Кризис американской политики на Ближнем Востоке

  В свое время «Новый курс» президента Ф.Д. Рузвельта коренным образом изменил многое в Америке. Представляющий ту же Демократическую партию, что и признанный американским политическим деятелем первой величины Ф.Д.Р., президент Б.Х. Обама не менее предшественника озабочен тем, какое место он займет в истории.

Первый темнокожий президент Соединенных Штатов умудрился получить Нобелевскую премию мира, до того как сделал на своем посту хоть что-нибудь. Если не считать победы на выборах. Теперь он их выиграл во второй раз. Не столько благодаря своим действиям, которые он совершил на занимаемом посту за предыдущие четыре года, сколько вследствие отсутствия у конкурентов-республиканцев внятной стратегии и способного вдохновить избирателей кандидата. Свою роль сыграло автоматическое голосование за Обаму американских меньшинств — национальных, сексуальных и прочих. Ну и политтехнологии со счетов сбрасывать не стоит. Команда, которая смогла его раскрутить в первый раз, все еще при нем. А выборы президента в США — в первую очередь шоу. Как шоумен Обама вне конкуренции. Какой он лидер нации и государственный деятель — другой вопрос. Но выбрали-то его не за это.

Президент-популист

Американских президентов выбирают на два срока. Не без исключений, как с тем же Рузвельтом, но на нем они и закончились. Что помимо прочего означает свободу в выборе команды и принятии решений. Не абсолютную, но большую, чем в первые четыре года. Не нужно собирать деньги на следующие выборы, выстраивая отношения со спонсорами. Оглядываться на лоббистов. Заигрывать с избирателями. Не нравится — проглотят.

Второй срок президента — его звездный час. Он, может, и не реализует все, что хочет, — система сдержек и противовесов, на которой третье столетие стоит Америка, не даст этого сделать. Но президент второго срока, как правило, пытается. Часто не без успеха. Главным для достижения этого успеха является управляемость команды. Не лучшие и наиболее эффективные, а те, кто не будет ему мешать, имеют наибольшие шансы стать частью команды. Готовые подписаться под его курсом, даже если в итоге корабль американской политики окажется на мели. Тем более если президент — популист. А Обама именно популист. Не обремененный приверженностью к американским традициям. Готовый эти традиции как угодно ломать. В экономике. Во внутренней политике. Тем более в политике внешней. Соответствует ли такая модель поведения настроению большинства пришедших к урнам для голосования избирателей? Ну, так его же избрали. Подробности — в переведенной на русский язык книге Ионы Голдберга «Либеральный фашизм. От Муссолини до Обамы». Про Рузвельта, Кеннеди и других знаменитых президентов-демократов там тоже много написано.

Внешнеполитический курс Обамы, пришедшего к власти на волне того, что он «не Буш», на протяжении первого срока характеризовался последовательным пересмотром всего, что занимало его предшественника. В том числе на Ближнем и Среднем Востоке. Плюс эффектные акции для прессы. Вроде Каирской речи, ликвидации Бен Ладена, новой оборонной стратегии и «перезагрузки» отношений с Россией. Однако его собственный курс просматривался только в самых общих чертах. Сворачивание военного присутствия США на БСВ. Переориентирование американской военной машины на Тихоокеанскую зону — с прицелом на конфронтацию с Китаем. Ухудшение отношений с Израилем. Заигрывание с исламистами, в том числе и радикальными группировками. Уход с высших постов в военном и разведывательном сообществе крупных независимых фигур, заменяемых на политических назначенцев. Сдача союзников. Нарушение обязательств перед бывшими противниками, примирившимися с США на определенных условиях и под определенные гарантии. Что ярче всего проявилось в ходе «арабской весны».

Кризис американской политики на Ближнем и Среднем Востоке налицо. Его можно пытаться демонстративно не замечать, делая вид, что события в регионе развиваются именно так, как задумано в Вашингтоне. Но он есть. Опасные тенденции нарастают, подхлестываемые ожиданиями того, что вот-вот станет реальностью. Нового курса Барака Обамы на втором сроке его президентства.

Ближневосточный пасьянс

Попробуем оценить, что именно президент Обама попытается сделать на БСВ в 2013–2016 годах. Тем более что его преемник придет к власти в Соединенных Штатах в канун даты для нашей страны поистине исторической. 2017 год. Столетний юбилей Великой Октябрьской социалистической революции. Она же большевистский переворот. В зависимости от того, с чьей позиции смотреть. Автор не верит в магию круглых дат, но представление о том, чего ждать в регионе, имеющем к российским интересам куда большее отношение, чем к американским, полезно. В том числе от самих США — крупнейшего военно-политического игрока современного мира. Попробуем поговорить об этом. Рассматривать имеет смысл американскую политику в отношении Ирана, Пакистана и Афганистана, арабского мира — в первую очередь монархий Персидского залива, Турции и Израиля. Ну и, конечно, периферии — африканской и центрально-азиатской. Именно в такой последовательности.

С Ираном администрация Обамы попытается договориться. По-своему, с пистолетом у виска. В качестве дула будут использованы экономические санкции и угроза военного удара. Но именно договориться. Тем более что санкции санкциями, а ядерная программа Исламской Республики вот-вот завершится успешным прорывом к А-бомбе. И случится ли это в 2013 году, как полагают израильтяне, или в середине 2014-го, как утверждает американское разведсообщество, — неважно. Важно то, что после этого руководство ИРИ сможет сводить счеты с соседями по региону без оглядки на угрозу извне. Ядерную державу трогать никто не будет. В отличие от неядерной. Что убедительно доказывает разница в судьбе иракской и корейской диктатур. Первую раскатали безо всякой ООН вместе со страной, а со второй ведут переговорный процесс. Причем вежливо. Что все в Иране превосходно понимают. Переговоры об иранской ядерной программе смысла лишены совершенно. Но воевать Обама не хочет. Да и иранская ядерная бомба Америке не страшна. Ну, начнется очередная гонка вооружений — на сей раз ядерных. Проблема. Но не смертельная.

Для Израиля это действительно угроза. Вашингтон не сможет остаться в стороне в случае военного столкновения Иерусалима и Тегерана, невзирая на отношения руководства обеих стран. Пока стороны ограничиваются войной разведок (Израиль) и ракетными обстрелами с контролируемых арабскими радикальными группировками плацдармов (Иран). Куда сложнее положение Саудовской Аравии, конкурирующей с Ираном за место лидера исламского мира и влияние в Заливе. Главное, что может спровоцировать военное столкновение США с ИРИ — противостояние Тегерана и ЭрРияда, которое поставит под удар королевство. Конфликтных зон предостаточно. Кроме Сирии и Ливана, это Ирак, Йемен, Бахрейн и Восточная провинция самой Саудовской Аравии. Правда, если курс на самообеспечение Америки углеводородами увенчается успехом, стабильность поставок нефти и природного газа с Ближнего Востока перестанет волновать руководство США.

Отношения с Пакистаном останутся на уровне показательного военно-политического альянса и необъявленной войны спецслужб за влияние в Афганистане. Америка уходит из Афганистана, проиграв войну с исламистами. Администрация ведет переговоры с талибами, в том числе в Дохе, при посредничестве Катара, но это переговоры о минимизации потерь при отступлении, что понимают обе стороны. Контроль над узлами обороны позволит США сохранить основной инструмент давления на исламистов — ударные БПЛА, способные наносить удары на территории всего Аф-Пака. Протесты Исламабада по этому поводу, равно как из-за несанкционированных операций армии США в Пакистане, символичны и не могут повлиять на Вашингтон. В настоящее время стороны используют меры взаимного воздействия, которые для каждой из них привычны.

В Пакистане периодически уничтожаются конвои, снабжающие оккупационный корпус, действующий на территории Афганистана. США задерживают военную и экономическую помощь Пакистану. Режим Хамида Карзая при этом доживает свой век. Уход в отставку госсекретаря Хиллари Клинтон оставил его без основного покровителя.

Опора на салафитов

В отношении стран арабского мира курс на безоглядную поддержку «арабской весны» после 11 сентября 2012 года сменился более осторожным отношением к происходящему. Контраст с недавней эйфорией в отношении перспектив демократии в арабском мире разителен. Фактический союз с «Аль-Каидой» в Ливии и Сирии, усиление радикальных группировок после падения режима Каддафи, распространение их активности в Сахаре, Сахеле и Субсахарской Африке, рост нестабильности в Тунисе и Египте стали неприятными сюрпризами для команды Обамы.

Провал политики США на БСВ президент не признал, однако он очевиден для внешних наблюдателей. Во многом это связано с противостоянием Госдепартамента, Пентагона и ЦРУ, которое, скорее всего, сохранится и при новой администрации Обамы. Несколько большая осторожность в поддержке группировок, рекомендуемых американцам Катаром и Саудовской Аравией, для использования против их собственных врагов — в первую очередь в Сирии, не означает пересмотра курса на сотрудничество с салафитским тандемом в целом. Диверсификация связей между США, Катаром и КСА, включающих не только работу американских добывающих компаний и трейдеров в их газонефтяной отрасли, но и ВТС, взаимные инвестиции, инфраструктурные проекты «и др.» позволяет говорить, как и в случае с Израилем, о глубокой интеграции политических элит этих стран. Курс Обамы на развитие связей с исламским миром, включая «Братьев-мусульман», интересы которых на Западе лоббирует Катар, наверняка не будет подвергнут пересмотру.

Ситуация с салафитскими группировками, близкими к Саудовской Аравии, не столь очевидна. Открытые связи с ними не получат общественной поддержки в США и осуществляются де-факто силовыми ведомствами «на местах», в оперативном режиме. Что, как показывает серия нападений на американские диппредставительства и убийство американского посла в Ливии в сентябре 2012 года, не вызывает признательности у радикалов. В то же время свержение режима Асада в Сирии остается приоритетом для Турции, Катара и КСА, который США вместе с остальными странами НАТО разделяют. Хотя до того момента, как армия Сирии, в первую очередь авиация и система ПВО, сохраняет боеспособность, говорить об американской интервенции в эту страну не приходится. Без соответствующей поддержки со стороны ООН Вашингтон не готов к реализации военного сценария, по крайней мере пока. Не исключено, что после окончательного формирования Обамой администрации, исчерпания лимитов переговоров с Россией и попыток давления на Москву эта позиция изменится.

Роль Турции и Израиля

Турция с ее растущей экономикой, претензиями на лидерство в мусульманском мире и, что особенно важно для США, в мире тюркском остается для Обамы важным союзником, а также каналом проникновения в регионы, где прямое американское присутствие воспринимается настороженно. К районам такого рода относятся тюркские автономии России и страны Центральной Азии. Которые, с учетом предстоящего в 2014 году вывода американских войск из Афганистана, призваны в стратегии Обамы сыграть роль тыла для остающегося в этой стране ограниченного американского контингента. Оснащенные разведывательными и ударными БПЛА, военные базы на территориях этих стран позволили бы не только контролировать регионы Афганистана, остающиеся без войск США, но и сбалансировать влияние России и Китая в регионе.

В Ливии и Сирии интересы Анкары и Вашингтона совпадают. В отношениях Турции с Израилем, в том числе по вопросам газового шельфа Восточного Средиземноморья, США пытаются играть роль посредника. Традиционная для американской внешней политики игра на противоречиях между союзниками в данном случае наталкивается на непримиримую позицию турецкого премьер-министра Эрдогана и сложные личные отношения Обамы с израильским премьер-министром Нетаньяху. В то же время лимит давления Соединенных Штатов на Израиль имеет пределы. Экономика Израиля находится в гораздо более удовлетворительном состоянии, чем европейская и американская. Национальная элита исчерпала терпение населения за два десятилетия «мирного процесса». На последних парламентских выборах эта тема не получила поддержки избирателей. С точки зрения израильтян, попытка построить палестинское государство провалилась. Что бы ни делал в этой связи американский президент, ему не удастся продавить в Израиле свои предложения. На фоне повсеместного распада государственности в Магрибе и Машрике, за исключением арабских монархий и Алжира, строительство палестинского государства выглядит по меньшей мере странно. Эта идея фикс президента Обамы, ради которой он готов шантажировать Израиль по всем направлениям, имеет одно слабое звено. Она нереализуема. Но, как говорил Черчилль, американцы всегда найдут верное решение. Сначала перебрав все неправильные.