В те годы, до эры интернета, мы общались обычной почтой. Я не помню, как он впервые вышел на контакт с нами, но помню: зная, что военные не позволят ему честно писать о войне, частью которой был он сам, в сообщениях мы использовали псевдоним. И каким-то образом, раньше или позже, мы выяснили, что Пентагон, недовольный его сообщениями (которые появлялись на тот момент не только в альтернативных изданиях, но и в ведущих газетах, с которыми имел дело PNS), проверили каждого солдата во Вьетнаме с именем, близким к псевдониму, в попытке найти его. (Кстати, ФБР, как мы позже узнали из документов по Закону о Свободе Информации, обладало информацией о проверке наших офисов, да и нас тоже).

Всё это — и большая и длительная борьба за то, чтобы закончить войну — вернулось ко мне не так давно из-за Дэнни Съёрсена. Он — редчайший человек нашего времени, майор армии, ещё служивший, когда вышел на контакт с  TomDispatch в 2017-м, готовый критиковать под своим собственным именем бедственные вечные войны страны. Он воевал в Ираке и в Афганистане. Его первая статья с весьма говорящим названием — и это был отважный жест на тот момент, когда не было никакого настоящего антивоенного движения, военных или нет, несмотря на те нескончаемые конфликты — «Миссия не выполнена, 15 лет спустя».

Написав двадцать девять статей в TomDispatch и став отставным ветераном так называемой «войны с террором» (хотя она была и войной террора), теперь Съерсен активно занимается развитием антивоенного движения среди ветеранов, о чём он сегодня представляет яркую статью. Его новая книга «Патриотическое недовольство: Америка в эру бесконечных войн» должна выйти в сентябре (я с нетерпением ожидаю его).

Том.

* * *

Было 20 июня, и мы, выступающие против войны ветераны, в разгар пандемии ехали в Туслу, штат Оклахома, чтобы протестовать против недавней дури Трампа, избирательного митинга 2020 года, где он был готов рекламировать свой товар и делать вид, что со страной всё в порядке.

Мы вовсе не планировали войти внутрь той закрытой зоны, где должен был состояться митинг. Я был в нашей собранной экспромтом группе разведки, которая в последний момент поменяла план. Мы внезапно решили проникнуть не только в периметр того митинга а Тулсе, но в самое сердце БОК-центра. Это значило, что я долго и внимательно присматривался к толпе сторонников MAGA на более чем наполовину пустой арене.

Наша коалиция двух национальных антивоенных организаций — «Резкая смена курса» (About Face) и «Ветераны за мир» (Veterans for Peace, VFP) — и собрались на весьма рискованное прямое действие в координации с пригласившими нас местными активистами.

Мы планировали  взобраться на три основных флагштока вокруг центра и заменить «Старую Славу», флаги штата Оклахома и Туслы на баннеры в тематике Black Lives. Лишь по прибытии мы оказались поставлены в тупик изменениями в картине безопасности, сделанными за 11 часов: новые входы и неожиданное развёртывание полиции. Оказалось, что перепрыгивать через барьеры и проникнуть через значительную линию полицейских и Национальной Гвардии означало гарантировать бесполезную поездку в тюрьму, так что мы отправились внутрь, на митинг, чтобы — как оказалось, успешно — найти обходной маневр  к этим флагштокам.

Как только мы оказались внутри, у нас появился запас времени. Пока другие группы проникали внутрь, а те, кто взял на себя флагштоки, занимались своим делом, пятеро из нас — трое белых мужчин, бывших пехотинцев вечных войн Америки, и две женщины из числа коренных американцев (одна из них — ветеринар) — передохнули в почти пустой задней части митинга. С нервными шутками из-за абсурдности ношения трамповского «камуфляжа» , который облегчил наше вхождение. Моя любимая маскировка: безрукавка испанского бывшего морпеха с красно-бело-синей надписью «Барбекю, Пиво, Собода» (BBQ, Beer, Freedom).

Меня сразу же стала раздражать музыка. Вызывая озабоченность остальной группы, я пронес ноутбук и украдкой писал. Мы слушали один за другим “Billie Jean ” Майкла Джексона, Биттлс “Let It Be,” и Queen  “We Are The Champions”, все через усилители. Я не мог не задуматься, как бы эти исполнители восприняли тот факт, что кампания Трампа сопровождается их песнями. Однако можно обо этом догадываться, поскольку семья покойного Тома Петти быстро отказала в использовании его рок-песни «Я не отступлю» на митингах.

