О праве, правах и правилах. Сергей Лавров

Откровенный и в целом конструктивный разговор на саммите президентов Владимира Путина и Джозефа Байдена в Женеве 16 июня 2021 г. завершился договорённостью начать предметный диалог о стратегической стабильности – при важнейшей констатации недопустимости ядерной войны, а также достижением пониманий о целесообразности консультаций по вопросам кибербезопасности, деятельности дипмиссий, судьбе отбывающих наказание граждан России и США и по ряду региональных конфликтов

При этом российский лидер чётко обозначил, в том числе публично, что результат на всех направлениях возможен исключительно через нахождение обоюдоприемлемого баланса интересов строго на паритетных началах. На переговорах возражений не прозвучало. Однако практически сразу по их завершении официальные американские лица, включая участников женевской встречи, стали напористо транслировать прежние установки: мол, мы Москве «указали, предупредили, выдвинули требования». Причём все эти «предупреждения» стали сопровождаться угрозами: если Москва «в течение нескольких месяцев» не примет изложенные ей в Женеве «правила игры», то будет подвержена новому давлению.

Конечно, предстоит посмотреть, как на деле пойдут упомянутые консультации по конкретизации подходов к достигнутым в Женеве пониманиям. Как отметил Владимир Путин на заключительной пресс-конференции: «Есть, над чем работать». И всё же мгновенно озвученная по итогам переговоров прежняя заскорузлая позиция Вашингтона весьма показательна, тем более что европейские столицы, уловив настроения «большого брата», сразу стали ей активно и с удовольствием подпевать. Суть высказываний: готовы нормализовать отношения с Москвой, но сначала она должна изменить своё поведение.

Ощущение таково, что хор в поддержку солиста готовился заранее и именно этой подготовке была посвящена состоявшаяся непосредственно перед российско-американскими переговорами серия западных мероприятий на высшем уровне: саммиты «Группы семи» в британском Корнуолле и Североатлантического альянса в Брюсселе, а также встреча Джозефа Байдена с председателем Евросовета Шарлем Мишелем и председателем Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен.

Эти заседания тщательно готовились таким образом, что не остаётся каких-либо сомнений: Запад хотел, чтобы всем было ясно – он как никогда един и будет делать на международной арене только то, что считает правильным, а других – прежде всего Россию и Китай – заставлять следовать заданному им курсу. В документах Корнуолла и Брюсселя закреплено продвижение концепции «миропорядка, основанного на правилах», в противовес универсальным принципам международного права, закреплённым в Уставе ООН.

От расшифровки своих «правил» Запад тщательно уходит, как и от вопросов о том, зачем они нужны, если есть тысячи инструментов международного права, под которыми все подписались и которые содержат чёткие обязательства государств и транспарентные механизмы проверки их исполнения. «Прелесть» западных «правил» – именно в отсутствии конкретики: как только кто-то поступает вопреки воле Запада, тот мгновенно голословно заявляет о «нарушении правил» (не предъявляя фактов) и объявляет о своём «праве наказывать нарушителя».

То есть чем меньше конкретики, тем больше развязаны руки для произвола – в интересах сдерживания конкурентов нечистоплотными методами. В России «лихих девяностых» это называлось «действовать по понятиям».

Серия саммитов «семёрки», НАТО и США – ЕС, ознаменовала, по оценкам самих их участников, возвращение США в Европу и восстановление консолидации Старого Света под крылом новой администрации в Вашингтоне. Большинством членов НАТО и Евросоюза такой разворот не просто был воспринят с облегчением, но и сопровождался восторженными комментариями. Идейной основой воссоединения «западной семьи» стало декларирование либеральных ценностей в качестве «путеводной звезды» развития человечества. Вашингтон и Брюссель без ложной скромности назвали себя «якорем демократии, мира и безопасности» в противовес «авторитаризму в любых его формах», заявив, в частности, о намерении усилить использование санкций в интересах «поддержки демократии по всему миру». Взят прицел на реализацию в этих целях американской идеи созыва «саммита за демократию». Не скрывается, что участников такого саммита Запад подберёт сам и сам определит стоящие перед ними задачи, с которыми мало кто из специально отобранных приглашённых захочет спорить. Упоминается, что «страны-доноры демократии» возьмут на себя «повышенные обязательства» по повсеместному установлению «демократических стандартов» и выработают свои механизмы контроля за этими процессами.

Необходимо также обратить внимание на одобренную на полях саммита «семёрки» 10 июня с.г. Джозефом Байденом и Борисом Джонсоном новую англо-американскую Атлантическую хартию, которая была презентована в качестве актуализированной версии подписанного Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем в 1941 г. документа с аналогичным названием, сыгравшим тогда важную роль в поиске контуров послевоенного мироустройства.

Однако ни Вашингтон, ни Лондон и словом не обмолвились о ключевом историческом факте: к «первоначальной» хартии 80 лет назад присоединились СССР и ряд европейских правительств в изгнании, благодаря чему впоследствии она стала одной из программных основ антигитлеровской коалиции и считается одним из правовых «прообразов» Устава ООН.

Новая же Атлантическая хартия тоже задумана как своего рода «отправной пункт» для строительства мирового порядка, но исключительно по западным «правилам». Её редакция идеологически заряжена на углубление водораздела между «либеральными демократиями» и всеми остальными государствами, призвана легитимировать «порядок, основанный на правилах». Новая хартия не содержит упоминаний ООН или ОБСЕ, жёстко фиксируя приверженность коллективного Запада обязательствам в рамках НАТО в качестве по сути «единственно легитимного центра принятия решений» (именно так ещё в 2014 г. бывший Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен охарактеризовал значение Североатлантического альянса). Ясно, что эта философия закладывается и в основу подготовки упомянутого «саммита за демократию».

В качестве главного препятствия на пути реализации объявленного на июньских саммитах курса обозначены Россия и Китай как «носители авторитаризма». Обобщённо выдвигаются две группы претензий – условно внешних и внутренних. Из внешних – Пекину вменяется слишком напористое продвижение своих экономических интересов (проект «Пояс и путь»), наращивание военной и в целом технологической мощи для повышения своего влияния. Россию обвиняют в «агрессивной политике» в ряде регионов, фактически выдавая за таковую линию Москвы на противодействие ультрарадикальным и неонацистским тенденциям в политике соседних стран, которые подавляют права русских, как и других национальных меньшинств, выкорчёвывают русский язык, образование, культуру. Не нравится и то, что Москва вступается за страны, которые стали жертвой западных авантюр и подверглись нападению международного терроризма с угрозой утраты государственности, как это происходило в Сирии.

И всё же главный пафос анонсированных подходов Запада сконцентрирован на внутреннем устройстве «недемократических» стран и на решимости менять их по своим лекалам, добиваясь таких перемен в организации жизни общества, которые соответствовали бы продвигаемому Вашингтоном и Брюсселем видению демократии. Отсюда – требования к Москве и Пекину (да и ко всем остальным) следовать западным рецептам по вопросам прав человека, гражданского общества, оппозиции, средств массовой информации, функционирования государственных структур, взаимодействия между ветвями власти. Провозглашая своё «право» вмешиваться во внутренние дела других стран в интересах насаждения демократии в его понимании, Запад немедленно теряет интерес к разговору, как только мы предлагаем обсудить задачи демократизации международных отношений, включая отказ от высокомерия и готовность работать на основе общепризнанных принципов международного права, а не «правил».

Наращивая санкции и прочие меры незаконного давления на суверенные правительства, Запад насаждает тоталитаризм в мировых делах, занимает имперскую, неоколониальную позицию по отношению к другим странам: у себя дома внедряйте нужную мне модель демократии, а во внешних делах о демократии не беспокойтесь, мы всё решаем сами, ведите себя смирно, а то накажем.

Тупиковость такого бескомпромиссного курса понимают здравомыслящие политики в Европе и Америке. Они – пока непублично – начинают рассуждать прагматично, признавая, что в мире существует не одна цивилизация, что у России, Китая и других крупных держав есть своя тысячелетняя история, свои традиции, свои ценности, свой образ жизни. Бесперспективно ставить во главу угла вопрос о том, чьи ценности лучше или хуже, надо просто признать наличие других – по сравнению с западными – форм организации общества, принять как данность, уважать их. Проблемы с теми же правами человека есть везде, но пора отказаться от позиции собственного превосходства: мол, мы на Западе сами с ними разберёмся, потому что мы – демократии, а вы ещё не доросли, вам надо помогать, чем мы и будем заниматься.

