Соединенные Штаты вложили сотни миллиардов долларов в безопасность Ирака, но все чаще сталкиваются с соперничеством со стороны России за влияние в ближневосточной стране. Москва ведет свою широкомасштабную — хотя и негласную — геополитическую игру. Но еще хуже то, что эти действия остались без ответа со стороны вашингтонских политиков.
Во главе Ирака сегодня стоят проамериканские президент и премьер-министр, Бархам Салих и Мустафа аль-Кадими. Однако, в Кремле хорошо понимают всю шаткость их положения, и поэтому Москва будет продолжать без лишней огласки бороться за продвижение своего влияние в этой стране. В свете визита аль-Кадими в Вашингтон в прошлом месяце и необходимости укрепления американо-иракских отношений понимание интересов России имеет важной значение.
В 2003 году Кремль жестко выступил против американского вторжения в Ирак, в результате котрого был свергнут Саддам Хусейн, жестокий диктатор, бравший пример с Иосифа Сталина. Свержение Саддама привело к тому, что Кремль утратил свои стратегические позиции в ближневосточной стране, и сложившаяся ситуация вызвала там обеспокоенность по поводу их собственного будущего. «Похоже, что американо-иракский конфликт вызвал на свет запрос со стороны российского общества вернуть России статус великой державы», — сказал один российский аналитик в апреле 2003 года.
С тех пор Кремль прикладывает много сил, чтобы вернуться в Ирак. Президент России Владимир Путин позиционировал себя в более широком смысле как борца с очевидным диктатом Америки, особенно после того, как в начале-середине 2000-х годов по всему постсоветскому пространству прокатилась череда цветных революций – и Путин убежден, что все они были организованы США с целью ослабить Россию. В этом контексте казнь Саддама в декабре 2006 года глубоко встревожила Кремль. Таким образом, интересы Москвы в Ираке – как, впрочем, и в других странах региона — всегда были связаны с противодействием глобальному порядку, возглавляемому Соединенными Штатами.
Кремль предпринял некоторые попытки в Ираке в 2008 году, когда Владимир Путин списал большую часть иракского долга советских времен в размере 12,9 миллиардов долларов в обмен на нефтяную сделку на сумму 4 миллиарда долларов. В 2012 году «Лукойл» и «Газпром нефть» вошли на энергетический рынок Иракского Курдистана. Между тем, усилия России активизировались в последние годы, начиная с 2014 года, когда Ираку срочно потребовалась военная помощь в борьбе с ИГИЛ, а Вашингтон не спешил с этим. Зато Москва помогла незамедлительно, о чем многие иракцы не забывают. Более того, два года спустя в Ирак прибыла крупная российская делегация, чтобы развить эти шаги и обсудить дальнейшее сотрудничество в области безопасности. Со временем в энергетическую отрасль Ирака, и Иракского Курдистана в частности, стало поступать больше инвестиций; помимо этого осуществлялись поставки оружия и велась другая деятельность.
Конечно, энергетика является ключевым сектором влияния Кремля в Ираке, и энергетические сделки с Москвой стали приобретать все более стратегический характер в начале 2017 года, когда крупная российская компания «Роснефть» предоставила региональному правительству Курдистана (КРГ) кредит на 3,5 миллиарда долларов и подписала пакет дополнительных энергетических контрактов. Кредит стал спасательным кругом для КРГ и важнейшим рычагом влияния на Багдад, который стремится взять под контроль продажи нефти КРГ, но теперь вынужден иметь дело с «Роснефтью» по этому вопросу. В следующем году «Роснефть» приобрела контрольный пакет акций нефтепровода КРГ, идущего в Турцию, и согласилась построить параллельный газопровод.
Для Москвы энергетика – это, прежде всего, инструмент внешней политики, и контроль над трубопроводом обеспечит долгосрочные геополитические перспективы в большей степени, чем принесет прибыль. Это основная причина, по которой Москва заинтересована в контроле над иракскими энергоресурсами. В прошлом году общий объем российских инвестиций в энергетический сектор Ирака достиг 10 миллиардов долларов, а в начале этого года российские официальные источники уже говорили об утроении этой цифры. Устремления имеют важное значение, равно как и публичные заявления, даже если эти цифры не станут реальностью.