Я видел, как пожилая белая женщина с футболке с “Joe Biden Sucks, Nancy Pelosi Swallows” радостно танцевала под фальцет Майкла Джексона (“But the kid is not my son!”). Учитывая, что “Billie Jean” недвусмысленно описывает перипетии внебрачного отцовства и странно, но женщина была защитником «семейных ценностей», то в её беззаботности было нечто непристойное.

Контраст в патриотизме

А затем, конечно, была версия патриотизма на экране и на арене. Я никогда не видел столько представлений «звёздно-полосатого» в жизни, повсюду классические флаги и на всём их изображения. Помните, я учился в Уэст-Пойнте. Никто не демонстрировал ни малейшей озабоченности, что множество красно-бело-синих вариаций были на одежде или ими размахивали, а это нарушало статус, известный как американский кодекс флага (United States Code, Title 4, Chapter 1).

То есть, прийти под прикрытием в Трампландию означает войти во вселенную, в которой всё яснее, что одна политическая фракция держала флаг в заложниках. Они считали его своим — и только своим. Они определяют его значение, его символизм и должное использование, не говоря уж о том, кого он представляет. В конце концов толпа было никакой. (Там было больше цветных, подающих пиво, чем приветствующих президента).

По грубым оценкам половина присутствующих в той или иной форме имела цвета флага на одежде, на баннерах Трампа или на аксессуарах, что свидетельствовало больше чем о национальной гордости. Зачастую рядом со «Старой Славой» присутствовали образы (зачастую военного) оружия, черепа (один — с оранжевым хохолком) и анти-либеральные лозунги. На рубашках были заметны: старый техасский лозунг времён войны за независимость «Приди и возьми» над изображением АК-47, выдержка из классического Никсоновского  «Идёт молчаливое большинство»; и оскорбительное «Отправляйтесь в безопасное местечко, снежинки!», не говоря уж о чисто заговорщическом «Алекс Джоунс никогда нет ошибался» (с небольшим изображением флага и тут).

Баннеры были еще более агрессивными. «Трамп 2020: к чёрту ваши чувства» был самым любимым. Ещё один популярный баннер представлял собой фотошоп пухлого лица Дональда на мускулистом теле Сильвестра Сталлоне с автоматом у бедра. Конечно, это образ из фильма времён Рейгана о Вьетнамской войне «Рэмбо: Первая кровь, часть II»  (Rambo: First Blood Part II), вполне подходящий классическому лозунгу, плагиат рейгановского «Сделать Америку снова Великой». И наконец чёрный баннер с розовыми буквами L G B T. Выше букв тоже розовым был логотип с образами Статуи Свободы, автоматической винтовки М16, кружки пива и профиля Дональда Трампа. Поняли?

Для нашей маленькой группы ветеранов многих войн было трудно не задуматься, многие ли из этих энтузиастов флага и оружия когда-либо видел выстрел, сделанный в гневе или замечал «Старую Славу» не правом рукаве формы. Хотя мы все были в стандартных чёрных ветеранских бейсболках и одеты в открыто дружественные Траму рубашки, некоторые из нас опасались, что толпа может как-то догадаться, кто мы на самом деле. Но ближе всего мы были к тому, чтобы открыться — прежде чем далее снять маскировку и продемонстрировать чёрные рубашки «Резкая смена курса: Ветераны против войны» — во время национального гимна.

Ничто лучше не демонстрирует контраст между тем, о чём я стал думать, как о «пустом патриотизме» толпы и более сложном «патриотизме участников» недовольных ветеранов, чем тот самый момент. При первых нотах — мы всё ещё ждали на арене — вся наша команда рефлексивно встала со всем вниманием, сняла головные уборы, обернулась к ближайшим флагам и положила руки на сердце. Мы были единственными, кто это сделал — пока на середине гимна несколько смущенных прохожих не последовали нашему примеру. Однако большинство присутствовавших продолжали пробегать мимо, зачастую жуя мягкие пряники, а иногда бросая на нас удивленные взгляды. Трамповский патриотизм дальше не заходит.

Наша команда была на самом деле весьма разнообразна, но главным образом такие ветеранские группы остаются непропорционально белыми и мужскими. На самом деле, одной из причин того, что сообщества местных чернокожих и коренных американцев без сомнения требовали нашего присутствия было широкое (и безосновательное) предположение, что мужественность, белый цвет кожи и статус ветерана могут часто дать их протестам некое подобие защиты. Тем не менее, как мой бывший начальник на факультете Уэст-Пойнта полковник в отставке Грегори Дэггис определил лимиты такой защиты в такой фразе: пожалуйста, только «Патриотические» ветераны. И насколько это было точно, стало отчётливо видно в момент, когда мы «сняли маски» у основания флагштоков.

