Есть ли будущее у ЕАЭС?
На минувшей неделе продолжились кризисные явления на постсоветском пространстве. В Киргизии ушел в отставку президент, смещения которого добивалась оппозиция. В Белоруссии продолжаются протестные выступления, становящиеся более малочисленными, с одной страны, но более агрессивными с другой. В Армении фактически ведется война.
Все эти государства – члены Евразийского экономического союза (ЕАЭС), все они в настоящее время подвергаются существенным испытаниям, в некоторой мере способным угрожать их государственности. Во всех этих странах руководство имеет некоторые трения (большие или меньшие с Москвой, опасаясь усиления России на постсоветском пространстве). Во всех этих странах ведется контригра меду экономическими интересами России и иных государств. Где-то это прямое противостояние с Европейским Союзом, как, например, в Армении или в Белоруссии, где-то с Китаем, как, например, в случае с Киргизией.
Но является ли все это поводом говорить о том, что Евразийский экономический союз является неэффективным, инородным и обречённым на стагнацию и развал? Это, на наш взгляд, было бы достаточно большим заблуждением, как, впрочем, и попытка приписать ЕАЭС безоблачное будущее. Не будет ни того. Ни другого. Будет что-то среднее, развивающееся экономическое объединение с далеко идущими планами, но достаточно медленной реализацией. Впрочем, для любых экономических союзов справедлива пословица «тише едешь, дальше будешь». Применимость этой пословицы к ЕАЭС вполне очевидна и, более того, практически предопределена.
Между тем, на фоне испытаний, которые проявляются практически во всех странах ЕАЭС имеется целый рад трендов, характеризующих развитие данного образования. Среди них в частности, наличие естественных, устойчивых торговых связей данных государства на постсоветском пространстве, причем не только по линии Россия – иное государство ЕВЭС, но и в контексте понимания связки экономик иных государств ЕАЭС между собой.
При различных интерпретациях значимости ЕАЭС, важности его. Или наоборот неважности для развития экономик постсоветских государств, мы должны сказать, что данный Союз состоялся, хотя и не в полной мере, хотя и с большими прогалинами, и с внутренними склоками и периодически даже внутренними экономическими войнами. Но только совершенный идеалист сказал бы, что предполагал, что строительство такого союза пройдет без сучка и задоринки, гладко и просто. Этого нет и не будет, ЕАЭС предстоит еще через многое пройти и многое вынести в своем становлении. Это данность, с которой не по пути нытикам и вожделеющим скорого результата.
История повторений
Создание Евразийского экономического союза в принципе предопределена тремя историческими аспектами, которые в рамках тесного взаимодействия и предопределяют вектор направления экономик государстве ЕАЭС. Этими аспектами являются: советское прошлое всех государств в рамках единой системной экономики СССР; наличие общего прообраза в лице ЕС, как формы для подражания, и наличие исторической аллюзии на развитие Германии, в контексте перехода от таможенного союза к более системной форме интеграции.
Эти три формата, которые в той или иной степени сопрягаются между собой дали прообраз ЕАЭС.
Первый, постсоветский аспект очевиден. Если в различных государствах есть производственная база, которая сопряжена была в советский период с экономикой других постсоветских государств, то без продолжения кооперации выжить таким предприятиям практически невозможно. А если речь идет о большей части производящей экономики страны, как в Белоруссии, то и подавно. При этом имеющиеся институты, например, СНГ или единое экономическое пространство, не имеет перспектив к столь глубокой экономической интеграции, как в ЕАЭС.
Второй аспект скорее определяет форму интеграции. Европейский Союз при всей его неоднозначности и ущербности (вызванной во многом ускоренным разрастанием за счет стран Восточной Европы, наличием нескольких точек кристаллизации, британским демаршем и непропорциональностью экономических интересов между севером и югом Европы) при этом организационно представляет если не идеал, то в некотором смысле образец экономической интеграции. При этом некоторую рол сыграло и мышление граждан, для части из которых ЕС видится символом богатства и преуспевания.
Что же касается аллюзии на развитие до имперской Германии, то это можно рассматривать исходя из пути следования развития данного образования. Из таможенного союза в союз экономический и далее в союз полномасштабный, с плавным переходом в конфедеративную форму организации государства. Именно такой путь оказался востребованным вместо европейского – объединение в экономический союз на основе совокупности экономических интеграционных структур (Евроатом, ЕЛОУС, Евробанк).
Таким образом, идейные корни ЕАЭС вполне понятны, равно как и замыслы. Стоит правда отметить, что такая интеграция имеет еще один аспект – защитный. Как формат недопущения полномасштабного проникновения ЕС в зону экономических интересов России, как образующей кристалл матрицы.
Развитие
На самом деле развитие ЕАЭС вопрос весьма интересный и деликатный, поскольку разные государства ЕАЭС видят его под разной плоскостью и в разном концептуальном масштабе. На самом деле у всех без исключения участников ЕАЭС превалирующим является шкурный интерес, что вполне понятно и естественно. Своя рубаха, как говорится, ближе к телу.
Для России логикой и идеей такого союза должен был бы стать концепт обеспечения собственного эксклюзивного экономического пространства и рынка сбыта российских товаров. В случае, если российская экономика (в части экспорта) продолжит диверсифицироваться, а в будущем отходить и от базовых экспортных позиций в сторону много профильности, такая вещь, как единое технологическое пространство и эксклюзивный рынок будут крайне востребованы. Условно говоря, продавать нефть, газ, лес, руду и удобрения можно куда угодно. Продавать оружие и продукцию сельского хозяйства уже сложнее, требуется специальный механизм продвижения на конкурентном рынке. Для того, чтобы продавать широкую номенклатуру товаров народного потребления желательны либо эксклюзивные, либо привилегированные рынки, где условие доступа для тебя лучше, чем условие доступа для других. В случае же развитого рынка банковских, страховых и финансовых услуг требуется в принципе уникальное пространство, желательно стерильное от внешнего вмешательства. Увы последние два аспекта пока не про Россию. Но очень хочется надеяться, что в будущем и про нее.
Страны ЕАЭС имеют собственно три стимула к интеграции в рамках ЕАЭС. Это получение ресурсов из России по сниженным ценам (газ, нефть), обеспечение доступа единичным ликвидным товарам на емкий рынок России, обеспечение свободной миграции (трансграничного перемещения трудовых ресурсов). Собственно, все, кроме этого потребности в ЕАЭС страны этого блока вряд ли имеют.
При этом ЕАЭС представляет интерес для стран, готовых подписать соглашение о свободной торговле, как форма обеспечивающая выход не на один, а сразу на 5 национальных рынков. Вьетнам и Сингапур, Иран (во временном режиме) и ряд других государств уже имеет торговые соглашения с ЕАЭС. Более трех десятков иных государств ведут переговоры о свободной торговле с ЕАЭС.
Однако США объявили ЕАЭС угрозой, а его нерасширенные частью американской политики сдерживания, ЕС и Китай таких заявлений не делают, но активно пытаются ограничить возможности расширения ЕАЭС. Это проекция экономической конкуренции, де все эти страны и образования считают возможным конкурентную борьбу с российской экономикой.
Продвижение
Территориальное расширение ЕАЭС представляется с одной стороны крайне вероятным, а с другой столь же проблематичным. Вероятность связана с наличием совокупности стран, имеющий превалирующий интерес в интеграции в ЕАЭС. Проблема с наличие более чем серьезного сопротивления. вызванного как экономическими, так и политическими страхами руководства присоединяющихся государств, а равно противодействием конкурентов.
С территориальной точки зрения после включения в состав союза пяти государств (России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Армении) пространственного расширения не происходило, как и качественного углубления интеграции в политико-экономический союз вместо чисто экономического.
При этом, однако, по отношению к ряду государств продвижение в сторону ЕАЭС предпринималось и было экономически обоснованным. Первым кандидатом на включение являлся Таджикистан, имеющий зависимость от экономики государств ЕАЭС, а также большое число трудовых мигрантов в России и Казахстане. При таком раскладе заинтересованность в ЕАЭС должен был предпринимать сам Таджикистан. Но ситуация оборачивалась иначе. В связи с большим интересом к Таджикистану Китая (транспортный интерес) и ЕС (инвестиции в гидроэнергетику) ими активно ведется работа по предотвращению включения Таджикистана в ЕАЭС в какой-либо форме (даже в статусе наблюдателя).
Молдавия, получившая статус наблюдателя, видимо пока не готова к большим шагам. Причиной тому примерно равное разделение предпочтений населения в пользу ЕАЭС и ЕС (в контексте унитаристской политики Румынии) делают задачу на настоящий момент практически неразрешимой. Ситуацию мог бы изменить тренд на продвижение российского капитала в стране, но российский капитал больше заинтересован в складировании капиталов в офф-шорах, чем в продвижении в странах бывшего СССР. Собственно, попытки «отжатия» бизнеса даже в странах ЕАЭС не вселяют особого интереса для них. Вряд ли кому-то по душе наивное мнение местных, что инвестиции, это тогда, когда приходит кто-то и дает деньги местным для того, чтобы они развивали свой бизнес, а не ситуация, когда приходит кто-то и занимает долю рынка оттесняя местных.
Принципиальное согласие на вступление в ЕАЭС было еще более года назад высказано Узбекистаном. Однако последовавшие визиты делегаций американских сенаторов и европейских политиков изменило первоначальное решение и пришло к выводу о необходимости пока что ограничится статусом наблюдателя ЕАЭС. Между тем, именно Узбекистан, видимо, первый кандидат на полноценное присоединение к ЕАЭС. Слишком большой экономический интерес открывается в связи с этим.
Другие страны бывшего СССР либо находятся под зависимостью от Запада (Украина, Грузия), либо серьезно опасаются каких-либо интегративных шагов, как угрозу личной власти руководителя государства (Туркменистан), либо имеют сложные политические отношения с некоторыми странами ЕАЭС (Азербайджан).
Интерес к ЕАЭС высказывают и некоторые страны дальнего зарубежья – Куба, Сирия, Монголия, но это, вероятно, вопросы более отдаленного будущего. Все же на текущий момент кроме статуса наблюдателя вряд ли возможно какое-то существенное продвижение данных государств в форматы ЕАЭС.
Таким образом имеет место быть стагнация институционального и территориального развития ЕАЭС, при одновременной работе над унификацией экономической сферы государств ЕАЭС. Не без сбоев, но последовательно.
Россия и ее интерес
Самым наиболее важным вопросом является заинтересованность России в институтах ЕАЭС. В чем она, и есть ли на самом деле. По большому счету только и исключительно от заинтересованности России в ЕАЭС зависит формат будущего развития данного института.
Что касается заинтересованности России в ЕАЭС то тут следует отметить, что сейчас это формат удержание единого экономического пространства в постсоветских государствах, не более. При этом – это средство не допустить изменение параметров, которые бы ограничили или ухудшили проникновения российских экономических интересов в постсоветских странах в будущем.
В принципе все, что сейчас происходит в ЕАЭС это взгляд в будущее. То будущее, в котором Россия превращается в производителя широкой номенклатуры потребительских товаров и стремиться продвигаться на рынки, начинает ставить заслоны третьим странам при прохождении на рынки ЕАЭС. Для этого значительными строками экспорта должны стать в частности товары народного потребления, машины и станки, электроника и радиотехника и т.д. Собственно то, что сопряжено с конкурентной средой и включением в нее.
Увы у России пока что нет не только стремления двигаться в этом направлении, но и даже видения, когда же Россия сможет стать таким экспортером. При этом, вероятность автаркии России (по отношению к так называемому «Западу») возрастает и внутренне производство товаров народного потребления должно получить дополнительные стимулы.
Стимулированием заинтересованности в ЕАЭС могут стать «закрытия» рынков стран ЕАЭС от товарного присутствия стран конкурентов. Наличие доны свободной торговли СНГ при наличии ЕАЭС в принципе является несовместимым. Совершенно верна в этом вопросе позиция Таджикистана, спрашивающего, а зачем нам ЕАЭС, если в рамках зоны свободной торговли СНГ можно делать почти что же самое, при этом не получая обязанности соблюдать параметры производства, принятые в ЕАЭС.
Полагаю, что зона свободной торговли СНГ – это анахронизм, который должен быть ликвидирован. В ней помимо 5 стран. Членов ЕАЭС присутствуют – Молдавия. Таджикистан и Украина (покинувшая вроде как СНГ, но сохраняющаяся в ЗСТ СНГ) и присоединившийся в особом порядке Узбекистан.
Дублирования функционала ЕАЭС и ЗСТ СНГ по большому счету противоречат друг другу и уменьшают полезность ЕАЭС. Полагаю, что первым симптомам изменения отношений России к ЕАЭС будет прекращение либо ЗСТ как таковой, либо участия в ней России. Иначе процесс будет притормаживаться и дальше.
В целом же развитие ЕАЭС сопряжено с дальнейшим экономическим возвращением России, как страны-производителя широкой номенклатуры экспортно-приемлемого товара. Когда? Будем надеяться скоро в рамках планов развития производящей экономики в стране.
