Смерть президента Венесуэлы Уго Чавеса еще долго обсуждаться мировыми масс-медиа в самых различных ракурсах. Противоречивые и пристрастные оценки этой личности не могут заслонить одного: ушел один из наиболее великих политиков двадцатого столетия. Мы еще не в состоянии оценить подлинные масштабы личности Чавеса, выхолящие далеко за пределы небольшой Венсеуэлы. Ведь команданте Чавес был провозвестником общелатиноамериканского единства, политической субъектности «Пылающего континента», рассматривавшегося до этого только как поле борьбы между колониальными и неоколониальными державами.
Популизм или патриотизм?
Политически Чавеса можно охарактеризовать как левого националиста и патриота, пытавшегося создать социальное государство, учитывающее интересы всех социальных групп и, прежде всего, беднейших народных масс, выходцем из которых был и сам команданте. Необходимо отметить, что попытка Чавеса была не первой и не единственной в своем роде. У президента Венесуэлы были предшественники, политические лидеры, причем вовсе не обязательно с коммунистическими или социалистическими взглядами. Среди латиноамериканских патриотов были и вполне правые политики, такие как президент Аргентины Хуан Доминго Перон или многолетний бразильский диктатор Жетулио Варгас.
Например, в Гватемале в конце сороковых-начале пятидесятых годов выразителями патритоических тенденций были президенты Хуан Хосе Аревало (известный педагог) и офицер Хакобо Арбенс Гусман. Первый ввел трудовой кодекс и новую систему школьного образования для ликвидации неграмотности. Второй национализировал земли, принадлежавшие американской корпорации «Юнайтед фрут» для последующей раздачи крестьянам. Однако реформаторство Арбенса закончилось его свержением в 1954 году, организованным США.
В Никарагуа первым лидером национально-освободительной борьбы стал генерал Аугусто Сесар Сандино, поднявшийся в 1926 году против американских морских пехотинцев, оккупировавших страну. Американцы вынуждены были убраться, но оставили своих «смотрящих»: Национальную гвардию Анастасио Сомосы. Сомосе удалось начать мирные переговоры и заманить Сандино в ловушку, в президентский дворец, где он был убит в 1934 году. Знамя сандинизма было подхвачено в 1979 году молодыми революционерами во главе с Даниэлем Ортегой. Им удалось прийти к власти и осуществить масштабные реформы. Однако тяжелые экономические ошибки, допущенные сандинистами, и двойная игра некоторых из их лидеров привели к победе на парламентских выборах 1990 года проамериканских либералов. В 2008 году сандинистам все же удалось взять реванш и вновь прийти к власти в Никарагуа.
В Коста-Рике в 1948 году срыв президентских выборов, инициированный ориентированными на Вашингтон олигархами, привел к гражданской войне. Победителем в войне оказался Хосе Фигерес, основатель Партии национального освобождения (социал-демократического толка). В 1953 году он был избран президентом страны. Фигерес избирался президентом еще два раза (в последний раз в 1970 году) и стремился к созданию в стране общества социальной справедливости, равенства и взаимопомощи.
В Панаме выразителем левонационалистических тенденций был генерал Омар Торрихос, пришедший к власти в результате военного переворота в 1968 году. Торрихосу принадлежит концепция военного пути к социализму. Для расширения базы социальной поддержки он создал Национальную гвардию, отряды трудящихся, предназначенные одновременно для защиты страны и наведения общественного порядка. В первый период своего правления Торрихос наладил тесные отношения с Кубой. Однако в середине семидесятых годов переориентировался на политический союз с Венесуэлой, Колумбией и Мексикой. В 1973 году Торрихосу удалось добиться резолюции Совета Безопасности ООН, обязывающей США освободить зону Панамского канала. В 1977 и 1978 годах были заключены два соглашения с Вашингтоном, в которых американцы обязались передать канал Панаме в 1999 году. В 1978 году Торрихос ушел с президентского поста, но как командующий Национальной гвардией сохранил влияние на ситуацию в стране. Погиб в результате авиационной катастрофы в 1982 году. Многие эксперты склоняются к тому, что авария была подстроена американскими спецслужбами.
В Бразилии лидером, впервые выразившим державные тенденции и ставшим проводить независимый политический курс, стал противоречивый политик-популист Жетулио Варгас. В начале тридцатых годов в результате всемирного кризиса начала тридцатых прошлого века цена фунта кофе упала с 22 до 8 центов за фунт, что стало причиной глубокой экономической депрессии в Бразилии. Движение за экономическое и политическое оздоровление страны возглавил Варгас, пришедший к власти в 1937 году с лозунгом Nuevo Estado (нового государства). Варгас провел конституционную реформу, в результате которой Бразилия из рыхлой конфедерации штатов превратилась в единое государство. Варгас проводил политику защиты интересов трудящихся, ограничения латифундий и аграрной реформы, разработки государством нефтяных месторождений для обеспечения энергетической независимости. Он поощрял национальный капитал, ставя ограничения на пути американской экспансии. Вместе с тем, Варгасу приходилось лавировать между интересами армии, кофейных плантаторов (старой олигархии) и левых. Противоречия такого курса привели бразильского президента к самоубийству в 1954 году. В своем завещании Варгас написал, что его желание уйти из жизни было спровоцировано «постоянным давлением международных финансовых и экономических кругов».
В Аргентине символом борьбы за суверенитет стал полковник Хуан Доминго Перон, лидер хунты, пришедшей к власти в результате военного переворота 1943 года, а в 1946 году избранный президентом страны. Переворот был реакцией на «бесславное десятилетие» 1930-1943 годов правления коррумпированной олигархии, пренебрегавшей национальными интересами. Перона часто характеризуют как правого политика на основании того, что он поощрял национальный капитал и давал убежище беглым нацистам. Вместе с тем, в эпоху его лидерства небывало расширились права и полномочия профсоюзов, ставших влиятельным игроком аргентинской политики. В одной из провинций страны он повел эксперимент по созданию народных комитетов, аналога российских Советов, наделенных всей полнотой власти. В числе других достижений Перона: создание легкой промышленности, строительство аргентинской ядерной энергетики, проведение независимого политического курса на международной арене. Последнего не смогли простить его влиятельные враги, спровоцировавшие путч 1955 года и свержение президента. В начале семидесятых Перону удалось на короткое время вновь прийти к власти. В настоящее время президентом Аргентины является Кристина Киршнер, убежденная перонистка и политическая союзница Уго Чавеса.
В Перу в 1968 году в результате бескровного переворота к власти пришло военное правительство генерала Хуана Веласко Альварадо. Президент Альварадо национализировал стратегические отрасли экономики: электроэнергетику, нефтяную, рыбную, добычу и обработку цветных металлов, телекоммуникации. Левые военные провели аграрную реформу в интересах перуанского крестьянства. Вообще крестьянство рассматривалось ими как становой хребет государства. Правительство Альварадо установило партнерские отношения с СССР и Кубой (одного только советского вооружения им было закуплено на астрономическую по тем временам сумму в 2 миллиарда долларов). Перуанский лидер рассматривал Советы как естественного союзника против американской гегемонии на континенте. В 1975 году Веласко Альварадо был свергнут своими соратниками из военной хунты, после чего вектор развития страны поменялся.
Учитывая прежние ошибки
Что же мешало латиноамериканским харизматическим лидерам довести до конца свои успешные начинания? Ряд принципиальных ошибок, незаметных вначале, но впоследствии становившихся фатальными. Во-первых, лидеры-популисты за редким исключением не стремились создать массовые партии или движения народной поддержки. В результате народные завоевания оспаривались противниками. Этот урок был в полной мере учтен Чавесом, объединившим все левые и патриотические движения страны в Единой социалистической партии Венесуэлы.
Во-вторых, латиноамериканские националисты постоянно терпели поражения от местной олигархии. Они существенно ограничивали ее права и возможности, но при этом никогда не доводили до конца процесс реального лишения олигархии экономической и политической власти. Вместе с тем именно олигархия является злейшим врагом собственных народов и главным препятствием на пути реального суверенитета южноамериканских стран. Аргентинский философ и геополитик, министр труда во втором правительстве Перона профессор Альберто Буэла пишет о том, что даже в период войны за независимость южноамериканских колоний от Испании народные массы и революционные лидеры (самый яркий из них – Симон Боливар, политический символ чавизма) сражались за свободу континента, в то время как компрадорская буржуазия колоний – за свободу торговли. Именно олигархия еще в девятнадцатом веке саботировала политическое объединение южноамериканского континента, выдвигая собственный политический проект «малых родин», полностью зависящих от патронов из Вашингтона, Лондона или Парижа. Только Уго Чавесу удалось вырвать венесуэльским олигархам зубы, поставив их перед выбором: или подчиниться воле народа или убираться в Майами.
