Америка меняет инструменты давления на мир

Шок, растерянность и недоумение – такой в основном стала реакция мировых СМИ и политологов на сенсационное заявление президента США

Байден провозгласил «окончание великих войн Америки», отказ от насаждения в других странах демократии с помощью бомбардировщиков. Почему Вашингтон принял такое решение и что американцы станут делать взамен?

1 сентября Джозеф Байден выступил с большой речью, в которой подвел итоги афганской войны. Однако главным моментом этой речи стали не оправдания американского президента, а тот вывод, который был им публично сделан из провала в Афганистане.

«Принятое по Афганистану решение касается не только Афганистана. Оно завершает эпоху крупных военных операций по перестройке других стран. Мы видели, как контртеррористическая миссия в Афганистане, целью которой было уничтожить террористов и предотвратить их атаки, превратилась в войну с партизанами и попытки построить нацию, создать демократический, цельный и единый Афганистан. Никто не делал это на протяжении многих веков афганской истории. И если мы откажемся от подобного мышления и размещений для этих целей масштабных военных контингентов, то это сделает нас сильнее и эффективнее, а также приведет к большей безопасности Соединенных Штатов», – заявил президент.

Байден, по мнению польской Gazeta Wyborcza, провозгласил «окончание великих войн Америки». И действительно, это заявление является публичным отказом от политики США по силовому навязыванию демократии и либерализма, чем Штаты и занимались весь период даже не после холодной, а после Второй мировой войны.

И столь громкое заявление вызвало не менее громкую реакцию. Реакцию, в которой было и недоверие, и оптимизм – но в основном растерянность на предмет «как дальше жить».

Кто-то, конечно, Байдену не поверил. Сеть полна фраз из серии «это очередной американский обман» и «Штаты никогда не откажутся от экспорта демократии на крыльях бомбардировщиков просто потому, что это Штаты». Как скорпион из знаменитой притчи, который ужалит лягушку, переправляющую его через реку, и когда они будут оба тонуть, скажет: «Я не мог по-другому, такова моя натура».

Сдержанные оптимисты же видят в словах Байдена возможность. «Это близко к сенсации, ибо, если это не риторика, означает отказ от политики «смены режимов», которая почти 30 лет находилась в основе международной стратегии США… В случае подлинного отказа США от попыток переустройства других государств, это подведет черту под американскими военными интервенциями в другие страны и качественно изменит международную роль США», – заявил сенатор Алексей Пушков. Сдержанный оптимизм господина Пушкова и ряда других комментаторов связан с тем, что со времен войны в Югославии силовой экспорт демократии не принес Штатам ни одного успеха – одни провалы, высасывающие американский бюджет и приводящие к колоссальным имиджевым потерям.

И еще одна сенсация заключается в том, что Байден фактически согласился с тем, чью политическую линию ранее категорически отрицал.

«К моему шоку, существует прямая связь между внешней политикой Трампа и Байдена», – пишет американский историк Дуглас Бринкли. Речь Байдена – это «в конечном счете всего лишь немного более сложный вариант циничного и, в условиях глобализированного мира, столь обманчивого мышления Дональда Трампа “Дом на первом месте”», – вторит ему либеральный до мозга костей немецкий Spiegel.

И действительно, Байден, по сути, сейчас исповедует внешнеполитические взгляды Трампа. Если раньше речь шла о дрессировке союзников на предмет их следования исключительно в канве американских интересов, то теперь Байден взял на вооружение и трамповскую идею об отказе от больших военных операций по насаждению демократии.

Неудивительно, что «либеральная Европа в шоке… от заявления Байдена о конце эпохи военного переустройства других стран. Либеральная Европа всегда с таким восторгом поддерживала американские операции по смене режимов! И теперь она ощущает себя преданной. И кем? Президентом главной державы западного мира, главной хранительницы доктрины либерального миропорядка, страны – оплота либеральных ценностей, на которую всегда молилась европейская либеральная элита», – написал Алексей Пушков. Президентом, который после прихода к власти заявил, что «Америка вернулась» в мир.

«Это ставит под сомнение всю концепцию, с помощью которой правительство Германии и оппозиционные партии до сих пор оправдывали такие миссии, как Афганистан. Короче говоря, их кредо заключалось в следующем: военное насилие – это плохо с моральной точки зрения. Его использование в крайнем случае может быть неизбежным – для защиты собственных граждан, а чтобы оправдать его, Запад должен помочь пострадавшей стране восстановить себя, что включает в себя построение демократических структур по образцу Запада. Однако Байден даже исключает более скромную цель «институционального строительства». В своей речи он переворачивает немецкое мышление с ног на голову, утверждая, что проблемы безопасности можно решить чисто военными средствами, и это не подразумевает никаких обязательств по восстановлению», – пишет известный немецкий журналист и политолог Кристоф фон Маршал.

