, он испил сладкий напиток мученичества».
Во втором ряду устланного коврами молельного зала мечети стоял коленопреклоненный генерал-майор Касем Сулеймани, командующий Аль-Кудс – маленький человек пятидесяти шести лет, с серебряными волосами, коротко остриженной бородой и с непередаваемым выражением напряженной самодостаточности на лице. Именно Сулеймани отправил Шатери, своего старого и надежного друга, на верную смерть.
Как бригадные командиры Корпуса стражей Иранской революции, и Сулеймани, и Шатери были членами небольшой общины, образованной во время Священной обороны -– так называли ирано-иракскую войну, которая длилась с 1980 по 1988 год и была причиной гибели более миллиона человек. Это была катастрофическая война, но для Ирана это стало началом тридцатилетнего проекта строительства шиитской сферы влияния, простирающейся через Ирак и Сирию к Средиземному морю. Вместе со своими союзниками в Сирии и Ливане Иран образует Ось сопротивления, направленную против доминирующего суннитского течения и влияния Запада. В Сирии проект находился в критическом состоянии, и Сулеймани решился на отчаянную борьбу, несмотря на то, что ценой победы стал разгоревшийся межконфессиональный конфликт, охвативший регион на многие годы.
Сулеймани принял командование бригадой Аль-Кудс пятнадцать лет тому назад, и всё это время он стремился расширить влияние Ирана на военно-политическое положение на Ближнем Востоке, используя и политические, и военные рычаги для достижения цели: убийство соперников, поставка вооружения союзникам, осуществление руководства сети групп боевиков, убивающих американцев в Ираке.
Министерство финансов США применило санкции против Сулеймани, наказав его за поддержку режима Асада и за пособничество терроризму. И, тем не менее, этот человек оставался невидимым для внешнего мира, даже несмотря на то, что он руководит деятельностью агентов разведки и контролирует проведение военных спецопераций. «На сегодняшний день Сулеймани является самой мощной фигурой на Ближнем Востоке», - заявил Джон Магвайр, бывший сотрудник ЦРУ в Ираке, - «и никто ничего о нем не слышал».
Когда Сулеймани появляется на публике, чтобы выступить с речью на мероприятиях в честь ветеранов или на встрече с Хаменеи, он не старается привлечь к себе внимания, он редко повышает голос, всем своим поведением демонстрируя черту, которую арабы называют khilib, или «сдержанное обаяние». «Он кроток, но вы всегда чувствуете его присутствие», - рассказывает бывший высокопоставленный чиновник Ирака. – «Даже если в помещении будет десять человек, Сулеймани не сядет вместе с ними. Он будет сидеть в другом углу комнаты. Сам по себе, сдержанный и спокойный. Ничего не говорит, не комментирует, просто сидит и слушает. И поэтому, конечно, все думают только о нем».
На похороны Шатери Сулеймани одел черную куртку и черную рубашку без галстука, в иранском стиле; его длинное угловатое лицо было искажено от внутренней душевной боли. Подразделение Кудс никогда прежде не теряло за пределами страны такого высокопоставленного офицера. За день до похорон Сулеймани посетил дом Шатери, чтобы выразить соболезнования его семье. Он болезненно привязан к своим мученически погибшим солдатам, он часто навещает их осиротевшие семьи, а в недавнем интервью иранским СМИ он сказал: «Когда я вижу детей мучеников, мне хочется вдохнуть их запах, и я теряю себя».
Похоронная церемония продолжалась. Сулеймани и другие скорбящие в молитве уткнулись лбами в ковровую дорожку. «Не стало одного из самых редких людей, нас покинул человек, принесший нам революцию, и вместе с ней весь мир», - сказал на похоронах имам Алиреза Панахиан. Сулеймани обхватил свою голову ладонями и зарыдал.
Начало 2013 года, именно тогда погиб генерал Шатери, отмечено низким уровнем военного вмешательства Ирана во внутриполитические дела Сирии. Асад неуклонно сдавал свои позиции стороне повстанцев, среди которых наблюдалось явное преобладание последователей суннитского ислама, противников Ирана. При падении правительства Асада, иранский режим потерял бы связь с «Хизбаллой», своей передовой базой против Израиля. О чем очень верно сказал один иранский священнослужитель: «Если мы потеряем Сирию, мы не сможем удержать и Тегеран».
Не смотря на то, что у Ирана очень напряженные отношения с США из-за политических санкций, введенных американцами в попытке заставить режим отказаться от разработки ядерного оружия, страна прилагает неустанные усилия по спасению правительства Асада. Среди прочего, Иран увеличил объем кредитования на укрепление сирийской экономики до семи миллиардов долларов. «Я не думаю, что иранцы придают особую важность денежной стороне вопроса», - говорит представитель службы безопасности США на Ближнем Востоке. – «Они видят экзистенциальную угрозу в падении режима Асада». Для Сулеймани же, поддержка Башара Асада оказалась предметом гордости, особенно если это как-то отличало его от американцев. «Сулеймани сказал нам, что иранцы сделают все возможное», - рассказывает бывший лидер Ирака. – «Сулеймани говорил: «Мы не похожи на американцев. Мы не отказываемся от наших друзей».
В прошлом году Сулеймани обратился к курдским лидерам в Ираке с просьбой позволить ему открыть маршрут поставок в Сирию через северный Ирак. В течение многих лет он запугивал и подкупал курдов, склоняя их к сотрудничеству, но на этот раз ему дали достойный отпор. Более того, стало ясно, что солдаты Асада не желают идти в бой, а если и сражаются, то в основном против гражданских лиц, убивая малолетних детей, женщин и стариков, лояльно настроенных к повстанцам. «Сирийская армия бесполезна!» - убеждал Сулеймани политиков Ирака. Он жаждал встать во главе Сил сопротивления «Басидж», иранского народного ополчения, бойцы которого разгромили восстания против режима в 2009 году. «Дайте мне одну бригаду «Басидж» и я смогу покорить всю страну», - говорил он.
В августе 2012 года повстанцы захватили сорок восемь иранцев в Сирии. Иранские лидеры выразили протест, заявив, что были захвачены паломники, совершавшие хадж по священным местам, но повстанцы, так же как и агенты западных спецслужб, в один голос заявили, что плененные паломники оказались членами корпуса Аль-Кудс. В любом случае, ценность пленников была достаточно высока, если Асад согласился выпустить более двух тысяч пленных повстанцев в обмен на освобождение иранских «странников». А потом был убит Шатери.
Сулеймани начал очень часто летать в Дамаск, так часто, что можно было предположить, что он лично осуществляет контроль иранской интервенции. «Он собственноручно управляет военными действиями», - заявил в приватной беседе представитель Минобороны США. Говорят, что в Дамаске он ведет работу из сильно укрепленного командного пункта, где им подобран многонациональный офицерский состав: старшие чины вооруженных сил Сирии, командир Хизбалла, координатор работы шиитских боевиков Ирака, мобилизованных генералом Сулеймани и приведенных в состояние боевой готовности.
Сулеймани не мог возглавить «Басидж», но пошел на другое – ввел в состав военных чинов бригадного генерала Хоссейна Хамедани, бывшего заместителя командующего войсками «Басидж». Хамедани – другой боевой товарищ генерала со времен ирано-иракской войны, имел незаменимый опыт в командовании нерегулярными войсками ополчения, состоящего в основном из иранских боевиков. Подобный подход к расстановке сил позволил бы продолжать борьбу, даже в случае падения режима Асада.
В конце прошлого года, западные чиновники отметили резкое увеличение количества рейсов иранских авиалиний в аэропорту Дамаска. Вместо одного-двух рейсов в неделю, самолеты летали каждый день, перевозя оружие и боеприпасы – «тоны снаряжения». По словам американских чиновников, офицеры Сулеймани занимались координацией наступательных действий, обучением ополченцев, создавали сложную систему отслеживания коммуникаций повстанцев. Им также удалось организовать совместную работу спецслужб, силовых ведомств и служб безопасности Асада, заставив их шпионить друг за другом. По информации представителя службы безопасности, количество оперативников Кудс, а также иракских шиитских боевиков достигло нескольких тысяч. «Все они рассредоточены по всей стране», – заявил он.
