Накануне годовщины авиакатастрофы Ту-154 под Смоленском, в которой погибли 96 человек, в том числе президент Польши с супругой, наш специальный корреспондент Дарья Асламова побывала в Варшаве...
Кто лежит в гробу президента Польши Леха Качиньского? Чей это труп и куда спрятали президентское тело?.. Как русские с помощью генераторов создали искусственный туман под Смоленском?.. Сколько водки по утрам обычно пьют русские авиадиспетчеры?.. Почему Путин обнял премьер-министра Польши Туска в смоленском лесу? Что он имел в виду?! И почему Туск ему не врезал?.. Кто посадил березы на смоленском аэродроме и зачем? Почему они выросли такими высокими?!.
В ожидании годовщины авиакатастрофы под Смоленском Польша устала. Польша на грани нервного срыва.
Польша измучена шизофреническим бредом, который уже целый год публикуют местные газеты русофобского толка. Скорбное смятение первых месяцев после трагедии сменилось крайним раздражением и неприятием скандальной действительности. «Сколько можно п…ь о катастрофе?! - заявил мне мой старый приятель, польский журналист Хенрик. - Извини, но даже говорить об этом не хочу. Достали!»
«Утром я открыл холодильник, и мне на ногу упал кусок Ту-154», - написал в Интернете один из активистов февральской акции в Польше «День без Смоленска». «Ты измучен словами «Смоленск», «Катынь», «катастрофа», «диспетчеры», «МАК»? - такими словами начинался призыв в популярной социальной сети Facebook польских студентов провести хотя бы день без траура по погибшим и упоминаний о Смоленске. - Мы никого не хотим обидеть, но мы устали от поисков виновных». Когда количество участников акции перевалило за сто тысяч, интернет-страницу удалили.
Да, слезы уже пролиты, но траур еще не снят. И хотя только 8 процентов поляков верят, что авиа-катастрофа в Смоленске - результат заговора российских спецслужб, яд сомнений и подозрений, попавший в систему общественного кровообращения благодаря бессовестным политическим провокаторам, все еще вызывает лихорадку. Симптомом болезни стал яростный взрыв в польских СМИ после опубликования отчета МАКа (Межгосударственный авиационный комитет) о причинах катастрофы. «Плевок в лицо Польши!», «Моральная пощечина!», «Москва втоптала польских пилотов в грязь!»… Но что же их так оскорбило?
 |
| Спецкор «КП» Дарья Асламова расспросила Адама Михника о причинах истерии в некоторых польских СМИ... |
|
ЭТИ НЕЖНЫЕ-НЕЖНЫЕ ПОЛЯКИ
- Для российской империи наши польские чувства - так, маленький х...й! - говорит польский публицист и парламентарий Петр Гадзиновский. - Между нами всегда будут ментальные проблемы потому, что мы страна индивидуалистов, а Россия - страна с глобальным, имперским мышлением. Да, мы обидчивые и сентиментальные, и вы должны понять наши чувства и относиться к ним бережнее.
Петр Гадзиновский сам себя называет «мешаной собакой» («я журналист и политик в одном лице»). Любит крепкие словечки и не дурак выпить. То, что он говорит об отчете МАКа, трудно публиковать в силу нецензурности некоторых выражений, но попробую.
- Как могла госпожа Анодина (председатель МАКа. - Д. А.) три раза сказать, что главнокомандующий польских ВВС Анджей Бласик был пьян?! Ну мы знаем, что он выпил, но зачем же об этом говорить?
Это как на похоронах сказать: хороший был человек, только пил, бил жену и детей и воровал.
- А что вас так шокировало? Вы что тут, все трезвенники? - спрашиваю я господина Гадзиновского.
- Ну не знаю! Может, для русского генерала в крови 0,6 промилле - это норма, но для польского?!
(Впоследствии я слышала версии от разных собеседников, что госпожа Анодина на пресс-конференции шесть раз, нет, десять(!) заявила, что Бласик был пьян. «Знаешь, посмотрела так на всех холодным взглядом и бесстрастно говорит, что, мол, у него алкоголь в крови. Прямо мороз по коже», - рассказывали мне эмоциональные поляки. «А что она должна была делать? - интересуюсь я. - Рвать на груди кофточку и причитать? Она зачитывала официальный отчет». «Ну не таким же сухим голосом?!» - «Но госпожа Анодина - генерал авиации, а не театральная актриса».)