Теперь, после отказа Байдена от силового насаждения демократии, у Европы есть выбор. В ЕС могут идеологически переобуться и перейти к прагматичным отношениям с теми странами, где внутренняя политика их не совсем устраивает – например, с Белоруссией или Россией. Проблема в том, что для такого переобувания нужна воля и гибкость, а их у верующих в либерализм – нет. Или же Европа может подхватить бросаемую американцами мантию и заниматься принудительной демократизацией своими силами. Проблема в том, что для этого нужны, собственно, силы, а их у ослабевшей во всех смыслах Европы – нет.

Европа, конечно, может не подхватывать мантию и в то же время не переобуваться – но тогда она окажется на обочине исторических процессов, даже в изоляции от них. Переобуваться в итоге придется, но с куда большими потерями. «Космополитизм, который годами комфортно распространялся в некоторых европейских правительствах, может быть разрушен только тогда, когда будет слишком поздно», – говорит профессор Кельнского университета Томас Йегер.

Впрочем, Европа может сделать и другой выбор – банально подстроиться под новую американскую внешнюю политику. И понять, что ее смысл не в тотальном изоляционизме, а в том же самом глобализме. Просто осуществляемом куда более умными средствами, чем военные интервенции.

«Байден ранее заявлял, что все меры внешней политики должны быть направлены на достижение двух целей: как они укрепляют демократии и что они приносят американским рабочим», – объясняет Томас Йегер. А военные интервенции с целью насаждения либерализма и перестройки (или постройки) государства по американскому образцу никак не достигают указанных двух целей. Американские рабочие (за исключением тех, кто работают на оборонку) страдают от того, что бюджетные средства идут на войны и строительство иностранных государств, а не на развитие инфраструктуры и стимулирование промышленного производства в Штатах.

Что же касается демократизации, то насаждение ее военным путем не только не работало, но и приводило к совершенно обратному эффекту. Либеральные идеи отторгались и со стороны населения оккупированных стран, либерализм и глобализм дискредитировались по всему миру.

Напомним, что задачей глобализма и тотальной демократизации является отнюдь не борьба «за нашу и вашу свободу», как об этом говорят верующие либералы.

Цель состоит в том, чтобы создать в мире режимы, живущие по американскому образцу. Сформировать гражданские общества, пронизанные сетью правозащитных некоммерческих организаций, через которые так легко влиять на внутреннюю и внешнюю политику стран. Наконец, перевоспитать население, взрастить в них пиетет и обожание к американскому образу жизни – и тем самым гарантировать то, что это население будет лояльным американцам.

Военные интервенции не просто не приводили к этим результатам, но и, по сути, противоречили главным целям американской внешней политики. Именно поэтому Байден меняет подход и инструмент демократизации. Отказывается от страха в пользу самого эффективного в истории стимула – соблазна. Соединенные Штаты возвращаются к классической концепции мягкой силы – будут «демократизировать» режимы не бомбами, а через экономическое, идеологическое и культурное влияние. Влияние, с помощью которого они, напомним, взяли под контроль Восточную Европу, ряд государств постсоветского пространства, часть Латинской Америки и Юго-Восточной Азии.

Да, со времен этих великих побед прошло немало времени, однако американские возможности в области мягкой силы все еще крайне велики.

«Мы благословлены исключительно выгодной географической позицией и являемся континентальной нацией, граничащей с двумя дружественными странами на севере и юге, имеющей выход к двум океанам, обладающей колоссальными запасами нефти и газа, а также площадями пахотной земли. Мы производим четверть мирового ВВП. На нас приходится 40% всех мировых военных расходов. Наши университеты доминируют в списке главных университетов мира. Американская культурная мощь хоть и сократилась за последние десятилетия, но она все равно значительна. Наши рабочие – самые продуктивные в мире. Наша система альянсов значительно увеличивает нашу мощь – она является, по сути, сетью, охватывающей 25% населения земли и 75% мирового ВВП», – пишет американское издание Politico.

И главный вопрос сейчас в том, не разучились ли американцы, привыкшие чуть что отправлять бомбардировщики, пользоваться этой мягкой силой.

Геворг Мирзаян, доцент Финансового университета, ВЗГЛЯД

Рейтинг публикации:

6

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: