Таинственные отравления, восстания, отцеубийство, шпионаж и даже любовная интрига – все это реальные исторические события, сопровождавшие присоединение Абхазии к Российской империи. 4 сентября – годовщина присяги абхазского князя российскому императору. Интереснее же всего то, что в этом сюжете наблюдаются прямые параллели с современными событиями в Белоруссии.
4 сентября 1809 года Абхазское княжество перешло под покровительство России. В этот день владетельный князь Абхазии принял присягу на верность российскому императору и Империи, легитимизировав тем самым вхождение Абхазии в состав России.
«Я, нижеименованный, владетель Абхазской области князь Сефер-Али бек, названный при Святом Крещении Георгием Шарвашидзе, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием в том, что хочу и должен Е. И. В., моему Всемилостивейшему Великому Государю Императору Александру Павловичу, Самодержцу Всероссийскому, и Е. И. В. Всероссийского престола Наследнику, который назначен будет, верным, добрым и послушным подданным быть и служить Е. В. как верному подданному пристойно есть и надлежит; противности никакой ни тайно, ни явно не чинить и по владетельному достоинству, в котором высочайшей Е. И. В. грамотой всемилостивейше я утвержден, поступать и исполнение чинить во всем по его, Великого Государя, указам, не щадя живота своего, до последней капли крови; подвластный же мне Абхазского владения народ содержать в порядке и управлять им с правосудием и кротостью, отвращая оный от всяких предприятий, интересам Е. И. В. противных; есть ли же чего собою учинить не могу, о том заблаговременно уведомлять главноуправляющего в Грузии и других российских начальников. В заключение сей моей клятвы целую слова и Крест Спасителя нашего. Аминь. И прилагаю к сему мою печать».
Строго говоря, это не совсем окончательная или единственная дата. С таким же успехом датой вхождения Абхазии в состав России можно считать 1 марта (17 февраля старого стиля) следующего 1810 года, когда император Александр I высочайше утвердил просьбу князя Сафарбея (Георгия) Чачба (Шервашидзе) и Абхазия официально стала автономией в составе Российской Империи. Это было необычно, поскольку в Империи принципиально не было сугубо национальных автономий (у Финляндии и Польши было то, что сейчас правоведы назвали бы ассоциированным статусом). Исключением были казачьи районы, например, Всевеликое Войско донское и Наро-мамисонский осетинский округ, имевший статус казачьего. Своеобразный автономный статус Абхазии сохранялся аж до 1864 года, когда Александр II автономию упразднил за ненадобностью и образовал Сухумский военный отдел (почему – ниже).
История вхождения Абхазии в состав России не только увлекательный исторический детектив, но и показательный пример для множества «колеблющихся» государств, элиты которых пытаются усидеть на двух стульях. Это сейчас животрепещущая тема, несмотря на средневековый антураж.
Род Шервашидзе правил Абхазией с незапамятных времен. Основателем рода был эмир персидской провинции Ширван (отсюда и фамилия Шервашидзе), которого в 1124 году взял в плен и привез в Грузию царь Давид II Строитель. А царица Тамара в 1184 году назначила его потомка, Датаго Шервашидзе первым эристави (наместником) Абхазии. У абхазов к тому времени была своя аристократия, которой не слишком понравилось появление в качестве правителя этнических персов (впоследствии иноземная кровь полностью растворилась). Прежними князьями Абхазии были представители рода Ачба, и сама их фамилия стала синонимом слова «государь», «князь». Потому новых правителей стали называть Ач-Ачба, «те, кто над Ачба». Впоследствии эта кличка по законам абхазской фонетики слилась в Чачба и стала второй фамилией князей.
К концу XVIII века когтистые лапы Османской империи дотянулись и до Абхазии. А с севера через Осетию, Грузию и Мегрелию в Закавказье проникала Россия. Но османы имели фору и продвигались заметно быстрее. Абхазские князья не обладали достаточными ресурсами, чтобы эффективно сопротивляться сразу двум империям и начали лавировать. При этом приоритет оставался за Стамбулом как раз в силу географической форы. Турки были ближе, злее и эффективней. Религиозный фактор особого значения не имел. Абхазы в принципе не слишком религиозная нация.
