Карту нынешней Белоруссии кроили не единожды, как, впрочем, и многих других европейских государств, которые, то разрастались в своих границах, то сжимались как шагреневая кожа. Как правило, передел случался после каких-то войн, когда победителям доставалось больше сопредельных территорий, да и союзникам хватало «крох» от дележа «пирога». Последнее такое «переустройство границ» случилось по итогам Второй мировой, для нас больше известной как Великая Отечественная, войны. Белоруссия где-то «приросла», а где-то и потеряла. При этом официальный Минск ни до 1991 года, ни после него никаких претензий соседям не предъявлял.
Сейчас, когда Белоруссию лихорадит после последних президентских выборов, стране стали предрекать неминуемый распад. Это при том, что есть законно избранный, пусть и кем-то оспариваемый в легитимности, президент Александр Лукашенко. Существуют все институты законодательной власти, в том числе армия, полиция (в белорусском варианте милиция), пограничная служба, ну и все остальные составляющие, без которых немыслимо любое государство. То есть Белоруссия сейчас, даже во время протестных акций оппозиции (ну, как без неё, это тоже непременный «атрибут» каждой свободно развивающейся страны), представляет собой единое целое из столицы Минска и ещё шести областей.
Белоруссию сейчас расшатывают не только ради «Лукашенко уходи!», разрыва отношений Минска с Москвой, которые в определенной степени напрягают ряд стран Запада, в первую очередь Восточной Европы, ну и, конечно же, Соединенные Штаты, которые пытаются обложить Россию флажками как на волчьей охоте. Здесь есть и свой «местечковый интерес», особенно у Варшавы, которая под шумок «нестабильности» в соседней стране «точит зуб» на ряд территорий нынешней Белоруссии, которые считает «утраченными». До 1939 года под Польшей «ходили» тогдашние Белостокская, Брестская, Барановическая, Вилейская и Пинская области — практически половина страны. В первую очередь, рассматривая для «возврата» нынешние Гродненскую и Брестскую области (Белосток и так отошел к Польше в 1944 году).
— Корни польских претензий на территорию Белоруссии не такие уж и древние, — рассказал «СП» петербургский политолог и знаток истории Беларуси Александр Зимовский. — Обычно их склонны искать во временах быстрой деградации Речи Посполитой и ее превращения в недогосударство. То есть ещё при российской государыне императрице Екатерине Великой. С точки зрения исторической беллетристики можно и так посмотреть. Но не следует, и вот почему.
Любая империя ставит в основу своего существования имперский закон. Так правил Рим, так правила Российская империя, и, чего уж там, Британская империя тоже так правила своей половиной мира. Уважаешь имперский закон — всё будет хорошо. Какого ты роду-племени, это мало кого интересовало, имперским подданным всегда были открыты самые широкие возможности для карьеры и личного обогащения без оглядки на национальность. Поляки, литвины, белорусы, евреи при наличии здоровых амбиций, нахрапа и мозгов прекрасно вписывались в ткань санкт-петербургского и вообще российского имперского социального общества, вплоть до высших военных сфер и государственных финансов.
Польские претензии к Белоруссии сформировались в совершенно другую эпоху, в эпоху победившего национального вопроса. Они основываются на этнографических картах. Справедливости ради надо сказать, что и Белоруссия тоже имеет свою этнографическую карту белорусского племени, составленную академиком Евфимием Карским. И довольно большой кусок Польши, по белорусской карте, принадлежит Белоруссии по этническому признаку.
Кстати, именно по карте Карского была нарисована на бумаге территория ССРБ (Советской Социалистической Республики Белоруссия) в 1919 году. Тогда молодые белорусские большевики смело включили в состав своей республики Витебскую, Гродненскую, Минскую, Могилевскую губернии, часть уездов Виленской и Ковенской губерний, западные уезды Смоленской губернии.
Но и поляки в 1919 году тоже на ходу подмётки рвали. И на Парижской мирной конференции, куда, натурально, никаких белорусов никто не звал, да и вообще про них не слыхал, Польша также смело включила в свой состав Белоруссию. Как раз по самую линию Полоцк-Лепель-Бобруйск-Мозырь, да ещё с небольшим захлестом на восток.
Вообще же восточная граница Польши по версии 1919 года должна была проходить от порта Лиепая до Полоцка и далее на юг по Березине и далее к Припяти, до реки Ужицы на юго-западе. Минск и Каменец-Подольский должны были перейти под польский контроль.