На фоне глубинных перемен на международной арене, которые затрагивают всех без изъятия и последствия которых пока никто не возьмётся предвосхищать, возникает вопрос: какая форма государственного устройства наиболее эффективна не для мессианства, а для купирования и устранения тех угроз, которые не знают границ и затрагивают всех людей, где бы они ни жили. В политологический оборот постепенно вводится тема сравнения инструментария, которым располагают «либеральные демократии» и «автократические режимы» (характерно, что пока робко, но пробрасывается термин «автократические демократии»).

Это – полезные размышления, которые, конечно же, должны учитываться и находящимися у власти серьёзными политиками. Думать, анализировать происходящее никогда не вредно. Формирование многополярного мира – это реальность. Попытки её игнорировать, самоутверждаясь в качестве «единственно легитимного центра принятия решений», не приблизят урегулирования не выдуманных, а настоящих проблем, для преодоления которых требуется взаимоуважительный диалог с участием ведущих стран и с учётом интересов всех остальных членов мирового сообщества. Это предполагает безусловную опору на общепризнанные нормы и принципы международного права: уважение суверенного равенства государств, невмешательство в их внутренние дела, мирное урегулирование споров, признание права народов самим определять свою судьбу.

Коллективный исторический Запад, доминировавший в течение пятисот лет над всеми, не может не осознавать, что та эпоха невозвратимо уходит, однако хотел бы удержать ускользающие позиции, искусственно затормозить объективный процесс формирования полицентричного мира. Отсюда и попытка идеологически обосновать новое прочтение многосторонности – как это проявляется во франко-германской инициативе продвижения «эффективного мультилатерализма», который, как подчёркивается, воплощён не в универсальной многосторонности ООН, а в идеалах и действиях Евросоюза и должен служить образцом для всех остальных.

Внедряя свою концепцию «миропорядка, основанного на правилах», Запад преследует цель увести дискуссии по ключевым темам в удобные ему форматы, куда несогласных не приглашают.

Сколачиваются узкогрупповые «платформы» и «призывы», чтобы в своём кругу согласовывать рецепты для последующего навязывания всем остальным. Среди примеров – «призыв к безопасности в киберпространстве», «призыв к уважению международного гуманитарного права», «партнёрство в поддержку свободы информации». В каждом из этих форматов – по несколько десятков стран, меньшинство международного сообщества. Причём по всем обозначенным темам существуют универсальные переговорные площадки в системе ООН, но там, естественно, высказываются альтернативные точки зрения, и их надо учитывать, искать консенсус, а Западу важно утверждать свои «правила».

Одновременно под каждый такой «формат единомышленников» Евросоюз создаёт свой собственный механизм горизонтальных санкций – тоже, естественно, без всякой оглядки на Устав ООН. Схема такая: участники «призывов» и «партнёрств» решают в своём тесном кругу, кто нарушает их требования в той или иной области, а Евросоюз уже накладывает на провинившихся санкции. Удобно: сам обвиняешь, сам наказываешь и в Совбез ООН ходить не надо. И объяснение придумано: у нас ведь «альянс самых эффективных мультилатералистов», вот мы и учим других осваивать передовой опыт. А насчёт того, что это недемократично и противоречит принципам подлинной многосторонности, президент Франции Эммануэль Макрон всё объяснил, выступая 11 мая с.г.: мультилатерализм не означает необходимости добиваться единогласия и позиция «отстающих» не должна становиться препятствием для «амбициозного авангарда» мирового сообщества.

Следует подчеркнуть: в правилах как таковых ничего зазорного нет. Напротив: Устав ООН – это именно свод правил, но правил, одобренных всеми странами мира, а не в рамках «междусобойчиков».

Кстати, интересная деталь: в русском языке «право» и «правило» – однокоренные слова. Для нас настоящее, справедливое правило неотделимо от права. В западных языках иначе. В английском, например, право – “law”, а правило – “rule”. Чувствуете разницу? “Rule” – это больше не про право (в смысле общепризнанных законов), а про то, какие решения принимает тот, кто правит, управляет. Также отметим, что однокоренное слово с “rule” – “ruler”, одно из значений которого – линейка. Получается, что своей концепцией «правил» Запад хотел бы всех выстроить по своей линейке, в свою шеренгу.

Размышляя о лингвистических и мировоззренческих традициях и чувствах разных народов, уместно вспомнить, как Запад оправдывает безоглядное расширение НАТО на Восток к российским границам. Когда мы напоминаем о дававшихся Советскому Союзу заверениях, что этого не произойдёт, нам отвечают: ну, ведь это были просто устные обещания, документов никто не подписывал. Не приживётся на Западе древний российский обычай, когда ударили по рукам – без всяких документов – и свято держат свое слово.

В ряду усилий по замене международного права западными «правилами» – опаснейшая линия на пересмотр истории и итогов Второй мировой войны, решений Нюрнбергского трибунала – фундамента современного мироустройства. Запад отказывается поддерживать в ООН российскую резолюцию о недопустимости героизации нацизма, отвергает наши предложения осудить снос памятников освободителям Европы. Забвению хотят предать и судьбоносные события послевоенного периода – такие, как принятая в 1960 г. в ООН Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам, инициатором которой была наша страна. Память об этом бывшие колониальные державы хотят вытравить, подменив её наспех изобретёнными церемониями – типа преклонения колен перед спортивными состязаниями – в стремлении отвлечь внимание от своей исторической ответственности за преступления колониализма.

«Порядок, основанный на правилах», – воплощение двойных стандартов. Когда выгодно – абсолютным «правилом» признаётся право народов на самоопределение. В этом ряду – Мальвины за 12 тысяч километров от Великобритании, сохраняющиеся у Парижа и Лондона вопреки многим решениям ООН и Международного суда отдалённые бывшие колониальные владения, которые никто не собирается освобождать, а также «независимое» Косово – в нарушение резолюции СБ ООН. Когда же принцип самоопределения противоречит геополитическим интересам Запада, – как в случае свободного волеизъявления жителей Крыма в пользу единой судьбы с Россией, – про него забывают и гневно осуждают свободный выбор людей, наказывают их санкциями.

Концепция «правил» проявляется и в покушении не только на международное право, но и на саму природу человека. В школах ряда западных стран детей в рамках учебных программ убеждают, что Иисус Христос был бисексуалом. Попытки вменяемых политиков оградить детей от агрессивной пропаганды ЛГБТ наталкиваются на воинственные протесты в «просвещённой Европе». Идёт атака на основы всех мировых религий, на генетический код ключевых цивилизаций планеты. США возглавили откровенное государственное вмешательство в дела церкви, в открытую добиваясь раскола мирового православия, в ценностях которого усматривается мощное духовное препятствие на пути либеральной концепции безграничной вседозволенности.

Поражает настойчивость, даже упрямство, с которым Запад внедряет свои «правила». Понятно, что есть внутриполитические соображения, надо показывать избирателям «крутизну» во внешней политике по отношению к «авторитарным противникам» в преддверии очередных электоральных циклов (в США они каждые два года, так что только успевай).

Но всё же – «свобода, равенство, братство» – тоже ведь из западной фразеологии. Не знаю, правда, насколько политкорректно (в «гендерном контексте») употреблять сейчас в Европе термин «братство», но на «равенство» пока никто не покушался. И проповедуя равенство и демократию внутри государств, требуя от других следовать своему примеру, Запад, как упоминалось выше, категорически не хочет обсуждать задачи обеспечения равенства и демократии в международных делах.

Такой подход откровенно чужд идеалам свободы. За ощущением собственного превосходства в нём просматриваются слабость, боязнь выйти на открытый разговор не с теми, кто только поддакивает и держит шеренгу, но и с оппонентами, носителями других убеждений и ценностей – не ультралиберальных, не неоконовских, а впитанных с молоком матери, унаследованных от многих поколений предков, переданных ими традиций и веры.

Принять состязательность идей о развитии мира намного сложнее, чем сочинять рецепты для всего человечества в узком кругу (где нет принципиальных споров, а стало быть – едва ли там родится истина). Но достижение согласия на универсальных площадках делает договорённости неизмеримо надёжнее, устойчивее и объективно проверяемыми.

Осознание этого непреложного факта с трудом пробивает себе дорогу в западных элитах, обуреваемых комплексом исключительности. Как уже отмечалось, сразу после переговоров Владимира Путина и Джозефа Байдена в Женеве лидеры ЕС и НАТО поспешили сделать заявления о том, что в их подходах к России ничего не изменилось. Более того, они, мол, готовы к дальнейшему ухудшению отношений с Москвой.

При этом политику Евросоюза всё чаще определяет агрессивное русофобское меньшинство, что полностью подтвердилось на саммите ЕС в Брюсселе 24–25 июня с.г., где обсуждались перспективы отношений с Россией. Инициатива Ангелы Меркель и Эммануэля Макрона о проведении встречи с Владимиром Путиным, не успев родиться, была похоронена. Обозреватели подметили, что США – самим фактом российско-американского саммита в Женеве – как бы дали зелёный свет этой инициативе, но прибалты с поляками пресекли «самодеятельность» Берлина и Парижа (а послов Германии и Франции в Киеве вызвали в МИД Украины объясниться по поводу этой «самодеятельности»). Итогом же дискуссий в Брюсселе стало поручение Еврокомиссии и Европейской внешнеполитической службе разработать новые санкции против Москвы – пока без указания на какие-то «грехи», просто чтоб было про запас. При желании придумают что-нибудь.

Ни НАТО, ни ЕС не намерены менять свою политику на подчинение других регионов мира и провозглашают самоприсвоенную глобальную мессианскую миссию. Североатлантический альянс активно подключается к реализации американской стратегии «Индо-Тихоокеанского региона» (с открытой целью сдерживания Китая), которая подрывает центральную роль АСЕАН в выстраивавшейся десятилетиями открытой архитектуре азиатско-тихоокеанского сотрудничества. Евросоюз, в свою очередь, разрабатывает программы «освоения» соседних (и не очень) геополитических пространств, особо не консультируясь относительно их содержания с приглашёнными странами. Именно такой характер носит «Восточное партнёрство» и недавно одобренная программа Брюсселя в отношении Центральной Азии. Подобные подходы в корне расходятся с тем, как ведут дела интеграционные объединения с участием России – СНГ, ОДКБ, Евразэс, ШОС, которые развивают отношения с внешними партнёрами исключительно на паритетной взаимосогласованной основе.

Высокомерное отношение к другим членам мирового сообщества оставляет Запад на «неправильной стороне истории».

Серьёзные, уважающие себя страны никогда не позволят разговаривать с собой на основе ультиматумов и будут добиваться только равноправного диалога для рассмотрения любых вопросов.

Что касается России, то давно пора понять: под надеждами на игру с нами в одни ворота окончательно подведена черта. Все заклинания западных столиц о готовности нормализовать отношения с Москвой, если она покается и изменит своё поведение, утратили какой-либо смысл, и то, что многие продолжают по инерции выдвигать нам односторонние требования, не делает чести их способности адекватно оценивать происходящее.

Курс на самостоятельное, независимое развитие, защиту национальных интересов – но при готовности договариваться с внешними партнёрами на равноправных началах – уже давно составляет базис всех доктринальных документов Российской Федерации в сферах внешней политики, национальной безопасности и обороны. Однако, судя по практическим действиям Запада за последние годы (включая истеричную реакцию на защиту Москвой прав русских после поддержанного США, НАТО и ЕС кровавого государственного переворота на Украине в 2014 г.), там, видимо, думали, что всё это не очень серьёзно: дескать, провозгласила Россия свои принципы – и ладно. Надо ещё поддавить, поднажать на интересы элит, нарастить персональные, финансовые и прочие секторальные санкции – и Москва образумится, поймёт, что без «изменения поведения» (то есть без послушания Западу) будет испытывать всё более глубокие трудности в своём развитии. И даже когда мы чётко сказали, что воспринимаем эту линию США и Европы как новую данность и поэтому будем выстраивать работу в экономике и других сферах, исходя из недопустимости зависеть от ненадёжных партнёров, там всё равно продолжали считать, что Москва в конечном счёте «одумается» и ради материальных выгод пойдёт на требуемые от неё уступки. Подчеркну ещё раз то, о чём неоднократно говорил президент Владимир Путин: односторонних уступок конца 1990-х с тех пор не было и никогда не будет. Хотите сотрудничать, вернуть свою упущенную выгоду и деловую репутацию – садитесь договариваться о шагах навстречу друг другу в поиске справедливых решений и компромиссов.

