Что дали переговоры глав МИД Азербайджана и Армении в Вашингтоне и Москве? С чем связаны заявления президента Азербайджана Ильхама Алиева о готовности к прекращению огня? Есть ли сейчас возможность для окончательного урегулирования карабахского конфликта путём переговоров? Смогут ли Анкара и Баку добиться изменения формата МГ ОБСЕ и увеличения роли Турции в переговорном процессе?
На эти и другие вопросы корреспонденту EADaily ответили азербайджанские политологи Эмиль Мустафаев и Ахмед Алили.
— Как вы оцениваете переговоры глав МИД Азербайджана и Армении в Вашингтоне и Москве?
Эмиль Мустафаев: Оценивать их итоги пока крайне сложно — переговоры в Вашингтоне длились, как минимум, двое суток, и мы не знаем, завершились ли они на данный момент. Во всяком случае, мы знаем, как администрация Дональда Трампа была удачным посредником в переговорах между Израилем и рядом арабских стран. Кроме того, мы стали свидетелями нейтральной позиции США в период новой эскалации.
Ахмед Алили: Я бы сказал, что сейчас между Москвой и Вашингтоном идет конкуренция за то, кто будет главным модератором процесса. Для России важно, чтобы этот регион воспринимался как зона влияния России, но сейчас у определенных стран появились сомнения, что Москва не совсем может контролировать ситуацию. Поэтому сейчас Москве необходимо показать и доказать, что она является ключевым игроком в регионе.
У России была фора в 30 лет для решения данного вопроса. Российская дипломатия и лично Путин делали все, чтобы этот конфликт был решен мирным путем, но определенные группы интересов в России были против такого сценария. У этих групп были свои интересы, это проармянские группы. К примеру, в Азербайджане одним из таковых считают главу МИД России Сергея Лаврова.
В эти дни один из представителей азербайджанской общины в России, бизнесмен Фархад Ахмедов выступил с предложением, чтобы переговорным процессом занимался Дмитрий Медведев, а не Лавров. Это предложение поступило не просто так, в 2011 году, во время президентства Медведева стороны были очень близки подписанию мирного договора, и именно тогда и появилась «Казанская формула». Если от имени России будет говорить не Лавров, а Медведев, то азербайджанская сторона будет более доверчиво относиться к позиции Москвы.
США видят, что в этом процессе создался вакуум, так как Россия не смогла решить данный вопрос. И эта история дает Вашингтону определенное моральное право взять бразды в свои руки. Особенно это очевидно на фоне президентских выборов в США. Президент США Дональд Трамп сделал несколько комплиментов в сторону армян и Армении для того, чтобы привлечь на свою сторону армянскую диаспору. Поэтому, я думаю, что в Вашингтоне на Азербайджан было оказано определенное давление для того, чтобы боевые действия были приостановлены.
Одновременно же, мы увидели, как очень влиятельные политики США, например постпред США в ООН, сделали заявления, которые можно оценивать в большой степени проазербайджанскими. Поэтому вашингтонская встреча отчетливо показала, что после выборов мы станем свидетелями борьбы между США и Россией в данном регионе. Какая из стран решит этот конфликт, та и будет основным внешним игроком в данном регионе и партнером Азербайджана.
— Ильхам Алиев в последние дни начал говорить о готовности к прекращению огня, хотя ранее говорил о намерении взять под контроль всю территорию Нагорного Карабаха. Это под влиянием стран-сопредседателей МГ ОБСЕ или из-за ситуации на фронте, где в последние дни обстановка стабилизировалась и нет больше продвижения азербайджанских войск?
Эмиль Мустафаев: Нет, это не так. Президент Алиев говорил о готовности Баку к прекращению боев с самого начала войны, и выдвигал одно простое условие — Армения должна была вернуться к переговорам и в соответствии с принятыми базовыми документами обеспечить вывод своих (войск) из Нагорного Карабаха и прилегающих к нему районов. Люди, разбирающиеся в азербайджанской политике, знают, что Алиев — не тот политик, на которого можно надавить, который принимает решения с оглядкой на кого-то. Будь так, как вы предполагаете, то Азербайджан уже давно бы присоединился к антироссийскому блоку на постсоветском пространстве. Как под влиянием Запада это сделали лидеры других стран бывшего СССР. В том числе — и это уже не секрет — новые власти Армении.
Что касается разговоров о том, что у азербайджанской армии нет продвижений в последние дни, то это не совсем так. Война в Карабахе ведется не в Интернете, и не в PlayStation, а на поле боя. Потому было бы слишком наивно полагать, что она завершится за месяц. Есть объективные причины — сложный рельеф, и, как мне видится, наше военное командование просто изматывает противника, продвигаясь медленно, но уверенно.
Ахмед Алили: Я думаю, мы больше должны обращать внимание на заявления Пашиняна, обращения к нации, когда он рассказал о том, что они не могли подписать те соглашения, которые были на столе и по сути он таким образом подтвердил, что именно он вышел из переговорного процесса. Затем он сказал, что нет дипломатического урегулирования конфликта, стало понятно, что дипломатии в таких условиях нет места, в то время как азербайджанская сторона такого никогда не говорила. Президент Азербайджана всегда говорил о том, что верит в дипломатическое урегулирование конфликта и тем самым показывает мировому сообществу, что не Азербайджан виноват в том, что сейчас идет война.
Теперь, Азербайджан изменил статус-кво, и все дальнейшие дипломатические шаги уже будут исходить из тех реалий, которые есть на поле боя. За 29 дней поменялось многое, формула «5+2 затем статус» уже не будет работать, потому что больше половины вопросов Азербайджан решил на поле боя, поэтому вопрос статуса и тем более этой формулы снят.
— Насколько долгосрочным может быть перемирие? Есть ли сейчас возможность для окончательного урегулирования конфликта путём переговоров?
Эмиль Мустафаев: Такая возможность все еще существует, но пока мы не видим политической воли армянского руководства для достижения мира… Власти Армении, наконец, должны принять новые реалии, и чем раньше они это сделают, тем лучше будет для армянского народа. Иначе последствия войны, приближающийся с каждым днем окончательный разгром, окончательно превратят Армению в страну четвертого мира.
Ахмед Алили: Ту карту, которую опубликовало Минобороны Армении с некоторыми искажениями сходится с нашими данными. По сути, они признали, что есть большие продвижения азербайджанской армии. Исходя из этого, следующее перемирие или мирный процесс будет носить долгосрочный характер. Армения не признавала, что азербайджанская армия имеет хоть какой успех, а теперь они это признают. Это уже говорит о большом прогрессе понимания и признания ситуации на поле боя.
Министры пока не вернулись из Вашингтона, возможно, там будет достигнуто перемирие, но насколько прочным оно будет, покажет время. Хотя внутриполитическое положение дел в самой Армении будет не совсем стабильным.
— Смогут ли Анкара и Баку добиться изменения формата МГ ОБСЕ и увеличения роли Турции в переговорном процессе?
Эмиль Мустафаев: Да, и судя по недавнему заявлению президента Путина, российская сторона не против участия Анкары в переговорном процессе. Президент Путин открыто сказал, что Эрдоган и Турция — не враги России, с ним работать надежно и приятно. То есть, как бы кто не пытался рассматривать нынешнюю войну в Карабахе в контексте конфликта Анкары и Москвы, это не так.
Да, соперничество остается, оно никогда никуда не денется, но президент Путин заявил, что и Турция, и Азербайджан надежные партнеры России, и не против инициативы Баку и Анкары о вовлечении турецких переговорщиков в карабахский процесс. Это очень важное заявление, свидетельствующее о мудрости всех трех президентов. И более того, я скажу откровенно, своим последним заявлением президент Путин укрепил свой авторитет в Азербайджане.
Ахмед Алили: Турция уже добилась этого. Азербайджан отчетливо говорит о том, что если за столом переговоров не будет Турции, устойчивого мира и перемирия не будет. Встреча в Вашингтоне несколько меняет планы и Анкары, и Москвы, потому что американцы тоже намерены играть активную роль в этом процессе. Для турок перемирие в Москве было бы более приемлемым. Сейчас уже все понимают, что без Турции добиться устойчивого перемирия невозможно. Поэтому, если даже де-факто Турции пока нет за столом переговоров, она там участвуют виртуально, и без учета ее позиции ничего сделать невозможно.
