Тут как-то довольно внезапно и неожиданно выяснилось, что Соединённым Штатам Америки надо на некоторое время отвлечься от весьма насущных для американских энергетических рынков проблем возмутительных газовых цен в Европе, украинской ГТС, польских претензий на всё сразу и, разумеется, абсолютно тоталитарного газопровода «Северный поток — 2». И даже у небезызвестного то ли американского чиновника, то ли украинского лоббиста Амоса Хохштейна, считающегося в определённых кругах едва ли не символом борьбы за правильные энергоносители в Европе, есть дела поважнее. Причём в самой что ни на есть профильной для него сфере.
Небольшой наглядный пример. Так уж по самым разным причинам получилось, что, согласно данным, озвученным американским агентством Bloomberg, с января по ноябрь текущего года бензин в США подорожал в среднем с $0,62 до $0,83 за литр, обновив тем самым, простите, рекорд семилетней давности. Что называется, ещё времён Барака Обамы. То есть, извините за иронию, имеет смысл перефразировать известный интернет-мем в «при Дональде Трампе такого не было» — это мы вам со всей уверенностью говорим. Что в комплекте с кризисом, связанным с пандемией COVID-19, нарастающей инфляцией, потихоньку приближающейся к значениям «гипер», и прочими небольшими неудобствами, с точки зрения рядового американского избирателя, будь он хоть трижды демократ или хоть четырежды республиканец, или хоть вообще какой BLM-отморозок, выглядит как-то совсем кисло. И как-то по-особенному непредставительно в свете неумолимо надвигающихся на нынешнюю администрацию президента Джо Байдена промежуточных выборов в конгресс.
Так демократического осла электорату в конгресс не продашь, короче. Несмотря на тотальную, за редким исключением, поддержку масс-медиа и дрессировку социальных сетей.
Нужно что-то решать.
«У нас энергетический кризис, — заявил в результате по этому поводу всё тот же Амос Хохштейн, американский дипломат, как бы специализирующийся на энергетике. — Производители должны обеспечить сбалансированность рынков нефти и газа». Что тут можно сказать? Мысль, безусловно, достаточно свежая и в то же время фундаментальная по своему историческому значению.
А самое главное — подкупающая, что называется, искренностью и новизной.
Но делать-то тем не менее чего будем? Или, простите, кого?
Хотя «кого» тут, в принципе, изначально понятно...
Однако в понятном сценарии случилась некая, в общем-то, прогнозируемая неприятность: страны ОПЕК вместе с Российской Федерацией (вполне, кстати, ожидаемо) отказались ответить на призыв Белого дома. И сверхпланово увеличить добычу нефти. Так что теперь Вашингтон вынужден рассматривать все имеющиеся инструменты, чтобы обуздать цены на внутреннем рынке, которые для нынешней администрации уже и политически неприемлемы.
Вот и пошёл в ход стратегический нефтяной резерв США.
Для начала — что это такое.
SPR, он же стратегический нефтяной резерв, это более чем серьёзно. В этом смысле США пока ещё продолжают оставаться по-настоящему великой державой с великой экономикой, которая только и может позволить себе такой вот резерв: SPR — это больше 600 млн баррелей, которые хранятся под землёй в Луизиане и Техасе на случай серьёзных чрезвычайных ситуаций.
Которые, по мнению нынешней вашингтонской администрации, кажется, уже потихонечку наступают. Чтобы просто было понятно: это энергетическая самодостаточность и независимость Америки от нефтяного импорта более чем на год.
И вот если именно эти хранилища сейчас приходится распечатывать (да, на «ничтожные», по данным Bloomberg, 3,1 млн бочек), то ситуацию всё равно имеет смысл считать крайне тревожной. По крайней мере, грех нам так не думать, ежели таковой её считает само правительство США.
Но, во-первых, лиха беда начало.
А во-вторых, по оценкам аналитиков, даже возможное без введения режима ЧС поднятие из SPR в десять раз большего объёма (согласно действующему законодательству, даже после использования «специальных полномочий» администрация может распоряжаться только 30 млн баррелей из стратегического резерва) не отразится на стоимости бензина примерно никак. И Америку в самом лучшем случае ждёт только временное устранение дефицита на нефтяных рынках и некоторая более или менее протяжённая стабилизация.
Да и то вряд ли.
Так что распечатывание хранилищ в Луизиане и Техасе если и можно рассматривать как действенную меру по преодолению сложившейся ситуации, то лишь как сугубо временную, рассчитанную на опять-таки временную стабилизацию внутренних американских рынков. На уровне стратегическом это проблемы не решает вот примерно никак. Но это хотя бы не так смешно, как письмо, которое группа американских сенаторов-демократов направила в адрес президента Джо Байдена, призывая его запретить экспорт сырой нефти из США вообще. Ибо это, по мнению сенаторов, должно снизить цены на бензин для столь любимых ими простых американцев. Но, по мнению всех остальных, эти сенаторы просто принципиально ничему не учатся, несмотря на текущий энергетический кризис: уже, наверное, весь мир знает про сортность нефти. И даже стороннему более или менее квалифицированному наблюдателю довольно трудно понять, чем американским бензиновым рынкам может помочь избыточность нефти одного сорта при дефиците другого.
Ну да ладно.
Все эти проблемы, как мы уже писали выше, скорее внутреннее дело даже не Америки, а её ныне действующей демократической администрации.
Тут важнее другое.
Несмотря на то что источники Bloomberg (состоящие, правда, большей частью из отставников и отраслевых инсайдеров) сообщили, что Соединённые Штаты Америки «готовят меры против ОПЕК+» и уже чуть ли не составили «мощную коалицию» против картеля, позиция участников соглашения ОПЕК+ остаётся предельно твёрдой. И они, несмотря на оказываемое давление, решили сохранить прежние темпы восстановления добычи, действуя в своих собственных национальных интересах.
Причём определяющей тут стала именно единая позиция Российской Федерации и Королевства Саудовская Аравия как наиболее крупных и ответственных игроков с решающим правом голоса, и тут совершенно нечего стыдиться и/или скрывать.
И резоны у них на это, в общем-то, имеются.
Во-первых, высокая стоимость нефти вовсе не означает готовности рынков принимать дополнительные объёмы. Там, по словам российского вице-премьера Новака, возглавляющего российскую делегацию в ОПЕК+, напротив, «есть ряд неопределённостей»: рынок ещё не настолько стабильно восстанавливается и его не имеет смысла подвергать разбалансировке резким ростом поставок. Во-вторых, ОПЕК+ — достаточно сложная структура, стремящаяся к выработке консенсуса между странами-экспортёрами. И если участникам удалось достичь какого-то консенсуса путём очень сложных договорённостей, иногда через ряд тяжёлых взаимных уступок, то имеет ли смысл кому-либо волюнтаристски эти договорённости, пусть и на оперативном уровне, нарушать? Вопрос, что называется, риторический.
Ну а реальных рычагов влияния на ОПЕК+ у США, как выясняется (будем честны с нашими читателями), не то чтобы совсем нет — есть, разумеется. Этот мир тем и хорош, что сложен, а США (мы об этом уже писали выше) — по-прежнему глобальная сверхдержава. Просто пока что эти рычаги объективно, по факту не работают — и данная ситуация выглядит довольно... как бы это сказать помягче... свежо. Причём не только для внимательно наблюдающего за процессами «глобального человечества», но и для самих американских властей
Вот и приходится использовать иные имеющиеся инструменты, даже неприкосновенный SPR, хотя бы просто для того, чтобы выиграть время. А потом, возможно, как-нибудь или преодолеть кризис, или (как худший, но вполне рабочий вариант) научиться с этим кризисом — или даже «в этом кризисе» — жить.
Дмитрий Лекух
Рейтинг публикации:
|
