Игра в политику с коронавирусом может спровоцировать открытое восстание в Израиле, считает историк и политолог, лауреат Государственной премии Израиля Нахум Барнеа. В статье для издания Yedioth Achronot Барнеа пишет, что политизация коронавируса и то, как власти отвечают на вызов пандемии, ставит под угрозу не только эффективное противодействие патогену, но и политическую и гражданскую систему страны в целом.
Израильский министр энергетики Юваль Штайниц, обсуждая коронавирус, начиная с июня неоднократно заявлял, что единственный способ, которым Израиль может предотвратить катастрофу исторических масштабов, — это полная герметичная изоляция, при которой никто никуда не входит и никто ниоткуда не выходит. Его радикальное предложение основывается на расчетах нескольких физиков и математиков и предупреждает, что Израиль может потерять более 30 000 человек из-за коронавируса. Это решение предполагает, что ограничения должны быть более жесткими, как и контроль за их соблюдением. То есть люди смогут отходить от своих домов лишь на минимальное расстояние, произойдет полное отключение экономики, появится больше полиции на улицах и будут введены драконовские наказания для тех, кто нарушает правила карантина. Такова была концепция.
Тем временем, пока ситуация с коронавирусом в Израиле разворачивалась, Штайниц и его коллеги по правящей партии «Ликуд» решили переложить всю тяжесть на плечи полиции, чтобы покончить со ставшими уже ежедневными протестами против премьер-министра Биньямина Нетаньяху, навести порядок на улицах и ввести режим изоляции. Следует отметить, что руки Штайницы чисты, когда речь заходит о политических махинациях, связанных с прекращением демонстраций.
Но они неправы. То, что удерживало израильтян в своих домах во время первого карантина в апреле и мае, было сочетанием страха перед вирусом и веры в систему. Это чувство чрезвычайности сильно ощущалось даже в ультраортодоксальной общине, но не из-за раввинских писаний или правительственных сообщений, а из-за ужасных историй, которые они слышали от своих родных и друзей из Нью-Йорка. Другие израильтяне находили утешение в том, что они в то время считали успехом: Нетаньяху и тогдашний глава министерства здравоохранения Моше Бар-Симан-Тов регулярно передавали по телевидению последние новости, истеблишмент и военные объединялись в общем деле и свидетельствовали о том, что нация держит руку на пульсе.
Потом мы узнали, что никакого успеха не было, а было только приглашение к настоящей катастрофе. Самым вопиющим грехом Нетаньяху стало использование политических инструментов для надзора за пандемией, а самым большим грехом со стороны руководства министерства здравоохранения — профессоров Сигала Садецки, Хези Леви и Итамара Грота — было то, что они пошли на это. Даже у нынешнего царя коронавируса, профессора Ронни Гамзу, не чисты руки в этом вопросе. И теперь они все пытаются загладить свою вину.
Политизация коронавируса не знала границ: Нетаньяху покорно звонил отрицающим вирус раввинам, пока полиция пыталась делать свою работу; правительство закрывало малые предприятия из страха, что, если оставить их открытыми, это может быть использовано протестующими в качестве инструмента против Нетаньяху; министр внутренних дел Арье Дери пытался угодить всем сторонам, говоря о принятии ответственности, восхваляя нарушителей, а также поочередно закрывая и открывая синагоги.
Результатом всего этого балагана стал один из худших кризисов доверия, которые когда-либо видел Израиль. Между правительством и гражданами появилась огромная пропасть, включая полное неверие в директивы власти и в стоящие за ними мотивы.
У диктатур есть быстрый и простой способ справиться с недоверием: развернуть войска на улицах и стрелять во все, что движется. Демократии склонны принимать менее радикальные меры. В этом случае необходимым решением — и менее болезненным — является замена тех, кто потерпел неудачу у власти. Тем более, что замена должностных лиц, проведение вотума недоверия Кнессету, создание комиссий, голосование и проведение акций протеста — все это законные варианты, которые оказывались эффективными на протяжении всей истории Израиля.
Чего министры не понимают, так это того, что демонстрация силы не сработает. Без веры в систему не будет никакого принуждения, даже во время пандемии. Каждая попытка полиции подавить протесты, как, например, недавно в Иерусалиме и Тель-Авиве, только усугубляет ситуацию и выталкивает на улицы все больше людей. Не будет большим преувеличением сказать, что эти народные протесты способны перерасти в открытое восстание. Впервые с момента создания государства Израиль эта страна может испытать гражданское восстание в массовом масштабе. Первые семена этого уже видны в социальных сетях, и появление такого сценария было бы легким и почти естественным развитием событий. Гражданское сопротивление может принимать самые разные формы.
Фильм 2002 года «Свержение диктатора», изображающий падение бывшего сербского лидера Слободана Милошевича, уже стал хитом среди протестующих. Фильм посвящен группе гражданского протеста «Отпор!» («Сопротивление!»), которая сосредоточила все свои усилия на ненасильственном свержении Милошевича, и полиции, которая сначала пыталась подавить протестующих насилием, в конце концов присоединилась к ним. Израиль, может быть, и не Сербия, и реальная жизнь — это не кино, но цепь событий уже в движении, и политические эшелоны должны прислушаться к его звуку.
