Начиная с весны 2012 года, Генсек ООН Пан Ги Мун выражает беспокойство по поводу дестабилизации Ливана, возникшей из-за гражданской войны в Сирии. Звучит это как заклинание. Мерещится призрак очередного катаклизма в Ливане, как та разрушительная война, что длилась с 1975 по 1990 год. Ливан и раньше был крайне нестабильным. А его связь с Сирией представляется столь прочной, что сирийские волнения вроде бы должны неминуемо перекинуться в Ливан.

Так ли это?

Да, Ливан неотделим от своего северо-восточного соседа. Долгое время, четыреста лет, он входил в состав Османской империи как часть Большой Сирии. В результате Первой Мировой войны его включили во французскую подмандатную территорию, опять же как часть Сирии.

И только в 1926 году Ливан стал относительно самостоятельной страной. Получив независимость в 1943 году, он, казалось, разорвал пуповину, связывающую его с Сирией. Но остались старые проблемы. Так хотелось верить, что мирное сосуществование несчетным религиозным конфессиям обеспечит особая ливанская система распределения властей, так наз. консоциация.

Так, премьер-министром в Ливане становится всегда суннит, президентом – всегда маронит, а спикером парламента – шиит.

Но скоро прибавилась еще проблема палестинских арабов, с их Организацией Освобождения Палестины (ООП). Мирно разрешить проблемы Ливан не смог и призвал на помощь своего соседа – Сирию. И тогда в разгар гражданской войны, в 1976 году, Сирия ввела свои войска в Ливан. Очень скоро в мире заговорили о сирийской оккупации Ливана. И еще громче – с 1983 года, когда ливанское правительство попросило Сирию покинуть страну.

Тем не менее, большинство ливанцев воспринимало Сирию как дружественное государство, и ее присутствие не сильно тяготило их. Конечно, в Ливане всегда были и антисирийские политики, одним из которых был и Рафик Харири.

Когда его убили 14 февраля 2005 года, Сирию сразу обвинили в организации теракта. Накал страстей был так велик, что Сирии пришлось все же выполнить резолюцию Совета Безопасности ООН, принятую незадолго до того осенью 2004 года (Россия тогда при голосовании воздержалась), и вывести из Ливана свои войска.

Запад окрестил это «кедровой революцией». (Не буревестник ли она «арабской весны» 2011 года?) Но «кедровая революция», с большим трудом приведшая в 2005 году к власти прозападное правительство Ливана, не прибавила ему стабильности. (Просирийский президент-маронит Эмиль Лахуд сохранил свой пост.) Вскоре вновь вернулся просирийский кабинет министров, и с той поры сирийская тема становится центральной в политической жизни Ливана.

Политическое сообщество Ливана, вне зависимости от конфессиональной принадлежности, и раньше было разделено на антисирийскую «коалицию 14 марта» и просирийскую «коалицию 8 марта». Но если раньше еще можно было с некоторой натяжкой привязывать эти коалиции к конфессиям, полагая, что сунниты и марониты представляют антисирийские силы, а шииты просирийские, то сегодня стало очевидным, что и сами конфессии изнутри раздираются противоречиями.

Впрочем, стоит напомнить, что сирийские войска в Ливан были введены по просьбе маронитов, то есть христиан-католиков восточного обряда. Но потом в ходе ливанской гражданской войны эти войска перешли на сторону мусульман. Нелишне отметить также, что и союзы тогда заключались самым причудливым образом и были часто непрочными.

Сегодня, когда в Сирии идет борьба между повстанцами суннитами и правительственными силами, возглавляемыми алавитами, вроде как шиитами, в Ливане глава правительства – просирийский суннит Наджиб Макати, фактически выдвиженец шиитской организации Хезболлы. Когда в 2008 году шла вооруженная борьба между отрядами Хезболлы и правительственными силами, маронит Мишель Сулейман, командующий ливанской армией, помирил противоборствующие стороны. Помогли ему в этом Сирия и Саудовская Аравия.

После этого Мишель Сулейман стал президентом страны и остается им до сего дня.

Как видим, в Ливане все запутано всерьез и надолго. При этом постоянным влиянием и действенным рычагом давления Сирии на Ливан выступает Хезболла, сегодня даже входящая в правящую коалицию Ливана. А у Запада однозначной силы влияния нет. В сущности, у Америки из ее союзников в регионе – пока только образ погибшего Рафика Харири и его здравствующий сын и экс-премьер Саад Харири.

Однако последний еще премьером снял с Сирии обвинения в убийстве своего отца. И только сейчас, после теракта, стоившего жизни главе разведывательного бюро внутренних сил сунниту Виссаму аль-Хассану, Саад Харири вновь предъявил обвинение Сирии в организации убийства. (Причем свое заявление он сделал из Саудовской Аравии.) Возможно, теперь речь пойдет еще и о поддержке ливанскими прозападными силами сирийской оппозиции, то есть сирийских суннитов.

Тем временем Хезболла перебрасывает свои войска от израильской границы к сирийской. Поступают также сообщения об обстреле Хезболлой населенных пунктов в Сирии, контролируемых суннитской оппозицией. Нельзя исключать, что готовится вторжение Хезболлы в Сирию для поддержки правительства Асада.

Все ли так однозначно?

Обвинение Асада со стороны ливанской оппозиции является пока голословным. Ведь поначалу Сирию тоже обвиняли в убийстве Рафика Харири, тогда как сегодня эти обвинения не решается повторять даже Америка.

А трибунал ООН в Гааге требует ареста только 4-х деятелей из Хезболлы. Более того, нет ясности и в том, что следует полагать причиной гибели аль-Хассана. Да, он был суннитом, представителем антисирийских сил в Ливане. Кроме того, он перед этим раскрыл некий готовящийся теракт (подробности никто не раскрывает) и арестовал бывшего ливанского министра Мишеля Семахи (маронита), входившего в состав просирийской коалиции.

И хотя аль-Хассан и возглавлял расследование убийства Рафика Харири, перед этим он сам обвинялся по делу об этом убийстве. Наконец, взрыв бронированной машины Виссама аль-Хассана произошел в христианском квартале Бейрута, что заставило многих говорить об акции против христианской общины Ливана.

Кстати, стоит добавить, что этой же версии придерживается Папа Римский Бенедикт XVI, даже выступивший с особым заявлением по данной теме. При антихристианской версии речь вряд ли может идти о вине сирийского правительства. Башару Асаду сейчас не до ливанских христиан. А Хезболла, в свою очередь, тоже выступила с резким осуждением теракта.

Между тем, ситуацию в Ливане после убийства генерала аль-Хассана сравнивают с ситуацией после гибели Рафика Харири. И действительно, кабинет министров чуть было не пал: премьер-министр Наджиб Макати готов был объявить о своей отставке после прошедшей в Бейруте мощной волны протестов.

И только президент Мишель Сулейман предотвратил его отставку, попросив Макати оставаться на своем посту, по-видимому, до очередных выборов в Парламент весной будущего года (можно предположить, что если не будет новых эксцессов). Так ведь что из того? Ситуация в Ливане не выходит пока за рамки уже привычного напряжения, давно и неизбывно присущего ему.

После окончания гражданской войны в 1990 году Ливан не раз уже настолько расшатывался и разрывался, что, казалось, вот-вот наступит полный хаос. Вооруженные столкновения тут не редкость, скорее, даже явление обыденной жизни. Поэтому большой вопрос: насколько Ливан можно дестабилизировать из-за конфликта в Сирии? Обстановка в Ливане сложна сама по себе, изначально, если учесть, что в нем проживает 18 только признанных религиозных общин, в их числе и алавиты, единоверцы Башара Асада.

Перестрелки между суннитами и алавитами наблюдались и прошедшим летом, но они опять прекратились. Вспышки напряженности перманентно возникают и сами как-то гасятся и затихают даже как бы естественно – но это пока нет вмешательства извне.

Сейчас суннитов больше, по-видимому, волнует вопрос, почему пост премьер-министра занимает формальный суннит, но фактический ставленник шиитов. Действительно, Наджиб Макати, хоть и суннит, выступает проводником политики Хезболлы. А Хезболла со времени своего возникновения в начале 80-х годов остается солидарной Сирии и Ирану. Но для Ливана с его невероятно сложными межконфессиональными и внутриполитическими отношениями это может показаться привычным противоречием.

Хезболла, особенно после израильского вторжения в Ливан летом 2006 года, когда она приняла весь удар на себя, для многих ливанцев окружена героическим ореолом. Во время своего противостояния с прозападными силами в 2008 году Хезболла сыграла вполне «по правилам», если правила политической игры, которые существуют в современном Ливане, вообще можно называть таким именем.

Так, Хезболла покорилась ливанской армии, когда та взялась урегулировать конфликт. И это при том, что ливанская армия по своей мощи несравненно слабее военных отрядов Хезболлы, вооруженных вполне современными средствами, включая ракеты «земля-земля» и беспилотники.

Сейчас, входя в правящую коалицию, Хезболла выступает еще и как политическая партия. И давно еще Саад Харири, как премьер-министр и прозападный суннит, заявил мировому сообществу об отказе воевать против «наших братьев из Хезболлы». Хезболла, как показала короткая война с Израилем в 2006 году, и в которой, по мнению многих на Ближнем Востоке, она одержала победу, выступает единственной защитницей Ливана от внешней агрессии.

Так что сам Ливан, похоже, привык к своим внутренним столкновениям. А гражданская война в конце прошлого века привила ему достаточный иммунитет. И снова втянуться в нее он вряд ли себе позволит.

Сейчас увеличивается вероятность активного вмешательства Хезболлы в сирийский конфликт. Руководители движения могут посчитать своим долгом защитить интересы Башара Асада. Но и в этом случае ливанская идентичность нарушена не будет. Конечно, прозападные силы в стране будут крайне недовольны, но вряд ли это станет поводом для начала новой затяжной гражданской войны в самом Ливане.

Дестабилизировать Ливан в угоду внешним его недругам будет трудно. Может быть даже труднее, чем многие традиционно стабильные режимы. И если он вновь окажется в ситуации, выходящей за рамки обычных для него столкновений, тем более, – на грани гражданской войны, то можно смело сказать, что кто-то очень сильно для этого постарался. А постараться так может только Америка, если она решит, что ей нужна дестабилизация уже всего Ближнего Востока.

Так что Ливан – своего рода индикатор, причем не очень явный, поскольку беспорядков в Ливане все невольно и уже давно ожидают. Они столь привычны, что неискушенному наблюдателю трудно будет заметить, когда они выйдут за рамки «обычного». Сколько бы противоборствующие силы в Сирии ни провоцировали Ливан, на его внутренней политической структуре это уже не отразится ощутимо. Она имеет выработанный целой чередой экстремальных ситуаций большой запас гибкости. Да и действия сирийцев могут быть спрогнозированы ливанцами, они привычны для Ливана. Против подобных провокаций Ливан уже выработал иммунитет.

Противостояние про- и антисирийских партий в Ливане настолько традиционно, что оно так или иначе снималось такими силами, олицетворением которых остается нынешний президент Мишель Сулейман.

Он торжественно провозгласил, вступая в должность, осуществление «ливанского национального проекта». Гражданские войны в Ливане возникали не по причине про- или антисирийских ориентаций. Они начинались, когда под сомнение подпадало национальное соглашение о равновесии между конфессиями через ливанскую схему разделения властей. Так что, если теракт в нынешнем октябре осуществлен действительно просирийскими силами, то в Ливане сработают обычные внутренние защитные механизмы, и ситуация утрясется, успокоится на ливанский манер. Другое дело, если удар был началом атаки, направленной на христианскую общину. Эта ситуация, как это не покажется странным, непривычна для Ливана с его принципами разделения властей.

Другое дело, если перенести гражданский конфликт из Сирии в Ливан захочет Америка. Она прибегнет к неожиданным для Ливана средствам, сумеет нарушить внешне хрупкий, но внутренне гибкий баланс сил.

Однако то, что речь идет о выступлении просирийских сил, оказывается сомнительным. Зачем им провоцировать падение нынешнего кабинета министров, если он уже и так просирийский? Зачем Хезболле направлять удар против властей Ливана, если она сама уже и так у власти? Поэтому вполне вероятно, что стравливают христианские и мусульманские общины. Но Сирии это совершенно не нужно в ее и так непростое время.

Это может быть нужно США – если они намерены и дальше погружать в хаос Ближний Восток. Тогда теракты в христианских кварталах продолжатся, и аль-Хассан всего лишь случайная жертва: ему не повезло, что он оказался не в том месте и не в то время.

Углубление дестабилизации в Ливане возможно, если Америке понадобится новый рычаг воздействия на Ближний Восток без прямого вмешательства в его конфликты.

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: