Назад к истокам

Война за независимость Латинской Америки не принесла индейцам ни свободы, ни равноправия. В большинстве стран региона после завоевания независимости положение индейских общин и племен только ухудшилось. Испанцы рассматривали автохтонное население как своих поданных и наделяли их определенной автономией – напротив, республиканцы часто видели в самом существовании индейцев одну из главных причин отсталости своих государств.

XIX век был свидетелем целого ряда попыток либералов решить индейскую проблему за счет метисации, культурной ассимиляции и разрушения традиционных индейских институтов. Хотя отдельные индейцы, например, знаменитый президент Мексики Бенито Хуарес, добивались социального успеха, это практически не влияло на жизнь туземного населения. Широкое распространение в Латинской Америке получили идеи аргентинского президента Доминго Сармьенто о необходимости избавиться от «варварства» в том числе путем уничтожения индейцев, вершиной чего стали аргентинские и чилийские военные кампании по завоеванию пампы.

Отношение к индейцам стало изменяться в конце XIX века. Именно в это время у ряда представителей креольской интеллигенции появился серьезный интерес к историческому и культурному наследию индейцев, который совпал с разочарованием политикой тогдашних латиноамериканских государств. Началась переоценка роли автохтонного населения в странах вроде Мексики и Перу, где в прошлом существовали крупные центры доколумбовых цивилизаций. В первой половине XX века зародился и оформился индихенизм – культурное течение, которое стремилось переосмыслить прошлое и настоящее региона в рамках антиевропейской концепции, связывавшей специфику Латинской Америки с наследием индейских народов.

Последователи индихенизма по большей части дистанцировались от непосредственной политической деятельности, посвящая себя изучению индейской культуры и просвещению туземного населения. Хотя эта позиция всегда подвергалась критике, особенно слева, в долгосрочной перспективе она оказалась во многом результативной. Без деятельности индихенистов были бы невозможны ни повстанческие движения вроде «Сияющего пути», ни режим индейского национализма, который создал в Боливии ее нынешний президент Эво Моралес.

Индихенизм в Андах: вернуться к фундаменту

Важнейшим центром индихенизма с самого начала оказались Перу и Боливия. В этих государствах чистокровные индейцы составляли и составляют очень большую долю населения, что не позволяло избежать вопроса об их роли в жизни общества. Немалую роль также играла память об империи инков, которая воспринималась многими как вершина исторического развития андского региона.

Стимулом к развитию индихенизма стал сокрушительный разгром Перу и Боливии в ходе Второй Тихоокеанской войны. Стало очевидным, что социальный строй, с небольшими изменениями унаследованный от колониальной эпохи, не позволяет этим государствам конкурировать на международной арене. Ни распространенный в Латинской Америке либеральный позитивизм, ни литературный модернизм не могли дать ответа на вопросы, волновавшие интеллигенцию Перу и Боливии. В этих условиях возник спрос на переосмысление истории, позволяющее дать позитивную оценку культурно-исторической самобытности этих стран.

Первым к теме индейца и его жизненного пространства обратился боливийский философ Хайме Мендоса (1874 – 1939 годы), создатель так называемой «мистики земли». Он исходил из чисто позитивистских взглядов о влиянии среды обитания на жизнедеятельность человека, но, в отличие от господствовавшего тогда преклонения перед западной цивилизацией, воспевал индейцев аймара и природу Альтиплано.

Историк и политик Асильдес Аргедас (1879 – 1946 годы) впервые стал рассматривать индейцев как главную движущую силу национальной культуры: он выдвинул тезис о том, что Боливия – это, прежде всего, индейская страна.

Схожие идеи развивал креольский аристократ Франц Тамайо (1876 – 1956 годы), который провозгласил индейцев главным богатством Боливии, поскольку именно их труд – основа всего, что создано боливийским обществом. Тамайо подчеркивал, что белые, которые благодаря своему техническому превосходству завоевали Америку, не обладают жизненными силами для исторического творчества в этой стране. Поэтому единственный выход для белых – метисация, слияние с индейцами, чтобы получить таким способом энергию, позволяющую плодотворно действовать в Андском регионе.

Важнейшую роль в развитии индихенизма сыграла Ассоциация в защиту индейцев, созданная в начале XX века в перуанской столице Лиме. Ее целью было осуществление коренной переоценки роли и места индейцев в истории и современности Перу. Большую роль в этом сыграли археологические исследования перуанского археолога Хулио Тельо (1880 – 1947 годы), которые показали, что территория Перу была местом зарождения древнейших доколумбовых цивилизаций. Одновременно происходили серьезные сдвиги в перуанской литературе, где сторонники индихенизма стремились опровергнуть представление о физической и умственной неполноценности индейцев.

Индихенизм приобрел политическое измерение в 1920-1930-е годы. В эти годы в Перу сформировалось радикальное течение, известное как апризм. Его основатель Виктор Рауль Айя де ла Торре (1895 – 1978 годы), один из виднейших перуанских политиков, делал ставку на индейское крестьянство в борьбе против местной правящей олигархии и транснационального финансового капитала, подчеркивая необходимость защиты интересов и традиций индейцев. Ему принадлежит идея о целесообразности замены названия «Латинская Америка» на «Индоамерика». К воззрениям апристов был близок и основатель перуанской компартии Хосе Мариатеги (1895 – 1930 годы), призывавший совершить революцию за счет опоры на индейскую общину. Хотя консервативное перуанское правительство в 1932-1934 годах разгромило апризм с помощью вооруженной силы, идеи этого движения сохраняли популярность.

Виднейшим деятелем индихенихма стал профессор Луис Валькарсель, выдвинувший тезис о том, что «воскрешение» (resurgimiento) индейцев возможно только при условии возвращения к положению вещей, существовавшему до прихода испанцев в Новый Свет. Утопичность этого тезиса скоро стала очевидной, и сам Валькарсель, будучи министром образования, в 1940-е годы реализовывал «индихенизм конкретных дел», сводившийся к точечным мерам повышения уровня образования и культуры крестьян-индейцев.

Индихенизм постепенно превратился в важную часть перуанской и боливийской политической риторики, хотя добиться существенного прогресса социально-экономического и политического положения индейцев не удалось. Во многом под влиянием этих идей действовала левая военная диктатура Веласко Альварадо (1968 – 1975 годы), которая осуществляла «План Инка», предполагавший ликвидацию латифундий и поощрение коллективных форм земельной собственности, то есть общин крестьян-индейцев. Апогеем данных тенденций стало объявление в 1975 году индейского языка кечуа вторым равноправным государственным языком Перу. Под сильнейшим влиянием концепций индихенизма находилось и повстанческое движение «Сияющий путь», которое заявляло о намерении реставрировать в Перу социальный строй эпохи инков.

Индихенизм сохраняет свою популярность в андском регионе и сегодня. Пример тому – Боливия, президентом которой является индеец аймара Эво Моралес, предпринимающий систематические усилия по передаче ключевых социальных позиций индейцам и превращению индейской культуры в основу общенациональной. Во многом сочувствует идеям индихенизма и нынешний президент Перу Ольянта Умала, который является индейцем кечуа. Столь экзотические, на наш взгляд, затеи Моралеса, как легализация коки или введение на государственном уровне культа индейской богини плодородия Пачамамы, имеют глубокие корни в индихенизме, связывающем решение острых социальных проблем андских стран с возвратом в той или иной форме к культурному наследию индейских народов.

Индихенизм в Мексике

Зарождение индихенизма в Мексике связано с именем первого национального антрополога Мануэля Гамио (1883 – 1960 годы), который в 1915 году предложил программу изучения индейских народов с целью ускорить их приобщение к современной цивилизации. Гамио призывал: «Чтобы инкорпорировать индейца, мы не претендуем европеизировать его одним ударом, наоборот, давайте сами индеанизируемся…». Таким образом, с самого начала мексиканские индихенисты преследовали иную цель, чем их единомышленники в андских странах. В Мексике речь шла не о реставрации доколумбовой цивилизации, а о поиске оптимальных способов включения индейцев в постреволюционное мексиканское общество.

Важная роль в намечавшихся преобразованиях отводилась языку. Знаменитый министр просвещения Мексики Хосе Васконселос (1882 – 1959 годы) в 1920-е годы попытался копировать опыт СССР, выдвинув идею «мексиканизации» всех жителей Мексики с помощью национальной сельской школы. В целях повышения эффективности индоктринации в школах вводилось двуязычное обучение: на испанском и распространенном в данной местности индейском языках.

Мексиканская политика в отношении индейцев стала более энергичной в 1930-1940-х годах. Ее цель обозначил президент Ласаро Карденас (1934 – 1940 годы) в своем выступлении на Первом межамериканском индихенистском конгрессе: «Задачей нашей индихенистской политики является не поддержка аборигенов как аборигенов или индеанизация Мексики, а мексиканизация аборигена». В 1948 году был создан Индихенистский национальный институт, который подчинялся непосредственно канцелярии президента Мексики. Его основатель А. Касо считал, что основные проблемы индейцев находятся в сфере культуры и связаны с отсутствием материальных и духовных связей с внешней средой, ясного чувства принадлежности к мексиканской нации и практических знаний, необходимых для замещения прежних магических практик. Данный институт участвовал в ряде прикладных проектов по развитию отдельных индейских общин или районов. Для реализации обширных планов нужны были кадры, поэтому в 1946 году для их подготовки была создана Национальная школа антропологии и истории, которая занималась подготовкой специалистов по проблемам индейцев.

Мексиканские индихенисты были практиками на службе у государства: в целом они оставались далеки от проектов «возвращения к индейским истокам», а занимались решением задач эффективного управления общинами и племенами аборигенов. Им удалось добиться немалых успехов в деле интеграции индейцев Мексики в состав мексиканской нации, хотя в ряде мест, прежде всего в Чиапасе, попытки государства управлять индейцами натолкнулись на их ожесточенное сопротивление.

* * *

В настоящее время индихенизм как идейное движение латиноамериканской интеллигенции прекратил существование. Вопросами возрождения традиционных индейских культур, языков и социальных практик в современных условиях занимаются, прежде всего, государственные структуры и организации самих индейцев, а не группы интеллектуалов.

Тем не менее, влияние индихенизма на жизнь ряда стран Латинской Америки было и остается большим. Это течение причастно к коренным изменениям в обществах региона, которые произошли в 1980-1990-е годы и стали прологом «левого поворота». Нельзя отрицать прямое воздействие индихенизма на риторику и политику президентов-индейцев Умала и Моралеса, хотя в целом «боливарианский социализм» довольно далек от идей индихенизма. Идеи латиноамериканского почвенничества и сегодня являются важной составляющей общественно-политической жизни «пылающего континента».

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: