Что делать после захвата Уолл-стрит, и не только ее, – протестов, которые начались там, достигли центра и теперь, усилившиеся, прокатываются по миру? Одна из главных опасностей, которая грозит протестующим, это то, что они влюбятся сами в себя. На этой неделе эхо демонстраций против Уолл-стрит звучало в Сан-Франциско – мужчина обратился к толпе с призывом к участию в духе хиппи 60-х годов: «Они спрашивают у нас, какова наша программа. У нас нет программы. Мы здесь, чтобы неплохо провести время!»
Карнавалы обходятся дешево – истинное испытание их ценности заключается в том, что остается на следующий день, как изменяется наша обычная жизнь. Протестующие должны полюбить тяжелую и кропотливую работу – это все начало, а не конец. Их основной посыл таков: табу сломано, мы не живем в лучшем из возможных миров, нам дозволено, и мы даже обязаны, думать об альтернативах.
Occupy Wall Street: парад плакатов (ФОТО)
В своего рода гегелевской триаде западные левые прошли полный круг: после отказа от так называемого «материализма классовой борьбы» ради множественности антирасистской, феминистической и других видов борьбы, теперь капитализм снова возникает как имя главной проблемы.
Так что первый урок, который необходимо выучить, таков: не винить людей и их мнения. Проблема не в коррупции или жадности, проблема в системе, которая толкает на коррупцию. Решение не в «Мэйн Стрит, а не Уолл-стрит», а в том, чтобы изменить систему, в которой Мэйн Стрит не может функционировать без Уолл-стрит.
Впереди еще долгий путь, и скоро мы будем вынуждены отвечать на поистине сложные вопросы – не о том, чего мы не хотим, а о том, чего мы хотим. Какая социальная организация может заменить существующий капитализм? Лидеры какого типа нам нужны? Какие органы, включая органы контроля и надзора? Альтернативы 20-го века, очевидно, не сработали.
И хотя это завораживает – наслаждаться видом горизонтальной организации протестующих толп с эгалитарной солидарностью и свободными дебатами, мы должны также не забывать то, о чем писал Гилберт Кит Честертон: «Просто иметь открытый ум недостаточно: смысл открытого ума, как и раскрытого рта, в том, чтобы закрыть его, когда туда попадет что-нибудь добротное».
Это применимо так же и к политике в эпоху неопределенности: открытые дебаты должны выливаться не только в новые символы, но и в конкретные ответы на старый ленинистский вопрос «что делать?».
Ответить на прямые консервативные выпады легко. Не являются ли протесты антиамериканскими? Когда консервативные фундаменталисты заявляют, что Америка является христианской страной, не стоит забывать о том, что христианство это Святой дух - свободное эгалитарианское сообщество верующих, объединенных любовью. Именно в протестующих пребывает Святой дух, а на Уолл-стрит язычники молятся золотому тельцу.
Являются ли протестующие агрессивными? Да, их риторика может показаться агрессивной (оккупация, захват и так далее), однако они агрессивны лишь в том смысле, в каком агрессивным был Махатма Ганди. Они агрессивны, потому что хотят положить конец текущему положению вещей – однако что значит эта агрессия по сравнению с агрессией, необходимой для поддерживания гладкого функционирования мировой капиталистической системы?
Их называют неудачниками – однако разве настоящими неудачниками не являются те на Уолл-стрит, которые получили масштабные пакеты по спасению? Их называют социалистами – однако в США сейчас в действии как раз уже социализм для богатых. Их обвиняют в том, что они не уважают частную собственность, однако спекуляции на Уолл-стрит, которые привели к краху 2008-го года, уничтожили больше заработанной тяжелым трудом частной собственности, чем если бы протестующие занимались ее уничтожением день и ночь – просто подумайте о тысячах отобранных домов.
Реклама Occupy Wall Street (ВИДЕО)
Они не коммунисты, если коммунизм означает систему, которая заслуженно пала в 1990-м году, – и помните о том, что коммунисты, которые по-прежнему у власти, сегодня управляют наиболее безжалостными капиталистическими режимами. Успех китайского коммунистического капитализма – зловещий признак того, что брак капитализма с демократией близится к разводу. Единственное, в чем протестующие являются коммунистами, это то, что их волнуют общие блага – блага природы, блага знаний – которым угрожает система.
Их обзывают мечтателями, однако настоящими мечтателями являются те, кто думает, что вещи могут бесконечно быть такими, какие они есть сейчас, лишь с малыми косметическими изменениями. Они не мечтатели – они просыпаются ото сна, который превращается в кошмар. Они ничего не разрушают, но реагируют на то, как система постепенно разрушает сама себя. Мы все знаем классическую сцену из мультфильмов: кошка доходит до пропасти, но продолжает идти и начинает падать лишь тогда, когда смотрит вниз и замечает бездну. Протестующие лишь напоминают власть имущим о необходимости посмотреть вниз.
Это простая часть. Протестующие должны остерегаться не только врагов, но и фальшивых друзей, которые изображают поддержку, а на самом деле уже трудятся с целью ослабить протест. Точно так же, как мы получаем кофе без кофеина, пиво без алкоголя, а мороженое без жира, власти попытаются превратить протесты в безвредный моралистический жест.
В боксе захват означает задержание тела соперника одной или двумя руками с целью предотвратить или сдержать удар. Реакция Билла Клинтона на протесты – идеальный случай политического захвата. Клинтон полагает, что протесты – «в конечном счете… позитивная вещь», однако он обеспокоен туманностью идеи: «Они должны выступать за что-то конкретное, а не просто против чего-то, потому что если ты просто против чего-то, кто-то другой придет и заполнит созданный тобой вакуум», сказал он. Клинтон предложил, чтобы протестующие поддержали план Обамы занятости, который, как он заявляет, создаст «пару миллионов рабочих мест в течение следующих полутора лет».
Чего точно следует опасаться на этой стадии, так это как раз подобного стремительного перевода энергии протеста в ряд конкретных прагматичных требований. Да, протесты действительно создали вакуум – вакуум в поле господствующей идеологии, и необходимо время для того, чтобы заполнить этот вакуум надлежащим образом, поскольку это своего рода беременный вакуум, начало чего-то действительно нового.
Причина, по которой протестующие вышли на улицы, это то, что они устали от мира, в котором вторичная переработка баночек из-под колы, пара долларов на благотворительность и покупка капуччино, 1% стоимости которого пойдет на борьбу с мировыми проблемами, считаются достаточным для того, чтобы чувствовать себя OK. После перевода на аутсорсинг работы и пыток, после того, как брачные агентства занялись аутсорсингом даже их личной жизни, они поняли, что уже долгое время передают на откуп аутсорсингу даже свои политические права – и они хотят их вернуть.
Искусство политики состоит, среди прочего, также и в том, чтобы настаивать на специфическом требовании, которое, являясь вполне «реалистичным», растревоживает самое сердце господствующей идеологии: то есть, на таком, которое определенно является выполнимым и законным, но де-факто является невозможным (в США примером является единая система здравоохранения). На волне протестов против Уолл-стрит мы определенно должны привлечь людей к выдвижению таких требований – однако, не менее важно одновременно дистанцироваться от прагматичного поля переговоров и «реалистических» предложений.
Не стоит забывать о том, что любой дебат здесь и сейчас неизбежно остается дебатом на вражеской территории, и для внедрения нового содержания, размещения нового контента необходимо время. Все, что мы сейчас говорим, может быть использовано против нас, - все, кроме нашего молчания. Это молчание, этот отказ от диалога, от всех форм захвата, и есть наш «террор», зловещий и устрашающий – такой, каким ему следует быть.
Оригинал публикации: Occupy first. Demands come later
Источник: inosmi.ru.
Рейтинг публикации:
|