Поляки тоже основывали свои претензии на этническом составе населения, проживающего на заявленных к отъему территориях. По данным польских этнографов (откуда ни возьмись, в 1919 году появились польские этнографы) районы Белостока, Волковыска, Гродно, Лиды, Ошмян, Слуцка, да и Вильнюса, чего уж там, объявлены были территориями, где этнические поляки составляют большинство населения.
Но взрослые дяди из Вашингтона, Парижа и Лондона решили, что это будет слишком жирно и закрыли тему до того времени, как, я цитирую, «в России будет установлена законная власть».
Потом была польско-советская война 1920 года, Рижский мирный договор 1921 года, и Польша получила-таки свою долю печенек. Вот это приращение по итогам Рижского договора и приобрело известное всем причастным обозначение Kresy Wschodnie.
Здесь нужен исторический анекдот. Польские этнографы нарисовали, что на Белостокщине 80 процентов жителей — поляки. Двумя годами раньше белорусский этнограф Карский нарисовал, что на Белостокщине 26,1% белорусы и 33,9%поляки. Ну, а в самом городе Белостоке тогда реально проживали примерно 2500 белорусов, 11 300 поляков, и, на секундочку, 41 000 евреев. Картина маслом! Но отдать Белосток Палестине тогда никто так и не предложил.
На всех польских картах до 1939 года территория «крессов», она же Западная Белоруссия, обозначается как зона со значительным преобладанием польского населения. Даже оставшийся за БССР район Заславля, то есть, практически, окраина Минска, считался прекрасным, высококультурным местом, где поляков проживало большинство. Потом был Освободительный поход Красной Армии на Запад 1939 года. Белорусы воссоединились, БССР получила Белосток. Но вы же понимаете, товарищ Сталин дал — товарищ Сталин взял.
В 1944 году, 27 июля, Сталин формировал будущую карту мира, на которой собрался нарисовать дружественную для СССР Польшу. Признанное Черчиллем и Рузвельтом польское эмигрантское правительство сидело в Лондоне, и слышать ничего не хотело про какую-то там воссоединенную Белоруссию. Тогда Коба просто сменил польских переговорщиков — вместо поляков-эмигрантов посадил перед собой Польский комитет национального освобождения (ПКНО) и стал говорить с ними как партиец с партийцами. За основу взяли «линию Керзона», а новой, свободной от панов и буржуев Польше отдали Белосток.
Кстати, Сталин тогда сначала всю Беловежскую пущу отписал на СССР. Но потом сделал жест, вернул часть реликтового лесного массива польским коммунистам. Поляки взаимообразно отказались от претензий на Восточную Пруссию. Так Калининградская область стала нашей.
В сентябре 1944 года в Люблине польские коммунисты сели с белорусским коммунистами и составили соглашение по обмену населением: кто хотел, мог переехать из Белоруссии в социалистическую Польшу, а кто хотел, наоборот, из социалистической Польши в социалистическую Белоруссию. Выравнивание этнического баланса окончательно завершилось лишь через 11 лет, к 1955 году.
Долгое время, до развала СССР, считалось, что этого вопроса не существует. Суверенная Белоруссия получила немногим более 400 тысяч этнических поляков. Они мирно влились в коллектив народов Республики Беларусь. Но потом Польша поднакопила жирка, подсела на натовские стероиды, и вспомнила насчет пропавших своих сыновей и дочерей. Стали возникать коллизии с польским землячеством в Белоруссии, возникло два Союза поляков (один против Лукашенко, другой — за), потом подоспела «карта поляка»… А потом, внимание, следите за руками, — этнический вопрос стал этноконфессиональным.
И четыреста тысяч поляков превратились в полтора миллиона белорусских католиков, которые стали вдруг никто иные, как «тоже поляки». И вы знаете, я не удивлюсь, если завтра выяснится, что «поляков» в Белоруссии уже больше чем русских.
А с базой этнического меньшинства под 20% уже можно и о национально-культурной автономии подумать. И о местах не такого уж и компактного проживания. И кстати, в 1944 году поляки просили Гродно себе. Сталин отказал. Но интерес-то остался. Поэтому Лукашенко и кинулся сразу после выборов укреплять белорусский гродненский регион кадрами, а заодно позаботился и несколько больших батальонов туда перекинуть. Не ровен час, моргнул пан — и регион пропал. Тем более что вдоль западных границ республики усиленно нагнетается впечатление, будто Белоруссия совсем плохо лежит. А известно: что во время демократической революции упало, то пропало.
