Эгоизм белорусской элиты ограничивает лично президент и только в ручном режиме, отметил Дмитрий Журавлев в беседе с ИА Реалист.
Фото: ТАСС
Какие ошибки совершили власть и оппозиция за время противостояния с 9 августа?
Дмитрий Журавлев: В каком-то смысле никаких. Александр Лукашенко просто был собой. Но в том-то и дело, что те методы и подходы, которые соответствуют его внутренним ощущениям и которые он привык использовать, перестали давать положительные результаты. Но конкретные ошибки тоже были. Первая из них – его лавирование между Россией и Западом, которое оторвало от него часть пророссийского электората, но не привело к нему никого из электората прозападного. В результате его поддержка снизилась до такого уровня, что с ним уже имело смысл бороться.
Вторая существенная ошибка – гонка за результатом. Очень высокий результат Лукашенко позволил убедить многих граждан в непрозрачности выборов, когда в вашем окружении никто не голосовал за кандидата, а он получает более 80%, у вас неизбежно появляются сомнения в правильности итогов. Это и стало спусковым крючком для протестов.
Третья ошибка – отказ от активных политических действий в первые дни после выборов. В результате, впервые за всю лукашенковскую эпоху рабочие заводов вышли на политическую забастовку. А вот это, в отличие от бегающих по улицам юнцов, серьезная опасность. Забастовка, в отличие от митингов, порождает систему управления – забастовочные комитеты, которые позволяют вести забастовку достаточно долго, формулировать не лозунги, а развернутые и четкие политические требования и, наконец, в случае необходимости они могут превратиться в органы политической власти. И сейчас Лукашенко очень непросто, хотя и есть возможность переломить забастовочную активность.
На чем держится власть Лукашенко?
Дмитрий Журавлев: Власть белорусского лидера держится на нескольких основаниях. В электоральном аспекте она держалась и держится на пророссийском большинстве. Но это большинство в Белоруссии уменьшается. Кроме того, непоследовательная политика «батьки» расколола эту часть электората. Сегодня появились пророссийски настроенные граждане республики, которые не видят его своим лидером. Поэтому Лукашенко пытается перетянуть на свою сторону часть националистического электората, но это не очень получается.
В социальном плане «батька» всегда опирался на крестьянство (для крестьян он свой, да и средства в сельское хозяйства власть вкладывает немалые), при доброжелательном нейтралитете рабочих (союз с Россией давал им зарплату и работу), недоброжелательном нейтралитете малочисленного и зависимого среднего класса, при конфликте с интеллигенцией и студенчеством. Сегодня средний класс и даже часть рабочих примкнули к интеллигенции, именно поэтому ситуация зашла так далеко, «батька» впервые за 26 лет может потерять власть.
В институциональном (аппаратном) плане Лукашенко опирается на МВД. В Белоруссии это ведомство – не только орган пресечения, но и орган контроля и управления. Это главный кадровый резерв и кадровый лифт. Вертикаль МВД играет в Белоруссии ту же роль, которую в СССР играла вертикаль партийного аппарата.
Министерство внутренних дел может предать Лукашенко, но это мало вероятно. Связь МВД с Лукашенко слишком тесная – для оппозиции они все равно враги, поэтому в случае падения режима их ждут гонения. С остальной элитой все несколько иначе. Они тоже опора «батьки», но не очень устойчивая.
В чем особенности генезиса белорусской элиты?
Дмитрий Журавлев: Лукашенко шел к власти в борьбе с Станиславом Шушкевичем, председателем президиума верховного совета, за которым была новая либеральная элита, и премьер-министром Вячеславом Кебичем. За ним стояла старая партийная элита. В результате, придя к власти, Александр Григорьевич не мог опереться ни на первых, ни на вторых. Он вынужден был вырастить новую элиту не как наследницу старой, а как совершенно новую, а поэтому однородную. Эту однородность усиливает то обстоятельство, что экономическая элита находится в подчиненном положении к чиновничьей элите.
Настоящей элитой Белоруссии являются чиновники. Таким образом, элита – это не система взаимодействующих слоев, а один слой. Но в таком случае не появляется внутриэлитный баланс, который ограничивает эгоизм элиты.
Эгоизм белорусской элиты ограничивает только президент и только в ручном режиме. И поэтому Лукашенко для белорусской элиты, как Иосиф Сталин для советской, – отец, создатель и фактор легитимации (мы потому элита, что нас Лукашенко назначил), но и угроза их интересам – ограничитель их эгоизма. Элите невыгодно, чтобы Лукашенко свергли. Так как в этом случае легитимность теряют и они. Для них выгодно, чтобы «батька» сейчас сохранил власть, но ослаб и через некоторое время ушел, оставив вместо себя одного из них, который, не обладая его авторитетом, не мешал бы воровать и дал возможность развернуть страну на Запад, так как уворованное надо «закатывать» в швейцарские банки.
Какие существуют сценарии развития ситуации в Белоруссии?
Дмитрий Журавлев: На мой взгляд, их три. Первый «батькин» – улицу взять под контроль, с заводами договориться, Лукашенко остается у власти. Второй сценарий – промежуточный. Он предполагает конституционную реформу, в результате которой «батька» делится властью, но сохраняет ее часть, а в последствии он уходит.
Есть еще оппозиционный вариант. Оппоненты Лукашенко создают параллельные органы власти (или хотя бы их видимость), «батька» теряет контроль над ситуацией и уходит. Сегодня возможен каждый из трех вариантов, но чем больше проходит времени, тем меньше шансов у первого и тем больше – у третьего.
Какую роль должен сыграть Кремль в этой ситуации?
Дмитрий Журавлев: Вопрос очень сложный. С одной стороны, очевидно, что на место Лукашенко придет прозападный кандидат. В этом случае будет создан единый антироссийский санитарный кордон в Европе, что ударит по нашим политическим и экономическим интересам.
С другой – Лукашенко, как только отпадет необходимость в нашей помощи, сам развернется на Запад. Так что выбор у нас небогат: не помогать и получить враждебную нам Белоруссию сейчас, или помочь и получить враждебную нам Белоруссию чуть позже и, может быть, в более мягком варианте.
Дмитрий Журавлев – директор Института региональных проблем, специально для ИА Реалист
