Автор: Гарольд Мейерсон
Дата публикации: 25-11-2011
Материал предоставлен РГРК «Голос России» в рамках информационного сотрудничества
Существуют ли противоречия между капитализмом и демократией? Неужели они ослабляют друг друга?
Для американца подобные вопросы являются по меньшей мере странными. Капитализм и демократия неразлучны, как сиамские близнецы, не правда ли? Мы повторяли этот постулат как заклинание во время «холодной войны», когда всем было очевидно, что коммунизм и демократия абсолютно несовместимы. Однако после того как «холодная война» завершилась, обстоятельства изменились, и смысл данного утверждения стал весьма туманным. Вспомните, как многие американские политики и практически каждый президент США (особенно оба Буша и Клинтон) заверяли нас в том, что, стоит установить капитализм в Китае, и Поднебесная станет демократической страной.
Между тем все обернулось не совсем так, как они планировали.
На самом деле весь последний год капитализм буквально подминает под себя демократию. Это особенно хорошо видно на примере Европы, где финансовые институты и крупные инвесторы развязали настоящую войну под знаменем мер жесткой экономии, а правительства стран с малоэффективной экономикой, хотя и сознают, что не удовлетворяют этим требованиям, все равно цепляются за власть. Избранные правительства Греции и Италии смещены - во главе обоих государств сегодня стоят финансовые технократы. В связи с резким повышением процентной ставки по испанским облигациям, которая неуклонно росла на протяжении последних недель, в прошлые выходные сформированный социалистами кабинет уступил власть правоцентристской партии, которая не предложила никаких решений для урегулирования кризиса. Теперь уже правительству Саркози угрожают поднять процентную ставку по французским облигациям. Создается впечатление, что европейским рынкам просто надоела вся эта демократическая «чепуха».
Если вы думаете, что я преувеличиваю, обратите внимание на интервью, которое Алекс Стубб (Alex Stubb), министр по делам Европы в правом правительстве Финляндии, дал журналистам газеты Financial Times в конце прошлой недели. По его словам, голоса шести членов еврозоны, обладающих кредитным рейтингом на уровне ААА, должны иметь больший вес при решении вопросов, касающихся общеевропейской экономики, чем мнения остальных 11 стран. Другими словами, государства Южной и Восточной Европы следует поставить в зависимость от Германии и скандинавских стран, а на самом деле, от рейтинговых агентств, которые сегодня угрожают снизить рейтинг Франции (если это случится, число членов еврозоны, имеющих право принимать решения, сократится с шести до пяти).
То, что предлагает Стубб и что сегодня делают рынки - это не что иное, как попытка распространить принцип «один доллар - один голос» на сферу отношений между странами еврозоны, члены которой пока имеют равные права. В США Верховный суд уже законодательно закрепил подобное положение вещей своим решением по делу, связанному с жалобой некоммерческой организации «Citizens United» (гражданское единение), которое он вынес в прошлом году. Получается, что норму, требующую иметь собственность для получения права голоса, которую я администрация во главе с президентом-демократом Джексоном упразднила в 1880-х годах, возродили усилиями финансовых институтов и их политических союзников. Применительно к странам зоны единой европейской валюты, в роли «собственности», позволяющей иметь право голоса, выступает «правильный» кредитный рейтинг.
Все это выглядит весьма странным. Мысль о том, что наши экономическая и политическая системы конфликтуют между собой, крайне трудна для восприятия, и не только в США. В Европе тоже всегда считали, что демократия и капитализм (по крайней мере, модель социального капитализма, существующая в «старом свете») идут рука об руку. Такая точка зрения укоренилась потому, что обе системы гармонично развивались и даже процветали в течение трех десятилетий после Второй мировой войны. Прибыли росли, несмотря на повышение заработной платы и социальных пособий. Но что если этот период был исключением из правил? Что если нормальное положение вещей предусматривает конфликт между рынками и людьми?
Именно этот аргумент Вольфганг Штреек (Wolfgang Streeck), генеральный директор Института по изучению обществ Общества научных исследований им. Макса Планка (Max Planck Institute for the Study of Societies), приводит в своей статье, опубликованной в номере журнала New Left Review за сентябрь-октябрь нынешнего года. Штреек утверждает, что с середины 1970-х годов правительствам приходилось проявлять гибкость для удовлетворения противоречивых требований, существующих в каждой из систем. Например, в 70-х годах они проводили политику, ведущую к инфляции, чтобы помочь наемным работникам, чьи зарплаты внезапно перестали расти. В 80-х годах Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер сменили политический курс на противоположный. Они повысили процентные ставки, уровень безработицы и помогли сломить профсоюзы.
Наконец, в 90-х годах был достигнут компромисс, оказавшийся фатальным. Доходы не повышались, а чтобы уравновесить это обстоятельство финансовые институты, пользуясь отсутствием регулирования, стали предлагать займы на более выгодных условиях. В результате долги частных лиц выросли, ведь домовладельцы и потребители стали целиком полагаться на кредиты. Государственный долг снизился - например, Соединенные Штаты в конце 1990-х годов имели бездефицитный бюджет. После того как разразился кризис 2008 года, ход событий резко поменялся. Правительства взяли на себя ответственность по долгам граждан, неспособных платить по счетам, и перешли к политике дефицитного бюджетного финансирования, чтобы противостоять рецессии.
Сегодня рынки наносят ответный удар. Наполеон не смог завевать всю Европу, а агентству Standard & Poor's, возможно, удастся это сделать. Европейцам, и даже американцам, похоже, придется скоро задаться вопросом, о котором они давно не задумывались, если задумывались вообще - на чьей они стороне?
Источник: inoforum.ru.
Рейтинг публикации:
|
