Политика Вашингтона в отношении России: концепция, практика, перспективы

Т. Ю. Данилова, аспирант
Института США и Канады РАН
e-mail: DMLTsr@yandex.ru

Аннотация. В статье анализируется значение России для внешнеполитических интересов США по оценкам администрации Б. Обамы, раскрывается содержание понятия «перезагрузка» российско-американских отношений, подводятся итоги развития отношений между США и Россией в 2009-2010 гг., отмечаются трудности и проблемы во взаимодействии двух стран, анализируется политическая борьба в США вокруг «перезагрузки» отношений с Россией, прогнозируется возможное влияние этой борьбы на перспективы развития российско-американских отношений в ближайшем будущем.

Ключевые слова: российско-американские отношения, США, Россия, «перезагрузка»

The policy of Washington towards Russia: concept, practice and prospects

Tatiana Y. Danilova
postgraduate student, Institute for the U.S. and Canadian Studies,
Russian Academy of Sciences
e-mail: DMLTsr@yandex.ru

Annotation. The article examines the evaluations by The democratic Administration the significance of Russia for the USA foreign policy interests. The article examines the practical results of development of relations between USA ahd Russia during 2009-2010 years, and showes difficulties which arised the American-Russian relationships. The article examines political struggle in the USA around “the reset” with Russia.

Key words: the USA-Russian relationship, U.S.A., Russia, “reset”.

Российские исследователи уже давали оценку процесса «перезагрузки» российско-американских отношений, его истоков и первых результатов, а также перспектив развития этих отношений в ближайшем будущем^[1].

Однако такого рода оценки не приняли пока системного характера. В них, в частности, не уделяется достаточного внимания трудностям и проблемам «перезагрузки», борьбе, развернувшейся вокруг «перезагрузки» в американских политических и научных кругах^[2], и влиянию нынешнего экономического и финансового кризиса на внешнюю политику США.

Еще не осмыслены основополагающие документы, разработанные в администрации Б. Обамы по вопросам внешнеполитической и военной стратегии страны в XXI в., обеспечения ее национальной безопасности, а также ядерной стратегии^[3].

В этих документах всесторонне анализируются тенденции мирового развития в наступившем столетии, определяются внешнеполитические приоритеты США на длительную перспективу, оценивается роль Америки в становлении нового мироустройства. Через все документы проводится мысль о том, что какова бы ни была конфигурация сил в мире, Соединенные Штаты более не будут располагать безраздельным влиянием. Признается также, что ни одно государство не может и не должно пытаться доминировать над другими государствами и никакой мировой порядок, подчиняющий одну страну или группу стран другой группе, не будет успешным. В документах отражены взгляды президента Б. Обамы, изложенные им в книге «Дерзость надежды: мысли о возрождении американской мечты»: «Без ясно изложенной стратегии, которую общественность поддерживает и мир понимает, у Америки не будет доставать легитимности – и в конечном счете силы, – необходимой для того, чтобы сделать мир безопаснее, чем он есть. Нам необходимо [создать новую] основу внешнеполитического курса, которая сравнится по смелости и охвату с послевоенными политическими концепциями Трумэна и возможностями нового тысячелетия, такую основу, которая направит применение силы и выразит наши самые смелые глубокие идеалы и убеждения»^[4]. Соединенным Штатам необходимо «проводить стратегию национального возрождения и глобального лидерства, то есть стратегию, которая воссоздает сами основы американской силы и влияния»^[5]. Основы внешнеполитической стратегии администрации были затем развиты и детализированы в речах и выступлениях президента Б. Обамы и государственного секретаря Х. Клинтон, особенно в ее речи в Совете по международным отношениям 8 сентября 2010 г. в Вашингтоне^[6].

Отношениям с Россией, их значению для национальных интересов и обеспечения безопасности Америки в официальных документах Вашингтона отводится достаточно скромное место. Российская проблематика, как правило, помещается в рамках анализа отношений США с другими «центрами силы и влияния» (Китаем, Индией, Бразилией). В докладе «Стратегия национальной безопасности» подчеркивается, что США «предпринимают усилия по выстраиванию глубоких и более эффективных партнерств с другими центрами влияния, включая Китай, Индию, Россию, а также с такими усиливающими свое влияние странами, как Бразилия, Южная Африка и Индонезия, с тем чтобы США могли сотрудничать по вопросам двусторонних отношений и глобальным проблемам с учетом того, что во взаимозависимом мире мощь более не является игрой с нулевой суммой»^[7].

Оценки места России в системе внешнеполитических приоритетов США и перспектив взаимоотношений с ней, в сущности, почти не отличаются от тех, что давались Б. Обамой и членами его команды в ходе избирательной кампании 2008 г. и в последующий период. Однако незначительные изменения есть: администрация приняла идею построения в длительной исторической перспективе «безъядерного мира», выдвинутую еще в 2007 г. группой влиятельных американских политиков и экспертов, а также выдвинула конкретный тезис о целесообразности «перезагрузки» отношений с Россией.

Российский фактор во внешней политике администрации

Нынешнее руководство Белого дома, оценивая отношения с Россией, учитывает как традиционные инструменты ее влияния в современной системе международных отношений (ядерный потенциал, уникальное геополитическое положение и т.д.), так и фундаментальные перемены в мире после завершения холодной войны, в том числе появление новых угроз и вызовов национальной безопасности Соединенных Штатов. В статье «Для Соединенных Штатов и России наступает новая эпоха»^[8] заместитель госсекретаря США Уильям Бернс писал, что Россия и США много значат друг для друга: вместе контролируют более 90% запасов ядерного оружия в мире, их руководители могут сделать больше, чем руководители каких-либо государств, для обеспечения безопасности ядерных материалов во всемирном масштабе и для предотвращения распространения ядерного оружия. «На сегодня Россия – крупнейший в мире производитель углеводородов, Америка же по-прежнему крупнейший их потребитель. Обе наши страны – постоянные члены Совета Безопасности ООН. Территория России находится на стыке Европы, Азии и Большого Ближнего Востока – трех регионов, будущее которых определит американские интересы на много лет вперед. И в нашу эпоху, когда общие проблемы – нераспространение, изменение климата, энергетическая безопасность, борьба с терроризмом и многое другое – требуют общих действий в большей степени, чем когда-либо в истории человечества, США и Россия могут гораздо больше выиграть, работая вместе, нежели порознь».

Руководство нынешней администрации признает, что сегодня наиболее непосредственные и опасные угрозы национальной безопасности США – ядерный терроризм и дальнейшее расползание ядерного оружия, однако продолжает уделять внимание и более традиционным вызовам стратегической стабильности, затрагивающим отношения США с ядерными государствами, прежде всего с Россией и Китаем. Для США в наступившем столетии «Россия остается единственной страной, ядерные возможности которой сопоставимы с американскими. Но природа отношений США–Россия фундаментальным образом изменилась со времен холодной войны. И хотя политические расхождения между двумя странами по-прежнему существуют, а Россия продолжает модернизацию своих все еще внушительных ядерных сил, Россия и США не являются более врагами, а возможность военной конфронтации снизилась драматическим образом. Два государства расширили сотрудничество в сферах общих интересов, включая предотвращение ядерного терроризма и распространения ядерного оружия»^[9].

Нынешнее руководство США не оперирует понятиями «стратегическое партнерство» или «союзничество» с Россией, а использует термин «партнерство»: «Ряд таких двусторонних отношений, как отношения США с Китаем, Индией и Россией, будут иметь критическое значение для развития более широкого сотрудничества на базе взаимных интересов. И поднимающиеся державы в каждом регионе мира все больше заявляют о себе, создавая Соединенным Штатам возможности для выстраивания с ними партнерских отношений»^[10]. Обходится стороной и вопрос о равноправном партнерстве.

В отношениях с Россией США признают необходимость решать каждый из вопросов повестки дня без искусственного привязывания одних проблем к другим. Взаимоотношения между Россией и США, писал У. Бернс, «должны строиться на общности интересов, что не исключает выяснения отношений по спорным вопросам; при этом следует предпринимать шаги, выгодные для обеих сторон, не прибегая ни к сделкам, ни к компромиссам за счет других … именно в этом духе и с этими установками наша новая администрация подошла к налаживанию изрядно подорванных отношений с Россией»^[11].

Россия важна Соединенным Штатам и для реализации идеи создания мира без ядерного оружия, так называемого «ядерного ноля». В Вашингтоне считают, что при нынешней администрации эта цель еще не будет достигнута, но «ее активное продвижение и постепенная реализация укрепят глобальную безопасность, обязательства США по ДНЯО (Договору о нераспространении ядерного оружия), сотрудничество с Россией и другими государствами»^[12]. Однако, одновременно со стремлением к безъядерному миру, Вашингтон готов поддерживать «надежный и эффективный ядерный потенциал». Поэтому сейчас точнее было бы говорить о строительстве не безъядерного, а безопасного ядерного мира.

В администрации Б. Обамы считают, что за время президентства В. Путина (2000–2008) в России произошли серьезные перемены, страна «возродилась на международной арене как сильный игрок»^[13]. В самом сжатом виде американская оценка произошедших в России перемен сводится к следующим тезисам:

• Произошло общее укрепление российской экономики, хотя ее существенно ослабил экономический и финансовый кризис 2008–2010 гг.;
• Возросли финансовые ресурсы: по золотовалютным резервам (430 млрд. долл.) страна заняла третье место в мире после Китая и Японии, были созданы резервные фонды, ликвидирован огромный внешний долг;
• Сформирован политически консолидированный режим, стремящийся к укреплению центральной власти и контролируемой эволюции гражданского общества;
• Ослабленная в 90-е годы страна вновь стала способна участвовать в отношениях между крупными центрами современного мира;
• Руководство в Кремле твердо намерено укрепить позиции России на постсоветском пространстве, используя внешнеполитические рычаги.

В администрации Б. Обамы и в близких к ней политических кругах не упускают из виду и проблемы России, ограничивающие ее роль в современной системе международных отношений и усложняющие обеспечение национальной безопасности страны:

• острую демографическую проблему и кризис здравоохранения;
• деиндустриализацию и устаревший промышленный потенциал;
• проблему сохранения территориальной целостности и единства страны. Впервые за многовековую историю, по крайней мере за истекшие 400 лет, Россия окружена регионами, либо более динамичными экономически (Восточная и Южная Азия), либо экономически и политически более привлекательными (Европа). При наличии развитых коммуникаций Россия могла бы стать связующим звеном между Европой и Восточной и Южной Азией. В противном случае различные регионы России будут стремиться развивать собственные экономические и торговые отношения с Восточной и Южной Азией и Европой. Кроме того, у южных границ находятся воинственные исламские силы, чье влияние в России может усилиться;
• острейшую проблему модернизации политической системы и экономики;
• отсутствие собственной стратегической линии в мировых делах. В России пока не сделан выбор, выступать ли ей совместно с Западом, совместно со всеми крупными центрами силы или сохранить свободу рук.

Еще одна проблема заключается в неопределенности, приведет ли нынешний экономический и финансовый кризис в России к осуществлению менее напористого внешнеполитического курса или, наоборот, к поиску внешних врагов и воздействию на общественность страны. В докладе 2010 г. «Экономический кризис в России и его последствия для отношений России с США и ЕС» говорится, что кризис понудил Москву пересмотреть представление о себе как о быстро развивающейся державе, особенно на фоне других крупных развивающихся экономик Бразилии, Индии и Китая, переживших кризис с меньшими потерями, и сосредоточиться на внутренних проблемах. Такая осторожность во внешней политике может и не продолжится в период очередного скачка цен на энергоносители, но, учитывая скромные экономические прогнозы на перспективу, внешняя политика России, вероятно, станет более осмотрительной. «Нынешняя сдержанность Москвы во внешней политике дает Западу окно возможностей для поощрения фундаментальных экономических реформ в России и более тесной интеграции с мировой экономикой. Если она будет реализована, то такая интеграция позволит уменьшить вероятность того, что восстановившаяся Россия вновь продолжит стремиться к региональному господству и автаркии в качестве основы ревизионистской внешней политики. Неспособность российской промышленности конкурировать в глобальном масштабе уже давно заставила россиян сосредоточиться на удовлетворении внутреннего спроса, который упал в ходе кризиса. Но, по причине неспособности российских компаний модернизироваться самим, они все еще обращаются к партнерам в Европе (особенно в Германии, Франции и Италии) за передовыми технологиями. В условиях кризиса и линии президента Барака Обамы на «перезагрузку» отношений с Москвой Россия также оказалась более восприимчивой к политическим предложениям США и Европейского союза о санкциях в отношении Ирана, сокращении стратегических наступательных вооружений и о сотрудничестве в стабилизации Афганистана»^[14].

Такие весьма неоднозначные оценки России и ее возможностей оказывать влияние на ход мирового развития определили и противоречивый характер тезиса «перезагрузки» российско-американских отношений. Развернутого изложения идеи «перезагрузки» пока нет, как нет и ни одного выступления президента Б. Обамы или других руководителей администрации, целиком посвященного перспективам отношений с Россией.

Автор идеи, вице-президент США Дж. Байден, выделил два основных ее элемента. Во?первых, признав опасность ухудшения отношений с Россией, он предложил «нажать кнопку перезагрузки и пересмотреть многие сферы, в которых мы можем и должны работать сообща». Байден признал необходимость дальнейших сокращений стратегических наступательных вооружений и расширения сотрудничества с нашей страной по стабилизации ситуации в Афганистане и в борьбе с «Аль-Каидой» и Талибаном.

Во-вторых, Дж. Байден обозначил сферы, в которых интересы США и России расходятся: «Мы не будем соглашаться с Россией во всем. Например, США не признают Абхазию и Южную Осетию в качестве независимых государств. Мы не признаем сфер влияния. Наша позиция, что суверенные государства имеют право принимать собственные решения и выбирать свои союзы, остается неизменной»^[15].

Его позицию разделяет госсекретарь США Хилари Клинтон: «Мы с президентом Б. Обамой стремимся к взаимодействию с российским правительством в духе сотрудничества по вопросам стратегического значения, но будем также решительно выступать за американские ценности и международные нормы. Как с Китаем, так и с Россией нам следует работать совместно по важным вопросам безопасности и экономики: по терроризму, распространению, изменению климата, реформе финансовых рынков» (выступление в Комитете по международным делам Сената, 13.01.2009)^[16].

Выдвижение администрацией тезиса «перезагрузки» свидетельствует о положительных изменениях в философии подхода Соединенных Штатов к России и понимании, что игнорирование России, а тем более новое ей противостояние, не решит ни одной действительно важной задачи американской внешней политики, напротив, только серьезно затруднит их реализацию. Администрация Б. Обамы рассматривает «перезарузку» как инструмент облегчения решения своих неотложных внешнеполитических задач: стабилизации так называемого «южного фронта» (Пакистан, Афганистан, Ирак), предотвращения расползания ОМУ (Иран, Северная Корея), сдерживания международного терроризма, преодоления глобального экономического кризиса, восстановления лидерства США в международных отношениях.

«Перезагрузка» российско-американских отношений: итоги и проблемы

Конструктивная, хотя и не лишенная противоречий, позиция администрации позволила в 2009–2010 гг. приостановить ухудшение российско-американских отношений, достигших осенью 2008 г. самой низкой точки за весь период после завершения холодной войны, и добиться существенных сдвигов к лучшему. Х. Клинтон заметила по поводу отношений с Россией: «…когда мы пришли к руководству, отношения с ней находились в промежутке между “похолоданием” и “холодом”, возродились подозрения времен холодной войны. Сейчас же любой, кто серьезно думает о решении таких глобальных проблем, как нераспространение ядерного оружия, знает, что без совместной работы России и США мало чего можно добиться. Иными словами, мы перефокусировали наши отношения. Соединенные Штаты предложили России такой тип отношений, который базируется не только на взаимном уважении, но и на взаимной ответственности»^[17] (сентябрь 2010 г).

К первым позитивным итогам «перезагрузки» российско-американских отношений за 2009–2010 гг. относится, во-первых, налаживание постоянного политического диалога на высшем уровне и на уровне министерств и ведомств. За последние два года президенты двух стран встречались восемь раз, у них состоялось шестнадцать обстоятельных телефонных разговоров и, в целом, сложилось эффективное взаимное общение. Регулярно встречаются госсекретарь США Х. Клинтон и министр иностранных дел С. Лавров, налаживаются контакты и сотрудничество между военными двух государств.

Во-вторых, произошла институционализация российско-американских отношений. У. Бернс подчеркивал, что «необходимо создать структуру, которая будет основываться не только на личности наших руководителей и на отношениях между ними, но и на существовании политико-правовых институтов и практических механизмов на всех уровнях»^[18]. Такой структурой стала двусторонняя Российско-Американская Президентская комиссия, деятельность которой координируют министр иностранных дел России С. Лавров и госсекретарь США Х. Клинтон. Комиссия включает в себя 16 рабочих групп для содействия контактам и продвижению новых идей в области партнерских отношений, чтобы вывести отношения за пределы традиционных рамок контроля над вооружениями и безопасности. Рабочие группы уже выработали рекомендации по налаживанию сотрудничества в таких областях, как рациональное использование энергии, сохранение окружающей среды в Арктике, здравоохранение, партнерство на уровне вузов, обмен молодежными делегациями.

В-третьих, существенно оздоровилась политическая и психологическая атмосфера в отношениях между странами. Согласно опросам общественного мнения, в 2010 г. более 50% россиян выразили положительное отношение к США (в конце 2008 г. их было только 30%). Администрация не отказывается от критической оценки некоторых сторон политической жизни России, например преследования журналистов, запретов на проведение митингов и собраний оппозиции, судебно-правовой системы страны и т.д. Но эти оценки не навязывают России американского видения демократии и прав человека.

Нынешнее руководство США глубже, чем при Дж. Буше-мл., осознает сложность построения демократического общества в России. «По своему опыту знаю, – говорит У. Бернс, – что русские в целом без энтузиазма относятся к поучениям и наставлениям, к которым мы порой прибегаем в этих вопросах. Однако это не означает, что мы не должны выражать свои озабоченности. Развитие демократии и гражданского общества, прежде всего, в интересах самой России, ее будущего, и для нее важнее того, что думают об этом американцы»^[19].

В-четвертых, достигнуты успехи в борьбе с терроризмом, насильственным экстремизмом и в разрешении региональных конфликтов и кризисов. Расширено взаимодействие разведслужб и правоохранительных органов двух стран в рамках совместной Рабочей группы по борьбе с терроризмом. После подписания весной 2010 г. между США и Россией Соглашения о военных перевозках в Афганистан через российское воздушное пространство, туда было перевезено более 20 000 американских военнослужащих. Российские исследователи полагают, что взаимодействие двух государств по Афганистану начинает принимать черты военного союза. Стороны также изучают возможности совместного восстановления афганской экономики и активизации борьбы с наркотиками.

Взаимодействие возможно и при решении других конфликтов – ближневосточного, между Турцией и Арменией и нагорно-карабахского.

Наибольшего прогресса достигли совместные действия России и США в ядерной сфере. Соединенные Штаты и Россия возглавили Глобальную инициативу по борьбе с ядерным терроризмом, получившую поддержку международного саммита по вопросам ядерной безопасности (Вашингтон, апрель 2010). В ходе саммита США и Россия подписали новое двустороннее соглашение об утилизации 34 метрических тонн оружейного плутония, каждой из которых хватило бы для изготовления 17 000 ядерных зарядов.

Значительно сблизились позиции США и России по противодействию ядерной программе Ирана и Северной Кореи. Россия поддержала очередную резолюцию Совета Безопасности ООН (июнь 2010), предусматривающую умеренные экономические и финансовые санкции против Ирана, и приняла решение не поставлять этой стране противовоздушные комплексы С-300 и другие виды обычных вооружений. Это было положительно воспринято в Соединенных Штатах и ослабило позиции американских политиков, обвинявших российскую сторону в «двойственности» отношения к Ирану.

Для США, писал президент Фонда Никсона Дмитрий Саймс, проблема Ирана стала чуть ли не апокалиптической. В США некоторые считают, что иранская угроза преувеличивается, и выступают за диалог с Тегераном, но это только не администрация и не Конгресс. Для них Иран – это вызов номер один.

Администрация словно находится между молотом и наковальней: с одной стороны, большим стратегическим поражением для нее было бы создание иранского ядерного оружия, а с другой – тяжелые последствия для США могла бы иметь израильская атака против Ирана. Администрация Б. Обамы ставит тему Ирана во главу угла при выстраивании отношений с другими странами: в администрации и Конгрессе готовы идти навстречу другим державам, только если они ведут себя как партнеры в этом деле^[20].

Весной 2010 г. Российская Федерация и Соединенные Штаты Америки подписали Договор СНВ-3 (о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений). В нем два государства обязались сократить и ограничить свои МБР и пусковые установки МБР, БРПЛ и пусковые установки БРПЛ, тяжелые бомбардировщики, боезаряды МБР, боезаряды БРПЛ и ядерные вооружения тяжелых бомбардировщиков таким образом, чтобы через семь лет после вступления в силу Договора и в дальнейшем суммарные количества, подсчитываемые в соответствии со Статьей III Договора, не превышали:

• 700 единиц для развернутых МБР, развернутых БРПЛ и развернутых тяжелых бомбардировщиков;
• 1 550 единиц для боезарядов на развернутых МБР, боезарядов на развернутых БРПЛ и ядерных боезарядов, засчитываемых за развернутыми тяжелыми бомбардировщиками;
• 800 единиц для развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР, развернутых и неразвернутых пусковых установок БРПЛ, развернутых и неразвернутых тяжелых бомбардировщиков.

Каждая из сторон имеет право самостоятельно определять состав и структуру стратегических наступательных вооружений. Установленные в Договоре потолки на боеголовки и носители значительно ниже предусмотренных Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов от 2002 г. В Преамбуле к Договору СНВ-3 признается наличие взаимосвязи между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями, возрастающая важность этой взаимосвязи в процессе сокращения стратегических ядерных вооружений и то, что нынешние стратегические оборонительные вооружения не подрывают жизнеспособность и эффективность стратегических наступательных вооружений сторон. Настоящий Договор остается в силе в течение 10 лет, если только он не будет заменен ранее этого срока последующим соглашением о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений. Если любая из сторон поднимает вопрос о продлении Договора, то стороны совместно его рассматривают. Если стороны решат продлить Договор, он продлевается на срок не более пяти лет, если только он не будет заменен ранее этого срока последующим соглашением о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений.

Не разбирая подробно плюсы и минусы Договора СНВ-3 для национальной безопасности России, отметим главное: он позволяет в течение 10 лет поддерживать ядерный паритет с США на приемлемом для России уровне и не затрагивает тактические ядерные вооружения, где Россия имеет значительное превосходство. Срыв его ратификации имел бы для России негативные последствия и осложнил бы международную обстановку в целом^[21].

Весной 2010 г. в ходе слушаний в сенатском Комитете по иностранным делам многие американские политики и эксперты высказались в поддержку ратификации Договора. Генри Киссинджер говорил, что договор «представляет собой скромный шаг в стабилизации американских и российских потенциалов на несколько более низком уровне. Он обеспечивает определенную транспарентность, усиливает многие меры и проверки, которые не действуют после истечения срока Договора СНВ-1.

Новый Договор … может принести потенциальные выгоды в решении проблемы нераспространения»^[22].

В июне 2010 г. в сенатском Комитете по делам вооруженных сил выступил Стивен Пайфер, директор программы по изучению проблем контроля над вооружениями Брукингского института. Он утверждал, что Договор СНВ-3 соответствует интересам укрепления национальной безопасности США, поскольку:

• ограничит ядерные силы России в контролируемом формате;
• обеспечит большую транспарентность российских стратегических систем, позволяя Соединенным Штатам принимать более информированные решения касательно собственных стратегических сил;
• позволит США поддерживать разумный потенциал ядерного сдерживания, позволяющий защитить Америку и ее союзников;
• укрепит в международном сообществе стремление Вашингтона приостановить распространение ядерного оружия;
• будет способствовать становлению более конструктивных американо-российских отношений
• не затрагивает возможностей США создавать и размещать системы ПРО в целях защиты США и их союзников^[23].

Положительные сдвиги в российско-американских отношениях пока не обрели нужную устойчивость. «Перезагрузка» сняла наиболее острые раздражители, но еще не привела к коренному перелому отношений, не охватывает ряд важных сфер, недостаточно затронула жизненно важные, первостепенные интересы России.

Вопрос о возможном вступлении Украины в НАТО отпал в силу смены власти в стране, однако с повестки дня не снято присоединение Грузии.

В последнее время администрация США все чаще заявляет об «оккупации» Россией части территории Грузии, требует вывода российских войск из Абхазии и Южной Осетии. Такая риторика обуславливается внутриполитическими причинами, но объективно мешает созданию положительного образа России в американском обществе.

Администрация весьма осторожно относится к предложению Москвы разработать новый Договор о европейской безопасности (президент Обама пока ограничился согласием внимательно изучить это предложение), избегает обсуждать такие фундаментальные для российско-американских отношений проблемы, как роль обеих стран в глобальном управлении, роль и место России в системе европейской безопасности, геополитика постсоветского пространства. Без такого обсуждения «перезагрузка» представляется трудно осуществимой.

Администрация не торопится решать и такие вопросы, как отмена поправки Джексона-Вэника, ратификация Соглашения о сотрудничестве в ядерной энергии в мирных целях, что увеличило бы российско-американскую торговлю на миллиарды долларов.

Конгресс США до сих пор не ратифицировал Договор о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия, хотя, по признанию стратегов из Вашингтона, это стало бы самым убедительным доказательством стремления США к миру без ядерного оружия.

Для торгово-экономических отношений двух стран необходимо создание нормальной политико-правовой базы, поскольку всем очевидно, что без солидной экономической основы отношения будут нестабильными. При имеющихся возможностях объем взаимной торговли более чем невелик: в 2008 г. он составил всего 35 млрд. долл., а в 2009 – 25 млрд., то есть почти на треть меньше. Объем накопленных американских инвестиций в России составляет 20 млрд. долл., – «смешные» цифры для таких стран, как Россия и США! Вовлечь американские деловые круги в процесс модернизации российской экономики, выработать соглашение о торговле и инвестициях жизненно важно для России. Летом 2010 г. были достигнуты договоренности о закупке у США 50 самолетов «Боинг» и возобновлении импорта американской курятины, заключено соглашение о взаимодействии между компанией «Sisco» и «Сколково», предполагающее вложение в течение 10 лет 1 млрд. долл. В сентябре 2010 г. стороны завершили длившиеся с 1993 г. переговоры о присоединении России к ВТО, и в Вашингтоне заявляют, что Россия станет членом ВТО не позднее чем через 12 месяцев. Эти отдельные достижения лишь малая часть того, что действительно необходимо сделать.

Позиция администрации США отражает и американские интересы, в некоторых областях не совпадающими с российскими: стремлением иметь на постсоветском пространстве независимые демократические или демократизирующиеся государства, имеющие возможность экономического (и не только) выбора; сохранением сильного и расширенного Североатлантического союза, располагающего способностями действовать вне зоны своей ответственности; стремлением сохранить существенное превосходство в сфере обычных и ядерных вооружений^[24].

«Перезагрузку» тормозят и другие внутри- и внешнеполитические обстоятельства.

Политическая борьба в США вокруг перспектив отношений с Россией

Судьба «перезагрузки», и даже президентства Б. Обамы, будет зависеть от решения проблемы Ирана и поиска приемлемого выхода из ситуации в Афганистане. По словам Збигнева Бжезинского, в разрешении конфликта в Афганистане проверяется жизнеспособность и эффективность блока США-НАТО, «этой региональной американо-европейской структуры», претендующей стать «стержнем всемирной системы региональных межгосударственных объединений в сфере безопасности». Как пишет Зб. Бжезинский, провал миссии НАТО в Афганистане будет рассматриваться в США, Европе и в мировом сообществе «как дежавю советского поражения в Афганистане, что неизбежно вызовет волну нелицеприятных взаимных обвинений в трансатлантическом сообществе, подорвет авторитет альянса во всем мире и позволит экстремистам движения “Талибан” в Афганистане и Пакистане взять под свой контроль более чем 200-миллионное население и ядерный арсенал в придачу»^[25].

Поддержка войны США в Афганистане в американском обществе ослабевает: в настоящее время ее поддерживает лишь 45% американцев (в начале, в 2001 г., – 90%). В декабре 2009 г. Б. Обама принял решение в дополнение к находящимся в Афганистане 68 тыс. военнослужащих направить еще 30 тыс. и объявил, что в июне 2011 г. американские войска начнут возвращаться на родину. Основная часть военного контингента должна покинуть Афганистан к концу 2012 г. (что совпадет с окончанием президентского срока Обамы) или к январю 2013 г. За это время США рассчитывают укрепить режим в Кабуле, очистив его от «неэффективных и коррумпированных элементов».

Планы скорого вывода войск из Афганистана и расчет на быстрое укрепление режима Х. Карзая считают чрезвычайно рискованными многие законодатели-демократы, не говоря уже о республиканцах. Как сказал сенатор Дж. Маккейн, «войны выигрывают, сломив волю противника, а не назначением даты своего ухода»^[26].

Будущее «перезагрузки» зависит и от исхода борьбы в политических кругах США вокруг перспектив отношений с Россией.

Некоторые специалисты, считая тезис «перезагрузки» недостаточным, выдвигают идею «обновления» (upgrade) российско-американских отношений, в соответствии с которой Вашингтону необходимо принять новые правила взаимодействия с Россией и не повторять ошибок последних 20 лет.

Во-первых, США следует свести к минимуму ситуации, когда российским интересам бросается осознанный вызов, поскольку за все придется платить. Например, при расширении НАТО на Восток Россия обязательно примет ответные меры. Во-вторых, надо признать провал неолиберальной повестки в отношении России. У русских не находят отклика американские концепции того, какой должна быть Россия. В-третьих, не следует ожидать многого от России в областях, где у нее нет большого реального влияния, например в Северной Корее, на Ближнем Востоке и даже в Иране. В-четвертых, образцом содержательного сотрудничества должно стать взаимодействие по Афганистану и контролю над вооружениями. Позиция Москвы по Афганистану ближе к вашингтонской, чем позиции большинства европейских союзников США. В Центральной Азии Россия видит угрозы своей безопасности и хочет сотрудничать с США, но не бесплатно. Доступ в Афганистан с Севера в качестве альтернативы пакистанским маршрутам требует признания, что Центральная Азия – это «двор» России и Китая, но не Соединенных Штатов.

Большинство американского политического истэблишмента весьма скептически относится к широкомасштабному партнерству с Россией.

Политику администрации Б. Обамы на российском направлении активно критикуют республиканцы-неоконсерваторы. Аргументация старая: обвинения России в нарушении прав человека и имперских амбициях в отношении своих соседей, прежде всего Украины и Грузии. Неоконсерваторы пытались блокировать ратификацию Договора СНВ-3. По словам одного из «вождей неоконсерватизма» Ричарда Пайпса, США (и Запад в целом) «обязаны терпеливо убеждать русских, что они являются частью Запада и должны принять западные институты и ценности: демократию, многопартийную систему, диктатуру закона, свободу слова и прессы, уважение к частной собственности. Это будет болезненный процесс, особенно, если российское правительство будет отказываться от сотрудничества. Но в долгосрочной перспективе это единственный способ обуздать российскую агрессивность и интегрировать страну в международное сообщество»^[27]. Даже неоконсерваторы иногда признают необходимость взаимодействовать с Россией по вопросам ядерного нераспространения и разоружения, прежде всего по иранской ядерной проблеме.

Позиция консерваторов, например Збигнева Бжезинского, также неоднозначна. «По-моему, – пишет Бжезинский, – у администрации Б. Обамы есть хороший лозунг “перезагрузки” отношений с Россией. Однако его тоже можно назвать несколько неопределенным и незрелым. Серьезные отношения не подлежат перезагрузке. Их пытаются сформировать стратегически. С моей точки зрения, перед США стоят две, казалось бы, противоположные задачи, которые на самом деле таковыми не являются. Первая задача – развивать сотрудничество с Россией. Это важная для нас страна, у нас есть общие интересы, к примеру достижение стабильности в Центральной и Южной Азии, решение иранской ядерной проблемы, разоружение и нераспространение ядерного оружия в мире. Это очень важные цели. Однако мы ставим перед собой и другую задачу – консолидации политического плюрализма на постсоветском пространстве и в бывшем советском блоке. Это, в частности, означает создание гарантий сохранения суверенитета Грузии и независимости Украины.

На первый взгляд, эти две задачи противоречат друг другу, но это не так, потому что если Грузия выстоит, а Украина добьется успеха, у России в долгосрочной перспективе появится больше шансов стать постимперским демократическим государством. Если же Грузия и Украина будут слабыми странами, Россия вновь превратится в империю с растущими амбициями. А это существенно усложнит нашу задачу развития и укрепления долгосрочных двусторонних отношений. Так что мы должны добиваться достижения обеих лишь внешне противоположных, но на самом деле единых целей в своей политике по отношению к России. Такая стратегия не может определяться простым лозунгом “перезагрузки” отношений»^[28]. С точки зрения Збигнева Бжезинского, интеграция Украины в западные институты, в том числе и в НАТО, в течение 5–20 лет не является антироссийской политикой.

Интеграция приведет к созданию широкой системы европейской стабильности и сотрудничества, в которой потенциально богатая Украина с 45-миллионным населением может сыграть свою роль и создать благоприятные условия для сближения России с Западом. Так что Украина в некоторой степени может помочь сформировать будущее России, повысить ее безопасность и вес на мировой арене. В противном случае Россия, зажатая между полутора миллиардами китайцев и 550 миллионами европейцев, которые намного богаче россиян, останется полупустым пространством с сокращающимся населением. Так что развитие Украины отвечает интересам России и служит гарантией ее будущего^[29].

Авторитетная группа американских политиков, куда входят такие известные специалисты по России, как Р. Легвольд, Дж. Коллинз, С. Тэлботт, А. Стент и др., выступает за налаживание стратегического диалога с Москвой по основам американо-российских отношений. Их идеи содержатся в аналитическом докладе «Переосмысление американской политики в отношении России», опубликованном еще летом 2009 г.^[30] Углубленный стратегический диалог между нашими державами, считают авторы доклада, будет исключительно трудным и не гарантирует успеха, но его цель – «значительно уменьшить область невозможного и расширить область возможного, пусть даже это потребует неимоверных усилий»^[31].

В докладе выделены четыре области, которые и составляют повестку дня отношений Россия и США в наступившем столетии. Речь идет о будущих отношениях Грузии и Украины с НАТО, о роли баллистических ракет (ПРО) в Центральной Европе, об американо-российском взаимодействии на постсоветском пространстве и о хитросплетениях вокруг нефтепроводов и газопроводов. Именно от них зависит международная безопасность в Европе, безопасность на евразийском пространстве и вокруг него (особенно на постсоветском пространстве), ядерная и энергетическая безопасность. Именно эти приоритетные области составляют контекст наибольших трений между Соединенными Штатами и Россией.

Решение проблемы европейской безопасности необходимо начать с определения общих угроз для России и НАТО, а также с создания общей конфигурации, в рамках которой НАТО и параллельные организации в СНГ (ОДКБ) могли бы совместными усилиями решать все вопросы безопасности.

И хотя это будет разговор между американцами, россиянами и европейцами, но именно двусторонний диалог между Вашингтоном и Москвой мог бы создать основу для более широкого общения в сфере безопасности с участием Европы.

Наиболее трудной, с точки зрения авторов доклада, является проблема взаимной безопасности на постсоветском пространстве и вокруг него. «Отправным моментом для дискуссии должен стать откровенный … взгляд на то, как каждая из сторон расценивает собственные интересы и свою роль на постсоветском пространстве, а также интересы и озабоченности других сторон. Каким бы затруднительным и напряженным не показался этот разговор, необходимо откровенно обсудить конкретные источники напряженности: деятельность НАТО, претензии и контрпретензии в связи с сепаратистскими конфликтами в Молдове и на Кавказе, роль западных неправительственных организаций в регионе. Придется также говорить о средствах воздействия России на своих соседей, а также о конкуренции за доступ к нефти и газу. В процессе этого диалога особенно важно понять, каким образом Соединенные Штаты и Россия могут вместе работать над разрешением самых взрывоопасных ситуаций, идет ли речь о будущем Украины или о способах достижения более стабильных и конструктивных отношений между Россией и Грузией»^[32]. В докладе подчеркивается, что отказ от действий, преднамеренно или непреднамеренно настраивающих Украину и Грузию против России, – в долгосрочных интересах США.

Решая проблему ядерной безопасности, две стороны должны взять на себя бремя лидерства в создании многостороннего режима контроля над вооружениями, чтобы умерить опасные ядерные амбиции других ядерных держав. В частности, речь идет о системах вооружений в Китае, Индии и Пакистане, фактически стирающих грань между обычными и ядерными наступательными вооружениями.

Вопросы контроля над ядерными вооружениями, как показывает Договор СНВ-3, сложны, но решаемы. Более широкая проблема заключается в американском превосходстве по неядерным вооружениям. «Это основная проблема безопасности для Москвы. Россия не может пойти на глубокие сокращения своего уменьшающегося ядерного потенциала, так как только ядерное оружие может сдержать американские неядерные силы, которые не затрагиваются режимом контроля над вооружениями»^[33].

Наибольшие опасности для «перезагрузки» лежат в плоскости внутриполитической жизни США, где произошел раскол мнений по оценке роли государства в процессе выхода страны из экономического кризиса. Дмитрий Саймс пишет:  «Я никогда не видел в Америке такой степени поляризации избирателей, как сейчас. У обычных людей, которые, как правило, не слишком увлечены политикой, особенно с республиканской стороны, полное неприятие нынешней администрации. Когда значительная часть электората воспринимает Обаму как мусульманина, это показатель того, что для многих людей президент выглядит как чуждый им человек.

При этом эмоциональном накале оппозиции любая инициатива президента, особенно если он после промежуточных выборов 2010 г. пойдет на дальнейшую поляризацию, может вызвать неприятие и сказаться на внешней политике. Отношения с Россией могут попасть в опасную полосу»^[34].

В настоящее время предпосылок для партнерских отношений между США и Россией больше, чем это было в первой половине 90-х гг. или в «нулевые» годы XXI в. С одной стороны, Россия нуждается в расширении взаимодействия с США и Евросоюзом, чтобы осуществить модернизацию страны. С другой – Америка сталкивается с серьезными трудностями финансово-экономического кризиса, войны в Афганистане, отсутствия заметных успехов в решении проблем Ирана и Ближнего Востока.

Экономическим конкурентом для Америки постепенно становится Китай. В решении этих проблем без партнерства с Россией трудно обойтись.

«Перезагрузка» стала пока лишь одним из вариантов поиска стратегии в отношениях с Россией. Поиск продолжается.

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: