Россия и США вот уже полгода ведут секретные, но при этом запланированные переговоры по выходу из конфронтационной спирали. И в процессе этих переговоров рождаются новые правила российско-американских двусторонних отношений.
Три аксиомы
Американские журналисты негодуют: Белый дом снова идет на «тайные переговоры» с Москвой. Правда, на этот раз переговоры ведет не администрация Трампа (которую много раз обвиняли в симпатиях к Кремлю), а команда Джозефа Байдена, которая как раз критиковала предшественника за эти симпатии. И вот сейчас «администрация Байдена берет на вооружение более трезвый подход к отношениям с Кремлем, и между двумя странами уже состоялась серия секретных встреч», - пишет The New York Times. По данным газеты, они проходили на территории нейтральных Финляндии и Швейцарии, а кроме того с июля по октябрь Москву посетило трое высокопоставленных сотрудников администрации Байдена.
На самом деле ничего секретного и тайного в этих встречах нет. Во время своего швейцарского саммита Владимир Путин и Джозеф Байден условились остановить эскалацию двусторонних отношений и провести серию переговоров на техническом уровне, которые должны определить точки соприкосновения двух стран по ключевым мировым вопросам. Собственно, сейчас эти переговоры идут. «Речь идет о консультациях и переговорах о предотвращении дальнейшей эскалации в российско-американской конфронтации и дальнейшей стабилизации этой конфронтации», - поясняет Эксперту Online заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов.
И в данной связи есть три вопроса, которые должны волновать всю интересующуюся общественность. Зачем они ведутся, по каким темам ведутся и кому данный диалог может помешать?
«Зачем» у каждого свое, но при этом абсолютно рациональное. В администрации Байдена признают три очевидные аксиомы. Первая – что Китай представляет куда большую угрозу американским интересам, нежели Россия. Именно Пекин, а не Москва, оспаривает установленные Штатами правила глобальной экономической игры. Именно Пекин, а не Москва, вытягивает развивающиеся страны из-под контроля США и западных глобальных финансовых институтов (наподобие МВФ). Именно Пекин, а не Москва, влезает на американский задний двор – Латинскую и, особенно, Центральную Америку. Наконец, именно Пекин, а не Москва, пытается ломать западный мировой порядок для того, чтобы создать вместо него китаецентричный (тогда как Россия выступает скорее за модификацию этого порядка – больше законности, больше инклюзивности). Вторая аксиома в том, что у США нет сил для одновременного сдерживания РФ и КНР – в том числе и потому, что это одновременное сдерживание как раз усиливает обе страны за счет сближения друг с другом на антиамериканских началах. Наконец, третья аксиома в том, что убрать «меньшее зло» с доски силовым или санкционным образом не получится – попытки сделать это все последние годы не увенчались успехом.. «Администрация Байдена понимает, что Россия не развалится в ближайшее время и не изменит свою внешнюю политику на более прозападную и благоприятную США. Отсюда вывод тот же – необходимо стабилизировать отношения на нынешнем уровне», - говорит Дмитрий Суслов. Собственно, исходя из этих аксиом был сделан вывод о необходимости максимально возможного снижения уровня конфронтации с меньшим злом (Россией) ради более эффективного сопротивления большему (Китаю).
Что же касается российских интересов, то они тоже весьма прагматичны. Начиная с нежелания превращаться в младшего партнера КНР (кем Россию, по мнению экспертов, станет в случае дальнейшего обострения отношений со Штатами) и заканчивая желанием выстроить сбалансированные отношения между Западом и Востоком, дабы зарабатывать на этом. Ну и, наконец, стремления ввести российско-американские конфликты по ряду направлений в хотя бы управляемое и контролируемое русло.