Поворотный момент наступил в апреле, после того, как повстанцы захватили сирийский город Эль-Кусейр, расположенный недалеко от ливанской границы. Для того чтобы отбить город у врага, Сулеймани обратился за помощью к Хасану Насралле, лидеру «Хизбаллы», попросив его предоставить более двух тысяч бойцов. Это была несложная сделка. Город находится на входе в долину Бекаа и является основным каналом для поставки ракет и другого военного снаряжения боевикам «Хизбаллы». Если этот канал перекрыть, то «Хизбалле» будет очень трудно выжить.
Сулеймани, Насралла и другие боевые соратники генерала, с которыми он сотрудничал в течение многих лет в Ливане и в других странах мира, где работали боевики «Хизбаллы», по приказу иранского правительства провели несколько террористических операций. По словам Уилла Фултона, эксперта по Ирану (Американский институт предпринимательства), бойцы «Хизбаллы» окружили Эль-Кусейр, отрезав дороги, затем вошли в город. Десятки боевиков были убиты, погибли восемь иранских офицеров. Но 5 июня город сдался. «Вся операция было организована Сулеймани», - рассказывает Магуайр, до сих пор действующий в регионе. – «Для него это была большая победа».
Несмотря на всю черную работу, проделанную Сулеймани, среди верных иранцев его имидж безупречен – герой войны, привилегированный ветеран ирано-иракской войны, во время которой он стал командиром дивизии в возрасте двадцати лет. На публике он почти театрально скромен. Во время своего недавнего появления он назвал себя «самым младшим по званию солдатом», и, если верить заявлениям иранской прессы, отказал членам аудитории в попытке поцеловать его руку.
Росту могущества Сулеймани также способствуют его близкие отношения с Хаменеи, который направляет идеологические воззрения иранского общества. Верховный лидер, который обычно возносит хвалу достоинствам павших солдат, отзывается о Сулеймани, как о «живом мученике революции». Сулеймани является бескомпромиссным сторонником авторитарной системы Ирана. В июле 1999 года в разгар студенческих протестов он вместе с другими командирами Корпуса стражей подписал предупреждающее письмо в адрес президента-реформатора Мохаммада Хатами о том, что если он не подавит мятеж, то возможно сам будет свергнут во время военного переворота. «Наше терпение закончилось», - писали генералы. Полиция разгромила демонстрантов, как они это делали еще не один раз, десять лет спустя.
Поведение правительства Ирана всегда отличалось капризностью и своенравием. В формировании внешней политики страны участвует целый круг лиц, собранных вокруг Хаменеи – это командиры Корпуса стражей революции, высшие представители духовенства, должностные лица министерства иностранных дел. Но Сулеймани предоставлялась просто удивительная свобода действий в реализации видения Хаменеи.
«Он имеет связи в каждом уголке политической системы», - рассказывает Меир Даган, бывший глава Моссада. – «Он тот, кого я называю политически разумным человеком. У него везде есть свои связи». Чиновники описывают его как верующего и в ислам, и в революцию. В то время как большинство высокопоставленных лиц Корпуса стражей Исламской революции богатели благодаря контролю над ключевыми объектами иранской промышленности, Сулеймани личным капиталом наделил сам Высший руководитель. «О нем очень хорошо позаботились», - заявил Магвайр.
Сулеймани живет в Тегеране, и, кажется, ведет обычную жизнь чиновника средних лет. «Каждый день он встает в четыре часа утра, и отправляется в постель в девять тридцать вечера», - рассказывает иракский политик, который знает генерала в течение многих лет. У Сулеймани проблемы с предстательной железой и регулярно возникающие боли в спине. «Он уважительно относится к своей жене и иногда берет ее с собой в поездки», - говорит чиновник. – «У него три сына и две дочери, и, очевидно, он очень строгой, но любящий отец. По слухам, он особенно беспокоится о своей дочери Наргис, которая живет в Малайзии. Она отклонилась от пути Ислама».
Магвайр рассказывал, что «Сулеймани более интеллигентен, чем его окружение. Он может без особого труда продвигаться в политических кругах, но в нем также есть что-то пугающее». Он начитан и эрудирован, но в своих эстетических вкусах отдает предпочтение традиционным направлениям. «Я не думаю, что он слушает классическую музыку», - делится мыслью чиновник. – «Европейская культура – это не его атмосфера».
Сулеймани не обучался в высших учебных заведениях, но, по словам бывшего высокопоставленного лица Ирака, «он очень проницательный и пугающе умный стратег».
Для достижения своей цели он не гнушается использовать подкуп политических деятелей, запугивание и угрозы, и даже заказные убийства в качестве последнего средства.
За эти годы, армия Аль-Кудс выстроила международную сеть активов, некоторые из них принадлежат иранской диаспоре, которая также может быть мобилизована и для поддержки миссий. «Они повсюду», - говорит сотрудник службы безопасности на Ближнем Востоке. В 2010 году Аль-Кудс и «Хизбалла» начали новую кампанию против американских и израильских целей в отместку за скрытые усилия, направленные на замедление иранской ядерной программы (проведение кибератак и убийства иранских ученых-ядерщиков).
Сулеймани участвовал в организации терактов в таких отдаленных местах, как Таиланд, Нью-Дели, Лагос и Найроби, всего около тридцати попыток в течение последних двух лет. Скандально известной стала схема 2011 года, для выполнения которой был нанят мексиканский наркосиндикат. Планировалось убийство посла Саудовской Аравии в Соединенных Штатах всего в нескольких километрах от Белого дома. Выбранный агентом Сулеймани член наркосиндиката оказался осведомителем Управления по борьбе с наркотиками США. (У себя на родине показатели эффективности деятельности Аль-Кудс оказались гораздо выше, чем вдали от дома, где все планы пошли наперекосяк.) Тем не менее, после того, как заговор был раскрыт, два бывших американских представителя власти обратились в комиссию конгресса с предложением о физическом устранении Сулеймани. «Сулеймани постоянно в разъездах», - объясняли они. – «Он переезжает из страны в страну. Нужно взять его … Либо попытаться захватить его или убить его». В Иране более двухсот сановников подписали возмущенные письма в защиту бригадного генерала; социальные медиа провозглашали: «Мы все с Касемом Сулеймани».
Несколько крупных на Ближнем Востоке чиновников, с некоторыми из которых я был знаком более десяти лет, немедленно прекращали беседу, стоило мне перевести разговор на Сулеймани. «Мы никак не хотим участвовать в этом», - заявил курдский представитель власти в Ираке. Среди тайных агентов Сулеймани выделили в особую категорию, которая остро ненавистна врагу и в тоже время не может его не восхищать. Скажем, ближневосточный аналог Карлы, неуловимого советского разведчика, главного героя романов Джона Ле Карре.
Помню, что когда в телефонном разговоре с Меиром Даганом (бывшим директором службы внешней разведки Израиля «Моссад») я упомянул имя Сулеймани, последовала очень долгая пауза. «Да», - сказал Даган утомленно ироничным тоном, - «он очень хороший друг».
В марте 2009 года в канун празднования иранского Нового года Сулеймани возглавлял шествие группы ветеранов ирано-иракской войны на перевал Па-Алам, бесплодный, скалистый горный массив на границе с Ираком. В 1986 перевал послужил ареной жесточайшего боя на полуострове Фао, где погибли десятки тысяч солдат.
Видеозапись этого мероприятия запечатлела Сулеймани стоящим на вершине скалы, вспоминающим эпизоды сражения вместе со своим боевыми товарищам. Мягкое звучание его голоса переплетается со словами молитвы и звуками музыки.«Это дорога Дашт-е-Аббас», - говорит Сулеймани, указывая на долину. – «Этот кусочек земли был между нами и врагом». В следующих кадрах Сулеймани с группой ветеранов стоит на берегу ручья, произнося вслух имена погибших иранских солдат, его голос дрожит от волнения. Во время перерыва он беседует с репортером, описывает боевые действия почти в мистических красках. «Поле битвы – это потерянный человечеством рай. Рай, где мораль и истинное человеческое поведение видны в самом их высоком проявлении», - говорит генерал. – «Обычно в представлении людей рай – это захватывающий красочный пейзаж, журчание ручьев, красивые женщины. Но есть и другой вид рая – это поле боя».
Сулеймани родился в Раборе (Rabor), бедной горной деревушке на востоке Ирана. Когда он был мальчиком, его отец, как и многие другие фермеры, выплачивал сельскохозяйственный заем правительству шаха. Он задолжал сумму в девятьсот томанов – в то время это было около ста долларов – и никак не мог рассчитаться с долгами. В своих мемуарах Сулеймани писал о том, что в поисках денег ему пришлось покинуть родительский дом. Он ушел вместе со своим родственником Ахмадом Сулеймани, который оказался в подобной же ситуации. «Мы не могли спать ночью, переживая за наших отцов», - писал он. В поисках работы два подростка отправились в близлежащий Керман.
Город их встретил недружелюбно. «Нам было всего лишь тринадцать, мы были худыми и слабыми. И куда бы мы ни пошли, нас попросту не воспринимали как полноценных работников», - писал генерал. – «Пока в один прекрасный день нам не удалось устроиться разнорабочими на строительной площадке школы на улице Хаджу, на окраине города. Нам платили по два томана в день».
За восемь месяцев работы ребятам удалось собрать нужную сумму, но зимой снег в горах очень глубок. И для того, чтобы добраться домой нужен был транспорт. Им посоветовали обратиться к местному водителю по имени Пахлаван («чемпион») – очень «сильному человеку, который мог зубами поднять корову или осла». Во время поездки, когда автомобиль застрял в бездорожье, «он просто поднял джип и вытащил его из грязи». В мемуарах Сулеймани Пахлаван яростно ругает шаха. Он говорит о двух подростках, о том, что «детство нужно для того, чтобы играть, а не трудиться разнорабочими в чужом городе. Мне наплевать на такую жизнь, которую они приготовили для нас!»
Уже в юности начал проявляться амбициозный характер Сулеймани. Ему удалось получить только среднее образование, и работал он тогда в департаменте коммунальных служб города Керман. Но это было революционное время и беспорядки и политические выступления не были тогда редкостью. Помимо работы Сулеймани проводил много времени в местных спортивных залах, занимаясь тяжелой атлетикой. Во время Рамадана он посещал проповеди странствующего проповедника Ходжата Камяба - протеже Хаменеи – и именно там нашел вдохновение в самой идее Исламской революции.
В 1979 году, когда Сулеймани было двадцать два года, народное восстание во главе с аятоллой Хомейни свергло правление шаха. В пылу накала политических страстей Сулеймани присоединился к Корпусу стражей Исламской революции, военного объединения, созданного новым правительством Ирана для того, чтобы не допустить военного переворота. Несмотря на краткость курса обучения военному мастерству (всего полтора месяца), Сулеймани делает успешную военную карьеру. Молодого ополченца Сулеймани направили на северо-запад Ирана, где он с успехом участвовал в подавлении восстания этнических курдов.
Через полтора года после революции, решив воспользоваться внутренним хаосом в стране, Саддам Хусейн отправляет военные силы Ирака армии через границу. Это вторжение укрепило лидерство Хомейни и помогло объединить страну в сопротивлении, положив начало жестокой и продолжительной войне. Сулеймани отправился на фронт с одной простой задачей – обеспечить солдат водой - и с тех пор никогда не покидал линию фронта. «Я уходил на войну на пятнадцать дней, а остался там до конца», - говорит генерал. На фотографиях того времени запечатлен юный Сулеймани в обычной камуфляжной форме, без знаков отличия, серьезный взгляд его черных глаз устремлен вдаль, за горизонт. «Мы все были молоды и хотели служить революции», - сказал он в одном из интервью в 2005 году.
Свою репутацию Сулеймани заработал за храбрость и порывистость. А известность ему принесли разведывательные вылазки за предел иракских линий обороны. Несколько раз, возвращаясь с территории противника, он приносил с собой живых коз, мясо которых затем жарили и ели его однополчане. «Даже иракцы, наши враги, восхищались такими его поступками», - рассказывал товарищ Сулеймани по службе. На иракском радио Сулеймани называли не иначе как «козий вор». За свои выдающиеся боевые способности Сулеймани поставили во главе бригады ополченцев из города Керман. Так он стал командиром отряда солдат, с которыми в мирное время толкал штангу в тренажерных залах.
Иранская армия была плохо оснащена, и ее командирам приходилось использовать жестокие и расточительные тактики. Тысячи молодых людей посылали на верную смерть, бросая в «психологические» штурмовые атаки непосредственно на оборонные линии иракцев, или отправляя на заминированные поля. Сулеймани был чужд такой нецелесообразный подход. Человеческие жизни он воспринимал как ценность. И перед отправкой своих людей в бой он будет обнимать своих солдат, прощаясь с каждым. Он восхвалял мученическую смерть солдат и просил у них прощения за то, что остался жив сам. Когда Сулеймани поставили в известность о планах нападения на полуострове Фао, он отклонил их за расточительность и безрассудство. Бывший офицер Корпуса стражей вспоминал, что видел Сулеймани после битвы 1985 года, в которой его бригада понесла значительные человеческие потери. Он сидел в одиночестве в углу палатки. «Он был очень тихим, думая о своих людях, которые не пережили этот бой», - рассказывал офицер.
Ахмад, родственник Сулеймани, спутник его детского путешествия в Керман, был убит в 1984 году. И сам Сулеймани не всегда выходил здоровым и невредимым с поля боя. Тем не менее, он не потерял страсти к своей работе.
В восьмидесятых Руэл Марк Гирич (Gerecht) был молодым офицером ЦРУ, состоящим на службе в Стамбуле, где вербовал новобранцев из тысяч иранских солдат, прибывших сюда поправить здоровье. «Здесь можно было найти гвардейцев на любой вкус», - рассказывал Гирич. – «Здесь были и фанатичные священнослужители, и распутники, и пьянчуги». Гирич разделял всех ветеранов на две группы. «Некоторые парни были сломлены, выжжены изнутри, с запавшими глазами совершенно уничтоженных людей», - говорил он. - «И были ребята, которые с нетерпением ждали возвращения на фронт. Я бы отнес Сулеймани к этой последней категории».
Райану Крокеру, послу США в Ираке с 2007 по 2009, тоже довелось испытать подобное чувство. Во время войны в Ираке Крокеру иногда приходилось иметь дело с Сулеймани через иракских лидеров, которые приезжали в Тегеран. Однажды он спросил одного из иракцев, был ли Сулеймани особенно религиозным. На что получил ответ – «не очень». «Он периодически посещает мечеть. Но не религия управляет им. Его ведет патриотизм, стремление к национальной независимости и любовь к борьбе».
Иранские лидеры извлекли два важных урока из Ирано-иракской войны. Первым было понимание того, что Иран окружен врагами, ближними и дальними. Даже в самом вторжении большую заинтересованность имел не столько Ирак, сколько Запад.
Представители власти США были прекрасно осведомлены о подготовке Саддама к вторжению в Иран в 1980 году. Позже американцы предоставили Хусейну информацию о целях, подлежащих обстрелу в атаках с использованием химического оружия. Даже само оружие Ирак получил не без помощи западных европейских фирм.
Память об этих атаках до сих пор вызывает горечь. «Вы знаете, сколько людей все еще страдают от последствий воздействия химического оружия?» - задал вопрос Мехди Хлай (Khalaji), научный сотрудник Вашингтонского института ближневосточной политики. – «Тысячи бывших солдат до сих пор не могут оправиться от полученного отравления. И все они считают, что это именно Запад предоставил оружие Саддаму». В 1987 году во время боя с армией Ирака, подразделение Сулеймани было обстреляно снарядами, несущими химическую начинку. Тогда пострадало более сотни его солдат.
Вторым, полученным во время Ирано-иракской войны уроком, было осознание тщетности открытой военной конфронтации. В 1982 году после того, как армия Ирака была изгнана с иранской земли, Хомейни приказал продолжать наступление, с тем чтобы «освободить» Ирак и оказать давление на Иерусалим. Спустя шесть лет и потеряв сотни тысяч жизней, он согласился на перемирие. По словам Али Алфоне, исследователя Аль-Кудс, многие генералы поколения Сулеймани считают, что достигли бы успеха, если бы не отступление духовенства. «Многие из них чувствуют себя преданными, как будто всадили нож в спину», - заявил он. «Они лелеяли этот миф в течение почти тридцати лет». Но иранские лидеры не хотели начинать еще одну кровавую бойню. Вместо этого им пришлось развернуть ассиметричные военные действия с применением косвенных атак против сильнейших мировых держав за пределами Ирана.
Армия Аль-Кудс оказалась для этого идеальным инструментом. Хомейни создал прототип подобных воинских сил в 1979 году с целью обеспечить защиту Ирана и распространить исламскую революцию. Первая по-настоящему хорошая возможность появилась в Ливане, куда в 1982 году и был направлен Корпус стражей революции. Перед ополчением Корпуса ставилась задача оказания военной помощи шиитским боевикам в многогранной гражданской войне Ливана.
Эти усилия привели к созданию военного формирования «Хизбалла», которое действовало под иранским руководством. Военачальник «Хизбаллы», гениальный и кровожадный Имад Мугния, принял непосредственное участие в создании специального подразделения, впоследствии ставшего известным как «Служба особой безопасности», находящегося в тесном контакте с Аль-Кудс. При содействии Ирана «Хизбалла» организовывала террористические нападения на посольство США, на французские и американские военные казармы.
В конце 80-х агрессивность иранского режима и его религиозное рвение, казалось, пошли на убыль. В 1989 году Хомейни обратился к иранцам с призывом остановить распространение революции и сосредоточиться на сохранении результатов завоеваний. На повестке дня ключевыми вопросами стали собственные интересы иранцев, которые отстаивались с прежним революционным пылом.
В те годы Сулеймани работал на восточной границе Ирана, помогая афганским повстанцам, сражавшимся против талибов. Иранский режим рассматривал движение талибан, как враждебное, в значительной степени из-за преследования талибами шиитского населения Афганистана. (В какой-то момент между двумя странами едва не вспыхнула война, Иран мобилизовал четверть миллиона войск, а духовные лидеры страны назвали движение талибан оскорблением Исламу.) Работа в самом рассаднике продажности и коррупции помогла Сулеймани сделать себе имя борца с наркоторговцами на границе с Афганистаном.
В 1998 году Сулеймани был назначен главой Аль-Кудс, взяв под свое руководство подразделение, которое в своем послужном списке уже имело несколько темных дел: американские и аргентинские чиновники считают, что именно благодаря Ирану «Хизбалла» организовала взрыв израильского посольства в Буэнос-Айресе в 1992 году, где погибли двадцать девять человек; и там же два года спустя провела нападение на Еврейский центр, унеся жизни восьмидесяти пяти аргентинцев. Сулеймани сделал из Кудс организацию с необычайно широкой областью влияния, каждое из подразделений воинского формирования специализировалось на конкретной деятельности – разведка, финансы, политика, организация диверсий и спецопераций.
Со штаб-квартирой, находящейся в Тегеране в здании бывшего посольства США, численность личного состава воинского формирование доходит до тридцати тысяч человек, занятых как в проведении боевых операций, так и вербовке, подготовке и контроле работы иностранных агентов. Подбор бойцов в организацию ведется по критериям воинского мастерства и верности учению исламской революции (в некоторых случаях ключевую роль играют семейные связи).
По данным израильской газеты Israel Hayom, набор бойцов ведется во всем регионе, военное обучение проходит в Ширазе и Тегеране, а идеологическая обработка – в Куме, в колледже Jerusalem Operation College. Затем новобранцев отправляют с многомесячными миссиями в Афганистан или Ирак, где они получают опыт оперативной работы. Как правило, их переброски осуществляются под легендой «иранских строителей»».
Приняв командование над воинским формированием, Сулеймани первым делом укрепляет отношения с Ливаном, с Мугия и Хасаном Насраллой, главой «Хизбаллы». К тому времени израильские войска уже в течение шестнадцати лет оккупировали южную часть Ливана. «Хизбалла» жаждала контроля над всей страной, поэтому Сулеймани отправляет оперативников Аль-Кудс на помощь. Участие опытных военных специалистов в организации обучения, консультирования, планирования спецопераций сделало свое дело. В 2000 году, израильтяне, измученные безжалостными атаками «Хизбаллы» вывели свои войска из Ливана. Это была значимая победа шиитов, и, по словам Крокера, «еще один пример способности таких стран, как Сирия и Иран вести долгую военную игру, тогда как нам (американцам) такая возможность недоступна».
С тех пор Иран оказывал помощь ряду воюющих исламистских группировок, выступающих против американских союзников в регионе, таких как Саудовская Аравия или Бахрейн. Помощь получали не только шииты, но и суннитские группы, такие как Хамас. Таким образом, формировался целый архипелаг альянсов, простирающийся от Багдада до Бейрута. «Никто в Тегеране изначально не задумывался о создании оси сопротивления, но события этому благоприятствовали», - сказал один из западных дипломатов в Багдаде. «И в каждом случае Сулеймани был умнее, быстрее и лучше обеспечен ресурсами, чем кто-либо другой в регионе. Он не упускал ни единой возможности в построении блока сопротивления, и шел к своей цели медленно, но верно».
В смутные времена после терактов 11 сентября, Райан Крокер, высокопоставленный представитель Госдепартамента, вылетел в Женеву на встречу с группой иранских дипломатов. «Я планировал вылететь в пятницу и вернуться в воскресенье так, чтобы никто в офисе не знал, где я», - рассказывал Крокер, - «Мы работали без сна и отдыха в течение нескольких дней». Во время той встречи Крокеру стало ясно, что иранцы отчитываются перед Сулеймани, которого они называли «Хаджи Касем», и что они едины с Соединенными Штатами в стремлении уничтожить их общего врага – движение Талибан.
Несмотря на то, что США и Иран еще в 1980 году разорвали дипломатические отношения после захвата в заложники американских дипломатов в Тегеране, Крокера не удивила подобная гибкость Сулеймани. «Невозможно пройти через восемь лет жестокой войны и не стать прагматичным», - заявил чиновник. Иногда Сулеймани отправлял сообщения и самому Крокеру, но он избегал излагать что-либо в письменной форме. «Хаджи Касем был слишком для этого умен», - рассказывал Крокер. – «Он не собирался оставлять американцам бумажные улики».
До начала бомбардировок Крокер чувствовал, как растет напряжение между иранцами, которые хотели незамедлительного удара по талибам, и администрацией Буша. На встрече в октябре 2001 года, ведущий уполномоченный Ирана по переговорам, встал и кинул стопку бумаг на стол. «Если вы не прекратите строительство этих заоблачных планов и не перейдете к реальной стрельбе на земле, то вы ничего не получите!» – выкрикнул он. – «Когда будете готовы к переговорам о серьезной драке, вы знаете, где меня найти». И вышел из кабинета. «Это был великий момент», - вспоминает Крокер.
Сотрудничество между двумя странами продолжалось на протяжении всего начального этапа войны. Представитель Ирана передал Крокеру подробную карту с расстановкой сил талибов. «Мы рекомендуем ударить их здесь, а затем здесь. И это будет логично». Ошеломленный Крокер спросил: «Можно ли мне сделать заметки?» На что получил ответ: «Оставьте себе карту». Поток информации шел с обеих сторон. Однажды, рассказывает Крокер, он сообщил своим коллегам-иранцам местоположение посредника Аль-Каиды, жившего в восточной части города Мешхед. Иранцы задержали его и доставили на суд новых лидеров Афганистана, которые, как считает Крокер, передали его США. Иранский уполномоченный представитель заявил Крокеру, что «Хаджи Касем очень доволен сотрудничеством с американцами».
