Ян Бжезинский, руководитель программы международной безопасности Атлантического Совета, выступил перед Комиссией по международным отношениям Сената США по поводу предстоящего саммита НАТО в Чикаго.
КОМИССИЯ СЕНАТА США ПО МЕЖДУНАРОДНЫМ ОТНОШЕНИЯМ
Слушания: 10 мая 2012
НАТО: Чикаго и далее
Доклад, подготовленный Яном Дж. Бжезинским
Председатель Керри, зам. председателя Лугар, члены комиссии, я имею честь выступить на ваших слушаниях по вопросу предстоящей встречи глав государств НАТО в Чикаго 20 мая.
Мне, как бывшему сотруднику Сената, помогавшему этой комиссии, а до этого покойному сенатору Уильяму В. Роту, по-настоящему приятно вернуться в этот зал. Я вспоминаю, какое твёрдое двухпартийное руководство эта комиссия придала усилиям распространить членство в НАТО на демократии Центральной Европы. Это были исторические решения. Они укрепили альянс и трансатлантическую безопасность.
Саммит в Чикаго будет в значительной степени важен из-за обстоятельств, в которых он пройдет. Эти обстоятельства включают в себя:
— Войну в Афганистане, из которой, кажется, и США и Европа выходят;
— Экономический кризис по обе стороны Атлантики, который истощил европейскую обороноспособность;
— Неполный успех в Ливии, который, однако, поднял вопросы о приверженности США НАТО и обнажил недостатки европейской оброны; и
— Новое направление в обороне США, в котором говорится о переориентации на Азию и сокращении американских сил в Европе.
Некоторые заявляют, что саммит НАТО в Чикаго должен быть «саммитом реализованного», который сосредоточится на Афганистане и рассмотрит успехи новой стратегической концепции, провозглашенной в 2010. В свете вышесказанного этого будет недостаточно. Это бы усилило ощущение растущей ненужности НАТО и способствовало бы процессу трансатлантического разъединения.
Если саммит в Чикаго и должен иметь одну главную всеобъемлющую цель, то это должно быть обеспечение надёжного подтверждения трансатлантических договоренностей — такого, при котором США демонстрируют приверженность интересам европейской региональной безопасности, а наши европейские союзники демонстрируют свою готовность ответить на глобальные вызовы трансатлантической безопасности.
Почему НАТО адекватно настоящему моменту?
Сегодня трансатлантическому партнерству не хватает консенсуса в вопросе о том, как реагировать на беспрецедентные проблемы, возникающие в результате мировой взаимосвязи и взаимозависимости. Успехи в развитии транспорта и происходящая сейчас революция в средствах связи помогли, в числе других позитивных атрибутов современности, распространению экономического благополучия, уважения прав человека, демократических принципов управления. Однако, эти преимущества сопровождаются вызовами, включающими транснациональные угрозы, социально-политические беспорядки и децентрализацию мировой власти.
Транснациональные угрозы: в числе самых безотлагательных угроз — распространение технологий, относящихся к оружию массового поражения, ракетам и другим средствам, которые могут быть использованы для запугивания, если не серьезного разрушения, общества. Эти угрозы сопровождаются появлением влиятельных и иногда опасных негосударственных субъектов, включая криминальные и террористические организации, чей идеологический и боевой радиус действия охватывает континенты.
Всемирное политическое пробуждение: революция в средствах связи, включая глобальное телевидение, интернет и сотовые телефоны, теперь связывает прежде изолированные народы, позволяя им ознакомиться с экономикой и культурой друг друга, а также политикой, идеологией и стандартами жизни. Результатом явились недавние события в Иране, Тунисе, Египте, Бахрейне, Иране (так в тексте — прим. переводчика) и России, названные Збигневом Бжезинским «всемирным политическим пробуждением» (полностью раскрываю информацию — он мой отец (1)), а это — обоюдоострый меч.
Этот меч может свергать диктаторов, покончить с коррумпированными автократиями и создать благоприятные условия для демократии, реформ и подотчетности правительств. Но он также может быть беспокойной силой, склонной к насилию, особенно когда она направляется в основном настроениями, порожденными ощущением несправедливости. Как показали события в России и на Ближнем Востоке, это политическое пробуждение при отсутствии руководства им, а также ясной платформы и идеологии, часто порождает социальные беспорядки. В этих случаях, особенно когда события принимают деструктивный оборот, общество может стать уязвимым для намерений организованных групп выгодно использовать опасные идеологии.