Три условия
Для успеха переговоров, по мнению Дмитрия Суслова, нужны три вещи. «Во-первых, сам диалог. Во-вторых, признание, понимание и уважение красных линий сторон. И, наконец, избирательное сотрудничество для предотвращения нежелательной эскалации», - поясняет эксперт. С диалогом все просто. «Русские больше всего не любят когда их игнорируют, - говорит бывшая высокопоставленная сотрудника администрации Трампа Фиона Хилл. – Они ходят быть основной фигурой на доске, и если мы не обращаем на них внимание, то они сделают все для того, чтобы мы это внимание обратили». И доля правды в этих словах есть. Если Штаты не готовы решать связанные с Россией посредством диалога с ней (то есть учитывая ее интересы), то Москва защищает эти интересы иными способами.
Красные линии проводятся там, где Вашингтон и Москва ведут «конфликты на периферии». Например, на Украине, в Белоруссии и в целом постсоветском пространстве. Там, где договориться не получается, где слишком уж разные интересы обеих стран, но при этом есть один общий интерес – избежать превращения конфликта на периферии в прямую российско-американскую войну.
Судя по всему, на секретных переговорах определенное понимание по данным вопросам возникло. «Визит Ллойда Остина на Украину и в Грузию продемонстрировал признание США этих красных линий. Никаких обязательств и обещаний по вступлению Украины и Грузии в НАТО, по защите этих стран в случае войны с Россией США на себя не взяли», - напоминает Дмитрий Суслов.
Если же говорить об избирательном сотрудничестве, то оно, например, проходит в вопросах стратегической стабильности и кибербезопасности. «Администрация Байдена не хотела бы неконтролируемого непреднамеренного военного конфликта с Россией, полного вакуума в области контроля за вооружениями или их гонки, не хотела бы войны через киберпространство», - поясняет Дмитрий Суслов.
Кроме того, сотрудничество идет и вопросах третьих стран. Например, по Ирану – одной из самых актуальных для США проблем. Вашингтон не может надеяться на получение полной и безусловной поддержки Москвы вопросе реанимации ядерной сделки на американских условиях. На пути этой поддержки стоят конструктивные российско-иранские отношения, нежелание таскать для Вашингтона каштаны из огня, а также низкий уровень доверия к Америке в целом. Однако в качестве компромисса Москва, например, может убедить иранцев вернуться за стол переговоров на тех условиях, на которых была подписана ядерная сделка при Обаме. А также быть гарантом в ряде технических вопросов, связанных с реализацией сделки. Примерно такая же схема и в китайском вопросе. Россия не готова помогать Штатам сдерживать Китай или вытеснять китайцев из Средней Азии, но может (при определенных условиях) не участвовать в каких-то китайских проектах, против которых выступает Южная Корея, Япония или другие американские союзники в Восточной Азии.
При этом о каких-то прорывах в двусторонних отношениях говорить не приходится. «Сотрудничество по улучшению отношений, совместному производству глобальных благ отсутствует. Это доказывает отсутствие двустороннего взаимодействия по противодействию изменению климата, борьбе с пандемией или же отсутствию мер по улучшению дипломатических и визовых отношений, необходимых для развития торгово-экономического сотрудничества», - говорит Дмитрий Суслов. Однако возможные перспективы успеха даже этих ограниченных переговоров. Радуют далеко не всех. Если некоторые страны (например, Британия с ее гибкой формулой «мы наладим отношения с русскими тогда, когда они улучшат свое поведение») могут легко переобуться в воздухе – например, просто заявив, что поведение улучшено, - то другие не обладают таким полем и цинизмом для маневра. Например, та же самая Украина, которая сейчас делает все возможное для того, чтобы сорвать российско-американский прогресс. В том числе пытается спровоцировать новый виток обострения на Донбассе. И дистанцирование Соединенных Штатов от украинских провокаций объясняется не тем, что Вашингтон ведет двойную игру, а тем, что далеко не все в американском истеблишменте разделяют трезвый подход Байдена к двусторонним отношениям с Россией.
Геворг Мирзаян
Рейтинг публикации:
|