Князь Келеш Ахмет-бей Чачба-Шервашидзе правил Абхазией 28 самых смутных лет (1780-1808 года). Еще ребенком его отец князь Манучар Шервашидзе отвез его в Стамбул аманатом. Так называли детей вассальных правителей, который отправляли жить при султанском дворе как бы для обучения, а на практике в качестве заложников. В Абхазию Келеш-бей вернулся после смерти своего отца во главе турецкого военного отряда, с помощью которого сверг с престола своего родного дядю Зураба, который решил утвердиться на опустевшем троне.
Келеш-бей оказался эффективным правителем, который к тому же вовсю использовал военную поддержку Турции против соседей вокруг. Особенно бескомпромиссными были постоянные войны с Мегрелией, на которую активно претендовал Стамбул. Для османов подчинение Мегрелии открывало дорогу на уже русский Тифлис, а значит, это был путь к захвату всего Кавказа. В конце концов замученная постоянными набегами Мегрелия сделала единственный верный в своей жизни выбор: в 1803 году князь Дадиани признал себя вассалом России.
После вхождения Мегрелии в состав России Абхазия оказалась практически окружена. Другое дело, что Империя не имела возможности контролировать новые приобретения. Войск было мало, шла первая война с Наполеоном в Европе, пожиравшая все основные силы, надо было еще окончательно сбросить во льды шведов, да и среди горцев Дагестана начались непонятные движения. Держать крупные силы против турок на Дунае и на Кавказе было просто невозможно. В современной антироссийской грузинской историографии это подается как «невыполнение Россией своих обязательств по Георгиевскому трактату».
Князь Келеш-бей, тем не менее, оказался достаточно прозорлив, чтобы разорвать свой вечный союз с турками и отправить посольство в Санкт-Петербург.
В его составе в качестве того самого аманата был и один из его сыновей, младший, да и еще незаконнорожденный от девушки по фамилии Лейба. Звали его Сафар Али-бей, но в российской столице он крестился и стал тем самым Георгием. Туркам такой поворот событий не понравился. Против также выступила часть омусульманенных абхазских родов и даже целые субэтнические группы. В дополнение картины нестабильности князь Келеш-бей объявил своего младшего сына Георгия, бывшего Сафар-бея наследником престола. А его старший сын Аслан-бей остался ни с чем. Такие кризисы престолонаследия никогда до добра не доводили.
В 1808 году Келеш-бей был отравлен. По распространенной версии его отравил старший сын Аслан с целью завладеть троном. Но за руку его не поймали, и эта версия считается не доказанной. По другой версии, Келеш-бея отравила мегрельская княжна Нина Дадиани, которую в свою очередь подстрекали русские. Русским якобы хотелось поскорее убрать нестабильного Келеш-бея, который только отвернешься, и он обратно в Стамбул сбежит, и посадить на абхазский трон своего воспитанника и ставленника Георгия. К тому же Георгий искренний христианин. При этом у княжны Нины был свой резон продвигать Георгия на абхазский престол. Очень понятный для Кавказа: Георгий Чачба-Шервашидзе был женат на Тамаре Дадиани, то есть приходился княжне Нине зятем. С его возможным утверждением на абхазском троне Дадиани получали право то же претендовать на престол. А они это несколько столетий добивались.
Но Георгий был в Санкт-Петербурге, и пока он добирался на Кавказ, его старший брат Аслан объявил себя князем Абхазии и призвал на помощь братьев по вере - турок. Георгий, опираясь на помощь Дадиани и вообще мегрельской аристократии, некоторое время пытался самостоятельно свергнуть старшего брата. Но Аслан-бей при помощи турок успешно отбился. И тогда Георгий Чачба-Шервашидзе принимает решение и приносит клятву верности Белому царю.
8 июля 1810 года русские войска подходят к Сухуму, после двухдневного боя занимают крепость и поднимают над ней имперский флаг. Аслан-бей с остатками турецкого отряда бежит в Стамбул. Но империя не могла толком утвердиться на этих землях еще очень долго. Русские войска контролировали только несколько ключевых фортов на побережье, а в жизнь местного населения российская администрация вообще не вмешивалась. Автономный статус Абхазского княжества в составе империи перекладывал всю внутреннюю политику на плечи владетельного князя. Ты ж независимый – вот сам и разбирайся, что у тебя там творится.
Через десять лет князь Георгий как-то странно умирает. Надо сказать, что популярностью у народа он не пользовался. Абхазы и ассоциированные с ними более мелкие местные этнические группы воспринимали независимость и абстрактно понимаемую свободу как некую абсолютную ценность. Во многом это было связано с отсутствием у горцев частной собственности на землю, что сильно контрастировало с «горским феодализмом» у соседних грузиноязычных княжеств. А князь Георгий воспринимался как проводник совершенно непонятных обычаев. К тому же иноземных. За эти десять лет и сформировался народный миф о героическом князе Аслан-бее, борце за независимость, который обязательно вернется, и Абхазия станет свободной ото всех. То, что Аслан-бей просто марионетка Стамбула, горцы знать не знали. Это было выше их геополитического понимания.
В 1821 году история борьбы за абхазское княжество повторилась вплоть до деталей. Князь Георгий умирает в Сухумском замке, который он вообще редко покидал. Его наследник - старший сын Омар-бей (в крещении Дмитрий) учится в Санкт-Петербурге. Александр I срочно возводит его в полковники и назначает владетельным князем. Но пока князь Дмитрий едет на дилижансах из Санкт-Петербурга в Москву, из Стамбула на быстроходных фрегатах в Абхазию приплывает Аслан-бей, поднимает восстание против своего племянника и осаждает сухумскую крепость. Русский отряд под командованием князя Горчакова снова сбрасывает Аслан-бея в Черное море. Больше в Абхазию он не вернется и тихо умрет в Стамбуле.
Князь Дмитрий был абсолютно европеизирован, не говорил по-абхазски, а изъяснялся в основном по-французски и своих соплеменников не понимал. Его откровенно ненавидели и остаток жизни он провел исключительно под охраной.
Но и жить ему осталось недолго, и история опять повторяется. Через год, в 1822 году его отравил крестьянин Урус Лакоба. Разбираться приехал аж лично Ермолов (третьего подряд владетельного князя травят), который в свойственной ему манере приказал повестить Лакобу на площади в Лыхны. Наследником оказался несовершеннолетний Хамуд-бей (в крещении Михаил). Пока ехал из Санкт-Петербурга (это не день сурка, а история), в Абхазии началось новое восстание, которое закончилось бегством князя в Михаила в Россию и полной анархией. В Абхазии настала та самая искомая полная независимость от всех и народная демократия прямого действия.
У Империи руки до этой вакханалии дошли лишь в 1830 году. В Сухуме высадился генерал Гессе с отрядом в несколько тысяч человек. Он построил форт и город Гагру, но дальше не продвинулся. Задачу построить дорогу по побережью от Сухума до Анапы решили только в середине XIX века. При этом стабильности в Абхазии не было никакой и никогда. Самый вопиющий случай произошел во время Крымской войны. Турки с многочисленной армией высадились в Сухуме и двинулись на юг, на Мегрелию. Князь Михаил Георгиевич Чачба-Шервашидзе проигнорировал приказ командующего эвакуироваться в Тифлис и остался в Сухуме. Более того, он устроил прием в честь турецкого военноначальника Омер Лютфи-паши.
А второй человек в Абхазии и фактический премьер-министр Кац Маан так и вовсе поступил на турецкую службу, изменив присяге, и был назначен турками эмиром Самузаркано.
Наместник Кавказа великий князь Михаил Александрович не сдержался. Последний владетельный князь из рода Чачба-Шервашидзе был арестован и этапирован в Ставрополь, а затем в Воронеж, где и умер. Этот человек был обязан России не только своим княжением, званием генерал-лейтенанта, кучей наград и содержанием в 1 тысячу рублей серебром, но и просто своей жизнью. Много лет он провел в Лыхны и в Сухуме под круглосуточной охраной двух рот русских солдат. Но при первом же появлении на горизонте турецкого флота с него тут же слетел весь санкт-петербургский лоск. Это, кстати, и послужило причиной и поводом к ликвидации автономии Абхазского княжества.
Это история не о том, как Абхазия 120 лет назад трудно и тяжело входила в состав Российской империи. Это история о том, что на двух стульях в периоды геополитических кризисов и столкновения империй усидеть невозможно.
Конечно, в этой истории много средневековой романтики и местного колорита, но она очень легко переносится в современность. На просторах Восточной Европы таких историй с двумя стульями хоть отбавляй. В какой-то момент конструкция разъезжается. И либо у тебя нефть по льготной цене - либо тебе из Варшавы и Вильнюса угрожают санкциями. Привинтить эти стулья друг к другу не получится никогда.
Текст: Евгений Крутиков
