Престарелый «перестройщик» Михаил Горбачев, который в свое время, в мае 1989 года, успел оскандалиться и в Пекине, по сути сыграв на обострение внутриполитического кризиса в КНР, завершившегося через две недели после его отъезда подавлением мятежа на площади Тяньаньмэнь, несмотря на трагические последствия своего правления для СССР, вновь пытается напомнить о себе. Вернувшись к идее «нового политического мышления», банкротство которой наглядно показали обвал Советского Союза и последующий подъем Китая после тех событий, он призвал Россию стать «посредником» в конфликте между США и КНР, чтобы не допустить сползания двух стран к биполярной конфронтации.
Разберем этот оксюморон сначала с исторической точки зрения, а затем с позиций актуальной современной политики. Во-первых, любые инициативы, которые исходят от Горбачева, для Китая неприемлемы из принципа, от слова «совсем». Как и для современной России. Они — оскорбительны. Поучать нынешнее руководство обеих стран берется лузер, бездарно угробивший и потерявший нашу с вами Советскую Родину. С российской точки зрения, чему он может научить? Кроме лузерских манипуляций, цену которым очень скоро, вслед за распадом СССР, узнали и западные лидеры, связавшие с Горбачевым кучу глобалистских проектов, которые он из-за профнепригодности своим «благодетелям» за их деньги преспокойно провалил. С китайской стороны всё для него обстоит еще хуже. Вместо того, чтобы отстаивать национальные интересы СССР и вести дискуссию по существу, включая острые углы советско-китайских отношений времен раскола 60-х годов и конфронтации наших двух стран в 70-е и 80-е годы, он принялся в Пекине разговаривать с китайскими лидерами языком «перестроечных» лозунгов, на уровне всем нам хорошо известного дешевого афоризма «свобода лучше несвободы». И в конце концов «слил», не создав даже видимости «сохранения лица». Тот визит — точка невозврата, прежде всего для СССР. У Горбачева предсказуемо не нашлось ни мужества, ни дипломатического мастерства как уклониться от обвинений руководства КПСС в «ревизионизме» за «развенчание» И. В. Сталина, которые предъявил Дэн Сяопин, так и перевести разговор в конструктивное русло. Не потому ли, что он подспудно понимал всю черную несправедливость решений XX съезда КПСС? Ну, так нужно было готовиться к сложным переговорам, а не пытаться «брать нахрапом». Зато у Горбачева хватило «ума» в судьбоносный момент для двусторонних отношений в отместку Дэну ввязаться во внутрипартийный китайский спор и найти «общий язык» с таким же «перестройщиком» Чжао Цзыяном, поддержав вместе с ним «оранжевый» протест — и на улицах, выйдя в толпу, и в Пекинском университете. Кто бы сомневался, что «Горби» — мастер не созидания, а разрушения, в котором поднаторел, забалтывая проблемы и пуская их на самотек подзуживанием масс. Поэтому и в России, и в Китае, да, думается, и в США отношение к его советам однозначное: если и выслушать, набравшись изрядного терпения, то поступить ровным счетом наоборот. Даже если бы в конкретном совете и был какой-то смысл, реализовывать его бессмысленно: издержки от контактов и даже ссылок на этот политический труп много выше любых сомнительных преференций.
Во-вторых, горбачевский аргумент насчет «остановки холодной войны» (ценой капитуляции перед врагом) очень наглядно коррелирует с тем, что все эти откровения он выдал в интервью не кому-нибудь, а далеко не последнему японскому СМИ Asahi, и не когда-нибудь, а в дни смены японского премьера. Не секрет, что досрочная отставка Синдзо Абэ, который должен был передать свой пост только в 2021 году — знак признания официальным Токио провала «Курильской» темы, в которой японской стороне срочно потребовалась «свежая кровь». Причем, опять-таки не случайно, что к власти Есихидэ Суга пришел сразу вслед за 75-й годовщиной поражения во Второй мировой войне. Так сказать, «подвели черту», свалив ауру того фиаско на прежнего премьера и избавив от нее нового. В эти теперь уже внутренние японские разборки и влез Горбачев, позволив Токио прикрыть собственные провалы «великими идеями», которые из его чрева исходят. Всем понятно, что Горбачев — пигмей и банкрот, но на Западе у него все-таки имеется мифологизированное распадом СССР «имя», которое он японцам продал — назовем вещи своими именами — ради того, чтобы продолжить американскую политику и просунуть «черного кота» между Москвой и Пекином.
В-третьих — и это главное. Горбачев даже в нынешнем преклонном возрасте не настолько деградировал и опустился в личностном плане, чтобы не понимать масштабов вреда от своей инициативы. В условиях, когда Москва и Пекин, повторим, вопреки горбачевским усилиям мая 1989 года, восстановили отношения и, не провозглашая формального союза, фактически объединяют усилия в противостоянии США и, в целом, заточенным на Вашингтон попыткам восстановления западной глобальной гегемонии, этот ликвидатор СССР продолжает разрушительную деятельность. И играет на разрыв этого наметившегося соединения сил, только и способного удержать Вашингтон в узде относительного приличия от новых авантюр. Кому непонятно, что даже если бы Китай и США приняли Россию в качестве «арбитра» в своем споре, то выиграла бы от этого только американская сторона? А что касается Китая, то дополнительный импульс там получили бы те силы, которые выступают против сближения с Россией, регулярно напоминая о прошлой конфронтации и связанных с ней сюжетах.
Простой пример: судьба Договора об СНВ, которая как раз в эти дни служит предметом полемики Москвы и Вашингтона. «Посредничество» между Китаем и США в этой сфере — это не что иное, как вовлечение Пекина в переговоры, участвовать в которых он не хочет. То есть это — встать на американскую позицию и таскать Вашингтону каштаны из огня, что категорически неприемлемо с точки зрения российско-китайского стратегического партнерства. И, кроме того, противоречит национальным интересам России, если иметь в виду обещанную американцами модернизацию их ядерной триады. Горбачев явно не читал Освальда Шпенглера, который более века назад недвусмысленно предупреждал, что западный капитализм в своем «закате» — от Европы до Америки — дотянет до XXI века и в попытках удержаться на гребне истории может учинить вселенский пожар.
Злая ирония судьбы. Выступая за «арбитраж» Москвы между Пекином и Вашингтоном, сам Горбачев или его советники, ему подобное «посоветовавшие», как будто забыли, что считанные недели назад госсекретарь Майк Помпео, а следом за ним и сам президент Дональд Трамп уже высказывали «робкую» надежду, что Россию-де удастся развернуть против Китая. Так вот, горбачевская инициатива «посредничества» — это первый ход в превращенной в двухходовку темы того, о чем говорили американские лидеры. Горбачев, ничтоже сумняшеся, предлагает России не сразу перебежать на сторону США, а сделать это в два прыжка, так сказать, поэтапно, через промежуточную стадию этого самого «арбитража». Вот ей-Богу, возвращаясь к теме злосчастного визита мая 1989 года в Пекин, тогда «промолчал — сошел бы за умного», как гласит народная пословица. Ибо «иногда жевать — лучше, чем говорить».
Чтобы показать, насколько Горбачев далек от жизни, от национальных интересов России и Китая и, наконец, от глобальных раскладов, обратимся к только что состоявшимся в видеоформате выступлениям в ООН, в ходе общеполитической дискуссии на сессии Генеральной Ассамблеи, лидеров наших стран Владимира Путина и Си Цзиньпина. А также к удивившей своей неконструктивной краткостью семиминутной речи Трампа, которой хватило ровным счетом для того, чтобы воспроизвести обвинения в адрес Пекина по коронавирусной теме. Которая, заметим, как «оговорка по Фрейду», выдает все американские комплексы, связанные с ниспровержением американского могущества. Невооруженным глазом видно, что российский и китайский лидеры, каждый со своими нюансами и акцентами, говорили об одном, а американский президент, «в противоход» им — совсем о другом. Поскольку эти выступления — момент истины, высказанный пусть и с виртуальной, но трибуны ООН, где лидеры оказываются раз в пять лет, постольку горбачевские разговоры о «посредничестве» попросту смешны там, где все более рельефно выступают перспективы изоляции США в глобальном треугольнике. Как подлинной ревизионистской державы, вопреки «ревизионизму», который приписывается документами официального Вашингтона Москве и Пекину.
Традиционные российские акценты в международных делах — вопросы глобального военно-стратегического баланса и, шире, глобальной политики; китайские — в глобальной экономике и международных институтах. И В. В. Путин, и Си Цзиньпин сделали упор на «своих» вопросах. Но каждый коснулся и всех остальных. И это говорит не только о совпадении позиций, но и об определенном разделении между Москвой и Пекином сфер ответственности в противодействии импульсивным действиям Запада, создающим угрозу миру и международной безопасности. Показательно: оба лидера отдали дань 75-летию Великой Победы над фашизмом и милитаризмом во Второй мировой войне, подчеркнув, что истоки легитимности международного порядка, основанного на Уставе, целях и принципах ООН, — в этом всемирно-историческом триумфе, в борьбе за который наши две страны понесли самые тяжелые потери.
