Обама и демократы в очередной раз вырвали поражение из пасти победы.
Мое первое знакомство с карикатурой на американского президента состоялось, когда страной руководил Билл Клинтон. Республиканцы изображали его дрянным распутником и ни на что не годным бездельником. Потом, став старше, я познакомился с карикатурой демократов на Джорджа Буша, которого они представляли глупым и воинствующим религиозным безумцем. Безусловно, эти образы не совсем соответствовали действительности. Но они в значительной мере были весьма запоминающимися и эффектными, причем именно из-за своей правдивости – Билл Клинтон на самом деле пользовался успехом у женщин, а Джордж Буш действительно был туповат.
Карикатура на Барака Обаму как на бескомпромиссного идеолога, радикала с безумным взглядом, твердо вознамерившегося превратить Соединенные Штаты в аномальную социалистическую антиутопию, выглядит довольно глупо, а после событий прошлой недели ее следует навсегда выбросить на помойку. Не вдаваясь глубоко в темные детали политического и правового маневрирования, которым Вашингтон занимался почти все это лето, можно кратко сказать следующее: Обама уступил Великой старой партии и отдал ей победу, которая стала настолько легкой, драматичной и сокрушительной, что республиканцы до сих пор не могут в это поверить.
Не верите мне, послушайте лидера сенатского меньшинства Митча Макконнела (Mitch McConnell) из Кентукки, который с плохо скрываемым ликованием воспринял новость о достигнутой договоренности: «Мы добились полной смены разговора. Мы протащили эту упирающуюся и визжащую администрацию к сокращению расходов и отказу от увеличения налогов. Никто и мечтать не мог о том, что контролируя только одну палату и имея меньшинство в Сенате, мы сумеем заставить либерального президента согласиться на сокращение расходов в сумме 3 триллионов долларов без повышения налогов. Никто и не думал, что такое возможно».
Речь Макконнела это не просто партийное бахвальство. Масштабы поражения демократов действительно трудно себе представить, особенно если вспомнить, что им принадлежит пост президента и Сенат, и что республиканская фракция, несмотря на видимость железной дисциплины, раздирается внутренними конфликтами и противоречиями. На эти конфликты обычно можно не обращать внимания, пока проблемы носят периферийный характер и не затрагивают интересы богатых корпораций, финансирующих Великую старую партию. Республиканцы могут с легкостью жаловаться, причем зачастую в унисон, на однополые браки, выступать за сокращение налогов или агитировать за новые военные интервенции. Они могут делать все это, потому что данные вопросы не представляют никакой реальной угрозы корпоративной власти и группам с особыми интересами, составляющим коалицию консерваторов. Но когда разговор заходит об основополагающей финансово-бюджетной стабильности американского государства, чайные партийцы мгновенно оказываются в одиночестве – спонсорам Республиканской партии наплевать на абстрактные идеи; они заботятся о сохранении своего богатства и власти, и уничтожение кредитного рейтинга страны не входит в их планы.
Внутренние конфликты в республиканских рядах, противоречия между истинно верующими и карьеристами, между полубезумными идеологами и серыми прихлебателями, которые обычно скрываются от глаз общественности, были готовы вырваться на поверхность подобно мощному выбросу гейзера. У меня есть несколько хороших друзей, работающих у республиканцев на Капитолийском холме, и они говорили, что атмосфера в Конгрессе на прошлой неделе напоминала едва сдерживаемый маниакальный взрыв и абсолютный хаос. Вся благопристойность и внешнее приличие исчезли, причем настолько, что в один из моментов несколько десятков конгрессменов истерично потребовали уволить одного из помощников, когда выяснилось, что он рассылал по электронной почте письма в организации консервативных избирателей, призывая их выступить против законопроекта. Я даже слышал из первых уст весьма забавный рассказ о том, как один конгрессмен, чей голос имел решающее значение, был настолько напуган возможностью потерпеть поражение от чайного кандидата на праймериз, что несколько часов прятался за своим столом, чтобы его не увидел и не припер к стенке Джон Бенер (John Boehner). Не будет преувеличением сказать, что республиканцы уже были готовы сдаться, когда демократы вдруг капитулировали.
Историки запомнят именно это. Они не будут писать о том, как хорошо был слышен звук от заточки ножей в лагере республиканцев на Капитолийском холме, или о том бедламе, который вот-вот мог возникнуть в рядах консервативного движения, если бы демократы продолжали стоять на своем. Нет, они напишут о той шокирующей легкости, с которой Обама едва ли не случайно отдал победу своим самым непреклонным врагам.
И что теперь? Куда пойдут Соединенные Штаты после заключения соглашения, поднимающего потолок долга в обмен на мощное сокращение расходов без увеличения налогообложения, которое по отношению к размерам ВВП находится на рекордно низкой отметке за прошедшие 60 лет? Чтобы получить ответ, необходимо обратить внимание на недавний опыт Британии, которая проторила путь со своим экспериментом по строгой экономии, направленным на стимулирование роста. Весьма диковинной кажется мысль о том, что крупное сокращение расходов посреди рецессии приведет к повышению «уверенности и доверия» частного сектора, который вдруг каким-то магическим образом обеспечит мощный рост. Да, эта идея находится в полном противоречии с основополагающими правилами рыночной экономики, и результаты уже дают о себе знать:
Пятый месяц подряд промышленное производство не оправдывает ожидания. За прошедшие полгода основной сводный индекс упал на 12,5 пункта. Это рекордный показатель, который уступает лишь периоду после краха Lehman в 2008 году… Временные перебои в цепочке поставок, приведшие в мае к снижению производства, сейчас прекратились, и это говорит о том, что слабые июльские показатели могут носить структурный характер.
То соглашение, которое только что прошло через Конгресс, в основном благодаря слабости Обамы и демократов, на самом деле стало весьма примечательной комбинацией непродуманных идей и дискредитировавших себя теорий. Оно никак не решает проблему структурного бюджетного дефицита, потому что в это соглашение преднамеренно не включено ничего такого, что способствует повышению доходов. Да, расходы оно сокращает, но сокращает лишь чуть-чуть, и это в ближайшей и среднесрочной перспективе будет только сдерживать экономический рост. А вот для стабилизации соотношения долга и ВВП этого явно недостаточно (сокращения расходов в таких масштабах даже вредны с политической точки зрения). В этом смысле соглашение не может понравиться почти никому; но оно наносит в высшей степени предсказуемый ущерб миллионам людей и кажется весьма символичным для того времени и места, где было заключено – в Америке 21-го века, которая ощутимо выжила из ума.
Источник: inosmi.ru.
Рейтинг публикации:
|
