США давно сделали сдерживание Ирана центральной задачей своей ближневосточной стратегии во всем, что касается широкого спектра вопросов — от развертывания войск до заключения дипломатических сделок. Пока же это сдерживание в значительной степени успехом не увенчалось. Начиная с 2018 года администрация президента США Дональда Трампа вышла из ядерной сделки с Тегераном и стала оказывать максимальное давление на республику, а также перебросила еще 20 тыс. военнослужащих на Ближний Восток, пишет профессор международных отношений Вали Наср в статье, вышедшей 26 августа в Foreign Affairs.
Угроза же, которую представляет Иран, лишь обострилась: республика расширила масштабы своих ядерных и ракетных программ, а также стала активнее поддерживать прокси-силы, вкладывать средства в разработку современных БПЛА, а также в потенциал осуществления кибератак. Критики ядерной сделки с Ираном утверждают, что соглашение не смогло обуздать эти угрозы, и настаивают на том, что любая новая сделка с Тегераном должна учитывать их.
Достижение всеобъемлющего урегулирования противоречий не представляется возможным. Ирану нелегко расстаться со стратегическими активами, на создание которых он потратил время и значительные средства. Более того, он не захочет идти на серьезные уступки в свете выхода Трампа из соглашения 2015 года. Вместо этого Вашингтону следовало бы пойти на серьезные дипломатические шаги, направленные на разрешение большого числа и заключение ключевых соглашений по контролю над вооружениями.
Такой процесс может укрепить доверие, которое необходимо Ирану для достижения соглашений с США и со своими соседями по широкому спектру вопросов. Нынешний владелец Белого дома, возможно, не склонен к дипломатическим отношениям с Тегераном. Тем не менее новая администрация должна признать, что к Ближнему Востоку нужен новый подход, в рамках которого Вашингтон бы полагался не столько на военную мощь, сколько на дипломатическую силу воли, а также стремился решать вопросы в достижимых рамках, а не ждал всестороннего решения, возможность которого может так и не представиться. Именно с помощью такого подхода возможно разрешить имеющиеся противоречия, а также сократить общую напряженность.
Мотивация Ирана
Целью дипломатии Белого дома на Ближнем Востоке должна быть региональная стабильность. Как только эта цель будет достигнута, Вашингтону будет легче сократить численность своих войск в регионе. В 2015 году США начали не с того: официальные лица рассматривали сделку с Ираном как средство ускорения вывода американских войск, независимо от напряженности в регионе. Чтобы успокоить встревоженных союзников, Вашингтон санкционировал продажу оружия на сумму более $30 млрд странам Персидского залива, которые и так закупали значительные объемы американского вооружения.
Иран отреагировал на это наращивание военной мощи своих соперников увеличением собственных инвестиций в ракетные системы, прокси-силы и современные вооружения. Причиной региональной нестабильности стала не сама ядерная сделка, как утверждали ее критики. Напротив, ее вызвала гонка вооружений, спровоцированная Вашингтоном.
Конфликты, охватившие Ближний Восток — гражданские войны в Ливии, Сирии и Йемене, например, и беспорядки в Ираке и Ливане, — загоняют Вашингтон в тупик. С одной стороны, США могут оставаться привязанными к Ближнему Востоку, сохраняя все более непопулярный статус-кво — по-прежнему находясь в трясине дорогостоящих конфликтов, которые невозможно разрешить и которые чреваты более масштабными вооруженными конфликтами.
С другой стороны, страна может уйти из региона, невзирая на последствия, что — поскольку страны будут стремиться заполнить образовавшийся вакуум — приведет к дальнейшим раздорам. При таком развитии событий не только арабские государства будут бороться с Ираном, к противостоянию подключатся Израиль и Турция, а затем Китай с Россией. Исламская Республика получила больше пространства для маневра в Персидском заливе, оказывая военное давление на своих соседей и эксплуатируя разногласия между монархиями региона. В результате получится то, что США пытались предотвратить на протяжении последних четырех десятилетий, — все большая гегемония Ирана.
