«Признание вечной неизбывности русофобии как неотъемлемой части западного политического менталитета может предопределить надолго выбор в пользу своего рода цивилизационной автаркии со вполне понятными последствиями», — считает политолог
Агентство Bloomberg со ссылкой на источники, близкие к Кремлю, пришло к выводу, что Москва рассматривает отношения с западными странами как новую холодную войну и готовится к нарастанию конфликтов. Все больше представителей российской власти, которые ранее выступали за развитие отношений в том числе с США, теряют надежду на восстановление связей с западными странами.
Это происходит на фоне обострения конфронтации вокруг заявлений об отравлении оппозиционера Навального, кризиса в Белоруссии и новых обвинений во вмешательстве в президентские выборы в США. При этом сами российские власти больше не будут стремиться показать готовность смягчить ситуацию.
С выводами Bloomberg трудно спорить, столь они очевидны для той части россиян, которые еще не утратили интереса следить за международными отношениями. В нашей стране довольно давно в отношении совокупного Запада в официальной новостной повестке утвердился, с одной стороны, тезис о том, что «все вокруг враги и мы в кольце этих врагов». С другой, что, мол, а чего от них еще ждать, поскольку исторически Запад всегда России был враг и хотел ей лишь зла. Иные точки зрения присутствуют, но скорее на маргинальном уровне. И политической модой они точно не являются.
Справедливости ради стоит напомнить, что совокупный Запад прошел свою немалую часть пути в отторжении России и как державы, и как сообщества обывателей — в том, чтобы резко повысить антизападные настроения на массовом уровне по сравнению с тем, как это наблюдалось в начале 2000-х. Наши отношения достаточно сильно и надолго испортились еще в 2014 году на фоне украинского кризиса. Их окончательно добили скандалы вокруг так называемого вмешательства в выборы в США и последовавшее громкое, но не очень впечатлившее результатами расследование. Затем последовала мутная история с отравлением Сергея Скрипаля в Солсбери.
После 2014 года во многом отношения Москвы с Западом еще держались на личных контактах российского президента с лидерами Германии и Франции, а также с президентом США Трампом. Впрочем, минимальный позитивный эффект от последних сводился лишь к тому, что Трамп не стал применять против России все санкции в полном объеме, как их напридумывали в конгрессе. Все. Теперь же наш единственный условный «контакт» в американской правящей элите, весьма вероятно, может отправиться «на выход» из Белого дома.
Что касается Макрона и Меркель, то история с отравлением Навального их, похоже, подорвала надолго, если не навсегда. И в этом смысле те, кто затевал эту спецоперацию, вне зависимости от того, находился ли центр ее планирования внутри России или за ее пределами, своей главной цели достигли: нынешнее состояние отношений России с Западом можно охарактеризовать как «активное обрушение». В словах многих российских политиков на фоне этого инцидента действительно чувствовалось, с одной стороны, нескрываемое раздражение от обвинений, с другой — осознание безнадежности перспектив улучшения отношений в обозримом будущем. Никакой reset этим отношениям в обозримом будущем не светит.
Пессимизм еще более усиливается на фоне перспектив вполне вероятной победы на президентских выборах в США демократов во главе с Байденом. Каковая однозначно связывается в российском руководстве с усилением санкционного давления на нашу страну. В этом смысле формат внешнеполитического поведения по принципу «чем хуже, тем лучше» приобретает оттенок фатализма. Действительно, к чему пытаться выстраивать сложные внешнеполитические ходы, если они нас ненавидят — и это было всегда и навсегда останется?
При этом неизбежная «игра на обострение», наверное, кому-то в высоких политических кругах представляется даже относительно безопасной. В том смысле, что на большую войну трусливый Запад, оглядывающийся вечно на своих сытых избирателей, все равно не решится. Не за Украину же ему воевать. В этом суждении и впрямь есть немалый резон. С другой стороны, признание вечной неизбывности так называемой русофобии как неотъемлемой части западного политического менталитета может предопределить надолго выбор в пользу своего рода цивилизационной автаркии со вполне понятными политическими, экономическими и технологическими последствиями и издержками. А также в пользу отказа от поиска путей выхода из того тупика, куда мы вместе с нашими так называемыми западными партнерами вместе забрались.
Тут бы, конечно, можно было упомянуть термин «новое политическое мышление», потребность в котором, особенно на фоне нынешней пандемии, поразившей все человечество, объективно нарастает как на Западе, так и на Востоке. Да и вообще во всем мире. Однако термин этот с известных времен у нас является скорее ругательным. Нынешнее поколение политиков будет исходить именно из этого. Переменить это, похоже, сможет лишь нападение на Землю рептилоидов. И то не факт.
