В 1988 году сепаратистски настроенные этнические армяне в Нагорно-карабахском районе советского Азербайджана подняли восстание против Баку после референдума о независимости, который бойкотировало азербайджанское население спорной провинции. Беспорядки привели к жестокому этническому конфликту в этом горном районе, впоследствии переросшему в открытую войну между Арменией и Азербайджаном. С 1994 года, когда перемирие, заключенное при посредничестве и под давлением России, оставило армянским силам 20 процентов суверенной территории Азербайджана, между противоборствующими армиями в Нагорном Карабахе время от времени происходили вооруженные столкновения, среди которых наиболее заметным инцидентом была четырехдневная война в 2016 году.
Впрочем, прошлогодние столкновения имеют уникальную особенность: они вспыхнули далеко от спорного Нагорного Карабаха, на международно признанной границе, недалеко от Товузского района Азербайджана. Хотя вероятность перерастания конфликта в полномасштабную войну, сравнимую с той, что имела место в девяностые, практически равно нулю, реакция региональных держав, таких как Россия, Турция и Иран, а также Европейского Союза, на этот кризис, проливает свет на продолжающийся процесс превращения Южного Кавказа из постсоветского тихого захолустья в геостратегическую горячую точку. Основная причина — нарастание напряженности вокруг богатых энергетических ресурсов Каспия.
Самой яркой отличительной чертой недавних пограничных столкновений является, пожалуй, тот факт, что они произошли рядом с важнейшим транспортным и энергетическим коридором, связывающим каспийские месторождения нефти и газа с европейскими рынками. Примечательно также, что напряженность между Арменией и Азербайджаном резко обострилась как раз в тот момент, когда близится к завершению строительство Южного газотранспортного коридора — трубопровода, соединяющего азербайджанское газовое месторождение Шахдениз с Европейским Союзом в обход России и Ирана через Грузию и Турцию.
Важно отметить, что завершение этого строительства связано с большими выгодами для Турции, поскольку Анкара сможет использовать свое привилегированное положение крупного энергетического узла на стыке Европы и Азии, чтобы ограничивать доступ к трубопроводам в соответствии с собственными внешнеполитическими целями. Поэтому инциденты, подобные недавним вооруженным столкновениям на границе между Азербайджаном и Арменией, потенциально смособны не только кардинально изменить региональный ландшафт, но и спровоцировать геополитические шоки с долгосрочными последствиями, выходящими далеко за пределы Южного Кавказа.
Взвешивая международную реакцию на последнюю вспышку противостояния между Баку и Ереваном, нельзя не заметить несколько явных признаков растущих геополитических ставок во всем регионе. С одной стороны, армяно-азербайджанский конфликт можно трактовать как продолжение давнего соперничества между Москвой и Анкарой за влияние в регионе. Учитывая многовековые тесные этнические, культурные, языковые и экономические связи между Турцией и Азербайджаном, Анкара с самого начала оказывала Баку всестороннюю дипломатическую поддержку, причем Эрдоган явно подразумевал, что Москва тайно поставляет Армении передовую военную технику, когда заявлял, что «Армения не могла бы предпринять подобную операцию самостоятельно». Между тем, Москва воздержалась от комментариев и ответила проведением крупномасштабных военных учений на Юго-Западе России, недалеко от азербайджанской границы, которые стали тонко завуалированным предостережением для Анкары, чтобы та даже не думала об эскалации конфликта.
Эта вспышка отражает относительно новую динамику масштабного стратегического соперничества между двумя державами, в рамках которого Москва и Анкара поддерживают противоборствующие стороны в Ливии и Сирии, в то время как и Путин и Эрдоган стремятся увеличить свое геополитическое влияние в ближневосточном регионе.
Бросаются в глаза и обстоятельства времени. Скоро истекает срок действия соглашения от 1996 года, позволяющего России уже на протяжении 25 лет удовлетворять большую часть потребностей Турции в природном газе. Таким образом, Анкара может освободиться из тисков Москвы на энергетическом рынке. В последние месяцы Азербайджан обошел Россию и Иран и стал основным поставщиком газа в Турцию, причем Баку использовал относительно низкие экспортные издержки, чтобы «подрезать» своих крупных соседей-конкурентов. Этот сценарий разворачивается даже несмотря на завершение в январе 2020 года строительства газопровода «Турецкий поток», которое должно было укрепить позиции России на прибыльном турецком рынке. Учитывая традиционно тесные двусторонние отношения между Анкарой и Баку, вероятность того, что импорт газа будет использован в качестве геополитического инструмента, значительно ниже, и это позволит Эрдогану чувствовать себя гораздо менее стесненным в своем агрессивном стремлении к доминирующему геостратегическому положению в регионе, из-за опасений по поводу энергетической безопасности Турции.