В-третьих, Чавес учел значение армии, всегда стремившейся играть самостоятельную роль в латиноамериканской политике. Многие из реформаторов сами были выходцами из военной среды и испытывали иллюзии относительно того, что их, уделяющих вооруженным силам первостепенное внимание, офицеры свергать не будут. Чавес в полной мере учел стремление латиноамериканских генералов к каудильизму и противопоставил ему гибкую кадровую политику и политическое воспитание военнослужащих. В результате армия была превращена в инструмент по проведению патриотической политики.
В-четвертых, и это самое важное, предшественники Уго Чавеса пытались противостоять имперским амбициям Вашингтона в одиночку. Эти попытки были заранее обречены на провал, ведь мощь североамериканского колосса заведомо превышает возможности каждого отдельно взятого латиноамериканского государства. Зато континентальная интеграция позволит создать политическое единство для обеспечения суверенитета южноамериканских народов. В связи с этим Чавес в полном согласии с геополитическими концепциями «больших пространств» Фридриха Листа и «пан-идей» Карла Хаусхофера выдвинул проект континентального союза – Боливарианской альтернативы (ALBA), поддержанную его коллегами: президентами Кубы, Боливии, Никарагуа, Бразилии, Эквадора.
К континентальному национализму
Уже упомянутый Альберто Буэла пишет о геополитическом единстве Южноамериканского континента. Он не любит термина «Латинская Америка», считая его выдумкой парижских левых интеллектуалов. Этому термину он предпочитает собственный концепт «Ибероамерика», так как народы континента говорят на иберийских языках: испанском и португальском. Ибероамерику аргентинский профессор считает политическим единством, не включая сюда Мексику, Центральную Америку и острова Карибского бассейна, которые, по его мнению, при любом раскладе будут больше тяготеть к североамериканским Соединенным Штатам (победу кубинского эксперимента он объясняет исключительным везением и помощью Советского Союза). Геополитическое пространство Ибероамерики Буэла рассматривает как ромб, вершинами которого являются Аргентина, Бразилия, Венесуэла и Перу. Именно от этих стран зависит ситуация на континенте. Таким образом, для успешного продвижения интеграционных проектов необходим стратегический союз между Рио-де Жанейро, Буэнос-Айресом, Лимой и Каракасом. Такой союз может привести к образованию единого экономического и политического пространства, в результате чего Южная Америка станет независимым полюсом мира, суверенным игроком в международных отношениях. Так закончится длящаяся уже более двух столетий антиколониальная война.
В качестве провозвестников и теоретиков концепции «континентального национализма» можно назвать таких латиноамериканских политологов, философов, социологов и даже писателей и поэтов как Хосе Васконселос, Рубен Дарио, Алехо Карпентьер, Виктор Белаунде, Франсиско Гарсия Кальдерон, Мануэль Угарте, Карлос Монтенегро, Наталисио Гонсалес, Виктор Рауль Айа де ла Торре, Педро Энрикес Уренья, Хуан Пабло Вискардо, Педро Годой, Андрес Солис Рада.
В линию континентального национализма вписывается и индейский ренессанс, наблюдающийся в последнее время во многих странах Южной Америки. Первым идеологом этого тренда стал основатель перуанской партии АПРА Айа де ла Торре, выдвинувший требование покончить с культурным колониализмом Запада. Ярчайшим представителем этого течения является современный боливийский президент Эво Моралес. Моралес впервые вернул достоинство представителям коренного населения Боливии, составляющим большинство населения страны, но в течение долгого времени считавшимся гражданами второго сорта. Он провозгласил Боливию многонациональной страной, а языки кечуа и аймара – одними из национальных языков Боливии. Более того, боливийский президент возрождает религии коренного населения, в частности культ богини Панчамамы. Тенденции индейского ренессанса были полностью поддержаны и покойным Уго Чавесом, который кстати сам являлся наполовину индейцем. На одном из саммитов в Каракасе венесуэльский президент предложил не праздновать более День открытия Америки Колумбом, а заменить его Днем коренных народов Америки, заявив, что история латиноамериканцев началась отнюдь не с так называемых первооткрывателей. Таким образом было подчеркнуто, что Латинская Америка является не выкидышем Европы, а самостоятельной цивилизацией, развивающейся по собственным законам.
Безусловно, недавно народы Южной Америки лишились наиболее выдающегося борца за континентальный национализм. Уго Чавес не дожил до победы своей мечты. Однако именно он заложил реальный фундамент под дело латиноамериканской независимости. Весьма возможно, что флагманом континентальной интеграции будет не Венесуэла, страна, зависимая от экспорта энергоносителей, а экономический гигант континента – Бразилия. Венесуэльский команданте навсегда, тем не менее останется в пантеоне героев «Пылающего континента».