Чтобы действительно достичь региональной стабильности, такой, чтобы Соединенные Штаты могли конструктивно уйти с Ближнего Востока, Вашингтон должен сформулировать новый подход, который будет учитывать опасения и озабоченности держав региона, включая Иран. США могли бы начать с восстановления разорванной ими ядерной сделки с Ираном. Благодаря этому соглашению у Белого дома появится контроль над ядерной программой республики в обмен на ослабление санкций.
Тегеран крайне щепетильно относится к снятию санкций, считая, что он своим четким соблюдением условий соглашения заслужил послабления. Только тогда США смогут настаивать на дальнейших переговорах и более жестких гарантиях. Однако одновременно с этим официальные лица США должны стремиться смягчить региональные споры, такие как война в Йемене. Для этого Вашингтону потребуется лучше понять приоритеты всех игроков в регионе.
Главные соперники Тегерана — Саудовская Аравия и недавно ставшие союзниками Израиль и Объединенные Арабские Эмираты — видят в ракетах и прокси-силах Ирана свидетельство его экспансионистских намерений. Но Иран рассматривает свой потенциал как необходимое средство сдерживания превосходства своих соперников в обычных вооружениях. Действия Тегерана в регионе отражают глубокую незащищенность персидского шиитского государства, окруженного поддерживаемыми США суннитскими державами.
Память о вторжении Ирака и частичной оккупации республики в 1980-х годах все еще играет роль в стратегическом видении Тегерана. После кровопролитной ирано-иракской войны республика приобрела союзников и клиентов, а также стала поддерживать позиции в арабских странах в рамках того, что иранцы называют стратегией «передовой безопасности».
К реализации этой стратегии Иран подтолкнуло нарушение порядка в арабском мире, последовавшее за вторжением США в Ирак. Тем не менее движение этим курсом стало причиной чрезмерного перенапряжения сил. Граждане Ирака и Ливана в последние годы стали выступать против вмешательства Ирана в дела их стран.
Опасная эскалация напряженности с Израилем привела к изнуряющему теневому противостоянию, о котором свидетельствуют бомбардировки Израилем иранских целей в Ираке и Сирии, загадочные взрывы на иранских ядерных и ракетных объектах и обмен кибератаками. Израиль опасается, что расширение присутствия Ирана в Сирии приведет к окружению еврейского государства: Тегеран уже поддерживает шиитскую группировку «Хезболла» в Ливане и движение ХАМАС в секторе Газа.
Тем не менее Иран не хочет разжигать антииранский арабский национализм и не хочет войны с Израилем. Если Тегеран намерен отказаться от своей стратегии передовой обороны, ему придется попытаться наладить отношения со своими региональными соперниками. Прямые переговоры между Тегераном и Тель-Авивом маловероятны, но переговоры между Ираном и его арабскими противниками могут помочь снять некоторые опасения Израиля. Например, региональные соглашения, ограничивающие количество и дальность находящихся в арсенале Ирана ракет, успокоят опасения арабских соседей республики, а также Израиля.
Привлечь Иран за стол переговоров
У США получится побудить Иран стать более конструктивной силой в регионе, если они смогут лучше понять интересы Тегерана. Республика хочет, чтобы Вашингтон прекратил политику сдерживания, вывел большую часть, если не все американские войска из региона, а также признал, что Иран является региональной державой с законными региональными интересами. В течение последних 40 лет Иран полагался на конфронтацию для достижения этих целей. Тем не менее эта воинственность не принесла нужных плодов. Убийство в январе иранского генерала Касема Сулеймани, в значительной степени ответственного за реализацию стратегии конфронтации, поставило Иран и США на грань войны, продемонстрировав ограниченность выбранного Тегераном подхода.
Активная внешняя политика Тегерана усугубила как экономические трудности, так и политические волнения внутри страны. Руководители Ирана будут с большей готовностью считаться с этими негативными процессами, если США предложат альтернативу. Безусловно, они инстинктивно подозрительно относятся к попыткам США и обещаниям компромисса. Но, как это было в случае, когда Тегеран имел дело с администрацией Барака Обамы, руководство республики не преминуло приложить серьезные дипломатические усилия, благодаря которым они могли бы достигнуть целей, иным образом от них ускользающих.
Необходимый дипломатический процесс должен будет разворачиваться посредством сложной структуры переговоров, объединяющих Иран, монархии Персидского залива и США. Переговоры должны идти по двум направлениям. Дипломаты должны стремиться к стабилизации региона, положив конец конфликтам в Сирии и Йемене и поддерживая хрупкие государства в Ираке и Ливане, в том числе путем создания новых договоренностей о разделении власти. Иран и Саудовская Аравия уже делали это раньше, выполняя Таифское соглашение 1989 года, положившее конец гражданской войне в Ливане. Иран и Соединенные Штаты достигли чего-то похожего в Боннском соглашении 2001 года, которое привело к трансформации Афганистан после падения «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).
Переговорщикам необходимо также снять озабоченность по поводу ракетной программы Ирана и использования им прокси-войск. Им следует стремиться к заключению региональных соглашений о допустимой дальности и мощности ракет, масштабах наращивания обычных вооружений и развертывании новых военных технологий. С помощью таких соглашений можно попытаться убедить Иран, например, уменьшить поддержку вооруженных группировок в регионе. Тегеран измеряет свои вложения в эти группы с учетом военного потенциала своих противников. Если ему нечего будет бояться соперников, то он может посчитать, что особой нужды поддерживать прокси-войска в Ираке, Ливане, Сирии и Йемене больше нет.
Участники переговоров добьются прогресса по одному направлению, если урегулируют региональные конфликты, а по другому — если ограничат разработку ядерного оружия и прокси-войны. Добившись этого, они заложили бы основу для более масштабных соглашений, в том числе соглашений о морской безопасности в Персидском заливе между Ираном, странами Персидского залива и США. В конечном счете цель должна состоять в том, чтобы сформулировать рамки региональной безопасности: создать на Ближнем Востоке организацию, подобную Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе или Африканскому союзу.
Подходящий момент
Соединенные Штаты переосмысливают свою политику на Ближнем Востоке на более всесторонней основе, чем когда-либо после исламской революции 1979 года. Всё больший внутренний дефицит и надвигающаяся конфронтация с Китаем вынуждают Вашингтон стремиться уйти из непростого региона, который, как считают сторонники Демократической, так и Республиканской партии, больше не играет свой прежней стратегической роли.
Те же структурные силы, которые вынуждают Вашингтон изменить баланс его глобальных приоритетов, также прорываются на Ближний Восток. Пандемия коронавируса сильно ударила по Ирану, поставив экономику страны на грань коллапса, а низкие цены на нефть и продолжительный глобальный экономический спад нанесли ущерб Саудовской Аравии и ее союзникам.
Огромные масштабы бедствия вынудят изменить приоритеты отдельных стран. У Ирана и государств Персидского залива будет меньше аппетита к гонке вооружений или к расточительным расходам на региональных клиентов и прокси-силы. Иран и Объединенные Арабские Эмираты уже начали диалог. И Иран, и Саудовская Аравия, похоже, склонны положить конец войне в Йемене. Тегеран также вывел часть своих войск из Сирии и отступил в Ираке, даже поддерживая выборы премьер-министра, которого одобряют в Вашингтоне.
Иными словами, созрели условия для дипломатии, с помощью которой есть возможность снять напряженность в регионе и поспособствовать его стабильности. Соединенные Штаты должны воспользоваться этим моментом, иначе они рискнут упустить редкий и жизненно важный шанс.