Рост остальных стран и рассредоточение власти: то, что некоторые называют третьей стратегической революцией, включает в себя глубокий сдвиг в мировом балансе сил. (2) Если 1991 год ознаменовался кратким однополярным периодом всеобъемлющего превосходства США, глобализация способствовала появлению более сложных конфигураций субъектов с всемирным размахом и амбициями. Среди таковых Китай, Индия, Бразилия, Россия, а в будущем вполне могут появиться и другие.
Воздействие этих трех отдельных, но взаимосвязанных факторов на трансатлантическое партнерство имеет прямой и глубокий характер. В сегодняшнем мире США даже в сговоре с Европой больше не доминируют так, как это было в прошлом. Подъем новых сил привел к частичному переходу глобальной власти от Запада к другим регионам мира.
Выход на арену новых сил с региональными, если не мировыми, притязаниями часто сопровождается территориальными претензиями, исторической неприязнью и экономическими требованиями, что может приводить к геополитической напряженности, соперничеству и сговору. Это увеличивает вероятность региональных конфликтов, затрудняет принятие согласованных решений и делает мир более непостоянным и непредсказуемым.
Управление этим новым мировым порядком и его склонностью к неустойчивости, если не к насилию, — характерный вызов нашего времени. Для эффективного управления потребуются:
— Экономические ресурсы, которые можно быстро мобилизовать для стимулирования экономического развития, как худший вариант, они понадобятся для предотвращения экономического кризиса, следующего за беспорядками;
— Военный потенциал, мобильный и способный быстро объединяться с гражданскими усилиями, в том числе, по стимулированию экономического и политического развития;
— Политическая легитимность, которая наилучшим образом достигается многосторонними (в противовес односторонним) действиями.
Именно эти задачи привели к росту значимости трансатлантического партнерства и его ключевых институтов, Организации Северо-Атлантического Договора (НАТО) и Европейского Союза (ЕС). Несомненно, из-за возрастающей сложности и турбулентности мира после эпохи холодной войны демократии Северной Америки и Европы нуждаются друг в друге больше, а не меньше. Их возможности формировать мировой порядок ослабляются расхождениями и укрепляются совместными действиями.
Трансатлантическое партнерство обладает мощными возможностями в каждом из трех направлений. Европа и Северная Америка являются наиболее важными мировыми экономическими партнерами и останутся таковыми в обозримом будущем. Сегодня ЕС и США производят 54% мирового валового внутреннего продукта (ВВП). В 2010 году США произвели ВВП на 15 триллионов долларов, а ЕС на 16 триллионов. (У Китая, по сравнению с ними, ВВП составил 6 триллионов, и на сегодняшний день ему недостает партнерских связей, наподобие тех, которые существуют между США и Европой. (3)
Во-вторых, краеугольный камень трансатлантического партнерства, НАТО, остается исторически самым успешным международным военным альянсом. Он не имеет себе равных по способности формировать и обеспечивать оперативное взаимодействие вооруженных сил, что само по себе требует все большего напряжения сил в зонах конфликта, где военные операции все более технологически сложны, а технологии развиваются как никогда быстро. В этом отношении важность НАТО была ярко продемонстрирована совместными операциями в Афганистане, Ираке и Ливии.
В-третьих, члены трансатлантического партнерства, особенно новые члены НАТО и ЕС, предлагают опыт, полезный обществам в Северной Африке и на Ближнем Востоке, котоые осуществляют переход от авторитарных к более демократическим, подотчетным обществу системам правления с опорой на рыночную экономику.
В-четвертых, трансатлантическое партнерство представляет собой объединение демократий со схожим мировоззрением и это позволяет увидеть его роль в мировом порядке сегодня и в будущем. Эти страны могут составить ядро географически и культурно расширяющегося сообщества демократий, которые действуют совместно, чтобы способствовать распространению свободы, стабильности и безопасности по всему земному шару.
В мире, где власть рассредоточена, только действуя сообща, нации Европы и Северной Америки смогут использовать свой потенциал в управлении в условиях сложной неустойчивости, которая возникает из-за транснациональных угроз, социально-политических беспорядков и изменений в мировом балансе сил.
Дать второе дыхание Трансатлантическому Договору
Именно в этом заключается задача, которая встанет перед Президентом Обамой и его коллегами, когда они встретятся в Чикаго 20 мая. Для того чтобы имеющийся потенциал мог быть использован, трансатлантическому договору, который поддерживал альянс первые десять лет холодной войны, необходимо дать второе дыхание. С этой целью США должны в Чикаго выполнить 5 задач, если хотят, чтобы саммит запомнился как трансатлантическое обновление, а не как трансатлантическое разъединение.