Спор об алкоголе в крови главнокомандующего приобрел в Польше масштабные размеры. Политолог Бартоломей Сенкевич заявил мне, что русские так и не смогли доказать этот факт: «МАК даже убрал информацию об этом со своего сайта!»
- МАК сделал это по просьбе польской стороны и из уважения к чувствам вдовы покойного, - замечаю я. - Результаты судмедэкспертизы остаются в силе.
- Но даже если так, это было неэтично, - возражает господин Сенкевич. - И потом: юридически неверно давать информацию о состоянии жертвы.
- Отчего же? Состояние жертвы может иметь прямое отношение к ее гибели. Генерал Бласик находился в кабине пилотов, где он, кстати, не должен был находиться, в состоянии алкогольного опьянения и мог оказывать давление на пилотов.
- Но русские не связали два этих факта в отчете. Кроме того, не было описано состояние аэропорта.
- Во-первых, самолет до полосы так и не дотянул, а значит, состояние аэропорта никак не могло стать причиной катастрофы, - возражаю я. - А во-вторых, еще в марте, за месяц до трагедии, российская сторона направила послу Польши в России Ежи Бару депешу о плохом состоянии смоленского аэродрома и невозможности принять делегацию такого уровня. Но польская сторона настояла, и самолет полетел на свой страх и риск. Почему вы не можете посмотреть фактам в лицо?
- Я бы на вашем месте воздержался от выводов до того, как польская сторона опубликует свой собственный отчет, - строго заметил господин Сенкевич. - Все, что не до конца прояснено, обрастает слухами и легендами и начинает жить второй жизнью. Поэтому для нас так важно получить ответы на все вопросы. Основная проблема в том, что в Польше смоленский вопрос является заложником внутриполитической борьбы. Плохо то, что переключатель, определяющий нашу внутреннюю политику, теперь находится в России. Достаточно любой утечки информации, любого высказывания российского чиновника, и температура политических дебатов в Польше поднимается до состояния кипятка. Так здесь восприняли отчет МАКа - не как следственный документ, а как провоцирующее действие.
- Вы всерьез считаете, что Россия сознательно манипулирует польской внутренней политикой, используя смоленскую трагедию?
- У меня нет доказательств этому. Но, безусловно, русские привыкли пускать в ход агрессивную риторику - как палкой по голове, а у поляков, в свою очередь, случается истерическая реакция на слова, и они не готовы замечать реальных действий. Это то, что я называю польской политикой страха, когда любые действия России рассматриваются как угроза нашей безопасности. Правда, не без оснований. За последние триста лет русские войска НЕ находились на территории Польши только 50 лет! И хотя после катастрофы обе стороны более здраво воспринимают друг друга, не ожидайте от нас, что за один год мы научимся жить в изменившемся мире.
 |
| Обломки польского «борта № 1» собрали на поле аэродрома в Смоленске. |
|
«НЕ ДЕЛАЙТЕ ИЗ РОССИИ ДРАКУЛУ!»
- Вся история с самолетом - это наш польский бардак и балаган, - режет правду-матку журналист и политик Петр Гадзиновский. - А Ярослав, брат покойного Леха Качиньского, превратил катастрофу в политическое оружие. Он распространяет теорию, что русские заодно с нашим премьер-министром Туском сговорились убить президента. Он создает образ России, которой нет, - образ вампира и монстра. У меня в катастрофе три друга погибли и человек сорок хороших знакомых. Я до сих пор не могу читать список погибших. Но говоря откровенно: главный успех в жизни Леха Качиньского - это его смерть. Он был плохим президентом. Катастрофа дала нам исторический шанс для того, чтобы наладить отношения с Россией, и мне жаль, что мы не до конца его использовали. У меня нет комплексов в отношении русских, я их не боюсь. Из западников только мы, поляки, побывали в Кремле и очень этим гордимся.
- Вы считаете поляков, славян по крови, западниками?
- Конечно! Знаете, как нас ваш поэт Тютчев называл? Иудами славянства. (Хихикает.) Сердце у нас славянское, а кошелек - западный. Мы люди прагматичные. Для нас сейчас главное - наладить хорошие торговые отношения с Россией и чтоб не было репрессий польским товарам. Видел я у вас в Москве так называемую краковскую колбасу. Это позор! Это ведь есть нельзя! Покупайте настоящую колбасу в Кракове.
