Вокруг Европы сгущаются политические тучи. Турция нападает на Грецию (пока политически), Россия якобы бросает ЕС вызов «отравлением ведущего оппозиционера» – и Европа ищет ответ на эти новые обстоятельства. От того, каким будет этот ответ, зависит глобальная роль Европы в ближайшем будущем, и в том числе ее отношения с Россией.
Греция анонсировала масштабную закупку оружия. Несмотря на дыры в бюджете, Афины намерены потратить до 2030 года на перевооружение армии 10 миллиардов евро. Для сравнения: это почти в 2,5 раза больше, чем весь ее военный бюджет в 2019 году.
Эти деньги пойдут на закупки ракет, самолетов, фрегатов – более точный список желаемых видов вооружений греческие власти, вероятно, обозначат уже в ближайшее время. Пока ясно одно – часть суммы (около 1,5 млрд долларов) пойдет на закупки уже в ближайшие месяцы, и львиную долю ее получит Париж. Не потому, что французское оружие лучшее, а потому, что Франция оказалась самой смелой.
Одна, совсем одна
Греческая инициатива объясняется страхом, окутавшим Афины. Не только перед Анкарой, которая стремится аннексировать греческие острова и территориальные воды вокруг них – в конце концов, турецкие амбиции и агрессия не являются чем-то новым для греков. Страх возник из-за того, что Греция впервые за последние, пожалуй, сто лет почувствовала себя настолько беззащитной.
Североатлантический альянс, в который входит Греция, просто отвернулся в сторону. США готовы защищать европейские страны от несуществующей российской агрессии, но не от реальной турецкой. Вашингтон не хочет без особой нужды еще сильнее портить отношения с Анкарой – важнейшим для Америки партнером по НАТО.
В этой ситуации вся надежда была на Евросоюз как военно-политическую единицу, больше всего заинтересованную в европейской безопасности.
На то, что все страны ЕС сплотятся вокруг Греции, Афины не надеялись. Ведь основные решения в Евросоюзе принимаются консенсусом странами–членами ЕС, и такой процесс принятия решений прекрасен тогда, когда в нем участвует малое количество рациональных игроков. Когда же игроков становится 27 штук, и среди них достаточно безответственных лидеров, то начинается интересное.
Одна-единственная страна позволяет себе заблокировать важнейшие общеевропейские решения из-за собственных хотелок – или из-за хотелок третьей страны, чьи интересы защищает страна-член. Например, Мальта, которая в обмен на турецкое обещание сдержать поток африканских беженцев на мальтийскую территорию заблокировала общеевропейскую военно-морскую миссию по поддержанию оружейного эмбарго Ливии.
Однако греки надеялись, что ключевые страны Евросоюза – Германия, Франция, Италия, Польша и другие – встанут на сторону Афин. Хотя бы из-за понимания того, что Эрдогану нужно дать по рукам. Однако из всего ЕС отреагировала лишь Франция – во многом потому, что военно-политической единицей, субъектом или даже актором международных отношений (конструирующим их контуры и реальность) пока ЕС не является.
Но еще может им стать.
Триумфы ложной воли
Кому-то покажется, что Европа уже не раз демонстрировала субъектность, а также лидерство в борьбе с общими угрозами. Исходящими прежде всего от Российской Федерации.
Брюссель вместе с Вашингтоном занимался сдерживанием Москвы. Создавал вдоль российских границ форпосты западного мира (Грузия, Украина, Молдавия), призванные ограничивать влияние Москвы на Восточную Европу, а также быть проводниками западно-либеральных идей в российское общество. Коллективно принимал санкции против Москвы по делу Скрипалей – и сейчас готовится коллективно же наказать Москву за «отравление ведущего российского оппозиционера Алексея Навального». Однако все это не субъектность и не борьба с коллективными угрозами – скорее сублимации субъектности и борьбы, демонстрация единства «на кошках».
Сейчас же так получилось, что перед Евросоюзом стоит целый ряд реальных вызовов и проблем, требующих от Брюсселя твердых, реалистичных и коллективных решений. И турецкая проблема – лишь одна из них.
Самой громкой и раскрученной является, пожалуй, «Навальниада», поставившая Берлин (страну – лидера Евросоюза) перед необходимостью продемонстрировать силу и волю. Триумфом немецкой воли, в понимании западных либералов и глобалистов, станет принятие решения о коллективном наказании Москвы. «Сможет ли Германия предпринять такой следующий шаг, который не будет выглядеть как неловкое отступление? Сможет ли она, председательствующая ныне в Совете ЕС, обеспечить консенсус в российском вопросе среди разделенных европейских стран? Найти способ, как совместить санкции с продолжением прагматичного сотрудничества и не навредить при этом российскому гражданскому обществу», – назначает цели Берлину старший научный сотрудник Института Брукингса Констанц Штельзенмюллер.
Апофеозом санкций, конечно, должно стать блокирование «Северного потока – 2» – и этой отменой важнейшего европейского инфраструктурного проекта из-за никем не доказанной вины России ЕС продемонстрирует в реальности отсутствие субъектности. Как у Германии, так и у чиновников Еврокомиссии, отвечающей за общую политику.
Вспомним о прагматизме
Если же Евросоюз хочет на самом деле доказать свою силу, то Германия и ряд других ведущих стран ЕС должны действовать совершенно по-другому. В частности, похоронить любые санкции против Москвы (можно использовать для этого тот самый европейский принцип консенсуса и обеспечить ситуацию, когда 27 стран–членов ЕС просто не договорятся о том, какими должны быть эти санкции). Начать сотрудничать с Россией в деле Навального и отсечь от процесса принятия решений тех заокеанских советчиков, которые призывают Европу отказаться от «Северного потока – 2», чтобы Старый Свет и дальше зависел от импорта углеводородов через нестабильную Украину.
«Субъектный» Брюссель будет переводить отношения с Россией из идеологического в прагматическое русло, от холодной войны к сотрудничеству в решении общих проблем.
Не только региональных (Белоруссия, Украина), но и глобальных – например, спасение остатков репутации Совета Безопасности ООН от американского шантажа. Соединенные Штаты хотят использовать положение соглашения, из которого они вышли, для того, чтобы продлить оружейное эмбарго против Ирана. Соответствующую процедуру Вашингтон уже запустил, и доведет ее до конца в ближайшие месяцы – после чего посчитает эмбарго восстановленным и потребует от всех стран его неукоснительно соблюдать. Весь остальной Совет Безопасности ООН, все постоянные и непостоянные его члены (включая Францию, Германию и Великобританию) отвергли американский ультиматум – но отвергнут ли они его тогда, когда США объявят об эмбарго? Если страны ЕС не отвергнут, если будут эмбарго соблюдать – то этот тест на субъектность они не пройдут.
Проблема Европы в том, что провал теста может привести к провалу Евросоюза как глобального проекта, способного претендовать на статус одного из полюсов современного мира. Игрока, а не объекта большой игры между Россией, Штатами, Китаем и великими державами.
В случае прохождения всех нынешних тестов в Брюссель будут верить не только Афины, но и другие государства – покрупнее и повлиятельнее. Если же не сможет, то не просто превратится в добычу для иных стран – помельче и понаглее, но и будет разваливаться изнутри.
Источник: /vz.ru.
Рейтинг публикации:
|
