В ночь на субботу Финляндия закроет четыре контрольно-пропускных пункта на границе с Россией. Вместо активного перемещения туда-сюда людей и товаров — две щелочки, которые финны называют "Салла" и "Вартиюс".
Для грузов они практически не использовались, и лезть в эти дыры следует пешком: въезд автомобилей из России запретили ранее, а совсем недавно запрет распространился на велосипеды.
Если финны запрещают езду на велосипедах в ноябре — это значит, что они очень спешат. Обычным ритмом в январе бы запретили.
Официально все это объясняется наплывом мигрантов с Глобального Юга, которые, прилетая в Россию, пытаются потом попасть в ЕС через сухопутную границу с Финляндией. Но у наших дипломатов и погранслужб такая трактовка вызвала недоумение, а размеры "нашествия" финны описывают как-то неохотно: когда появляются конкретные цифры, речь о нескольких десятках человек.
Греческие и итальянские пограничники, которые ежедневно стакиваются с тысячами нелегалов, расхохотались бы финнам в лицо.
На самом деле, можно было не ломать комедию с велосипедами и сказать прямо: хотим отгородиться от России — и чем сильнее, тем лучше. Как будто финны боятся, что после честного признания мы их отговаривать станем. Уже не станем.
Последние два года наши соседи (якобы просвещенные европейцы с высокой гражданской культурой и верой в идеалы прав человека) дают волю самым низменным инстинктам. В отношении России Европа — вульгарный расист, создающий людям проблемы на основании их происхождения или нагло их унижающий.
Невиданное дело: даже Европарламент принял резолюцию (необязательную, как и все его резолюции) с призывом прекратить практику изъятия личных вещей у граждан России, прикрываясь санкциями. "Даже" — поскольку Европарламент всегда занимал более антироссийскую позицию, чем Еврокомиссия и правительства стран ЕС (если не считать прибалтийских).
Фантастический спор о том, может ли финн отнять у русского смартфон, происходит в высоких кабинетах. Люди "на местах", как это было во всех эпохах, реализуют политику спятившей партии еще более изощренно. Пограничник срежет деревянные пуговицы с только что купленной кофты, потому что санкции запрещают вывоз древесины, а воспитательница детсада заставит ребенка делать по десять приседаний за каждое русское слово.
Это, правда, не про Финляндию, а про другую страну ЕС — Латвию, но вектор у многих стран Восточной Европы общий: пробить дно. Стоит готовиться к тому, что со стороны Евросоюза будут перебрасывать через колючую проволоку прямо в русские сугробы древних старух, поскольку они не выучили латышский язык и хранили комсомольские значки в сервантах.
Не будем позволять дурить себя объяснениями, будто запрет на велосипеды и пуговицы как-то помогает Украине или вредит "организаторам агрессии". Изначально европейцами двигало пренебрежение: воспринимая русских как более слабую в цивилизационном, экономическом и культурном отношении общность, они хотели послушать, как мы без них завоем.
Теперь в их действиях больше старого доброго страха, поскольку ставки на "контрнаступление ВСУ" и крах российской экономики прогорели. Европейцы самоизолируются, потому что боятся. Они думают, что скотского отношения к себе русские не простят.
И они правы: прощать такое не следует. Набор наших морально-нравственных обязательств в отношении Евросоюза свелся к минимуму: отказ от поддержки его смертельных врагов в этот набор, например, уже не влезает. Однако месть ради мести — это деструктивный путь: важно не поддаться тем самым низменным инстинктам, которые ввергли Европу в саморазрушение.
Санкции — это, в принципе, саморазрушение. Инфляция, энергокризис, промышленный спад — все это последствия попытки "изолировать Россию". Но при этом европейцы ведут и систематический огонь по своим — как по другим европейцам, кто связан с Россией, так и по той части россиян, кто продолжает ассоциировать себя с Европой.
Вряд ли батальон "Ахмат" планировал марш-бросок на велосипедах в Финляндию. Скорее — это путь для питерского политэмигранта, чью выставку закрыли за пропаганду ЛГБТ.
А ведь есть еще смешанные семьи. Есть ситуации, когда в одной стране родители, а в другой дети. Есть множество частных случаев, каждый из которых — чья-то судьба. Но никого Европе не жаль: саморазрушение дороже.
Не так у нас. Все эти люди, чья жизнь связана с Россией, но не только с Россией, — главное препятствие в том, чтобы отомстить европейцам за их выходки как-нибудь зеркально. Нам не хочется вредить себе и своим — опускаться до того, до чего опустилась Европа из ненависти к нам.
Раз так, проблему нужно решать с другого конца — с выработки механизма, который позволял бы отделять своих от чужих, а козлищ от агнцев.
В этом смысле назрело введение некой "карты русского" — аналога "карты поляка", которую ввела Польша. Она не дает прав гражданина, на первом этапе она вообще никаких прав не дает, но важно, чтобы она была на всякий случай и чтобы ее можно было оформить по интернету втайне от местных властей.
Такая "карта" — основа, на которую при необходимости можно оперативно нанизать что угодно. Цифровизация услуг, накрывшая сначала Москву, а потом и Россию, может распространиться на весь "русский мир", пусть и в усеченном виде. Это необходимость, не блажь.
Мы не можем предугадать, что еще придет в больную европейскую голову. Не знаем, какие вдруг появятся обстоятельства, что нам придется отделять "наших" от "этих", однако это способно стать вопросом жизни и смерти.
А если не станет, если всем нам повезет чуть больше, "карту" можно использовать, например, для того, чтобы ее обладатели проходили российскую границу как обычно, а "эти" (латыши, например) — только голыми и вприсядку.
Какой бы ни была затея, прежде необходим механизм, а там уж посмотрим, на что хватит русского креатива в плане сбивания спеси с чухонских цивилизаторов. Обязательств-то в их отношении у нас мало.
Правда, есть еще совесть и понимание приличий. Трусы и пуговицы на них разрешим оставить.
Дмитрий Бавырин
Рейтинг публикации:
|