Оба говорили об эпидемии коронавируса и том вкладе, который внесли наши страны в противодействие этой неожиданной угрозе. Почему-то наблюдатели сделали акцент только на «жареном»: обещании российского президента бесплатно привить от этой заразы сотрудников ООН, а китайского лидера — выделить на противоэпидемические цели в бюджет ООН дополнительно 50 млрд долларов. Хотя речь на самом деле идет о специальной системе и программе восстановления мировой экономики с использованием для этого международных институтов, включая «Группу двадцати». Дуплетом прозвучали российская и китайская инициативы создать «зеленые коридоры» для продвижения гуманитарной помощи в борьбе с пандемией в обход односторонних режимов санкций (Путин), а также приостановке в этих условиях, вплоть до моратория, долговых выплат развивающихся стран (Си).
Вопросы стратегической стабильности (Путин) и экономической глобализации (Си) — тоже своеобразное разделение функций. Незыблемость права вето «пятерки» постоянных членов Совета Безопасности при любой реформе этого главного органа, обеспечивающего коллективный характер глобального управления с помощью сохраняющегося баланса сил (Путин) и отказ от «холодной» или «горячей» конфронтации, противопоставление ей открытого, совместного и всеобщего развития человечества, объединенного единой судьбой (Си). Евразийская «интеграция интеграций» — Большое евроазиатское партнерство (Путин) и сочетание внутреннего и внешнего развития с упором на расширение национальных рынков (Си).
Очный саммит пятерки постоянных членов Совбеза как предложенный российским президентом способ договориться о коллегиальных правилах игры в переживаемую эпоху глобального транзита и принципиальный отказ от экспансии и гегемонии китайского лидера, создающий для такого разговора необходимый фундамент. Предупреждение милитаризации космоса и сохранение двустороннего формата ДСНВ как ответ на американский ультиматум, предъявленный России спецпредставителем Трампа Маршаллом Биллингсли: либо «усаживаете» за стол переговоров Китай, либо США проведут модернизацию своей стратегической ядерной триады. Ах, Великобритания и Франция не наращивают свой ядерный потенциал, в отличие от Китая? Так ведь и Китай стратегические арсеналы тоже не расширяет, а разворачиваемые им РСМД если и угрожают США, то не территории, населению и экономике страны, а передовым пунктам базирования американских вооруженных сил в АТР, источникам потенциальной военной угрозы для КНР. Какой может быть здесь знак равенства, когда в Вашингтоне думают о гегемонии, а в Пекине — об обороне? А Лондон и Париж — те вообще на глубокой периферии китайских оборонных интересов, ибо находятся в российской зоне стратегической ответственности, что на днях ясно показали маневры российской дальней авиации над Северным морем, ставшие ответом на вакханалию американских ВВС у приполярных и причерноморских российских границ.
Суммируем: о каком российском «посредничестве» лепечет Горбачев в ситуации, нерв которой ясно чувствуется в самой тематике полемики, развернувшейся с трибуны ООН? Ведь как вытекает из вышеизложенного, ключевое слово в российско-американских отношениях сегодня — сдерживание, в российско-китайских — партнерство. Не может и не должно быть знака равенства между потенциальным противником, которого сдерживают, и партнером, который сам является участником этого сдерживания. И с которым вместе стоим локоть в локоть. Единственный, причем, виртуальный способ занять «посредническую» позицию для Москвы — свернуть партнерство и отказаться от сдерживания. Почему виртуальный? Потому что это будет уже не «посредничество», а капитуляция. Которая, если говорить о Китае, кардинально ухудшит и его положение, оставив один на один с США, как уже случилось в 1989 году, когда Горбачев подыграл американцам, облегчив тем травлю Пекина после тяньаньмэньских событий. Правда, Бог тогда «пометил шельму». За что боролся, на то, как помним, и напоролся спустя два года. За пекинским «майданом» последовал «московский», только вот у нас в верхах не отыскалось «своего Дэн Сяопина». И вообще никого, кроме «своего Чжао Цзыяна», которому отказали в поддержке даже военные, и который безвольно опустил руки, сдав власть марионеткам Запада.
Сухой остаток или «мораль сей басни» очевидна. Если кто инициативе Горбачева и аплодирует, то разве что Вашингтон. И то брезгливо, зажимая двумя пальцами нос. В Москве же и Пекине ему отвечают словами русской пословицы: «Чья бы корова мычала, а горбачевская — молчала!». И ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь!
Павленко Владимир