- Будем, если вы будете по отношению к нам хорошо себя вести, по-дружески.
- Это нерациональный подход. Рынок есть рынок.
- Да именно потому, что это рынок! - горячусь я. - Если меня на рынке торговка матом покроет, я у нее помидоры не куплю, даже если у нее лучшие томаты в округе. А куплю у той, которая ласковая и обходительная. Это извечные отношения покупателя и продавца. Если кто-то хочет на мне заработать, пусть как минимум будет со мной любезен. Это напрямую касается вашего мясного эмбарго. В отношениях между странами сначала идет политика, а уж потом экономика.
- Это в вас говорит имперское мышление! - отмахивается господин Гадзиновский. - Торговать надо при всех обстоятельствах. Я думаю, мы переживем эту годовщину. Время все сгладит. Нельзя смотреть на историю через катынские очки. Их давно надо спрятать и положить в футляр. У меня есть друзья, которым сильно хочется, чтобы Россия продолжала каяться за Катынь. Им все мало. А я им отвечаю: вам надо, чтобы Россия опустилась на одно колено, потом на два, а потом плашмя на пол рухнула?! Для русских Катынь - лишь один из кровавых эпизодов сталинизма. У них катыней много, а у поляков одна. И о катастрофе не надо столько говорить. Поставьте крест на кладбище, поцелуйте и забудьте. Надо жить. А историю отдайте историкам.
 |
| Весь год в Варшаве и других польских городах проходили пикеты, участники которых требовали «правды о смоленской авиакатастрофе». Какой еще «правды» им нужно?! |
|
«СВОБОДА - ОНА ДЛЯ ВСЕХ, И ДЛЯ СВОЛОЧЕЙ ТОЖЕ»
- «Я видел своего президента в русском гробу!» Так заявил один польский политик из партии «ПиС» («Право и справедливость», а я расшифровываю как «подозрительность и страх»), - говорит главный редактор «Газеты выборчей» Адам Михник. - А в каком гробу он должен был лежать - в китайском, что ли?
Ну не было в Смоленске китайских гробов!
Адам Михник - легенда мировой журналистики, крупный общественный деятель и один из основателей движения «Солидарность». По оценке газеты Financial Times, входит в двадцатку самых влиятельных журналистов мира.
- У нас никто всерьез не верит, что катастрофа в Смоленске - результат заговора вашего премьер-министра с нашим с целью убить президента Качиньского, - говорит господин Михник. - Безусловно, часть нашего общества болеет русофобией и ксенофобией. Свобода - она ведь для всех, для умных, дураков и для сволочей. Есть идиоты, которые твердят, что независимой Польши нет, а есть германо-российский проект. Это люди из зоо-парка с безумным антироссийским комплексом. Они спрашивают: почему Туск позволил Путину себя обнять? А что он должен был делать? Стрелять в него, вызвать на дуэль?
У вас тоже есть люди, которые даже написали письмо полякам: не доверяйте Путину! Я знаю все детали этой катастрофы. Нет ни одного доказательства, что там была рука ФСБ! Это просто манипуляция страхом и комплексом прошлого. Комплекс жертвы свойствен странам, где много лет не было свободы.
- Это когда постоянно ищут виновного?
- Да. А виноваты всегда другие. Кто виноват в большевизме в России? Иностранцы. Сталин - грузин, Дзержинский - поляк, Ленин вроде бы еврей, Микоян - армянин, Троцкий и Зиновьев - евреи. То есть русский народ - такая жертва иностранцев.
- Но ведь большевизм и в самом деле вышел из еврейских гетто?
- Нет, но он там был поддержан. Неистребимая вещь - антисемитизм. Вот откуда в Польше антисемитизм, если даже евреев нет?!
- А куда вы их дели?
- Еврейский вопрос решил сначала Гитлер, а потом коммунисты.
- А кем же вы считаете себя, господин Михник?
- Я поляк еврейского происхождения. Я отказался эмигрировать в Израиль, а еврейская диаспора в Америке вообще меня ненавидит и своим не признает.
- Они вас считают предателем? Но ведь кровь - великое дело.
- Да. Для Гитлера. Почему я заговорил о евреях? Антисемитам евреи не нужны, им нужен еврейский вопрос. Точно так же русофобам неинтересны русские. Им нужен русский вопрос в качестве пугала. В Польше русофобы говорят, что в России никогда не будет демократии. Мол, русские любят только диктаторов - Ивана Грозного, Петра Первого, Екатерину Вторую, Сталина. А я русофобам отвечаю: откуда в Польшу последний раз пришла свобода? Не из Вашингтона или Парижа, а из России, после перестройки. Я когда приезжаю в Москву, первым делом иду в книжные магазины и покупаю килограмм пятьдесят книг. Там даже есть книги против Путина в свободной продаже! И никто за это не арестовывает. Мне мои русские друзья твердят: ты идиот! Ты не понимаешь, что Россия - тоталитарное государство! Но я историк по профессии и помню, что такое тоталитарное государство в России. То, что мы видим в России, - это либеральный авторитаризм. Это великий прогресс по сравнению со Сталиным и Брежневым. Россия - страна европейского свободолюбия.
Хотя у российских интеллигентов есть в головах эта навязчивая идея Блока, что они скифы и азиаты. Смотрите на нас! (Михник делает страшные глаза.) Нас никто не понимает в мире! Мы другие! Мне однажды Женя Евтушенко сказал: «Ты, Адам, не понимаешь, что такое русский человек! Он идет по улице, такой ясный, симпатичный, простой, и смеется, а потом достанет ножик и зарежет. Вот поэтому Достоевский великий писатель!» А я ему: «Женя! Что ты несешь?! Это абсурд!» Не говорите мне, что Россия - это Азия. Вы европейцы. Хотя до сих пор не ясно, каким путем пойдет российское мышление, - имперским или нормальным?
- А, по-вашему, империя - это ненормально?
- Я ее боюсь. Имперская традиция в России - это традиция экспансии. Я знаю традиции польской империи. Мы думали, что все украинцы - поляки, а вы считали, что они все русские. И мы прекрасно помним роль российских политтехнологов на украинских выборах.
- А мы отлично помним роль американских политтехнологов в «оранжевой революции»!
- Но американцы не хотели сделать из Украины 51-й штат!
- Просто потому, что Украина далеко, - замечаю я. - Они хотели сделать из нее марионеточное государство под чутким американским руководством. Чем, по-вашему, российское влияние хуже американского?
- Тем, что российская политическая традиция отличается от американской. Вы еще скажите, что вы боитесь НАТО!
- Конечно! А как мы должны рассматривать бомбардировки Ливии? Как вторжение в суверенную страну. Я не верю, что демократию можно принести силой и «вбомбить»!
- Демократию нет, но свободу подарить можно.
- А разве не заслуживает каждый народ то, что имеет?
- По вашей логике, евреи заслужили Аушвиц! Диктаторов можно и должно уничтожать.
- Но не чужими руками! То, что сделали с Ираком, - преступление.
- А, по-вашему, геноцид курдов лучше? - спрашивает господин Михник. - Да, в Ираке идет гражданская война. Там сильна «Аль-Каида».
- Которую в свое время создали демократичные американцы в борьбе против СССР.
- А зачем СССР вошел в Афганистан?
- Нас туда официально пригласили.
- Я смотрю, вас все приглашают! Венгры в 1956-м, чехи в 1968-м. А кто вас звал в Польшу в 1939-м? Мне однажды ваш писатель Виктор Некрасов сказал: «Мы вас освободили!» А я ему: «Виктор, прошу вас, пусть это будет последнее наше освобождение!»
По поводу имперской психологии есть отличный анекдот. Разговор русского мишки с литовской зайкой. Мишка - хороший медвежонок. «Слушай, зайка, давай вместе жить в одной клетке. Мы друг друга сто лет знаем. Будем вместе кушать и смеяться. Ну а если поссоримся, ты мне наступишь на лапу, а я тебе». Если говорить о польско-российских отношениях, мы хотим одного. Не наступайте медвежьей лапой на польские мозоли.
Эх, Адам!.. А ведь начинали-то с разговора о годовщине авиа-катастрофы под Смоленском... И чем закончилось? Покатился извечный и бесконечный спор славян между собой...
