Арабскую весну побили заморозки ("ИноСМИ", Россия)

Кровавая и отвратительная кончина Муамара Каддафи отлично суммирует арабскую весну по состоянию на сегодняшний день: цепкий и жестокий тиран получил по справедливости, но таким образом и при таких обстоятельствах, что это вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Сложно чувствовать симпатию к Каддафи или к коррумпированному, семейно-клановому и бредовому режиму, который он создал, но наблюдая за его последними минутами, и видя орды захвативших его молодых людей, кричащих «Аллах акбар!» и стреляющих из АК-47 в воздух, поневоле ощущаешь тревогу по поводу будущего Ливии. Разъяренные молодые люди с оружием часто захватывают власть, но они редко готовы ей делиться.

Тональность заявлений ливийского Переходного национального совета стала в последние дни столь исламистской и реакционной, что даже некоторые из самых горячих сторонников смены режима в Вашингтоне, похоже, заметили это. Поразительно, но Западу каким-то образом удался поистине замечательный подвиг – заменить Каддафи еще более неприятным, гнусным и опасным режимом. Ливийские исламисты даже по стандартам подобных групп печально известны своей страстью к насилию и ненавистью к Западу (среди захваченных в Ираке иностранных боевиков ливийцы составляли самую большую группу). Ливия под управлением исламистов станет причиной бесконечных проблем для соседнего Алжира, который «арабская весна» до сих пор обходила стороной, и это станет для Запада гораздо большей головной болью, чем что-либо из предпринятого Каддафи за прошедшие десятилетия.

Еще больше приводит в замешательство абсолютно варварское обхождение с трупом Каддафи, который в тот момент, когда я писал эту колонку, был оставлен гнить на площади в Мисурате (так в тексте, на самом деле тело Каддафи было выложено на всеобщее обозрение в морге Мисураты, а по сегодняшним сообщениям, уже захоронено в неизвестном месте – прим. перев.). Неспособность властей прийти к общему согласию по поводу какого-либо достойного способа похоронить его, указывает на то, что в основе своей переходное правительство просто не способно нормально функционировать. Очевидно, что избавление от одного-единственного трупа не является само по себе большой проблемой. Но в ходе политических трансформаций политический символизм имеет огромное значение, и сложно придумать менее благоприятный образ новой Ливии, чем тело Каддафи, чернеющее, раздувающееся и разлагающееся на солнце в то время, как представители различных племен безрезультатно спорят о том, что с ним делать.

Предчувствие беды, распространяющееся по региону, очевидно даже в Тунисе, который до сих пор был самой успешной и испытавшей наименьшее насилие из переживших «арабскую весну» стран. Сейчас в стране проходят ее первые свободные выборы и (что шокировало лишь западных «экспертов», которые никогда не упускают возможности ошибиться) победу должна одержать ранее запрещенная исламистская партия:

Власти Туниса подсчитали в понедельник голоса, поданные в ходе первого в истории страны свободного голосования, и результаты первых подсчетов указывают на то, что в стране, давшей старт восстаниям по всему арабскому миру, лидирует ранее запрещенная исламистская партия. Радио Mosaique FM опубликовало в понедельник результаты с избирательных участков по всей стране, и многие демонстрируют безусловное лидерство умеренной исламистской партии «Эннахда» (Ennahda). Победа «Эннахды» в сравнительно светском тунисском обществе может повлиять на будущее схожих религиозных политических партий по всей Северной Африке.

Никто не смог этого предвидеть! Никто, также, не смог предсказать, что плохо организованные, вздорные и имеющие плохое руководство «прогрессивные» силы будут наголову разбиты при голосовании. Можно подумать, что в истории просто нет прецедентов, когда после революции демократические и либеральные силы были обыграны и вытеснены на второй план более хорошо организованными, дисциплинированными и идеологически связными оппонентами. Этого просто никогда не происходит!

Настоящей причиной грядущего триумфа исламистов, скорее всего, является не примитивность и отсталость тунисцев (по любым параметрам они являются самыми «современными» из арабов), а отсутствие прогресса в борьбе с вездесущей нищетой и невзгодами, которые и стали изначальной причиной восстания. Репортаж агентства Associated Press о выборах в Тунисе завершился вот этим крайне показательным предложением, которое наводит на мысль о том, что автора посетила запоздавшая мысль: «Экономика и уровень безработицы в Тунисе лишь ухудшились с тех пор, как Бен Али бежал в Саудовскую Аравию, потому что туристы и иностранные инвесторы держатся от страны подальше». Проще говоря, и проще тут уже некуда, народное восстание, вызванное безработицей и отсутствием экономических перспектив, привело к… еще большей безработице и дальнейшему ухудшению экономических перспектив. Демократия побеждает снова!

Я не видел практически ни одного признания как среди западных «экспертов» по внешней политике, так и среди журналистов, находящихся в стране, по поводу того, насколько чрезвычайно опасна эта ситуация. Хотя многие считают, что снижение экономической активности неким образом идет во благо социал-демократам или левацким популистам, опыт западных стран демонстрирует, что от долгосрочных экономических невзгод больше всего пользы извлекают реакционеры. Апокалипсическая риторика и бескомпромиссные позиции националистов и религиозных консерваторов находят больше отклика в атмосфере кризиса, а их готовые ответы на вечные вопросы типа «кто виноват?» и «что делать?», независимо от их правильности, звучат гораздо убедительнее, чем запинания, бормотания и увиливания более либерально настроенных групп. Отсюда и тот факт, что экономика Туниса, и без того бывшая слабоватой, а затем ослабевшая еще больше, вызвала именно тот эффект, который и можно было предсказать: резкий рост поддержки исламистских сторонников жесткой линии (разговоры об «умеренных» исламистах это бессмыслица, исламизм по определению бескомпромиссен) и исчезновение поддержки либералов.

Восстания «арабской весны» с самого начала были не только о «демократии», но и об экономических перспективах. Вспомните, что Мухаммед Буазизи, продавец фруктов, чье самосожжение стало катализатором тунисского восстания, был, в первую очередь, разъярен отсутствием экономических возможностей: он был приведен в отчаяние не просто потому, что не мог голосовать, а потому, что местные власти, докучавшие ему и вымогавшие у него деньги, лишали его даже скромных заработков.

Это, в общем-то, не высшая математика, и я не считаю себя гением за то, что указываю на все это, но до тех пор, пока в экономических перспективах арабских стран не произойдут значительные и быстрые улучшения, их население продолжит заигрывать с реакционными и пронзительно нетерпимыми партиями вроде «Эннахды» и «братьев-мусульман», и продолжит игнорировать протесты плохо организованных и страдающих от недостатка лидерства либералов. Концентрируя свое внимание на стимулировании ограниченных демократических процессов (либерализация регистрации политических партий и проведение выборов), и игнорируя очевидную и бросающуюся в глаза необходимость значительной экономической помощи, Запад ничем не помогает. Действительно, было бы странно, если бы огромная волна народных восстаний привела к власти заведомо недемократичные силы, но у истории, как известно, довольно мрачное чувство юмора.