Таким образом, снижение взаимной энергетической зависимости ослабляет стимул к дипломатическому разрешению споров и повышает вероятность того, что в предстоящих столкновениях две державы будут проявлять меньше сдержанности. Весьма тревожная перспектива возникновения прокси-конфликта между Москвой и Анкарой на Кавказе грозит втянуть в него другие региональные державы, такие как Иран, который до сих пор стремится сохранять нейтралитет. Результатом может стать серьезный пожар, связывающий воедино латентную напряженность на Кавказе с давними очагами насилия на Ближнем Востоке. Если будет реализован такой сценарий, велика вероятность того, что амбициозные планы Европейского Союза по диверсификации поставок энергоресурсов окажутся в принципе невыполнимыми.
При ближайшем рассмотрении можно увидеть, что стратегические расчеты региональных держав, связанные с их реакцией на армяно-азербайджанский пограничный конфликт, маскируют гораздо более масштабные тенденции, усугубляющие риск конфронтации в будущем. На внутригосударственном уровне, пограничные столкновения играют роль отвлекающих факторов, переключающих общественное внимание с провалов государственных мер борьбы с пандемией коронавируса в обеих странах. В Азербайджане пандемия совпала с экономическим кризисом на фоне обвала цен на нефть, что отчасти спровоцировало антиармянские демонстрации в Баку.
Поскольку власти во всем регионе стремятся отвлечь свое население от внутренних проблем и распрей, ура-патриотическое бряцание оружием, подобное тому, что наблюдалось недавно в Баку и Ереване, становится в краткосрочной перспективе все более вероятным.
Что касается более долгосрочного прогноза, логично предположить, что повышенный интерес к огромным запасам природного газа на Каспии в рамках глобального процесса перевода энергетики на более экологически безопасные виды топлива повысит ставки внешних игроков во всем кавказском регионе. Новые субъекты, такие как Китай, громогласно провозглашают одну за другой сделки по разработке газовых месторождений к востоку от Каспия в Казахстане, Узбекистане и Туркменистане, неуклонно вторгаясь в кавказские дела.
Очевидно, что Новый шелковый путь, ключевой транспортный и энергетический коридор, добавит дополнительное измерение в и без того сложную геополитическую ситуацию в регионе. К тому же Армения и Азербайджан являются важнейшими транзитными узлами транспортного коридора Север-Юг, который многие считают ответом Нью-Дели на китайскую инициативу «Один пояс, один путь», и который является перспективным транзитным маршрутом, соединяющим европейские рынки с индийским субконтинентом через Россию и Иран.
По мере усиления стратегического соперничества между Пекином и Нью-Дели, неизбежным в ближайшие десятилетия, Южный Кавказ, стоящий на пересечении двух упомянутых геоэкономических коридоров, может неожиданно приобрести стратегическое значение для восходящих азиатских держав. Крайне важно понимать, что ослабление Соединенных Штатов и снижение интереса Вашингтона к Южному Кавказу при администрации Трампа подорвали ключевую стабилизирующую силу в регионе, позволив возникнуть вакууму власти, который, судя по всему, готовы заполнить Москва, Анкара и Тегеран.
В то время как региональные державы толкаются локтями, стремясь извлечь выгоду из меняющихся геополитических реалий на Южном Кавказе, армяно-азербайджанский конфликт проливает свет на долгосрочную тенденцию. Речь идет о повышении ставок вокруг ключевого газотранспортного коридора на перекрестке Европы и Азии. Учитывая стратегически опасное географическое положение Каспия в окружении ревизионистских держав, стремящихся воспользоваться ослаблением США, чтобы продвинуть собственные геополитические планы на фоне масштабного процесса перевода энергетики на природный газ, не приходится удивляться, что «замороженные конфликты» на постсоветской периферии начинают «оттаивать».
По мере того, как у берегов Каспийского моря начинает разворачиваться новая «Большая Игра», задача, стоящая перед дипломатами и политиками, заключается в том, чтобы предотвратить перерастание давнего соперничества, с новой силой охватившего регион, в гибридную войну в самом сердце Евразии.
