Drawing by Alexey Lorsh
Если российский голос против резолюции, одобренной в начале месяца Генеральной Ассамблеей ООН по Сирии, был предсказуемым, то воздержание Индии – случайным.
Это российско-индийское «расхождение» стало следствием того, что до последнего времени эти две страны преследовали свои специфические цели. Для России Сирия является стратегическим союзником, тогда как Индия заняла прагматичную позицию, пронизанную алхимией её уравнений с ведущими поборниками «смены режима» в Сирии – Соединёнными Штатами, Саудовской Аравией и Катаром.
Тем не менее, это априори стало уже историей. Жребий брошен, и выясняется, что у России и Индии есть сильная общность интересов. Именно так следует истолковывать модель голосования в ООН, имевшего место в первый четверг августа. Суть дела в том, что внезапно на авансцену решительно вышли определённые, более масштабные вопросы колоссальной важности, как для международной системы, так и региональной и глобальной политики, а Индия и Россия ощутили одинаковую заинтересованность в своём взаимодействии.
Главным образом, здесь затрагиваются пять ключевых проблем.
Первая: организованная внешняя интервенция с целью форсирования «смены режима» в Сирии вонзает кинжал в сердце Вестфальской системы, которая исторически наделяла первенством суверенное государство-нацию, большое ли, маленькое, в качестве основной единицы международного порядка. Нарушение установленного порядка требует тщательного объяснения, и пока такого объяснения не предвидится. Это нарушение идёт вразрез с международным правом и отрицает саму идею демократического мирового порядка, ради которого работают Россия и Индия.
Во-вторых, где нам провести черту в предположении, что арабская весна имеет отношение к приходу демократии, реформ и перемен в страны с авторитарным правлением? И, что уместнее, кто проводит черту? Двумя твердолобыми поборниками демократии и реформ оказались режимы Саудовской Аравии и Катара, которые сами являются архаичными олигархиями. В общем, то, что происходит в Сирии, – это выборочное вмешательство, обусловленное соображениями геополитического характера, замаскированное под «гуманитарную интервенцию». Парадоксальность ситуации усиливается, стоит нам принять во внимание, что гуманитарная ситуация сама в значительной мере стала итогом систематического и безнаказанного подстрекательства к насилию извне с целью дестабилизации сирийских государственных структур, экономики и общества на протяжении последних нескольких месяцев в нарушение основополагающих принципов Устава ООН.
В-третьих, ни сторонники интервенции, ни сирийские «повстанцы», вооружённые и спущенные с привязи последними, не говорили нам о том, как они намереваются справляться с тем, что их ждёт на выходе после «смены режима» в Сирии – не будем затрагивать вопрос, есть ли у них рычаги, чтобы придать этому желаемый вид. Наоборот, на ум как раз приходит катастрофическая история современного Ирака, последовавшая за растрезвоненной американской интервенцией по «смене режима» в той стране в 2003-м – эпохальная трагедия смерти и опустошения, лёгшая тяжким бременем на поколения иракцев.
Четвёртое, любая анархия в Сирии обязательно хлынет наружу. Район Персидского залива (где живут и работают свыше 6 миллионов индийцев) не останется в стороне. Интервенционистские державы дали понять, что их следующей целью будет Иран. Пламя незримо подбирается прямо к непосредственному окружению Индии. Во многих странах Персидского залива и Центральной Азии уже сложилась в высшей степени взрывоопасная обстановка. По сути, каспийские и центральноазиатские государства, не говоря уже о странах ССАГПЗ, стали слишком уязвимы перед социальными потрясениями.
Вообще-то, уязвимыми в процессе становятся и Россия, и Индия. Призраком, что преследует две эти страны, является господство политического ислама и угроза, которую оно представляет для региональной безопасности и стабильности. Афганистан – это гибельный результат попытки Запада поставить себе на службу силы религиозного экстремизма в качестве инструмента политики, направленной против бывшего Советского Союза. Запад в который раз сквозь пальцы смотрит на бойцов исламистского экстремизма в Сирии.
Для безопасности как России, так и Индии, это имеет самые серьёзные последствия. То, что происходит в Сирии, обладает потенциалом затронуть широкую полосу стран так называемого Большого Ближнего Востока, простирающуюся от Леванта до центральноазиатских степей, – регион, который образует «расширенное окружение» и России, и Индии.
И наконец, существует экзистенциальная проблема, о которой никто не хочет говорить ввиду её крайней деликатности – а именно, фрагментация неоднородных обществ. США осознанно следовали политике создания в Северном Ираке политического образования Курдистан, которое сейчас превосходно служит их интересам в качестве арены для выработки стратегии по смене режима в Сирии. Мы ощущаем надвигающуюся фрагментацию Сирии на алавитское и суннитское государства, а также, вероятно, на ещё один курдский анклав.
Суть происходящего в том, что территориальные границы стран, которые входят в зону особых интересов западной региональной стратегии, размываются благодаря внешней «гуманитарной интервенции».
Процесс начался с бывшей Югославии в девяностых. Далеко зашла на сегодня раздробленность Ирака. Афганистан висит на волоске. Будучи неоднородными обществами, Россия и Индия не могут не испытывать озабоченности.
http://indrus.in/articles/2012/08/07/india_russia_and_the_syrian_crisis_16843.html
Источник: mixednews.ru.
Рейтинг публикации:
|
