Конец весны и лето нынешнего года ознаменовались повышенной дипломатической активностью мировых держав по отношению к странам побережья Индийского океана. В первой декаде июля в Пекин зачастили индийские эмиссары, такие как секретарь Совета Безопасности Индии Ш. Менон и министр обороны К. Энтони. Одним из поводов этих поездок был рост военно-морской мощи Китая и успешное военное сотрудничество флотов Китая и России, выразившееся в совместных маневрах. До этого небывалый всплеск переговоров коснулся таких стран бассейна Индийского океана как Мьянма и Шри-Ланка. 20 мая Вашингтон посетил президент Мьянмы (бывшая Бирма) Тейн Сейн. Отметим, что это был первый визит главы бирманского государства в Америку, начиная с 1966 года. При этом президента бывшей «страны-изгоя» в столице США встречали как лидера дружественного государства. По возвращении в бирманскую столицу Найпидо Тейн Сейн принял там японского премьера Синдзо Абэ. Вскоре после этого новый премьер Госсовета КНР Ли Кэцян нанес свой первый официальный визит в Дели, откуда последовал в Пакистан. Сразу же после этого президент Шри-Ланки Махинда Раджапакса посетил Токио, где имел продолжительные переговоры с японцами. Наконец, в начале июня в Сингапуре состоялась продолжительная конференция по безопасности в Восточной Азии, которую почтил своим присутствием министр обороны США Чак Хейгел. Похоже, начинают сбываться прогнозы американского аналитика Роберта Каплана, провозгласившего в 2009 году, что Индийский океан станет в XXI веке новой осью мировой политики.
Бирманская мистерия
Мьянма (бывшая Бирма) на протяжении сорока лет оставалась самой закрытой страной современного мира. Продолжительная диктатура генерала Не Вина была нацелена на самоизоляцию страны и построение «бирманского социализма», что привело к упадку экономики и резкому снижению жизненного уровня. В 1988 году диктатор ушел с политической арены, однако после победы на парламентских выборах Лиги за демократию Аун Сан Су Чжи к власти пришла военная хунта, разогнавшая оппозицию и установившая жесткую диктатуру. Запад наложил на Мьянму суровые санкции, в результате чего бирманским генералам пришлось идти на поклон к Китаю.
Стратегическое партнерство между двумя странами спасло экономику Бирмы от краха, но наложило на страну тяжелую зависимость от северного соседа. Китайские инвесторы захватили инициативу в стратегических отраслях бирманской экономики, особенно в лесной промышленности, в результате чего на севере страны началась хищническая вырубка ценных пород деревьев. Там же началась массовая нелегальная иммиграция китайцев. Используя бирманскую коррупцию, они оформляли фальшивые документы на местное гражданство, а затем начали скупать недвижимость и строить гостиницы во втором по величине городе страны Мандалае. В результате 30% населения этого древнего сказочного города составляют этнические китайцы. Китайское руководство строит планы модернизации порта Ситуэ на Индийском океане. Отметим, что это предприятие имеет для КНР стратегическое значение. Три четверти китайского импорта нефти проходит через Малаккский пролив, и его возможное блокирование чревато для Китая энергетическим голодом. Поэтому вполне понятно намерение Пекина застраховаться от возможный неожиданностей, проведя нефте- и газопроводы через бирманскую территорию. Наконец, в начале двухтысячных годов правительство Мьянмы приняло решение о строительстве на севере страны крупнейшей гидроэлектростанции в Мьицзуне. Дамба, которая сопровождает электростанцию, вызвала бы затопление десятков деревень и поэтому становятся понятны энергичные протесты бирманцев против строительства ГЭС.
Однако в ноябре 2010 года в стране прошли парламентские и президентские выборы. Их очень условно можно считать демократическими, так как бирманские военные сохранили контроль над политическим процессами, обеспечив себе треть мест в парламенте. Новые руководители Мьянмы в большинстве являются бывшими генералами, переменившими военные мундиры на костюмы от Кардена или традиционные мужские юбки-лонджи. Новое правительство страны взяло курс на разновекторное развитие страны и нормализацию отношений с Западом. В декабре 2011 года Янгон посетила госсекретарь США Хиллари Клинтон, что вызвало настоящий фурор в азиатских столицах. А в ноябре 2012 года последовал официальный визит в Мьянму Барака Обамы. В апреле 2013 года последовало решение Евросоюза о снятии с Мьянмы экономических санкций, а в мае почти такое же решение вынесла администрация США, принимая в Вашингтоне Тейн Сейна.
Остается только добавить, что медовому месяцу в отношениях Мьянмы с США предшествовало решение бирманского правительства в сентябре 2011 года о расторжении соглашения с КНР по строительству ГЭС в Мьицзуне. В Яногон и Найпидо зачастили делегации американских бизнесменов, а независимые аналитики отмечают небывалую активность резидентуры ЦРУ в стране. Естественно, что все это не может понравиться Пекину. Тем более, что рычаги влияния на бирманскую ситуацию у китайцев имеется. У центрального правительства имеются значительные проблемы с многочисленными этническими меньшинствами, населяющими север и северо-восток страны. Недавно после 19-летнего перемирия боевые действия против бирманской армии возобновили вооруженные формирования христиан-качинов, проживающих вдоль границы с Китаем. Одновременно Пекин демонстративно объявил о поставках оружия Объединненой армии штата Ва. Племена ва, в прошлом известные как беспощадные охотники за головами, издавна пользуются китайской поддержкой. Однако по новому соглашению они будут располагать не только легким стрелковым оружием, но и бронетранспортерами, «Стингерами» и даже боевыми вертолетами. Если так дело пойдет и дальше, то Мьянма может превратиться в поле геополитического соперничества между Китаем и США с непредсказуемыми последствиями.
Жемчужное ожерелье
В политологической литературе недавно появился новый термин «жемчужное ожерелье», означающий ряд стратегически важных портов на Индийском океане, в которых китайцы хотели бы упрочить свое влияние. К ним кроме бирманского Ситуэ относятся пакистанский Гвадар и Хамбантота на территории Шри-Ланки. Обладание этими портами позволило Пекину закрепиться в регионе, имеющем магистральное значение для морских перевозок Китая. Неслучайно поэтому обостренное внимание, проявляемое Пекином к небольшому островному государству Шри-Ланка (бывший Цейлон). В 2009 году правительство Шри-Ланки провело успешную операцию по ликвидации террористической и сепаратистской организации «Тигры освобождения Тамл-Илама». Твердые намерения ланкийского руководства огнем выжечь сепаратизм и терроризм вызвали явное недовольство Запада. Несмотря на то, что США и Великобритания с середины восьмидесятых годов находились в хороших отношениях с Коломбо, а с начала двухтысячных симпатизировали правительству Раджапаксы и оказывали ему экономическую помощь, с активизацией военных действий они стали резко критиковать ланкийское правительство. Отказ Запада предоставить Коломбо транш МВФ в размере 1,9 миллиарда долларов привел к сближению Шри-Ланки с Китаем. Во время недавнего визита Махинды Раджапаксы в Пекин было анонсировано предоставление Коломбо китайского кредита размером в 2,2 миллиарда долларов и помощь Китая амбициозным планам ланкийского правительства по превращению страны во «второй Сингапур», включая строительство скоростной железной дороги, ведущей на север острова.
Такое же пристальное внимание китайцы уделяют и Пакистану, используя значительные разногласия между Исламабадом и Вашингтоном, проявившиеся в ходе антитеррористической операции в Афганистане. Товарооборот между Китаем и Пакистаном пока не слишком велик и уступает пакистанской торговле с США, Евросоюзом и ближайшими соседями. Однако китайцы стремительно наращивают его, используя при этом высокогорное Каракорумское шоссе, построенное с участием китайских специалистов. Кроме того, снабжение пакистанской армии оружием уже на две трети идет за счет китайских поставок, что позволяет лидерам двух стран говорить о «нерушимой дружбе, высокой как Гималаи».
