В своей статье «Выбор», опубликованной изданием The Hill, Джад Грегг обсуждает охватившие США популизм и пропагандистское редактирование истории.
«По мере того как мы пытаемся найти то, что определяет Америку и нашу политику, становится все менее и менее ясно, что это такое. Наша история уже не рассказывается так, как она была, она пропагандируется так, как должна была быть, — согласно догме политкорректного учебного заведения», — пишет Грегг.
Считая такой подход гибельным для страны, он пытается как-то исправить дело, напомнить о необходимости ценить правду и сверяться в своих поступках с фактами. Такой подход предполагает, что правда — это нечто очень ценное, это внутреннее содержание истории. Поэтому такую боль у настоящих патриотов (да и вообще здравомыслящих людей) вызывает искажение правды. А в политкорректном сознании, над которым поработала постмодернистская идеология, никакой истории — кроме той, которая выгодна, — нет и быть не может. «Лидерство больше неприемлемо, если оно не соответствует стандарту культурной чистоты, провозглашенному с непоколебимой нетерпимостью неизбранной элитой», — пишет Грегг, ужасаясь создавшемуся положению. Но ведь такой стандарт — это не чья-то прихоть, как можно подумать из высказываний автора, а инструмент удержания господства, выбранный совокупным Западом сознательно.
Приводя в пример проклинаемых ныне почем зря отцов-основателей и ряд других американских лидеров, Грегг обсуждает и превозносит историю былых времен. А что представляет собой нынешняя история, которую пишут нынешние американцы? Они сделали ложь, иначе именуемую популизмом, нормой повесдневной политической жизни. Поэтому и Китай у них стал создателем коронавируса, и Россия — страной победившего «Новичка», и во внутренней политике республиканцы с демократами соревнуются в том, кто кого больше оболжёт и навешает большей лапши на уши электорату. И все это без доказательств, но с поводом для выгодных политических ходов. Сам такой подход предполагает, что ложь, которая приносит выгоду лжецу, становится более приемлема, чем любая правда. В итоге, когда этот бумеранг возвращается к лжецу — а так происходит всегда — завравшийся зачастую начинает возмущаться творящейся по его поводу «несправедливостью». Ну что ж, у автора статьи и его единомышленников есть прекрасный повод покаяться и вернуться к реальности, перестав заниматься постмодернистской идеологической пачкотнёй.
Только вот как такое возвращение могло бы выглядеть?
Для начала, пожалуй, США (и шире — Западу) пришлось бы отказаться от необоснованного самолюбования, на котором базируется оценка вклада западных стран в победу наш фашизмом во Второй мировой войне. Вместо этого Вашингтону и его союзникам пришлось бы объективно оценить усилия тогдашних США и Великобритании по взращиванию нацизма и натравливанию его на СССР. Казалось бы, эта тема достаточно далека от проблем, о которых пекутся нынешние американские патриоты. Но когда Грегг рассуждает о Трумэне и Рузвельте, он ошибается в оценке самой сути их действий. Протестуя против засилья виртуальности и политкорректности, а проще говоря, лжи, он не понимает, что эта ложь коренится в самом подходе к оценке исторической роли США. Как, например, в рассуждениях про эпоху Второй мировой. А судя по тому, каким благом он представляет ядерную бомбардировку Японии, он и сам продукт той же лжи.
Попытка вернуть Америке ореол морального авторитета контрастрирует с тем фактом, что могущество США во второй половине ХХ века было обеспечено не за счет какой-то их особой нравственной чистоты или избранности, а всего лишь тем, что США опоздали на две мировые войны, понеся минимальный ущерб, зато приняв самое активное участие в разделе лавров победителей. Они дали СССР и Китаю истекать кровью в борьбе с германским нацизмом и японским милитаризмом, после чего включили на всю мощь пропагандистскую машину и экономически поработили все страны, до которых смогли дотянуться. Теперь же Грегг может сколь угодно рассуждать об ответственности американского избирателя за выбор дальнейшего пути развития страны накануне выбора между Трампом и Байденом, но ему самому очевидно, что плох и тот и другой. Корень зла при этом он видит в популизме, то есть обмане народа. Неплохо для начала, осталось только понять, когда этот обман начался и как вернуться к правде. Увы — не такой, которая могла бы понравиться Греггу. В борьбе с СССР американцы запретили себе думать в историческом ключе, а теперь горюют о потере истории. Что ж, пусть попробуют вернуться к здравому рассмотрению — если не боятся того, что их там ждет.
Ведь с открытыми глазами не получится привычно тешить самолюбие, а придется менять оказавшуюся не самой прекрасной в мире систему. Правда — та, которая истина, а не та, которая просто иная форма всё той же пропаганды — сделала бы возможным новый мирный диалог между США и всем миром, да и в самих США позволила бы нащупать новый подход к общественному согласию. Пока что ситуация развивается по худшему для США пути именно потому, что Вашингтон пытается указывать всем и каждому с позиции высшего морального авторитета, когда все более очевидна фальшь такой позиции. Разумеется, ведь нельзя же лишь хотеть перемен к лучшему, ничего не меняя. Впрочем, реалисты в самих США, включая высшую военную верхушку, хотят свести дело к тому, чтобы вновь, как в далеком ХIX веке, изолироваться от мировых проблем и «пожить для себя». Выбор же между Трампом и Байденом это всего лишь выбор формы, которую примет американское общество, — будет ли это нечто трамповское «классически-капиталистическое» или «неосоциализм» байденовского толка. Американским патриотам могут не нравиться обе альтернативы, но ничего третьего их стране не дано. Сделали бы усилие — было бы дано, но инерция такова, что нужны гений и большая воля, чтобы ее преодолеть. А с широко закрытыми глазами этого не сделать.