Почти три десятка командировок в зоны боевых действий всех нас не спасли нашу мирную команду от немедленной явно физической злобы полиции — или четырёх членов нашей группы от ареста, как тех, кто тряс это флагштоки. Прекрасно видимые одежды ветеранов не  спасли никого от этой тут же заоравшей толпы, пока нас вели к ближайшему выходу и выкинули вон. «Антифа!» орал один мужчина прямо в лицо морпеху. Честно говоря, сверх-низкопоклонническая культура Америки «спасибо за вашу службу» никогда не была настолько тонким прикрытием. Однако сколько бы мы, ветераны, не воевали за мнимую «нашу свободу», эта свобода и уважение к правам по Первой Поправке тех, кто против войны, как и «ветеранов против Трампа», в подобных ситуациях испаряются с замечательной скоростью.

Три разряда ветеранов или  недовольства военных

И всё же интенсивность сарказма толпы MAGA — как заставляет предположить недавнее электронное письмо, которое получила группа и я сам — частично вызвано подозрением, что команда Трампа утрачивает лояльность военных. На самом деле есть свидетельства, что что-то действительно происходит и в солдатском и в ветеранском сообществах, подобного чему страна не видала со времён окончания Вьетнамской войны почти полвека назад. Сегодняшний рост сомнения и оппозиции трех основных групп — отставных старших офицеров, молодых ветеранов боевых действий и — самое тревожное для элит национальной безопасности — рядовых солдат и нацгвардейцев.

Первая группа, те самые старшие офицеры, получают лишь внимание СМИ, хотя возможно, они в итоге окажутся наименее значимой группой. Многие из 89 бывших сотрудников министерства обороны, которые выразили «тревогу» в статье в «Вашингтон Пост» из-за ответа президента на общенациональные протесты из-за смерти Джорджа Флойда, как и другие отставные старшие офицеры, которые осудили угрозы применения силы президентом Трампом, широко известны. Среди них бывший министр обороны и генерал в отставке корпуса морской пехоты Джим («Бешеный Пёс») Мэттис и бывший Госсекретарь и председатель ОКНШ Колин Пауэлл. И, да, замечательно, что такие известные военные руководители выступают единым фронтом против недавнего отвратительного и подстрекательского поведения Трампа.

И всё же необходима некоторая осторожность перед тем, как канонизировать команду, которая, если мы не забыли, никогда не побеждала и не противодействовала аморальным войнам поколения, которые не следовало вообще вести. Вспомните, например, что Святой Мэттис подал в отставку не из-за проблем его департамента с пограничным геноцидом в Йемене или бессмысленной эскалации ударов беспилотниками в Сомали, а в ответ на простое предложение президента вывести войска из зыбучих песков сирийского конфликта.

На самом деле при всей болтовне о Конституции, преданных клятвах и нарушениях прав человека в итоге все сходится к анти-трампизму. Если Джо Байден когда-либо дойдёт до вершины, стоит ожидать, что именно бывшие офицеры объединятся в вопросе вечных войн страны, проводимых как в Багдаде, так и в Балтиморе.

Более важна и уникальна недавняя волна неповиновения со стороны обычно консервативных ветеранов нижнего и среднего уровня, хотя и не всех, поколения более молодого, чем привлекающие внимание бывшие руководители из Пентагона. Это были ранние признаки сдвига среди тех солдат эпохи после событий 9/11. В прошлом году достойные доверия опросы показали, что две трети ветеранов считают, что войны в Афганистане, Ираке и Сирии «не стоило вести», а 73% поддержали полный выход из Афганской войны, в частности. Стоит заметить, что подобный уровень антивоенных настроений выше, чем среди гражданских, возможно, таких прецедентов раньше не было.

Более того, прямо перед противоречивой речью президента на выпуске в Уэст-Пойнт более 1000 выпускников военной академии подписали отHYPERLINK "https://blog.usejournal.com/a-letter-to-the-west-point-class-of-2020-from-fellow-members-of-the-long-gray-line-f8b4862babda"кHYPERLINK "https://blog.usejournal.com/a-letter-to-the-west-point-class-of-2020-from-fellow-members-of-the-long-gray-line-f8b4862babda"рытое письмо поступающим с резкой критикой стремления Трампа привлечь военных для подавления протестов BLM. Главным образом бывшие капитаны и полковники, которые выпускались с 1948 по 2019 годы, они на краткий момент захватили заголовки в СМИ своей массовостью. Робин Кайт из New Yorker даже взял интервью и процитировал нескольких откровенных подписантов (меня в том числе). Затем последовало мощное выступление ветерана морской пехоты Тодда Уинна, дважды раненого в Ираке, который часами стоял у капитолия штата Юта под палящим солнцем в полной форме и с повязкой на нижней части лица с надписью «Я не могу дышать».

На левом краю ветеранского сообщества, традиционного центра антивоенного военного недовольства, ряды организации, к которой я принадлежу и с кем я «разворачивался» в Тулсе, тоже увеличились. И в той совместной операции, и в недавнем совместном решении «Ветеранов за Мир» (по большей части прошедших Вьетнам) и  About Face провести кампанию «Встать за Жизни Чернокожих» — поощряя и поддерживая служащих и гвардейцев отказываться от мобилизации — две группы предприняли реальные шаги по содействию противодействия многих поколения систематическому милитаризму. На самом деле более 700 ветеранов открыто поставили свои подписи (как и я) под открытым письмом  «Резкой смена курса» с предложением подобного отказа. Были даже бывшие служащие среди намного большего числа не входящих в объединения ветеранов, которые присоединились к протестующим на улицах в городах по всей стране во время того месяца и ещё более демонстраций.

И это подводит нас к завершающей части подобных недовольных: тех, кто сам служит. Конечно, их число невозможно оценить, поскольку подобное сопротивление может варьироваться от пассивного до открытого, а Пентагон ненавидит сообщать даже о малейшем намёке на их существование. Однако «Резкая смена курса» быстро получила десятки звонков от обеспокоенных солдат и гвардейцев, а«Ветераны за Мир» тут же сообщила о первых отказах от мобилизации. Известно как минимум о 10  служащих, предпринявших «конкретные шаги», чтобы избежать участия в подавлении протестов и по данным расследования журнала New York, некоторые «пересматривали своё отношение к службе» или «готовы уволиться».

И, наконец, моя собственная корреспонденция. Многие годы я регулярно получал послания от растерянных служащих. Однако за месяц после смерти Джорджа Флойда я получил почти 1000 подобных писем от незнакомых служащих — как и от нескольких бывших студентов Уэст-Пойнта, ставших лейтенантами — больше, чем за предшествующие четыре года. В прошлом месяцев один из моих бывших кадетов стал первым выпускником Уэст-Пойнта за последние 15 HYPERLINK "https://www.nyclu.org/en/press-releases/west-point-graduate-granted-conscientious-objector-status"лет, получившим статус отказника по соображениям совести. Он будет завершать свою службу некомбатантом в медицинском корпусе. Через 36 часов после распространения этой новости небольшая группа других бывших студентов заинтересовалась его делом, они попросили меня о том, чтобы с ним связаться.

Многочисленные ветераны

В момент чудачеств в январе, используя мегафон в кампусе Университета Канзаса, я осудил жалкое присутствие студентов на митинге против возможной войны с Ираном после убийства Касема Сулеймани. И остается открытым вопрос, явится ли ряд активистов групп «Резкая смена курса» и Ветераны за Мир, которые столь недавно вместе встали в знак солидарности, на наши будущие выступления против войны.

Тем не менее, рост движения ветеранов разных поколений против войны, как я полагаю, ценен сам по себе — и часть ценности покоится на нашем признании того, что проблема американского милитаризма не ограничивается зонами боевых действий в вечных войнах страны. Поддерживая BLM, ставя палатки в резервации Стэндинг Рок в борьбе против угрожающего жизни сообщества строительства трубопровода и подобные же солидарные действия, это поколение ветеранов против войны начинает становится частью оппозиции вечным войнам Америки за рубежом и внутри страны.

И кризис ковид-19 и милитаризация полиции на улицах американских городов прояснили, что имперская власть, за которую мы, ветераны, сражались за границей — всё та же, против которой мы теперь боремся дома, и они неразрывно связаны. Наша борьба, по крайней мере частично, ведётся из-за того, кому давать определение патриотизму.

Если неожиданной волне военного и ветеранского недовольства суждено продолжать нарастать, она с неизбежностью обрушится на помпезных патриотов, никогда не служивших  мнимых американских ястребов, которые присутствовали на том митинге в Тулсе, и мы все увидим новый решающий театр действий в культурных войнах нации. Я не претендую на знание, продлятся ли подобные протесты или недовольство военных предвещает какие-либо реальные перемены. Я только знаю, что моя любимая рок-звезда Брюс Спрингстин обычно повторял перед живым исполнением своей песни «Рожденный бежать» (Born to Run):

«Помните, в конце концов никто не выигрывает, если не выигрывают все».