Моя жена с каждым разом все больше нервничает, когда в разговорах с друзьями за ужином или выпивкой поднимаются политические вопросы. Она ужасно боится, что я испорчу вечер, высказав взгляды, за которые буду предан анафеме нашими друзьями-либералами, поддерживающими Демократическую партию.
Вы спросите, какие? Ну, самое ужасное – это мое отрицание того, что Россия вмешивалась в президентские выборы 2016 года с намерением содействовать избранию Трампа.
Вы тоже возмущены, верно? Ведь каждый демократ, который смотрит канал MSNBC, а также читает New York Times и Washington Post, знает, что русские взломали электронную почту Национального комитета Демократической партии и передали содержимое сервера сайту WikiLeaks, чтобы навредить предвыборной кампании Клинтон. А как насчет всех этих провокационных постов в соцсетях?
Как только я высказываю свои сомнения, меня неизменно обвиняют в том, что я повторяю бредни Fox News или даже поддерживаю Трампа. Но я презираю Трампа и никогда больше одной минуты не смотрел Fox News Live. Иногда я смотрю интервью с каким-нибудь еретиком вроде меня самого, который никогда не сможет получить эфир на других каналах.
Как же такое могло произойти? Ведь на протяжении многих лет я вполне доверял мейнстрим-медиа и считал себя при этом хорошо информированным человеком. Я преподавал в университете Хофстра, где каждый день брал в кампусе бесплатный номер New York Times и читал его в течение дня. Тогда мои взгляды не особенно отличались от взглядов моих друзей-либералов.
Однако, после выхода на пенсию в 2011 году, я начал копать глубже. Не знаю, почему, ведь я не собирался менять убеждений. Одним из факторов был особый интерес к Сирии, где мой отец преподавал в колледже Алеппо в тридцатые годы. В 2009-м, незадолго до первых вспышек насилия, я пошел по отцовским стопам и отправился в этот город со своей семьей, а когда начались протесты против жестокого и репрессивного режима Асада, я сочувствовал им всей душой. Как и западные СМИ, я отдавал предпочтение «умеренным» повстанцам.
Однако, в конце концов, читая различные СМИ, я пришел к выводу, что там недостаточно «умеренных», чтобы добиться смены режим. В конце концов, мои опасения подтвердились: я узнал, что США вооружают воинствующих исламистов, как это было с моджахедами в Афганистане, где Америка фактически привела к власти талибов. Кроме того, США послали туда войска в нарушение международного права (они и по сей день там находятся). Результатом стала кровавая гражданская война. С большой неохотой я все же пришел к убеждению, что наименьшее зло – это победа Асада с помощью России. Устранение Асада сделало бы с Сирией то, что сделало устранение Саддама Хуссейна с Ираком: усугубило бы хаос и страдания людей в стране, а также в окружающем регионе.
Но как же быть с применением химического оружия режимом Асада против собственного народа, которое расследовала якобы нейтральная ОЗХО (организация по запрещению химического оружия), и которое широко освещалось в западных СМИ? Извините, но в конечном итоге среди инспекторов нашлись честные люди, которые выступили с доказательствами, указывающими на преднамеренное искажение результатов проверки ОЗХО, с тем, чтобы выводы соответствовали желаемому вердикту. Помните историю с Ираком и оружием массового уничтожения? Разумеется, эти разоблачения были проигнорированы теми самыми СМИ, которые обвиняли Асада в зверствах и визжали от восторга, когда Трамп нанес «ответный удар».
Однако, если взглянуть критически, вся эта история полностью лишена смысла. Зачем Асаду, который уже выигрывал войну, устраивать химическую атаку, рискуя вызвать ненависть всего мира и прежде всего собственного народа? Зачем ему пересекать красную линию, установленную Вашингтоном, рискуя столкнуться с возмездием? Думаю, он этого и не делал. Почти наверняка, газовые атаки были ложными, а их цель – спровоцировать американские ракетные удары по Сирии, и эта цель была достигнута. Я научился задавать главный вопрос, Cui bono? (кому выгодно).
Как в случае с Сирией, так и в случае с Венесуэлой и Боливией, Россией и Украиной, всегда находятся честные и упорные журналисты-расследователи, которые бросают вызов мейнстрим-медиа и разоблачают ложь. К сожалению, разоблачение всегда появляется значительно позже и попросту теряется в новостном цикле. Поэтому, если вы ищете их, то найдете, но нужно знать, где искать.
Если вернуться к истории с «рашагейт», ирония заключается в том, что электронные письма, опубликованные сайтом WikiLeaks, подлинность которых, кстати, никто и не оспаривал, были доказательством фальсификации праймериз у демократов, то есть вмешательства в выборы. Учитывая вред, который нанес штабу Клинтон этот контент, кажется гораздо более вероятным, что утечка была организована возмущенным инсайдером, но вину, разумеется, возложили на Россию.
Что касается якобы вмешательства в выборы путем распространения политической рекламы в социальных сетях, эта активность не направлялась из Кремля, к тому же началась она задолго до выдвижения Трампа и продолжалась еще долго после выборов. Сами посты были в основном незрелыми, примитивными, и написанными на плохом английском. Многие из них призывали голосовать за Клинтон, а некоторые вообще не касались политики. Но суть не в этом, а в том, что инвестиции в эту «кампанию» были ничтожно малы по сравнению с теми, что были у обоих кандидатов, и она не могла оказать хоть сколько-нибудь заметного влияния на исход выборов.
Однако, выдумка о российском вмешательстве (и даже о сговоре с Трампом) служила, как и было задумано, для отвлечения внимания общественности от провала кампании Клинтон и в более общем плане, от провала политики Демократической партии, предательства рабочего класса, и империалистической экспансии за рубежом. К сожалению, она также маскирует гораздо более серьезные препятствия для честных выборов: устаревший институт коллегии выборщиков, махинации с избирательными участками, и так далее, то есть факторы, которые полностью контролируются самой Америкой.
Раскрутка «рашагейта» ведущими СМИ породила широко распространенную паранойю в отношении России. Благодаря демократам и их пропаганде, в Америке наблюдается эпидемия нео-маккартизма, и многие видят русских (чуть не сказал, коммунистов) под каждой кроватью. Самое тревожное в том, что эта тема затмевает по-настоящему серьезные угрозы, такие как климатическая катастрофа. Большинство моих друзей – ученые, художники или другие интеллектуалы. Меня очень печалит, пожалуй, даже сводит с ума, что эти люди, умные и искушенные, поддаются на явную чушь, верят поддельной журналистике.
Я бы мог перечислить многие фальшивки, распространяемые мейнстрим-медиа, но не вижу в этом смысла. Не то, чтобы я ожидал, что мои друзья поверят мне, а не New York Times, просто хотелось бы, чтобы они были готовы рассмотреть альтернативные точки зрения и обратить внимание на некорпоративные СМИ.
Я стараюсь не винить своих друзей в том, что они оказались обманутыми. Ведь всего несколько лет назад, когда я читал те же мейнстрим-медия, я верил в то же, что и они. Дело не в том, что я умнее, просто я приложил усилия, чтобы заглянуть за пределы своей информационной матрицы, этакой либеральной эхо-камеры.
Я очень стараюсь не горячиться и поменьше спорить с друзьями. Просто не хочу их оттолкнуть. Ведь во время пандемии жизнь и без того достаточно одинока. Не хотелось бы стать «персоной нон грата», человеком, которого никуда не приглашают.
Но с другой стороны, почему я должен молчать? Почему я должен глубокомысленно кивать, когда друзья несут полную чушь? К сожалению, одних разговоров недостаточно, чтобы кого-то убедить и «обратить в иную веру». Политика стала поляризованной и узкоклановой до пугающей степени. Доказательства и аргументы, похоже, уже не имеют значения. Люди просто верят в то, во что хотят верить. А чтобы добраться до правды, нужно потратить время и приложить усилия для изучения альтернативных источников информации.
Но я очень хочу, чтобы мои друзья знали, что хотя все мы, возможно, против Трампа, мы придерживаемся разных убеждений. В подобных обстоятельствах старые друзья должны уметь соглашаться и уметь не соглашаться. Но как мы можем соглашаться или не соглашаться, если мои друзья не будут знать, что я с ними не согласен? Поэтому я буду продолжать высказываться. Молчать — значит вступить в сговор, присоединиться к заблуждению. И ставки здесь более высоки, чем может показаться на первый взгляд.
