Президент Белоруссии считает интеграцию с Россией невозможной – по крайней мере, в том виде, в каком она прописана в союзном договоре 1999 года. Хотя ранее Александр Лукашенко утверждал: для объединения должны «заработать уже существующие институты и проекты Союзного государства»
«За работу, товарищи»
Идея тесной интеграции принадлежала самому Лукашенко, но в нулевых белорусский президент к ней несколько охладел. В 2007-м, по его словам, он убедился, что в двух столицах «даже понятия разные о Союзном государстве».
«Оно должно строиться на принципах равноправия, — излагал он свою точку зрения. — Я не хочу похоронить суверенитет и независимость моей Белоруссии»
Впоследствии к перечню проблем добавились и материальные вопросы. Российские углеводороды Минск закупал по цене ниже рыночной, а пошлины от реэкспорта российской нефти отправлялись в белорусский бюджет. Но в 2014-м Москва ввела налоговый маневр: снижение вывозной пошлины на импорт углеводородов при повышении налога на добычу полезных ископаемых. Рост цен и падение доходов от перепродажи нефти могли больно ударить по белорусской экономике. Лукашенко подсчитал: в результате нововведений страна потеряет до миллиарда долларов.
Понимания не удалось достичь даже к круглой дате – двадцатилетию Союзного государства. Правительства готовили к подписанию документы, премьеры Дмитрий Медведев и Сергей Румас согласовали программу интеграции. В Минске утверждали, что в бумагах нет вопросов политического характера и в будущем их можно опубликовать, чтобы «снять опасения общественности по поводу суверенитета». Хотя договор о Союзном государстве предусматривал и политическую интеграцию.
В Москве демонстрировали позитивный настрой. Публично российский премьер не спорил с тем, как Минск расставил акценты.
«От результатов этой работы зависит успех нашего интеграционного проекта, для того чтобы экономики наших стран были ближе» — напутствовал Медведев разработчиков документов
Он полагал, что видимых препятствий для воплощения планов в жизнь нет, и даже процитировал Никиту Хрущева:
«Цели известны. За работу, товарищи»
Министр экономики Белоруссии Дмитрий Крутой признавал, что спорные моменты в отношениях есть. Но добавлял:
«Президент сказал четко: к 8 декабря должна быть программа и пакет дорожных карт»
Газ, нефть и определенные вопросы
Намеченная на декабрь 2019-го юбилейная встреча Лукашенко и Владимира Путина в Сочи могла быть символической, но длилась около пяти часов. По итогам стороны заявили о прогрессе, согласовали проекты документов по электроэнергетике и таможне. Но прорыва не получилось. Договорились обо всем, кроме главного. Белорусский вице-премьер Дмитрий Крутой признал: не решены такие проблемы, как «газ, нефть, и определенные вопросы по налоговой карте».
Видимо, разногласия были столь серьезны, что госсекретарь Союзного государства Григорий Рапота не нашел другой опоры, кроме веры в чудо:
«Это уже в нашей славянской натуре, без чуда не можем. Хотя должны понимать: чудо случается, только если много работаешь»
Госсекретарь оказался прозорлив: над объединением главы государств трудились и в новом году. В феврале Путин и Лукашенко пришли к компромиссу: газ республика получит по цене 2019-го, а нефть – уже по рыночной стоимости.
Но, видимо, компромисс оказался временным, потому что в конце февраля Лукашенко высказал возмущение: по его словам, какие-то силы заставляют Минск объединяться с Москвой.
Он вспомнил, что с первым президентом России Борисом Ельциным не шло речи о том, что кто-то потеряет суверенитет и независимость.
«А когда разбогатели, особенно Россия, начались непонятные толкотня и возня, — продолжал Лукашенко. — И, как я уже сказал, понуждение к интеграции»
Позднее, в июле, накануне Дня независимости республики посол Белоруссии в Москве Владимир Семашко сообщил, что от Минска потребовали передать в наднациональные органы Союзного государства 95 процентов полномочий. По словам дипломата, в феврале 2019-го российские представители сделали белорусской стороне предложение.
«Когда мы посмотрели и передали его президенту, тот пригласил меня, и я говорю: ну это полное «руки вверх» называется» — рассказал Семашко, после чего перевел разговор на цены на российский газ
В сентябре в беседе с российскими СМИ Лукашенко резюмировал:
«Сегодня невозможно уже реализовать интеграцию, которая прописана в союзном договоре»
Успокоились по поводу интеграции
Глава аналитического бюро проекта СОНАР-2050 Иван Лизан объясняет, почему настроения Лукашенко изменились с 1999 года и с создания Союзного государство.
«Тогда в Белоруссии был сильный Лукашенко, а в России — слабый Ельцин. Лукашенко хотел белоруссизировать Россию до Курил, распространить на единый государственный организм свою экономическую модель. Но затем Ельцин ушел, с идеями белоруссизации пришлось попрощаться, но Минск получил доступ к российским ресурсам и рынку, и острота вопроса интеграции снизилась, ведь России было не до того. За долгие годы в республике сформировался национальный капитал и собственная бюрократия, чьи интересы часто противоречили интересам России» — говорит эксперт
Кризис в интеграции нарастал с 2015 года – из-за падения цен на нефть Россия повела себя на постсоветском пространстве более прагматично, в том числе и с союзниками.
«Москва столкнулась с санкциями, падением доходов, дефицитом федерального бюджета, шок безденежья изменил мышление чиновников. Страна активно поддерживала свою промышленность и бизнес, и это автоматически привело к изменениям в условиях доступа белорусской промышленности на российский рынок. Торговые войны случались и раньше, но не такого масштаба. Однако в Минске не осознали серьезности перемен в настроениях Москвы, там посчитали, что проблемы белорусской экономики вызваны не объективными причинами, а какими-то заговорами, будто кто-то в России вставляет республике палки в колеса» — описывает Лизан разлад в отношениях стран.
С 2015 года начал действовать Евразийский экономический союз, и Россия с Белоруссией оказались в едином регуляторном пространстве.
«В результате часть функционала по экономической интеграции, который предполагалось реализовать в рамках Союзного государства, была перенесена на площадку ЕАЭС, а политическая часть, как оказалось, просто нереализуема. Москва тогда предлагала актуализировать союзный договор, но Минск не согласился и сделал ставку на ЕАЭС, где как раз председательствует Белоруссия, а также попытался политически и экономически дистанцироваться от Москвы» — напоминает эксперт
Двусторонние отношения, по его мнению, отравляет проблема распределения ресурсов и денег: из 31 дорожной карты по интеграции согласованы почти все – кроме самых главных.
«В публичной плоскости Минск преподносил это так: нас заставляют отказаться от суверенитета и принять российский Налоговый кодекс, на это мы не готовы. Хотя речь шла о другом: о гармонизации базовых положений двух кодексов, чтобы они были основаны на общих нормах и принципах»
Сейчас же, по словам эксперта, мяч на стороне белорусских властей.
«Минску предстоит осознать масштаб проблем и разобраться в причинах кризиса в экономике и политике. Пока не понимания, белорусские чиновники заявляют, что на улицы протестовать вышли либо маргиналы, либо наймиты Запада. Это тупиковая позиция, такая же, как в случае с Союзным государством» — заключает Лизан
Белорусский политолог Денис Мельянцов считает, что Минск меняет риторику в зависимости от политического момента:
«Сейчас говорится о безоговорочной дружбе и партнерстве с Россией, несмотря на полтора предшествовавших сложных года»
«Вскоре стоит ждать фраз о том, что у Белоруссии свои интересы. Сейчас же никто в Минске не думает стратегически, подход прост: ночь простоять да день продержаться, — разъясняет политолог. — Возможно, были достигнуты какие-то неформальные договоренности под честное слово, но мы узнаем об этом только после окончания кризиса»
В любом случае, резюмирует он, в суперпрезидентской системе власти все зависит от личности человека, который принимает решения. После того как спадет напряжение во внутренней политике, белорусский лидер попытается снова выстроить внешнеполитический баланс и усилить свои переговорные позиции.
Источник: worldcrisis.ru.
Рейтинг публикации:
|