Но добрые отношения длились недолго. В январе 2002 года, Крокер (на тот момент заместитель начальника американского посольства в Кабуле) был разбужен помощниками, которые сказали ему, что президент США Джордж Буш в своем докладе конгрессу о положении в стране назвал Иран частью «Оси зла». Как и многие другие высокопоставленные дипломаты, Крокер был застигнут врасплох. Он встретился с представителем Ирана на следующий день в Кабуле на территории ООН, тот был в ярости. «Вы полностью меня дискредитировали», - заявил он Крокеру. «Сулеймани в безумной ярости. Он считает себя скомпрометированным».
Представитель рассказал Крокеру что, несмотря на огромный политический риск, Сулеймани полностью переоценивает возможность сотрудничества с США, заявляя, что «возможно, пришло время пересмотреть наши отношения с американцами». Доклад об «оси зла» свел на нет все затраченные обеими сторонами усилия. Реформаторы в правительстве Ирана, выступающие за сближение с США, были вынуждены защищаться. Вспоминая то время, Крокер качает головой. «А ведь мы были так близки», - говорит он. – «Всего лишь одно слово в президентской речи изменило ход истории».
Еще до развала отношений Крокер в беседе с ведущим переговоры иранским представителем затрагивал возможность войны в Ираке. «Я не знаю, что произойдет», - заявлял Крокер, - «но я чувствую себя некоторым образом ответственным за Ирак. Кроме того есть все признаки того, что мы можем ввести в страну свои войска». Иранец увидел в этом огромные возможности. Иранцы презирали Саддама, и Крокер полагал, что именно поэтому они были готовы сотрудничать с США. «Я не был поклонником вторжения» - рассказывал чиновник. – «Но я подумал, что если мы собираемся это сделать, то стоило бы посмотреть, сможем ли мы обратить врага в друга, хотя бы с тактической точки зрения, а затем разобраться, где это можно применить». Уполномоченный иранец подтверждал готовность иранцев к переговорам.
После того, как началось вторжение, в марте 2003 года иранские официальные лица с пеной у рта доказывали американцам, что они хотели мира. Многие из них наблюдали за свержением режимов в Афганистане и Ираке и были убеждены, что их страна окажется следующей. «Они были напуганы до смерти», - вспоминает Магвайр, бывший сотрудник ЦРУ в Багдаде. – «Они отправляли перебежчиков, которые говорили, что не хотят неприятностей с нами. Тогда мы были наверху положения». В том же году американские чиновники выяснили, что Иран пересмотрел свои планы по разработке ядерного оружия: было принято решение вести исследования более медленно и скрытно, чтобы не провоцировать атак со стороны Запада.
После крушения режима Саддама Крокер был направлен в Багдад, чтобы принять участие в организации молодого правительства - Руководящего совета Ирака. Он узнал, что многие иракские политики летали в Тегеран для получения консультаций, и он ухватился за представлявшуюся возможность проведения переговоров с Сулеймани. В течение лета, Крокер передал ему имена перспективных шиитских кандидатов, каждый из которых был проверен доверенными лицами Сулеймани. Крокер не наделял иранского генерала правом вето, но отказался от тех кандидатов, против которых особенно возражал Сулеймани. «Формирование Руководящего совета Ирака было по своей сути процессом переговоров между Тегераном и Вашингтоном», - говорил политик.
Этот обмен мнениями был звездным часом ирано-американского сотрудничества. «После того как мы сформировали Руководящий совет, все рухнуло», - рассказывал Крокер. При первой же заминке в американской оккупации, Сулеймани начал агрессивную диверсионную деятельность. Многие американцы и иракцы были уверены, что изменение стратегии стало результатом беспринципного оппортунизма: иранцы стали агрессивными, как только начал отступать страх перед вторжением американцев.
В течение многих лет Сулеймани посылал оперативников в Ирак для подготовки шиитских боевиков, так что, к моменту падения режима Саддам, у него уже имелось боеготовое подразделение на месте: бригада Бадр, вооруженное подразделение шиитской политической партии, получившее название «Верховный совет исламской революции в Ираке». Лидеров партии настолько отождествляли с иранской революцией, что ополченцы бригады Бадр воевали наряду с иранскими военными силами в ирано-иракской войне.
Бригада Бадр осуществляла вооруженные вылазки против баасистов, а также сражалась против американцев. Другое поддерживаемое Ираном ополчение – армия Махди, возглавляемая популистским духовным лидером Муктадой аль-Садром, оказало яростное сопротивление США. В августе 2004 года, после того как американцы начали особо кровавое контрнаступление, на импровизированном кладбище в священном городе Эн-Наджаф к югу от Багдада, были устроены десятки неглубоких могил, каждая из которых была помечена крошечным стеклянным сосудом, содержащим листок бумаги с именем павшего бойца и его адресом. На очень многие из них стояла отметка «Тегеран».
Сулеймани выяснил, что Садр оказался непредсказуем и трудно управляем, поэтому Аль-Кудс начал организовывать других боевиков, готовых атаковать американцев. Оперативники подразделения, обученные военному мастерству в Иране, иногда помогали своим соратникам из «Хизбаллы». Иногда казалось, что контроль Сулеймани над некоторыми иракскими ополченцами был тотальным. Как-то высокопоставленный иракский чиновник, по пути в Вашингтон публично обвинил Верховного лидера Ирана в наращивания насилия в Ираке. Вскоре после возвращения в Багдад, он жаловался, что получил сообщения от лидеров двух иракских шиитских формирований. Оба спрашивали об одном и том же: «Вы хотите умереть?»
В 2004 году Аль-Кудс наводнила Ирак смертоносными придорожными взрывными устройствами, которым американцы дали название E.F.P. (explosively formed projectiles). СВУ с ударным ядром, способные пробить танковую броню, начали сеять хаос среди американских войск. Почти двадцать процентов боевых потерь США приходится на действие этого вида оружия. Снаряды E.F.P. могут быть изготовлены только высококвалифицированными специалистами, зачастую мины были оснащены сложными датчиками движения. На естественный вопрос, откуда бралось такое вооружение, генерал Стэнли МакКристал, который в то время был главой Объединенного командования специальных операций, ответил, - «Мы знали, что все заводы были в Иране». Даные СВУ послужили причиной смерти сотен американцев».
Кампания Сулеймани против Соединенных Штатов пересеклась с суннит-шиитским противостоянием. Иракские и западные чиновники рассказывали, что в самом начале войны Сулеймани призывал главу разведывательного управления правительства Асада упростить продвижение через Сирию суннитских экстремистов, направлявшихся на борьбу с американцами. Во многих случаях Аль-Каида также получала определенную степень свободы передвижения в Иране. Крокер рассказывал, что в мае 2003 года американцы получили сведения, о том, что боевики Аль-Каиды в Иране готовят атаку на представителей Запада, проживающих в Саудовской Аравии. Крокер был встревожен: «Террористы были там, под охраной Ирана, планировали нападение!» Он прилетел в Женеву и передал предупреждение иранцев, но безрезультатно; боевики взорвали три жилых комплекса в Эр-Рияде, убив тридцать пять человек, в том числе девять американцев.
Как выяснилось, иранская стратегия, состоявшая в подстрекательстве суннитских экстремистов, обратилась для них страшной бедой: вскоре после начала оккупации те же экстремисты начали нападать на гражданских лиц, принадлежавших к шиитской ветви ислама, на шиитов-представителей правительства. Это были предвестники грядущей гражданской войны. «Добро пожаловать на Ближний Восток», - говорит западный дипломат в Багдаде. – «Сулеймани хотелось пустить американцам кровь, для чего он и вытащил на арену истории джихадистов, но ситуация вышла из-под контроля».
Следует отметить, что политика Ирана по отношению к американскому присутствию в Ираке всё же не была настолько враждебной. Политика Сулеймани была основана на балансировании между интересами разных стран. Он пытался расширить влияние шиитского большинства в Ираке. На протяжении всей войны он призывал иракских лидеров в Тегеран для достижения договоренностей. По крайней мере, он даже однажды ездил в представительство американцев, расположенное в Багдаде. «Сулеймани пришел в Зеленую зону встретиться с иракцами», - рассказывает иракский политик. «Я думаю, что американцы хотели арестовать его, но не смогли этого сделать по ряду причин».
Так как обе стороны стремились получить максимальное преимущество – это приводило к весьма странным, с точки зрения политики, действиям. Лидеры двух основных курдских партий, Масуд Барзани и Джалал Талабани, регулярно встречались с Сулеймани. Практически так же часто, как и американцы. Для сравнения, отношения курдов с США были гораздо сложнее чем с Сулеймани.
Иранский режим приютил миллионы курдов во время войны Ирака с Саддамом. И курды не забыли это. Их лидеры трезво оценивают сегодняшнюю политическую обстановку в Ираке и считают, что цель Сулеймани – это не допустить объединения основных политических партий в Ираке. Учитывая то, что страна по прежнему остается слабой, можно сказать, что ирано-иракская война серьезно помешала развитию Ирака. «Нам трудно сказать нет Сулеймани», - рассказывает один высокопоставленный курдский чиновник. – «Когда мы говорим «нет» – это приводит к войне и бомбовым ударам. Но иранцы наши соседи. Нам приходится учитывать эти отношения».
Старший офицер разведки в Багдаде вспоминает свою встречу с Талабани во время поездки в Северный Ирак. Когда он вошел, Касем Сулеймани сидел там, одетый в черную рубашку и черный пиджак. Двое мужчин посмотрели друг на друга оценивающе. «Он знал, кто я, и я знал, кто он. Мы молча пожали друг другу руки», - рассказывает офицер. – «Я никогда не видел, чтобы Талабани был бы настолько почтителен к кому либо. Он был в ужасе».
В первые годы после вторжения, генерал МакКристал уделял огромное внимание победе суннитских повстанцев. Так же, как и другие американские командиры в Ираке, он воздерживался от преследования агентов Аль-Кудс. Все понимали, что вмешательство Ирана только усугубит конфликт. Тем более, что многие из агентов работали под дипломатической защитой. Но, поскольку война затягивалась, возможное вмешательство иранских военных формирований стало реальным политическим рычагом, способным переломить ситуацию. В конце 2006 года МакКристал сформировал группу, которая была способна в кратчайшие сроки начать гражданскую войну в Иране.
В декабре, американские коммандос ворвались на территорию особняка Абдул Азиз аль-Хакима, влиятельного шиитского политика. Они обнаружили там генерала Мохсена Чизари, главу Управления Аль-Кудс. По данным, приведенным в книге «The Endgame» Майкла Гордона и Бернарда Трейнера, спецназовцы задержали Чизари. «Все иранцы испытали настоящий шок. Мы нарушили неписаный закон». Нури аль-Малики, иракский премьер-министр, потребовал, чтобы американцы вернули Чизари. После этого заявления Малики американцы с большой неохотой отпустили Чизари. Американский посол сказал Малики, что в следующий раз они не станут отпускать пойманных иранских оперативников.
Через месяц МакКристал получил сообщение, что генерал Мохаммед Али Джафари, глава Корпуса революционных стражей Ирана, движется вместе с военизированной колонной к границе с Ираком. По другим сведениям, представленным разведкой, Сулеймани ехал вместе с ним. Группа курдских боевиков ждали их прибытия на границе. МакКристал решил позволить иранцам пересечь границу. «Мы не хотели начинать перестрелку с курдами», - сказал он.
Американцы отследили передвижения иранцев, установили, что иранцы остановилась в курдском городе Эрбиль в неприметном здании, у которого была вывеска с надписью «консульство». Никто не знал о существовании такого консульства. Это говорило о том, что иранцы работали под дипломатическим прикрытием. Американцы тем не менее ворвались внутрь, захватив пятерых иранцев в качестве. Все они имели дипломатические паспорта, но по данным МакКристала, являлись членами Аль-Кудс. Ни Сулеймани, ни Джафари там не было, видимо, в последнюю минуту им удалось избавиться от конвоя и укрыться в доме курдского лидера Масуда Барзани. «Сулеймани повезло», - рассказывал Даган, бывший начальник Моссада. – «В наше время важно быть удачливым человеком».
Через девять дней пять новых черных внедорожников подъехали к воротам провинциального центра в Кербеле на юге Ирака. Мужчины говорили на английском языке, носили униформу в американском стиле и имели пропуска, благодаря которым их пропустили через ворота. Они организованно выпрыгнули из машины и побежали прямо к зданию, где работали американские солдаты. Они убили одного и захватили четырех, не обращая никакого внимания на остальных. Через несколько часов четыре пленника были мертвы, их расстреляли в упор.
Рейд был проведен Aсаибом Ахль аль-Хаком – одним из известнейших и поддерживаемых Ираном боевиков. Американские официальные лица предположили, что Сулеймани стоял во главе этой операции, в ответ на захват своих оперативников в Эрбиле. В течение двух месяцев американцы убили предполагаемого лидера боевиков и захватили нескольких участников атаки в Кербеле. Один из них был Али Муса Дагбук, командир «Хизболлы», который проходил обучение Иране. Сначала Дагбук отказывался говорить, притворяясь глухонемым, но через некоторое время он сознался, что был завербован иранскими должностными лицами для выполнения этой операции. Впервые американцы могли публично овбинить Сулеймани. На пресс-конференции генерал Кевин Бергнер сказал: «Аль-Кудс знали и поддерживали запланированную акцию, во время которой было убито пять военнослужащих сил Коалиции».
Как только тайная война с Ираном активизировались, американские официальные лица стали думать об атаках на территории Ирана. Особые группы могли бы атаковать тренировочные лагеря и взрывать заводы. «Некоторые из нас очень сильно хотели ударить по ним», - заявил высокопоставленный американский офицер, который был в Ираке в это время. Дебаты об атака на Иран продолжались и в 2011 году, до тех пор, пока последний из американских солдат не покинул Ирак. Каждый раз американцы отказывались от пересечения иранской границы, не желая эскалации военных действий со стороны Ирана.
Примерно в то же время у Сулеймани через посредников завязалась переписка с высокопоставленными американскими чиновниками. Это делалось для урегулирования политических отношений, иногда для извлечения выгоды. В начале 2008 года, когда президент Ирака Джалал Талабани передал сотовый телефон с текстовым сообщением генералу Дэвиду Петреусу, который занимал пост командира американских сил. «Уважаемый генерал Петреус», - сообщалось в послании, - «Вы должны знать, что я, Касем Сулеймаин, полностью контролирую политику Ирана в отношении Ирака, Ливана, Газы и Афганистана. Безусловно, посол в Багдаде является членом Аль-Кудс. Следующий посол тоже будет членом Аль-Кудс». После событий в Кербеле, где были убиты пять американских солдат, Сулеймани направил послание американскому послу. «Я клянусь на могиле Хомейни, что не разрешил применить ни один патрон против США», - заявил Сулеймани. Никто из американцев ему не поверил.
В своем докладе Белому дому Петреус сообщал, что Сулеймани был «настоящим злом». Тем не менее, время от времени они вели переговоры. Как стало известно из дипломатических телеграмм, вскрытых Викиликс, Петреус отправлял сообщения Сулеймани, прося его отменить ракетный обстрел американского посольства и американских баз. В 2008 году американцы и иракская армия проводили наступление против шиитской милиции и, в ответ Армия Махди-Муктады аль-Садра регулярно устраивала обстрелы Зеленой зоны. Сулеймани, увидевший для себя политический шанс, послал сообщение Петреусу, где сокрушался по поводу ситуации. Он сказал, что сурово накажет зачинщиков обстрела. На что Петреус ответил: «Да, я родился в воскресенье, но не в прошлое». В конце концов, Сулеймани стал посредником по прекращению огня между Садром и правительством.
Иногда казалось, что Сулеймани получает удовольствие от того, что дразнит американцев, и слухи об этом ширились. Летом 2006 года в ходе 34-дневной войны между Израилем и Хизбаллой в Ливане террористические операции в Багдаде практически прекратились. По окончании войны Сулеймани направил послание американскому командованию: «Я надеюсь, что Вы довольны тишиной и покоем в Багдаде». – писал он. – «Просто я был занят в Бейруте!»
В своей речи в 1990 году, Хаменеи сказал, что основная задача Аль-Кудс – это «создание ячеек «Хизбаллы» во всем мире». И хотя эта цель не была достигнута, «Хизбалла» стала самой влиятельной силой в Ливане, которая в военном и политическом плане практически заменяет государство. Некоторые эксперты по региону считают, что со временем организация становится менее зависимой от Ирана. Но на встрече в Бейруте в прошлом году, Валид Джумблат (Joumblatt), ливанский политик, жаловался на то, что лидеры «Хизбаллы» все еще находятся в зависимости от Тегерана: «Вы возитесь с ними, разговариваете, но что толку? Они ничего не решают. Хаменеи и Касем Сулеймани – вот те, кто решают здесь все».
Лидер «Хизбаллы» Хасан Насралла одобрил концепцию Велаят-э Факих, которая признает верховного лидера Ирана высшей властью, он также подтвердил присутствие оперативников Аль-Кудс в Ливане. С 2000 по 2006 год Иран ежегодно вкладывал в «Хизбаллу» сотни миллионов долларов. Бойцы организации – достаточно выгодные наемники, так как в отличие от иранцев, говорят по-арабски, что делает их более приспособленными к работе в Сирии и других странах арабского мира. Сотрудничая с иранцами, они либо начинают, либо ведут подготовку к началу террористических ударов на территории Кипра, Азербайджана и Турции.
Они не всегда действуют вместе. После того как боевики «Хизбалла» атаковали автобус с израильтянами в Болгарии в июле прошлого года, американские власти узнали, что Сулеймани спрашивал своих подчиненных, знает ли кто-нибудь об этом? «В этот раз «Хизбалла» действовала самостоятельно», - рассказывал представитель министерства обороны США. Тем не менее, Аль-Кудс была вовлечена в ряд наиболее значимых моментов в новейшей истории Ливана. В 2006 году Насралла приказал группе своих бойцов организовать похищение израильских солдат – эта операция, по словам достоверного источника, была проведена с помощью Сулеймани. Инцидент привел к краткому, но чрезвычайно ожесточенному обострению, в котором Армии обороны Израиля разрушила большую часть Ливана. «Я не думаю, что Сулеймани ожидал такой реакции» - сказал источник.
Вопрос иранского влияния в Ливане всплыл в 2011 году, когда Организация Объединенных Наций поддержала идею создания Специального трибунала по Ливану и обвинила четырех высокопоставленных членов «Хизбаллы» в убийстве бывшего ливанского премьер-министра Рафика Харири в 2005 году. Харири, суннит, пытался вывести Ливан из ирано-сирийской орбиты. Он погиб в день Святого Валентина в результате взрыва заминированного грузовика.
Прокуроры выявляли предполагаемого убийцу, проводя тщательный анализ и сопоставляя одноразовые мобильные телефоны, которыми пользовались во время взрыва с другими телефонами, принадлежащими подозреваемым. Они воздержались от предъявления обвинений сирийским должностным лицам, но, по их словам, факты убедительно свидетельствуют об участии правительства Асада в убийстве Харири. Старший следователь Специального трибунала рассказывал, что также были все основания подозревать иранцев: «Мы считаем, что боевики «Хизбаллы» нажали на курок, но они не могли и не сделали бы этого без благословения и материально-технической поддержки со стороны Сирии и Ирана».
По одному из телефонов убийцами был сделан, по крайней мере, десяток звонков в Иран до и после взрыва. Но следователи рассказывали, что им не удалось выяснить, кому были адресованы эти звонки, и западные спецслужбы не стали помогать им в этом вопросе. Как выяснилось, западным разведкам было известно немало. Старший офицер одной из разведок рассказал, что разговоры иранских оперативников прослушивались за минуту до убийства. «Это иранцы по телефону направляли террористическую атаку», - сказал он. Роберт Баер бывший сотрудник ЦРУ заявил: «Если действительно в террористической операции был замешан Иран, то Сулеймани был, несомненно, в курсе этого».
Между тем, четверо подозреваемых в убийстве боевиков исчезли. Один из них, Мустафа Бадреддин (Badreddine), шурин Имада Магуи и взрывотехник «Хизбаллы», был замечен повстанцами в Сирии. Говорят, что он выступает на стороне Асада.
22 декабря 2010 года Джеймс Джеффри, американский посол в Ираке, и генерал Ллойд Остин, высокопоставленный американский командующий, отправили приветственную ноту иракскому народу по поводу создания нового правительства во главе с премьер-министром Нури аль-Малики. В течение девяти месяцев страна жила без высшего руководства, а после парламентских выборов зашла в тупик. Состав правительства был чрезвычайно важен. Во время выборов почти сто тысяч военнослужащих США все еще были в стране, и американские командиры надеялись на то, что в Ираке будет сохранено военное присутствие. «Мы с нетерпением ожидаем совместной работы с новым коалиционным правительством, продвижения нашей общей концепции демократического Ирака», - заявляли в послании два американца.
Но Джеффри и Остин не стали предавать огласке то, что важная сделка, которая помогла Ираку обрести правительство, была делом рук Сулеймани. Несколькими месяцами ранее Сулеймани встречался с шиитскими и курдскими лидерами в Тегеране и Куме, и убедил их поддержать Малики. Сделка представляла собой целый ряд заманчивых предложений. Малики и Асад недолюбливали друг друга, и Сулеймани удалось примирить их, сфабриковав соглашение о строительстве прибыльного нефтепровода от Ирака к сирийской границе.
Самым же примечательным были два условия, которые Сулеймани предъявил иракцам. Первое требование состояло в том, что Джалал Талабани, давний друг иранского режима, становится Президентом. Вторым - то, что аль-Малики и его партнеры по коалиции настаивают на том, чтобы американские войска покинули страну. «Сулеймани сказал: нет американцам», - рассказывает бывший иракский лидер. «Десять лет отношений – коту под хвост».
Иракские чиновники рассказывали, что на момент выхода заявления Джеффри американцы знали, что Сулеймани вытолкнули их из страны, но был слишком смущены, чтобы признать это публично. «Мы смеялись над американцами», - рассказывает экс-лидер Ирака. – «Сулеймани полностью переиграл их, но на публике они поздравляют сами себя за сформированное не ими правительство».
Сделка была тяжелым ударом для Айада Алави, проамериканского политика, чья партия выиграла большинство мест в парламенте на выборах, но который не смог собрать коалицию большинства. В интервью он сказал, что при поддержке США мог бы собрать большинство голосов. Но американцы предпочли Малики. Даже вице-президент США Джо Байден созванивался с Алави в попытке убедить того отказаться от баллотирования на должность премьер-министра, сказав: «Вы не можете сформировать правительство».
Алави подозревал, что американцы не были готовы иметь дело с трудностями, которые иранцы обязательно создали бы, стань он премьер-министром. Они хотели бы остаться в Ираке, но только в случае минимальных усилий. «Мне нужна была поддержка американцев», - говорил он. «Но им нужно было уходить, и они передали страну иранцам. Сегодня Ирак – это несостоявшееся государство, иранская колония».
По данным американских и иракских бывших должностных лиц, Сулеймани получил рычаги воздействия на иракскую политику, заплатив чиновникам, субсидировав газеты и телевизионные станции, а если было необходимо, то и запугав сопротивлявшихся ему людей. Немногие имеют иммунитет к его соблазнам. «Я не видел ни одной шиитской политической партии, которая не принимала бы денег от Касема Сулеймани», - говорит бывший представитель власти Ирака. – «Он действительно самый могущественный человек в Ираке».
Даже Малики часто чувствует себя в плену у иранцев. Высланный из страны еще при режиме Саддама, Малики некоторое время жил в Иране, но затем переехал в Сирию «для того чтобы избежать иранского влияния», - говорят знающие его иракцы. Малики однажды сказал: «Вы не узнаете что такое высокомерие до тех пор, пока вам, иракскому арабу, не придется просить убежища у иранской стороны». Иракский политик, который вхож к обоим руководителям, рассказывает, что Малики терпеть не может Сулеймани, и что это чувство взаимно: «Малики говорит, что Сулеймани его не слышит. Сулеймани говорит, что Малики просто лжет».
Тем не менее, Малики может в полной мере отблагодарить Сулеймани за свой пост премьер-министра. По словам бывшего офицера разведки, правительство Малики руководит рядом схем, приносящих сотни миллионов долларов в год, и все это ради того, чтобы помочь иранскому режиму выжить при наложенных Западом экономических санкциях. Крупный иракский бизнесмен рассказывает, что поддерживаемые Ираном агенты регулярно используют банковскую систему Ирака для проведения мошеннических операций, которые позволяют им иметь огромную прибыль с продажи иракской валюты. «Если банки отказываются, они закрываются правительством», - говорит он.
Другим основным источником дохода иранцев является нефть. Правительство Малики выделяет эквивалент двухсот тысяч баррелей нефти в день стоимостью около двадцати миллионов долларов, и отсылает эти деньги Сулеймани. Таким образом, Аль-Кудс прекрасно защитила себя от экономического давления западных санкций. «Это самофинансирование целой программы секретных операций», - говорит бывший офицер разведки. – «Сулеймани даже не нужен иранский бюджет для финансирования своих операций».
В декабре прошлого года, когда режим Асада оказался на грани краха, американские чиновники заметили активность у сирийских техников. Они готовили бомбы с нервно-паралитическим газом зарином и грузили их в самолет. Все указывало на то, что они готовили масштабную химическую атаку. По мнению американцев, коллеги в Тегеране имели определенные связи в России. По данным американского министерства обороны, Сулеймани оказал важную роль в этой операции, убедив Асада воздержаться от использования оружия.
Этическое отношение Суеймани к применению химического оружия неизвестно. Во время ирано-иракской войны, тысячи иранских солдат пострадали от химических атак, а оставшиеся в живых все еще не оправились от травм. Но некоторые американские представители считают, что усилия Сулеймани по предотвращению химических атак носили сугубо прагматический характер: он опасался что атаки спровоцируют американскую интервенцию. Как сообщил один американский чиновник: «Русские и иранцы сказали Асаду, что не смогут поддерживать его в суде, если он применит эту дрянь»
Режим, как полагают, использовал химическое оружие четырнадцать раз. Тем не менее, даже после ужасающей атаки зарином 21 августа, в результате которой погибло 1400 гражданских лиц, Сулеймани продолжал поддерживать Сирию. Чтобы сохранить Асада, Сулеймани призвал всех своих сторонников: бойцов«Хизбаллы», шиитских ополченцев со всего арабского мира. Он использовал все активы и материальные ценности, которые ему удалось получить от своего осажденного правительства. В Багдаде один из молодых иракских шиитов, который называл себя Абу Хасан, рассказывал, что он был завербован группой иракских мужчин. Он сел в автобус до иранского города Мешхед , где он и три десятка других иракцев в течение двух недель обучались у иранских инструкторов. Мужчины отправились к шиитской святыне Зайнаб, неподалеку от Дамаска, где они провели три месяца в борьбе за правительство Асада. Там же были солдаты из «Хизболлы» и иранские снайперы. «Мы потеряли много людей», - сказал Абу Хасан.
Величайшим достижением Сулеймани можно считать его влияние в иракском правительстве, благодаря которому он смог убедить Иракское правительство позволить использовать свое воздушное пространство Ирану для переброски солдат и боеприпасов в Дамаск. Генерал Джеймс Маттис, который до марта был командиром всех американских вооруженных сил на Ближнем Востоке, сказал мне, что без этой помощи режим Асада не смог бы существовать. Полеты осуществляются под контролем иракского министра по транспорту, Хади аль-Амри, который является старым союзником Сулеймани. Он бывший руководитель бригады Бадр и иранских солдат, участник ирано-иракской войны. В интервью в Багдаде Амри отрицал, что иранцы использовали воздушное пространство Ирака для отправки оружия. Но он ясно дал понять, что симпатизирует своему бывшему командиру. «Я люблю Касем Сулеймани!», - cказал он. – «Он мой лучший друг».
Малики долгое время препятствовал поддержке Асада по суше через Ирак. Но он не прекратил воздушные перелеты; перспектива радикального суннитского режима в Сирии заставила его вовлечь страну в гражданскую войну. «Малики не любит иранцев, испытывает отвращение к Асаду, но он ненавидит Аль Нусру», - рассказывал Крокер. – «Он не хочет допустить к власти правительство Аль-Каиды в Дамаске».
Все это способствует усилению влияния Сулеймани на Ближнем Востоке. Чтобы обеспечить влияние Иранской империи в Сирии и Ливане, он способствовал разжиганию конфликта между суннитами и шиитами, который грозит распространиться на весь регион. «У него есть все основания полагать, что Иран усиливает свою мощь в регионе», - сказал Маттис. – «Мы так и не смогли нанести ему сокрушительный удар».
В июне новый президент Ирана Хасан Рохани обещал добиться прекращения санкций, которые ослабили страну и разрушили ее средний класс. Улучшение отношений с Западом могло бы позволить Рохани заключить сделку. Хотя Рохани проводит умеренную политику только по иранским стандартам, он является шиитским священнослужителем и давним сторонником революции. Его новая администрация осуществила ряд мероприятий, включая освобождение одиннадцати политических заключенных и обмен письмами с президентом Обамой. Рохани будет находится в Нью-Йорке на этой неделе, чтобы выступить в Организации Объединенных Наций и, возможно, встретиться с Обамой. Переговоры, безусловно, могут привести к сдерживанию Ираном своей ядерной программы в обмен на ослабление санкций.
Многие на Западе надеются, что Иран будет способствовать урегулированию конфликта в Сирии. Вице-премьер Асада недавно предложил прекратить военные действия. Он сказал: «Пусть никто не боится, что режим в его нынешнем виде останется навечно». Но он не сказал, что Асад уйдет в отставку. А ведь повстанцы выдвигают именно такое требование. Были намеки со стороны влиятельных иранцев, что не стоит держаться за Асада. В своей недавней речи бывший президент Хашеми Рафсанджани сказал: «Люди стали объектом химического нападения, которое организовало их собственное правительство» (после того, как эти слова просочились в прессу в Иране, где вызвали негодование, Рафсанджани стал отрицать, что говорил такое).
Но проведение мягкой политики по отношению к режиму в Сирии приведет к расколу Оси сопротивления и радикально усложнит партнерство Ирана с «Хизбаллой». В любом случае, иранский режим может быть слишком фрагментирован, чтобы прийти к консенсусу. «Не стоит серьезно относиться к любому заявлению правительства. Просто необходимо помнить, что это крысиное гнездо, где все скрыто и постоянно плетутся различные интриги», - так сказал специалист по Ирану Кеван Харрис, социолог из Принстона. Как только Рохани начинает сближаться с Западом, он сталкивается с жесткой позицией Сулеймани и его соратников, которые вот уже более чем 10 лет проводят политику тайных операций, направленную против США и Израиля. «Они не доверяют друг другу», - сказал Харрис. – «Они считают, что любая уступка будет рассматриваться Западом как признак слабости».
Сулеймани был занят вопросами расширения своего влияния в течение пятнадцати лет и не мог отказаться от сотрудничества с Асадом. В своем недавнем выступлении перед Ассамблеей экспертов-священнослужителей, тех, кто выбирает верховного лидера - он говорил о Сирии. «Мы не обращаем внимания на пропаганду противника, потому что Сирия находится на передней линии сопротивления и этого нельзя отрицать», - сказал он. – «У нас есть священная обязанность защищать мусульман, потому что они находятся под давлением и угнетены». Сулеймани не изменял своим убеждениям в течение всей своей жизни. Для него компромиссы в государственном управлении не могут сравниться с видением рая на поле боя. «Мы будем поддерживать Сирию до конца», - сказал он.
Декстер Филкинз
***
перевод специально для Альманаха "Искусство Войны"
Оригинал - http://www.newyorker.com
Источник: navoine.ru.
Рейтинг публикации:
|
