Несколько лет назад в коротенькой повестушке устами героя сказал тогда крамольную вещь (речь шла о событиях в Северной Осетии и Ингушетии): на своих сапогах мы принесём тлеющие угли войны на порог своего дома, если не погасим огонь здесь.

Теперь беда подкралась на кошачьих лапах с другой стороны и вновь Россия на пороге войны. Даже не на пороге – война уже идет. Сирия – передовой рубеж и, наверное, последний. Падет она – сработает принцип домино и тогда уже изготовившийся в прыжке Кавказ получит отмашку. А потом Поволжье, Урал и посыплется Русь-матушка даже не на удельные княжества, а на осколки, которые разотрут в пыль.

Это ответ на вопрос: «А что вы там делаете?». В смысле в Сирии. Просто мы любим свою Россию. Мы не хотим, чтобы нас душили голодом, расчленяли страну, грабили, насиловали, убивали. Чтобы уничтожали культуру, историю, сознание. Уничтожали веру предков, которая выводила нас на Чудское озеро и Поле Куликово, Бородино и Прохоровку. Которая позволила нам выстоять, когда предатели рвали страну на части, устраивали пляски половецкие и на православии, и на прошлом, не оставляя нам право на будущее. Которая сейчас заставляет осмысливать происходящее, сдирая окалину равнодушия с души и оставляя право быть человеком. Я люблю свой город, свой Белгород, наше действительно святое Белогорье. И не хочу, чтобы красота его улиц и скверов была искорёжена войной, чтобы чёрная вуаль траура покрывала головы наших матерей, жён, любимых. Я этого не-хо-чу!

Я не журналист – я действительно действующий судья, во всяком случае, пока. Никчемный ажиотаж вокруг моей персоны вызывает только досаду – лишнее всё это. Из пустяшной царапины и рядового случая совсем ненужный для судьи популизм. Не знаю, как дальше, но ни в коей мере не умалил честь судьи российского, как не умалил в своё время чести офицерской: не предал, не продал, не изменил. Я не военный разведчик, не диверсант и не шпион – ярлык нацепить несложно. Я - писатель со своими мироощущением и доминантой поведения, которые не всем могут быть понятны. Слава Богу, есть единомышленники.

Служил России и закону и это не патетика – так воспитан. Так прожил. Так буду жить и дальше, пока Господь позволит. Так воспитал детей. Такие мои друзья, которыми горжусь. Я не один и нас много. Это мой отпуск и я его вправе проводить так, как хочу, тем более, когда есть возможность своими глазами увидеть тщательно вуалируемое и извращаемое.

Это к домыслам досужих сытых дядей, изгаляющихся в блогах по поводу того, что, конечно же, за миллионными гонорами погнался, вот и нарвался на пули. Да не понять им сроду, что любят Россию отнюдь не по должности, а на войну едут за свой счет. И единственная награда – остаться живым. Но это как Бог даст.

Как только сходишь с трапа самолёта, тебя пеленает странный, плотный запах, не терпкий, не едкий, не запах специй, как в Дели. Виктор, наш переводчик, тончайшей души человек, знаток истории своей страны, обронил с затаённой горечью: это запах жасмина, только смешанный с запахом пороха. Дамаск ведь город жасмина.

Да, дорогой мой Виктор, смешался запах цветущего жасмина с запахом сгоревшего пороха и стал запахом войны.

Сирия воюет. Отчаянно, самоотверженно. Сражается древнейшая культура, прародина цивилизации человеческой: финикийцев и римлян, аттики и ассирийцев, арамейцев и византийцев, амеидов и арабов против невежества, первобытной дикости, запредельной жестокости и мракобесия.

Сирия с высочайшей культурой и толерантностью сегодня цинично уничтожается. Во имя каких ценностей насилуют женщин, детей, пленников, вспарывают животы, отрезают головы, убивают врачей, инженеров, артистов – цвет нации?

Вчера подразделения сирийской армии освободили часть Алеппо – Бустан аль Баша. Почти год террора под флагом радикального ислама – изнасилования, грабежи, убийства, отрезанные головы, выколотые глаза, вспоротые животы. Это демократия по рецептам Запада? В реке Куек обнаружено 68 убитых – руки связаны за спиной, прострелены затылки. Все мужчины. Солдаты? Да нет, обыкновенные ремесленники, торговцы, учителя – генофонд нации. Убиты только потому, что хотели жить в мире добра и радости. А что стало с их семьями, с их женами, сёстрами, дочерьми догадаться не трудно. А ведь река не открыла ещё все тайны. А сколько таких тайн диких расправ хранят рощи и поля, заброшенные дома и цеха?

Не хочу писать об этих ужасах, но от этого не уйти, они преследуют на каждом шагу. Даже неверный, уважающий иную веру, не войдёт в мечеть обутым. Бандиты, именуемые себя защитниками веры вошли не только обутыми, но и с оружием. Вошли в древнейшую мечеть ина, что в пригороде Дамаска Дарайя, охраняемую ЮНЕСКО как памятник культуры и архитектуры, осквернив её стены. Разве настоящий воин, смеющий называть себя мужчиной, будет прятаться в храме и подло стрелять, зная, что пули солдат не коснутся стен мечети.

И всё-таки подразделения сирийской армии взяли ину – стреляя в упор, схватываясь в жесточайшей рукопашной. Взяли – и сохранили святыню в целости как сокровищницу человечества. А для меня это символ безмерной отваги и самопожертвования сынов Сирии во имя мира на этой земле.

Со мною в госпитале лежали бойцы и офицеры – ещё не остывшие от боя, с загнанной внутрь болью, готовые к новой схватке. Те, кто несколько часов назад спасал нас – Марата, Виктора, Василия - от расстрела снайперов, прикрывая собою. И все, как один, твердили: Сирия выстоит, Сирия победит. Спасибо, Россия, что ты с нами.

Сейчас Сирия, пожалуй, больше с Россией, чем Россия с нею. Наверное, не всё ещё можем. Но тот самый «Фронт аль - Нусра», называющий себя поборниками ислама, сеющий жестокость и ужас, признан даже своим создателем США террористической организацией. Признан и Россией, в которую они уже проникли, расползаясь метастазами по ней. Сегодня наш скальпель – это наше слово. И не хотелось бы, чтобы на смену ему пришёл автомат. Вряд ли он будет более убедительным, хотя, порой, он остаётся последним веским аргументом.