Большая игра в XXI веке
Усиление китайского влияния на Индийском океане крайне беспокоит Соединенные Штаты. Провозглашенная Бараком Обамой в ноябре 2011 года новая азиатско-тихоокеанская доктрина американской внешней политики имеет целью снижение геополитического веса и влияния Китая в регионе, и это почти не скрывается американскими дипломатами. В качестве противовесов КНР в Азии американцы рассматривают прежде всего Японию и Индию. Неслучайно центр тяжести по конкуренции растущему китайскому влиянию Вашингтон переносит на Токио, своего верного союзника и стратегического партнера, связанного с США многочисленными оборонными соглашениями. При этом большое значение возлагается на укрепление связей Японии с буддийскими странами региона, что лишний раз подтверждает правоту тезиса американского теоретика Сэмюэла Хантингтона о будущем цивилизационном делении мира. Во время визита в Мьянму японского премьера Синдзо Абэ сопровождали 100 бизнесменов из Страны восходящего солнца. В ходе переговоров был списан долг Мьянмы Японии в размере 1,7 миллиарда долларов. При этом японцы пообещали вложить 500 миллионов долларов в развитие инфраструктуры страны. Во время визита президента Шри-Ланки Раджапаксы в Токио премьер Абэ заявил, что эта страна «играет важную роль в обеспечении морской безопасности на Индийском и Тихом океанах». Был подписан договор о заходе японских военных кораблей в порты Шри-Ланки. В обмен на это японцы пообещали инвестировать в ланкийскую экономику 41 миллиард йен.
Параллельно развивается японско-индийское военное сотрудничество. В Вашингтоне давно лелеют планы создания своего рода «азиатского НАТО» в составе Индии и Японии с возможным подключением к этому блоку Австралии, Филиппин и Вьетнама. Сплачивающим моментом здесь является как территориальные споры Японии, Филиппин и Вьетнама с КНР, так и опасения всех этих государств по поводу роста китайского экономического и военного могущества. Недавно в китайской газете Global Times была опубликована статья, констатирующая усиление военно-технического сотрудничества между Нью-Дели и Токио. В качестве примеров приводилась и недавняя сделка о поставке в Индию японских военных самолетов-амфибий US-2 и договоренности о проведении совместных военно-морских маневров. При этом японские правящие круги в жесткой форме обвинялись в том, что они провоцируют пограничные споры между Индией и Китаем. Вероятно, визит премьера Госсовета КНР в Индию был направлен на то, чтобы успокоить индийскую политическую элиту и уверить ее в том, что китайские планы в Южной и Восточной Азии носят исключительно мирный характер.
В то же время в отношениях с США Пекин, судя по всему, хочет расставить точки над «и». Об этом свидетельствует откровенный вопрос, заданный высокопоставленным китайским генералом Чаку Хейгелу в последний день работы Сингапурской конференции. Китайский военный спросил главу Пентагона: «Не является ли новая азиатская политика США попыткой противодействовать влиянию Китая в регионе и ослабить боевые возможности военно-морских сил КНР?». При этом генерал в лучших традициях восточной вежливости сказал, что у него самого нет окончательного влияния на этот вопрос.
В последнее время Запад в Азии сталкивается с самым большим цивилизационным вызовом, начиная с 16 столетия – подъемом китайского колосса. Предыдущим вызовом такого рода была борьба с мусульманскими эмирами и купцами за господство на Индийском океане, выигранная европейскими колониальными державами. Следствием этой победы был небывалый экономический и политический взлет Европы. Удастся ли выиграть битву на этот раз, покажет время.