Во-первых, Президент должен вновь убедительно подтвердить центральное положение Европы в мировой политике США. У расхождений между двумя континентами есть много причин, в том числе и трансатлантические планы США, основными элементами которых являются, как недавно было озвучено, нечетко определенная перезагрузка отношений с Россией, новое направление в оборонной доктрине, четко сформулировавшее поворот в сторону Азии, и сокращение военного контингента, размещенного в Европе.
Это оставило у многих впечатление, что Америка рассматривает Европу как все более несущественную составляющую американских интересов в мире в целом. Решения о сокращении контингента породили вопросы об отношении Америки к обязательствам по параграфу 5 договора НАТО. Решение вывести две из четырех дислоцированных в Европе бригад противоречит заявлению американского командующего из EUCOM (Объединенное командование войсками НАТО в Европе — прим. переводчика) адмирала Джеймса Ставридеса, который в 2010 году на заседании Конгресса сказал:
«Без возможностей четырех бригад и одного оперативного штаба соединения Европейское Командование рискует своей способностью управлять отработанным взаимодействием по обеспечению безопасности, а также постановкой и выполнением боевых задач в непредвиденных ситуациях. Сдерживание угроз и вновь обретенная уверенность окажутся в сфере повышенного риска».
Тот факт, что сокращение численности войск США в Европе происходит на фоне все более напористой внешней политики России, увеличения её расходов на оборону и возросшего дислоцирования российских войск на западных границах страны, только усиливает чувство страха в регионе. Воинственный тон русской политики был недавно четко выражен начальником Генерального Штаба Вооруженных Сил России генералом Николаем Макаровым, который пригрозил нанести превентивный удар по объектам противоракетной обороны, которые США планируют построить в Центральной Европе.
США должны устранить зависимость от выполнения условий по ПРО. Эта зависимость не только подрывает веру европейцев в приверженность США Европейскому поэтапному адаптивному подходу, она также поощряет и стимулирует противодействие Кремля осуществлению планов ПРО в Европе.
В связи с сокращением военного присутствия США в Европе будет еще важнее обеспечить полноценное оснащение и финансирование остающихся частей. Кроме того, необходимо тщательно проанализировать, как США и Европа будут поддерживать способность к взаимодействию их вооруженных сил. Американские части, размещенные в Европе, высокоэффективно и с низкими затратами увеличивают военную мощь региона. Они облегчают профессиональную подготовку, планирование и взаимосвязь, жизненно необходимые вооруженным силам США и Европы, чтобы эффективно совместно бороться в Европе или где-либо еще.
Осознавая это, администрация Обамы пообещала увеличить состав ротационных частей в Европе. Но для части, которая по ротации проводит в Европе шесть - восемь недель в году, будет гораздо сложнее согласовать взаимодействие с европейскими коллегами, чем для части, размещенной там на постоянной основе.
Администрация также должна сообщить, когда и какие части будут осуществлять эти учебные ротации. Было бы полезно и обнадеживающе для союзников по НАТО иметь четкий график этих учений уже к чикагскому саммиту. Продолжающаяся неопределенность в этом вопросе говорит о потере интереса не только к европейской региональной безопасности, но и к роли Европы как военного партнера в операциях за ее пределами.
Во-вторых, Саммит в Чикаго должен быть использован, чтобы реанимировать взгляд на Европу в целом, свободную и безопасную, как на главный приоритет трансатлантических взаимоотношений. Такой взгляд был в значительной степени оттеснен на второй план со времени саммита НАТО в 2008 году в Бухаресте. Хотя возможно уже слишком мало времени, чтобы достичь консенсуса, необходимого для новых приглашений непосредственно в Чикаго, тем не менее, саммит должен послужить рычагом для процесса дальнейшего расширения, особенно в отношении таких кандидатов как Македония, Черногория и Грузия.
Расширение НАТО укрепит трансатлантическое партнерство, интегрируя нации в сообщество рыночных демократий, заинтересованных в безопасности друг друга. Единая, целостная и свободная Европа была бы более стабильным и безопасным континентом и могла бы успешнее реагировать на мировые проблемы в партнерстве с США.
Представьте, что в теперешней Европе Польша, страны Балтии, Румыния и Болгария не входят в состав НАТО. Вошли бы они тогда в ЕС? Были бы Россия и Польша теперь на пути к нормализации отношений?
Отказ от такого взгляда имел бы стратегические последствия. Он подорвал бы позиции тех стран-кандидатов (в том числе Киева), которые видят свое будущее в трансатлантическом партнерстве. Он усилил бы позиции тех в Кремле, кто ностальгирует по сфере влияния на периферию России, а не тех, кто ценит нормальные, построенные на сотрудничестве, взаимоотношения с соседними демократиями.
Чтобы возродить процесс расширения НАТО на Чикагском саммите, главы государств-членов НАТО могут и должны:
— Заявить о своем намерении выдать приглашения соответствующим странам-кандидатам не позднее, чем на следующем саммите;
— Акцентировать безотлагательность решения в споре Македонии с Грецией о бывшем названии, который является последним препятствием на пути вступления Скопье в альянс;
— Заявить, что вступление Грузии в НАТО может быть осуществлено через Комиссию НАТО-Грузия;
— Приветствовать значительный прогресс Черногории в рамках Плана действий по членству в НАТО.
Чикагский саммит предоставляет альянсу возможность разъяснить, что его «политика открытых дверей» не является ни просто фразой, ни пустым лозунгом. Необходимо, чтобы политика открытых дверей являлась как руководящей концепцией, распространяющейся на все европейские демократии, так и активным, продвигающимся вперед процессом, центральным в стратегии безопасности альянса.
В-третьих, Альянс должен планировать свое продвижение в эпоху строгой финансовой экономии. Чикагский саммит проходит во время затянувшегося экономического кризиса на территории обеих сторон альянса, но в Европе он обострил существующую там проблему ослабления военного потенциала. Недавно Центр стратегических и международных исследований установил, что суммарные расходы на оборону 37 европейских стран уменьшались ежегодно в среднем на 1,8% в период с 2001 до 2009, с общего объема в 251 миллиард евро до 218 миллиардов. Сегодня только два европейских члена НАТО тратят 2 или более % ВВП на оборону.
Неполный успех сил НАТО в Ливии в прошлом году выдвинул на первый план кризис недофинансирования европейского военного потенциала. Во время операции ОБЪЕДИНЕННЫЙ ЗАЩИТНИК (UNIFIED PROTECTOR) европейским союзникам не хватало боеприпасов точного наведения и они (союзники), в числе других важных составляющих, зависели от помощи США в части сбора разведданных, слежения и рекогносцировки, а также дозаправки самолетов в воздухе.
Ограничение ресурсов — палка о двух концах. Оно может остановить межнациональное сотрудничество, подорвать потенциал и породить разногласия внутри альянса.
Мы видим это сегодня, когда Центральная Европа с ужасом наблюдает, как немецкие, французские и итальянские фирмы, стараясь поддержать отрасли своей оборонной промышленности, продают военную технику России.
Строгая экономия может также быть с выгодой использована для рывка к необходимому сотрудничеству, инновациям и выработке приоритетов. С этой целью штаб-квартира НАТО и Союзническое командование группировкой будут продвигать на Саммите пакет мер, состоящих из Инициативы разумной обороны, направленной на стимулирование объединения и совместного использования ресурсов, Инициативы соединенных сил для улучшения боевой подготовки и Вооруженных сил 2020 — долговременного плана, определяющего какими должны быть вооруженные силы альянса на поле боя в конце этого десятилетия.
Дефицит возможностей альянса сегодня реален и требует неотложных мер. НАТО хорошо поработало, чтобы стимулировать инициативы разумной обороны в области работы тыловых служб и материально-технического обеспечения, войсковых средств защиты, боевой подготовки, разведки, слежения и рекогносцировки, а также боевых операций. Внимание саммита должно быть сфокусировано на этих проектах, к которым союзники могут присоединиться уже сегодня, и выполнить их необходимо в ближайшие сроки.
Расширение возможностей не обязательно должно быть революционным и радикальным. В эпоху строгой финансовой экономии целью должны быть практичность и достижимость. Такие проекты нужны не только для оперативных целей, они пользуются большим доверием у стран НАТО, чем обещания на далекое будущее.
В-четвертых, Чикагский саммит должен быть использован для расширения и углубления партнерства, созданного альянсом во всем мире. Глобальный и все в большей мере смешанный характер сегодняшних вызовов делает важным для альянса расширение и углубление связей с негосударственными организациями и государствами не членами НАТО во всем мире. Эти связи имели и имеют большую ценность для усилий НАТО в Афганистане, Ливии и где-либо еще. Они включают в себя военное и финансовое содействие таких стран как Швеция, Австралия, Новая Зеландия, Корея, Иордания, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Марокко и других.
Содействие партнеров — это больше, чем предоставление военных сил. Они (партнеры) также могут служить жизненно важным политическим целям и предоставлять неоценимое понимание сути и информацию о культурной, исторической, политической специфике, а также о географических особенностях соответствующей местности, будь это на Большом Ближнем Востоке, в Азии или Африке.
НАТО должно расширять Партнерство ради Мира, с тем, чтобы оно было открыто для всех, кто отвечает нашим требованиям и кто стремится к участию, невзирая на географию. Партнерство должно быть иерархичным, чтобы отразить степень обязательств и интеграции отдельных стран-участниц. Те, кто оказывает регулярную и важную помощь операциям НАТО — как Швеция, например - должны иметь право быть сертифицированными как могущие взаимодействовать с силами НАТО. Этот сертификат должен давать им право на участие в определенных программах НАТО, включая боевую подготовку, обучение, структуры объединенного командования, гражданские ведомства, центры подготовки и руководящие структуры, осуществляющие контроль над операциями, в которых принимают участие вооруженные силы таких стран.
Глобальное партнерство по всему миру — абсолютно необходимое требование для альянса. Это единственно важный способ развернуть трансатлантическое содружество от вызовов прошлого к вызовам сегодняшним и завтрашним.
И наконец, НАТО должно недвусмысленно продемонстрировать решимость содействовать стабильности в Афганистане. На своем последнем саммите в Лиссабоне в ноябре 2010 альянс и афганское правительство пришли к соглашению о стратегии перехода, что подразумевает взятие Кабулом на себя полной ответственности за безопасность во всем Афганистане. В Чикаго НАТО стремится разработать план стратегического партнерства с Афганистаном, которое будет простираться далеко за 2014 год. Стратегическое партнерство США и Афганистана, даже если оно будет прочно набирать силу, вряд ли окажется достаточным для гарантированного успеха в Афганистане в отсутствие долгосрочных трансатлантических обязательств перед афганцами.
Провал в Афганистане имел бы негативные региональные последствия. Он также явился бы серьезным ударом по надежности альянса и, следовательно, по заинтересованности его членов, которые столь многим жертвуют ради непоколебимой солидарности с США,
ВЫВОДЫ:
Строгое лидерство США всегда являлось и является предпосылкой для успеха НАТО. Но и способность Европы предоставлять военные силы и политический капитал, необходимые, чтобы реагировать на региональные и мировые проблемы, в равной степени существенны для значимости альянса. Позволить Трансатлантическому Договору стать ненужным не отвечает ни интересам Европы, ни интересам США.
Саммит в Чикаго предоставляет США возможность внести вклад в модернизацию Трансатлантического договора:
— Посредством твердых военных договоренностей с Европой США укрепили бы веру в свою приверженность Северо-Атлантическому Договору и поддержали, или даже увеличили бы, способность вооруженных сил Европы и США проводить совместные операции как в районе Северной Атлантики, так и за ее пределами.
— Руководя усилиями по превращению Европы в единую и сплоченную целостность, США продвинули бы вперед процесс, укрепляющий европейскую стабильность, и тем самым вновь подтвердили бы место Европы в центре американской мировой стратегии.
— Дав гарантии того, что выдвинутая альянсом инициатива Разумной Обороны является не только концепцией на будущее, но и практической инициативой на ближайшее время, США поможет НАТО устранить требующие безотлагательного исправления недостатки таким образом, чтобы все более скептически настроенная публика их стран им поверила.
— Выгодно используя потенциал, заложенный в сети мирового партнерства НАТО, США и Европа могут играть более эффективную роль, отвечая на глобальные вызовы, которые отличают это столетие.
В этом аспекте Чикагский саммит может стать важным вдохновляющим критерием американской заинтересованности и европейских амбиций по отношению к трансатлантическому альянсу.
________________
(1) Бжезинский, Збигнев, «Стратегическая концепция: Америка и кризис мировой власти», Бейсик букс, 2012. Эта работа также оказала влияние на раздел о рассредоточении мировой власти.
(2) Для понимания сути устанавливающегося мирового баланса сил и его последствий смотри: Бжезинский, Збигнев, « Стратегическая концепция» и Закария, Фарид, «Постамериканский мир», 2.0.W.W. Нортон & Компания, 2011.
(3) Глубокий ежегодный обзор европейско-американских торговых отношений смотри: Дэниел Гамильтон и Джозеф П. Квинлан (eds.), «Трансатлантическая экономика 2012», Центр трансатлантических связей, Университет Джона Хопкинса, 2012.
Источник: inoforum.ru.
Рейтинг публикации:
|
