Осторожный и взвешенный подход руководства России к оценке нынешнего конфликта в Карабахе довольно понятен. Он учитывает и стремление Москвы строить ровные, конструктивные отношения и с Баку, и с Ереваном, хотя не всеми это должным образом оценивается и принимается во внимание. Официальной Москве приходится учитывать также общую международную обстановку — от пандемии коронавируса до отношений с конкретными государствами. И особенно свою посредническую роль в перемирии 1994 года, а также как одного из трёх сопредседателей (вместе с США и Францией) Минской группы ОБСЕ, возникшей для мирного урегулирования карабахского конфликта.
В этом контексте важен совместный призыв Вашингтона, Москвы и Парижа на высшем уровне к конфликтующим сторонам немедленно прекратить военные действия и вернуться к переговорам. Понятно и требование России не допускать участия сирийских и прочих террористов-наёмников в этот конфликт. Пока это одна из конкретных проблем конфликта, по которой Москва высказалась совершенно определённо. Но российской общественности всего этого недостаточно. Ей вовсе не безразлично, кем именно начато новое издание карабахского военного конфликта, уже ставшего за неделю трагическим для обоих народов. Действительно ли утром 27 сентября Азербайджан перешел к «контрнаступлению», как будто в ответ на армянские обстрелы, или он долго готовил и сам начал наступление (и не случайно ли воскресным утром и по всей линии соприкосновения войск противостоящих сторон, а не в зоне пресловутых обстрелов).
Прямо скажу, что у меня нет ни малейших сомнений именно в том, что Баку стоит за новым резким обострением конфликта. И не только потому, что в 1990-е годы Азербайджан (и при Эльчибее, и при Гейдаре Алиеве) верил, что одолеет армян силой, и посему проигнорировал главное требование всех четырёх резолюций Совета Безопасности ООН — прекратить огонь и военные действия, а также враждебные акты (блокаду и тому подобное). И вовсе не только потому, что нынешний президент Азербайджана Ильхам Алиев много лет грозился прибегнуть вновь к силе, продолжить ту войну.
В 1990-е годы мне пришлось быть главой российской посреднической миссии и полномочным представителем президента России по урегулированию этого конфликта, сопредседателем МГ ОБСЕ. Невольно вспоминается ряд эпизодов и явлений, в чём-то схожих с происходящим там ныне. Тогда армяне широко мобилизовались, привлекая и земляков из Франции и других стран, официальный Баку не брезговал вовлечением совершенно посторонних — то поборников Шамиля Басаева, то моджахедов из Афганистана, хотя и те, и другие, несмотря на религиозное родство, вскоре сами ушли (хотелось бы ослабить сомнения госсекретаря США насчёт реальности вовлечения в Карабах «сирийских исламистов»).
В связи с моей первой договорённостью со сторонами 17 июня 1993 года не обстреливать Степанакерт и Агдам помню, что Баку отказался не позволять бомбардировок этих городов, ибо у армян не было боевой авиации, и бомбил Степанакерт, пока ПВО армян не научилась сбивать самолёты. А ранее обстреливали Степанакерт из близкой, но выше расположенной Шуши (пишу об этом из-за разрушения азербайджанской армией того же города, но теперь израильскими дронами).
Помню историю с первой резолюцией СБ ООН №822 от 30 апреля 1993 года. Азербайджан после падения Кельбаджара инициировал созыв СБ ООН, но его резолюция чётко требовала прежде всего прекратить огонь и военные действия, что не устраивало Баку. В мае того года Нагорный Карабах настаивал на выполнении этой резолюции. Россия, США, Италия (тогда председатель МГ ОБСЕ) и даже Турция призвали стороны конфликта немедленно и полностью выполнить её. Ереван и Степанакерт дали согласие, а Баку полностью отмолчался. Потом Азербайджан допускал приостановку боевых действий на 60 дней, но никак не на их прекращение.
Это к тому, как воспримут стороны недавние суждения СБ ООН по нынешней ситуации. О том, как официальный Баку не выполнял главное требование и трёх остальных резолюций Совета Безопасности уже говорилось. При таком отношении Азербайджана уже Совет Безопасности не хотел тогда принимать пятую резолюцию, даже при достижении перемирия при содействии России. Характерен подход Баку и к перемирию — многократные инциденты, чтобы показать своему обществу непримиримость правящей элиты к прежней «неудаче» и готовность добиться реванша, бесконечные воинственные заявления и, наконец, ныне прямой разрыв бессрочного перемирия, вступившего в силу 12 мая 1994 года (уж не касаюсь его срывов в апреле 2016 года и в июле сего года, а также попыток приуменьшить его значение).
Не без перебоев, но перемирие держалось более 26 лет. При нём выросло «полтора поколения» азербайджанцев и армян, не знавших прямо лишений и ужасов современной войны. За явное растаптывание не совсем угодного, но официально подписанного при мне в Баку серьёзного международного документа надо нести ответственность. Азербайджан и в 1990-е годы часто прибегал к отказам или уклонениям от миротворческих инициатив Москвы или МГ ОБСЕ. Полагаю, что нечто подобное будет и ныне. Тем более что Турция бесцеремонно перешла к подталкиванию и открытой поддержке Баку.
Автор — посол, глава посреднической миссии России в нагорно-карабахском конфликте в 1992—1996 гг., заслуженный работник дипломатической службы РФ