Западу принципиально важно понять, что такое мировоззрение прочно укоренилось в сознании российского народа, отражает взгляды подавляющего большинства граждан России. Те из «непримиримых» оппонентов российской власти, на кого делает ставку Запад и кто видит все проблемы России в «антизападничестве», требуя пойти на односторонние уступки ради снятия санкций и получения неких гипотетических материальных благ, представляют собой абсолютно маргинальный сегмент нашего общества. На пресс-конференции в Женеве 16 июня с.г. Владимир Путин доходчиво разъяснил, какие цели преследует поддержка Западом таких маргинальных кругов.

Они идут против исторической преемственности народа, который всегда, особенно в непростые времена, славился зрелостью, чувством самоуважения, собственного достоинства и национальной гордости, способностью мыслить самостоятельно – при открытости остальному миру на равноправных взаимовыгодных началах. Именно эти качества россиян после разброда и шатаний девяностых стали фундаментом внешнеполитической концепции России в XXI веке. Они умеют сами, без подсказок из-за границы оценивать действия своего руководства.

Что до перспектив дальнейшего ведения дел на международной арене, то, безусловно, лидеры всегда были и будут, но они должны подтверждать свой авторитет, предлагать идеи, вести за собой – но силой убеждения, а не ультиматумами. Естественной площадкой для выработки общеприемлемых договорённостей является, в частности, «Группа двадцати», объединяющая старые и новые ведущие экономики, включая как «семёрку», так и БРИКС и его единомышленников. Мощный консолидирующий потенциал заключён в российской инициативе формирования Большого евразийского партнёрства через сопряжение усилий всех стран и организаций континента. Для честного разговора по ключевым проблемам глобальной стабильности президент Владимир Путин предложил созвать саммит лидеров «пятёрки» постоянных членов СБ ООН, несущих особую ответственность за поддержание международного мира и стабильности на планете.

В ряду задач по демократизации международных отношений и утверждению реалий полицентричного миропорядка – реформа Совета Безопасности ООН, который необходимо укрепить за счёт стран Азии, Африки и Латинской Америки, прекратив аномальную перепредставленность коллективного Запада в этом главном органе Объединённых Наций.

Вне зависимости от чьих-либо амбиций и угроз наша страна будет и далее проводить суверенный, независимый внешнеполитический курс и одновременно – всегда предлагать объединительную повестку дня в международных делах на основе реалий культурно-цивилизационного многообразия современного мира. Конфронтация, чем бы она ни мотивировалась, – не наш выбор. Владимир Путин в статье «Быть открытыми, несмотря на прошлое» от 22 июня 2021 г. подчеркнул: «Мы просто не можем позволить себе тащить груз прошлых недоразумений, обид, конфликтов и ошибок», – и призвал обеспечить безопасность без разделительных линий, единое пространство равноправного сотрудничества и всеобщего развития. Данный подход предопределён тысячелетней историей России и в полной мере отвечает задачам текущего момента в её развитии. Продолжим содействовать созданию такой культуры межгосударственного общения, которая основывалась бы на высших ценностях справедливости и позволила бы и большим, и малым странам развиваться мирно и свободно. Всегда будем оставаться открытыми для честного диалога со всеми, кто проявляет встречную готовность к поиску баланса интересов – на прочной, незыблемой основе международного права. Такие у нас правила.

Министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров, Россия в глобальной политике

Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен, а также Телеграм-канал FRONTовые заметки

Рейтинг публикации:

3

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: