Сега (Болгария): Борисов может спокойно уйти в отставку

Политики похожи на альпинистов — им легче взобраться на вершину, чем спуститься с нее. Когда они ползут вверх, их глаза сосредоточены на цели, она толкает их вперед, а когда они начинают спускаться — перед их глазами бездна. В начале августа премьер-министр Болгарии Бойко Борисов собирался покинуть свой пост, только бы утихли протесты, начавшиеся месяцем ранее. Однако очень быстро он испугался открывшейся перед ним перспективы и крепко вцепился в свое кресло. Его поведение уже указывает на то, что он будет бороться за четвертый срок, если попадет на следующие парламентские выборы в марте. Его можно понять — он не видит, как можно безопасно выйти из совета министров, ставшего для него бункером.

В похожей ситуации был Грэм Мартин — последний посол США в Сайгоне (столице бывшей республики Южный Вьетнам). У его посольства, выглядевшего как настоящая бетонная крепость, не было центральной лестницы, а лифты были устроены так, чтобы связь между этажами могла быть прервана в любой момент, если появится внешняя опасность. Он до последнего отказывался эвакуироваться до падения Сайгона 30 апреля 1975 года, и морским пехотинцам пришлось забирать его на вертолете с крыши посольства, чтобы дать ему последний шанс благополучно уехать. В 1998 году здание посольства было снесено, потому что никому не был нужен такой бункер; этот земельный участок был возвращен консульству США в Хошимине — так стал называться Сайгон после того, как объединенный Вьетнам нормализировал дипломатические отношения с США.

Если Борисову не нравятся исторические параллели, он может обратить внимание на то, что сейчас происходит в США. Президент Дональд Трамп выдвигает обвинения в манипуляциях, отказывается верить, что 3 ноября он проиграл президентские выборы, и отчаянно цепляется за суд, ожидая, что тот отберет победу у Джо Байдена и отдаст ее ему. Он явно в ужасе от того, что ему приходится спускаться, потому что, несмотря на давно обеспеченное благосостояние, ему не хватает опиума власти, к которому он пристрастился.

Если такое случается в «старейшей современной демократии», как любят себя определять США, что насчет самых молодых демократий, например, Молдавии? 15 ноября промосковский президент Игорь Додон с большим отрывом (57,75 против 42,2 процента) потерпел поражение от проевропейской соперницы Майи Санду и на следующий день поздравил ее с победой. Но на той же пресс-конференции он с ужасом осознал, что это значит, и, как Трамп, заявил, что выборы прошли со множеством нарушений и что он будет оспаривать их результат в суде. Однако ему не повезло, потому что через час Кремль признал победу Санду и оставил его в невесомости.

На территории бывшего Советского Союза за президентское кресло отчаянно борется белорусский лидер Александр Лукашенко. Он объявил себя победителем выборов 9 августа, но ему поверило только ближайшее окружение, перед которым он поспешил принять присягу на шестой срок. На вспыхнувшие массовые протесты он ответил полицейским насилием.

Это никак не улучшило его имидж в глазах общественности, и он продолжил искать альтернативный способ спасения. Лукашенко сделал то же, что и Борисов — предложил принять новую конституцию. Пока ее будут разрабатывать, он выиграет время, но, чтобы избежать возмездия, ему нужно было что-то еще. И 16 ноября он предложил следующее: он решил стать церемониальным главой государства, передав 70-80 процентов полномочий правительству и парламенту (находящихся под его контролем, конечно же) и тем самым обеспечить себе еще как минимум 5 лет неприкосновенности.

 

В каком-то смысле Лукашенко идет по пути, с которого уже свернул Борисов: он также заявлял, что будет баллотироваться в президенты (например, сразу же после избрания в 2011 году на пост президента Росена Плевнелиева, которому он постучал по лбу на победной пресс-конференции ГЕРБа). Но он отказался от этого варианта, потому что в Болгарии у президента нет реальной власти, и у Борисова, в отличие от Лукашенко, не было уверенности в том, что он сможет сохранить полный контроль над парламентом и правительством, если его закулисные сторонники почувствуют, что он пытается дезертировать.

 

Ему больше подходит пример бывшего премьер-министра Хорватии Иво Санадера, ушедшего в отставку в 2009 году, как раз когда Борисов поднимался. Спустя полгода его партия проиграла президентские выборы, и он отказался от политики. Но всего через неделю он заявил, что его решение было неправильным. Это ему не помогло, потому что днем ​​позже он был исключен из собственной партии — Хорватского демократического содружества. С этого момента начались его проблемы с правосудием, объявившим его в розыск за злоупотребление властью и коррупцию. 10 декабря он был арестован в австрийском Зальцбурге и 20 ноября 2012 года его приговорили к 10 годам лишения свободы. Он подал апелляцию, и 30 декабря 2019 года его приговор был сокращен до 6 лет тюрьмы и конфискации 10 миллионов евро. Но 13 ноября 2020 года его приговорили к восьми годам лишения свободы по другому делу о коррупции.

Борисов, услышав, что протестующие скандировали против него не только «В отставку!», но и «В тюрьму!», вряд ли бы добровольно выбрал хорватский путь. Кроме того, перед ним пример бывшего премьер-министра и президента Косово Хашима Тачи, который, хоть и считался всемогущим, подал в отставку 5 ноября и был арестован в Гааге, чтобы отвечать за уголовные преступления и преступления против человечности. Да, он предстал перед особым международным трибуналом, которого нет для Болгарии, но дело в том, что заграничная солидарность с ним быстро испарилась, и никто не пришел ему на помощь.

Что осталось болгарскому премьер-министру?

Необходимо обратиться к российскому опыту, поскольку Болгария следовала советскому примеру перехода от социализма к рыночной демократии. 5 ноября в Государственную думу (нижнюю палату парламента) был внесен законопроект о полной неприкасаемости президента за преступления, совершенные как во время его президентства, так и до и после него. Президент и ранее пользовался неприкосновенностью, поскольку по истечении срока полномочий имел право стать пожизненным сенатором (членом верхней палаты — Совета Федерации), но двойная защита надежнее. После 20 лет пребывания у власти президент Владимир Путин получил возможность баллотироваться еще на два срока, изменив конституцию в этом году, и не спешит уходить. Если законопроект будет принят, он в первую очередь будет гарантировать неприкосновенность Дмитрия Медведева — он занимал пост президента один промежуточный срок между двумя путинскими. Но нынешний хозяин Кремля помнит, с каким условием ему передал власть его предшественник Борис Ельцин, лично назвавший его своим преемником: гарантировать полную неприкосновенность жизни ему и его семье.

Вот, что должно сделать болгарское народное собрание к предстоящим выборам.