О китайско-иранском торгово-военном альянсе
Положение Ирана в мировой политике меняется. Несколько дней назад США представили на утверждение в Совет Безопасности ООН проект резолюции о продлении оружейного эмбарго в отношении Ирана, и совершенно ясно, что проект – провальный. Не только потому, что Россия использует при голосовании своё право вето. «Оппозиция проекту резолюции так широка, что США едва ли соберут 9 голосов из 15 членов Совета Безопасности», – пишет иранское агентство Press TV. Нелепость ситуации в том, что США, в одностороннем порядке вышедшие из Совместного всеобъемлющего плана действий (Comprehensive Plan of Action, JCPOA), требуют продления истекающих 18 октября санкций, которые регулировались этим соглашением. «Это все равно что автоавария, про которую все знают, что она обязательно случится», – говорит эксперт ООН Ричард Гоуэн.
Заложенные в проект американской резолюции требования США обязать все страны досматривать суда, перевозящие иранские грузы, заморозить активы и запретить въезд многим иранским физическим и юридическим лицам носят провокационный характер и подрывают саму возможность сохранения «ядерного соглашения» с Ираном, которое и ООН, и Евросоюз стараются спасти. Поэтому шансов при голосовании антииранской резолюции в Совбезе у Вашингтона нет.
Другой факт. Недавно был опубликован проект соглашения о близком торговом и военном партнёрстве (Near Trade and Military Partnership) между Китаем и Исламской Республикой Иран, значительно расширяющем влияние Пекина на Ближнем Востоке. Для администрации Трампа это как красная тряпка для быка.
Соглашение о торговом и военном партнёрстве открывает дорогу для китайских инвестиций в энергетический и другие секторы иранской экономики, делая смешными попытки изолировать Иран от мира. Проект соглашения намного увеличивает присутствие китайских инвестиций в иранской банковской сфере, телекоммуникациях, портах, аэропортах, высокоскоростных железных дорогах и многих других проектах. Китай будет развивать зоны свободной торговли в Маку на северо-западе Ирана, в Абадане, где река Шатт-аль-Араб впадает в Персидский залив, на острове Кешм (Qeshm) в Персидском заливе.
Вся инфраструктура телекоммуникаций 5G в Иране будет китайской, как и глобальная спутниковая навигационная система Beidou. Иран, в свою очередь, будет 25 лет регулярно и с большими скидками поставлять Китаю нефть.
По этому соглашению Пекин получает точку опоры в одном из стратегически важнейших районов мира. Совместные военные учения, совместные исследования и разработка вооружений, обмен разведывательной информацией включены в окончательную версию китайско-иранского документа о партнёрстве и уже одобрены правительством Ирана. Трудно представить себе более жёсткий ответ Пекина на политику America first.
Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи поддержал проект, а его экономический советник Али Мохаммади, выступая на государственном телевидении, заявил, что Ирану необходимо увеличить добычу нефти до 8,5 миллиона баррелей в сутки, чтобы не потерять позиции на мировом рынке энергоресурсов, и Китай в этом очень поможет. КНР сейчас является крупнейшим в мире импортёром нефти и ввозит по 10 миллионов баррелей в день (данные 2019 года). Проект предполагает также 400 миллиардов долларов китайских инвестиций в течение 25 лет, причём эта сумма будет увеличиваться, если давление американских санкций на китайские компании возрастёт.
По всей очевидности Пекину надоело уговаривать Трампа вернуться в ядерное соглашение по Ирану, а Тегерану – ждать решительной поддержки из Европы, не способной что-либо противопоставить антииранским санкциям Трампа.
The New York Times, которая в предвыборной схватке Трампа и Байдена открыто поддерживает Байдена, срочно отыскала в Тегеране оппозицию, которая обвиняет правительство в распродаже страны китайцам, и напоминает, что и в Африке, и в Азии китайские инвестпроекты «загнали в долги и поставили правительства в зависимость от воли Пекина». Издание напоминает, что инвестиции китайцев в развитие иранских портов на побережье Оманского моря дают возможность использовать их для военных целей. Один из портов – Джаск (Jask) на входе в Ормузский пролив – даст китайцам стратегически важный контрольный пункт на маршруте транспортировки трети мировой нефтедобычи. Потому-то рядом, в Бахрейне, и базируется 5-й флот США.
Расширяющий свое присутствие в регионе Китай уже построил серию портов на побережье Индийского океана, создав цепочку баз для дозаправки и снабжения кораблей от Южно-Китайского моря до Суэцкого канала: Хамбантота в Шри-Ланка, Гвадар в Пакистане, порт и военная база в Джибути – всего в нескольких милях от американской военной базы Кэмп-Лемонье.
При этом США, нашпиговавшие Ближний Восток своими военными базами (26 баз всех родов войск), расценивают соглашение между Ираном и Китаем как распродажу иранского суверенитета. The National Interest пишет по этому поводу: «Двадцатипятилетнее соглашение между коммунистическим Китаем и Исламской Республикой Иран стало очень спорным в Иране, где многие обычные иранцы расценивают это как продажу иранского суверенитета. С уверенностью можно сказать, что Тегеран и Пекин уже формально его подписали, а слив последнего варианта текста западным СМИ, похоже, является пробным шаром с целью определить общественную реакцию».
Конечно, если бы вместо Пекина в документе фигурировал Вашингтон, это была бы «победа демократии». А так, отмечает The National Interest, «не трудно представить стремление Китая обрести постоянную военную базу в Персидском заливе, чтобы конкурировать с военным превосходством США».
