Директор Центра ближневосточных исследований ИМИ Андрей Федорченко анализирует ситуацию на Ближнем Востоке и региональные перспективы российской дипломатии. Сложившаяся на Ближнем Востоке ситуация характеризуется значительным уровнем неопределенности. Развитие событий имеет высокую динамику, в свете которой прогнозы часто отстают от реально происходящих событий.
Внутриполитическая ситуация в эпицентрах «арабской весны» будет, скорее всего, развиваться эволюционно, но в отдельных странах велика вероятность постепенного повышения уровня конфликтности. Анализ политической ситуации в Сирии показывает, что развитие событий здесь по ливийскому сценарию возможно лишь при массированном вмешательстве внешних сил.
Во-первых, очевидно, что протестное движение не имеет реальных шансов на успех без внешней поддержки. Однако с учетом того, что сирийская армия сопоставима по своему потенциалу с турецкой, вторжение западной коалиции по аналогии с Ливией представляется крайне нежелательным для России. Падение режима Асада положит начало существенного осложнения ситуации не только в самой Сирии, но и вокруг нее — вплоть до серьезных этноконфессиональных конфликтов в Ливане, Иордании, в районах сосредоточения курдского населения на Ближнем Востоке. Откроется реальная возможность иностранного вторжения в Иран.
Во-вторых, Россия и Китай, имеющие экономические и политические интересы в Сирии, не пойдут на легитимизацию иностранного вмешательства в СБ ООН.
В-третьих, гипотетическое отстранение клана Асада от власти может нарушить сложившийся статус-кво на сирийско-израильской границе, а это не соответствует интересам политического руководства Израиля, которое вполне устраивает положение «ни войны ни мира», установившееся на Голанских высотах после войны 1973 года.
Несмотря на усиление позиций исламистов в Египте, баланс между ними и военными вряд ли кардинально изменится; последние продолжат контролировать многие направления развития египетского общества — возможно, в более мягкой форме (по турецкому сценарию). Традиционно сильные позиции военных кругов в стране, масштабность стоящих перед страной экономических, демографических и экологических проблем помешают Египту быстро продвигаться в сторону формирования полновесного исламского государства с оттеснением на политическую периферию остальных общественных сил.
В Северной Африке прогнозы развития Туниса и Ливии сильно различаются. Если трансформация Туниса по исламистскому сценарию примет эволюционную форму, то региональные противоречия на кланово-племенной основе в Ливии могут запустить процесс дезинтеграции этой страны, хотя начавшееся здесь поэтапное формирование новой политической системы сможет уменьшить остроту межэтнических и межклановых противоречий. Угроза распада по суданскому варианту стоит не только перед Ливией, но и перед Сирией, Ираком, Йеменом.
В области международных отношений главным последствием внутристрановых перемен станет обострение конкурентной борьбы между основными претендентами на региональное лидерство — Египтом, Ираном, Турцией и Саудовской Аравией. Помимо борьбы за определение будущего Сирии, Ливии, Ирака и меньших по значению стран активизируется противостояние на этнорелигиозной основе (сунниты-шииты, курды). Попытки США и ЕС повлиять на эти процессы в своих интересах могут привести к перерастанию локальных военных конфликтов (в Сирии, Ливии, Ираке, зоне Персидского залива) в крупные многосторонние столкновения, в том числе с использованием неконвенционального оружия.
При рассмотрении новых явлений на Ближнем Востоке, имеющих прямое отношение к национальной безопасности России, следует выделить как минимум три направления происходящих здесь сдвигов:
Усиление роли ислама в жизни арабских стран, в первую очередь, в политической сфере. Умеренная исламизация, скорее всего, приведет к эволюционному изменению политических систем и государственного строя без серьезного обострения внутренних и внешних противоречий.
Переход власти к радикальным исламистам чреват возникновением очагов напряженности, экстремизма, началом полномасштабных гражданских войн, которые перейдут через национальные границы. В результате влияние радикального исламизма способно распространиться не только на области компактного проживания мусульман в России, но и другие районы нашей страны (Краснодарский край, мегаполисы в европейской части и др.)
В любом случае обострится борьба за политическое и экономическое влияние на ближневосточные страны со стороны как региональных центров силы, так и ведущих стран Запада и Азии.
Развитие по негативным сценариям способно подорвать и без того ослабленные позиции России на Ближнем Востоке и в Северной Африке.
В то же время я никак не разделяю распространяемое отдельными СМИ и рядом экспертов мнение о том, что произошло полное и непоправимое вытеснение России из этого региона. Изменение геополитической ситуации в регионе делает неизбежным построение новой конфигурации сил с участием России. Завершение эпохи российско- (советско)-арабской дружбы в результате смены политических режимов в ряде арабских стран заставляет приступить к выстраиванию контактов с лидерами новых исламистских сил. Необходимо развивать политические, религиозные и культурные контакты с умеренными исламскими политическими движениями и партиями и тем самым расширять стратегическое взаимодействие с исламским миром. Особое внимание в этой связи следует обратить на Египет, новые власти которого, декларировав курс на сбалансированность внешнеэкономических связей, будут продолжать укреплять лидирующие позиции этой страны в регионе.
Для обеспечения национальной безопасности России и национальных интересов нашей страны в данном регионе следует направить усилия отечественной дипломатии и российского бизнеса на установление стабильных многосторонних отношений с теми странами, ситуация в которых нормализуется. Здесь надо быть готовым к острой конкуренции со стороны влиятельных в политическом отношении и мощных в финансово-экономическом плане региональных и иных игроков. Борьба за приоритетное положение в отношениях с ведущими странами региона уже началась.
Там, где острая конфликтная ситуация сохраняется, в интересах России способствовать урегулированию на основе сложившейся системы международных правовых норм и Устава ООН. Официальная позиция России строится на недопущении военного, политического и информационного вмешательства во внутренние дела ближневосточных и иных стран. В этом плане нынешний твердый курс относительно ситуации в Сирии и вокруг нее может рассматриваться в качестве перспективной модели российской внешней политики в регионе в целом.
Для России важно сохранить существующую международную правовую систему. На Ближнем Востоке РФ защищает не отдельные режимы, а существующее международное право, потому что если оно будет уничтожено, мир погрузится в хаос и будет руководствоваться только правом силы. Поэтому для России целесообразно продолжить блокирование попыток США, ряда западноевропейских и арабских стран свергнуть легитимные режимы посредством поощрения оппозиционных сил, зачастую связанных с радикальными исламскими и террористическими группировками.
В сложившейся ситуации продвижение интересов России в регионе должно проходить на фоне смены прежних способов влияния. Для нашей страны имеет смысл увеличивать качество и количество инструментов мягкой силы, особенно посредством укрепления торгово-экономических контактов. Необходимо осуществить прорыв в хозяйственных связях с регионом, что вполне реально, учитывая стремление многих ближневосточных государств диверсифицировать свои внешнеэкономические связи.
Очевидно, что традиционные потоки торговли вооружениями будут в изрядной степени нарушены с приходом к власти новых режимов. В то же время крупные инвестиционные проекты и сотрудничество в сфере энергетики, строительства и транспорта едва ли подвержены большим рискам, хотя и будут временно заморожены вплоть до стабилизации ситуации в странах, прошедших через смену власти. «Стартовой площадкой» обновления всего комплекса делового партнерства станет не торговый обмен, а производственное кооперирование на основе взаимного перетока прямых инвестиций, технологий, квалифицированной рабочей силы. В частности, проникновение на Аравийский полуостров через «инвестиционные ворота» представляется наиболее реалистичным. Новые сферы расширения влияния могут включать в себя долгосрочные проекты в области образования, в ходе которых возможна опосредованная подготовка пророссийского лобби, традиции создания которого уходят еще в советскую эпоху.
В то же время необходимо сохранение жесткой позиции по невмешательству во внутренние дела государств, где революционные изменения еще не произошли. Позиция России по этому вопросу отражена в представленном в СБ ООН проекте совместной резолюции России и Китая по Сирии, предусматривающей мирное урегулирование конфликта без всякого вмешательства извне, на основе внутрисирийского инклюзивного диалога, в котором должны участвовать все ответственные силы Сирии. Моделью на будущее, в соответствии с позицией МИД России, является решение СБ ООН по Йемену, а не резолюции по Ливии, которые были грубо нарушены, что нанесло серьезный ущерб репутации Совета Безопасности и региональной стабильности.
При этом представляется оптимальным занятие позиции модератора, наблюдение за развитием событий и активизация в информационном пространстве, характеризующаяся аргументированной критикой неудач привнесения западных ценностей в государства Ближнего Востока. Очевидно, целесообразно вести поиск стратегических партнеров в третьих странах, заинтересованных в совместных действиях на Ближнем и Среднем Востоке. Среди таковых перспективными представляются государства БРИКС, союзники России на постсоветском пространстве, некоторые латиноамериканские страны.
Источник: mgimo.ru.
Рейтинг публикации:
|
